Глава 31
В разгар конфликта вокруг Шарлотсвилля Бэннон позвонил Келли. «Я знаю этого парня», — сказал он. «Если люди в Белом доме не начнут его прикрывать», будет беда. «Вы должны обеспечить ему прикрытие».
Сенатор-республиканец Боб Коркер заявил журналистам, что «президент до сих пор не сумел продемонстрировать ни стабильности, ни какой-либо компетентности», необходимых для успеха на этом посту. Журнал Politico опубликовал большую статью, посвященную проблемам Трампа с управлением гневом, утверждая, что президент «не в силах совладать со своим вспыльчивым нравом», а «вспышки гнева служат для него способом управления персоналом, выражения недовольства или просто выпускания пара».
«Ни один парень из Белого дома не вышел и не вступился за президента», — сказал Бэннон.
Бэннон считал, что в идеологической войне, развернувшейся вокруг Шарлотсвилля, Трамп может одержать победу. «Задавая вопрос “Где остановится этот процесс?” — Вашингтон, Джефферсон, Линкольн — президент Трамп обращается к американскому народу… Левые со своей политикой расовой идентичности утверждают, что все это расизм. Дайте мне больше этой политики. Мне этого недостаточно».
Вице-президент Майк Пенс добросовестно ретвитнул несколько самых безобидных твитов Трампа, добавив: «Как президент Соединенных Штатов, Трамп сказал: “Мы, американцы, должны сплотиться как нация в любви к нашей стране. и подлинной привязанности друг к другу”. #Шарлотсвилль».
Бэннон предостерег Келли: «Если его припрут к стенке, эти парни на Капитолийском холме добьют его. Ты должен начать его защищать».
«Не хочешь взять эту работу на себя?» — спросил Келли.
«Извини?»
«Не хочешь занять гребаное место главы аппарата?»
«О чем ты говоришь? — ответил Бэннон. — Не пытайся повесить это на меня. Ты же знаешь, ты единственный, кто может с этим справиться».
«Знаешь, какая у меня сейчас проблема? — сказал Келли. — Я боюсь, что могу потерять половину людей в Белом доме и треть кабинета. Ты не понимаешь, что происходит. Мы ходим по лезвию ножа. Люди не будут просто так это терпеть. Мы должны это осудить. Если у тебя есть решение. »
У Бэннона не было решения. Но он сообщил Келли, что уходит в отставку.
«Я уйду в пятницу», — сказал Бэннон. Завтра у меня последний день в Белом доме.
Возможно, так будет лучше, ответил Келли.
Но Бэннона беспокоили предстоящие выходные Трампа в Кэмп-Дэвиде, когда должно было состояться последнее заседание Совета национальной безопасности перед принятием решения по Афганистану.
«Убедись, что президент хорошо проинформирован обо всех вариантах и деталях».
«Будет сделано», — заверил Келли. Это был его стандартный ответ — президент получит информацию по всем альтернативам.
«И позаботься, чтобы Помпео получил возможность высказать свое предложение».
Келли сказал, что сделает.
Бэннон знал, что Трамп склоняется к глобалистскому решению. Силовики под предводительством Макмастера прижали его к ногтю. Они документально зафиксировали тот факт, что президент полностью проинформирован об угрозе превращения Афганистана в базу для будущего терроризма в духе 11 сентября. И теперь в случае материализации этой угрозы у них были все возможности сбросить в Washington Post или New York Times информацию о том, что Трамп проигнорировал предупреждение.
В соответствии с планом на заседании Совета национальной безопасности 18 августа Сешнс и Келлог должны были выступить за вывод войск из Афганистана. Директор ЦРУ Помпео должен был предложить расширение использования военизированных формирований ЦРУ вместо наращивания численности войск — такую компромиссную стратегию они разработали вместе с Бэнноном. Макмастеру полагалось традиционно настаивать на сохранении прежнего курса, что означало увеличение военного контингента на 4000 человек.
Сешнс начал с того, что он входит в Комитет сената по вооруженным силам с 11 сентября 2001 г. По его словам, с той поры всегда предлагалось одно и то же. Чтобы взять под контроль ситуацию в Афганистане, нам понадобится от 6 до 18 месяцев. Сколько раз вы об этом говорили? И каждый раз ошибались. Возьмите все решения Обамы послать дополнительные силы, десятки тысяч человек. Вы обещали, что это позволит переломить ситуацию. И ничего не происходило. Мы воюем в Афганистане уже 16 лет. Результат — сегодня «Талибан» контролирует больше половины страны. Нам нужно уходить оттуда. Бросить все и уйти.
«Мы должны вернуть наших парней домой», — поддержал его Келлог.
Помпео выдержал в Лэнгли несколько тяжелых совещаний с нарастающей степенью ультимативности. Ветераны напомнили ему, что Афганистан не только кладбище империй, но и кладбище карьер. Все эти годы управление играло вспомогательную роль, задействуя контртеррористические команды преследования и избегая полной ответственности. Афганистан был проблемой сухопутных сил, пусть он таковой и остается, настоятельно рекомендовали ветераны. Еще один контраргумент: предлагаемый Помпео план предусматривал переход контртеррористических команд под начало военных, а те никогда не дадут ЦРУ реального контроля. Не было никаких гарантий и никаких разумных ожиданий, что это предприятие закончится успехом, а это значит, что придется искать виноватых.
Когда пришел черед Помпео представить президенту свой компромиссный вариант, он собственноручно похоронил его. ЦРУ потребуется два года, чтобы расширить операции с участием контртеррористических команд, сказал он. Мы не готовы физически, и у нас нет инфраструктуры. Мы не можем взять на себя ответственность за проведение этой масштабной кампании наравне с силами специального назначения. Возможности ЦРУ в Афганистане исчерпаны. На сегодняшний день это нежизнеспособная альтернатива.
После него выступил Макмастер, который принялся доказывать необходимость сохранить прежний курс и увеличить контингент на 4000 человек. Его главный аргумент состоял в том, что стратегически необходимо помешать «Аль-Каиде» и другим террористическим организациям превратить Афганистан в плацдарм для нанесения ударов по США и их союзникам.
«Мне надоело это слышать, — раздраженно отреагировал Трамп, — потому что вы можете сказать это о любой стране мира. Вы говорите, что ИГИЛ есть и тут и там. Они могут организовать атаку на нас откуда угодно. Мы не можем быть во всех этих местах».
Трамп взорвался. Это вы создали такую ситуацию, гневно обрушился он на генералов. Это полная катастрофа. Вы заварили кашу в Афганистане. Вы сами создали проблемы. Вы умные парни, но я должен сказать вам, что проблемы идут от вас. Вместо того чтобы взять и решить их, вы делаете только хуже.
И теперь, продолжил он, вторя Сешнсу, вы хотите послать туда дополнительные войска. Но я не верю, что там можно чего-то добиться, я был против этого с самого начала.
Он скрестил на груди руки. «Я хочу уйти оттуда, — сказал он. — А вы пытаетесь убедить меня, что нужно увязнуть еще больше».
Мэттис, который был одной из ключевых фигур в принятии решения по Афганистану, сохранял спокойствие. Он не любил конфронтацию, предпочитая использовать подход «меньше — значит больше».
Я согласен с тем, что вы говорите, сказал он Трампу, интуиция вас не подводит. Но новый подход — снять введенные Обамой искусственные временные рамки и ограничения по тактическим военным операциям для американских войск — может сработать. Уход США из Афганистана может ускорить крах афганского государства. Это создаст вакуум власти, и тогда ничто не помешает «Аль-Каиде» превратить страну в очаг международного терроризма. Новая террористическая атака, особенно крупная, исходящая из Афганистана, будет иметь катастрофические последствия.
Он считал, что уход способен спровоцировать очередную активизацию ИГИЛ, которая уже присутствовала в Афганистане.
То, что произошло в Ираке при Обаме — появление и расцвет ИГИЛ, — может повториться при вас в Афганистане, сказал Мэттис Трампу. Это было одним из самых резких заявлений. Мало кто из присутствовавших помнил, когда Мэттис решался на такие выпады.
«Вы все талдычите, что я должен это сделать, — неохотно сказал Трамп. — И наверное, мы это сделаем, но я все же считаю, что вы ошибаетесь. Я не понимаю, зачем это нужно. Мы ничего от этого не выиграли. Мы потратили триллионы, — преувеличил он, — и потеряли столько жизней». Так или иначе, он признал, что США не могут просто взять и уйти, оставив Афганистан в полном распоряжении «Аль-Каиды», Ирана и прочих террористов.
После заседания Сешнс позвонил Бэннону. «Он закусил удила», — сообщил Сешнс, словно говорил о вышедшей из-под повиновения скаковой лошади.
«Кто?» — спросил Бэннон.
«Ваш парень, Помпео».
«Что вы имеете в виду?»
«Это была худшая продажа, которую я когда-либо видел», — сказал Сешнс. Они с Келлогом сделали все возможное. «Я выложился по полной. Келлог был превосходен. Даже Макмастер выступил намного лучше, чем обычно, потому что вас не было рядом. После встречи президент сказал, что наше с Келлогом предложение было лучшим. Но было очевидно, что президент искал средний вариант, компромисс».
«И насколько плохо выглядел Помпео?»
«Было видно, что он не с нами».
«Как такое возможно?»
Бэннон позвонил Помпео: «Что, черт возьми, случилось? Мы устроили весь этот цирк для того, чтобы вы пришли и протолкнули свое предложение».
«Есть пределы того, как далеко я могу завести свою организацию, — сказал Помпео, имея в виду ЦРУ. — У меня есть и другие сражения, которые мне нужно выиграть».
Помпео передал, что говорили ему старшие чины в Лэнгли: что ты делаешь? У тебя отличный послужной список, и Трампу нравится твой стиль. Ты на подъеме. Тебя ведь заставят отвечать за все это.
Один человек в Лэнгли сказал ему: «Мы убили 10 лет в Вашингтоне на то, чтобы оградить себя от ответственности за Афганистан. Зачем лезть в петлю добровольно? Мы не добровольческая организация. Не думай о Бэнноне. Он клоун. У него не все в порядке с головой. Это Пентагон пытается заманить нас в ловушку, потому что они тоже хотят умыть руки».
Помпео описал позицию ЦРУ : «У нас нет аппарата, чтобы взять на себя командование. Это должны делать сухопутные силы. Вы говорите, что это должны быть совместные усилия. Но у нас нет таких ресурсов. У нас нет опыта операций в таких масштабах, о которых вы говорите. Мы не хотим брать на себя ответственность за Афганистан. Вы бы хотели взять эту ответственность на себя? Потому что мы там не победим. Вы понимаете, что мы там не можем победить?» И это будет большой проблемой, поскольку Трамп постоянно твердит: «Почему мы не побеждаем? Почему они [«Талибан»] продолжают взрывать наших парней?»
Бэннон переговорил с Трампом по телефону. «Ты знаешь мою позицию, — сказал он. — Я надеюсь, что ты в конце концов выберешь компромиссный вариант».
«Ты просто не знаешь всего, — ответил Трамп. — Они придумали новую стратегию, с которой мы победим».
На заседании Совета национальной безопасности 18 августа Трамп одобрил предложенную Макмастером четырехкомпонентную стратегию, которая затем была изложена в 60-страничном стратегическом меморандуме, подписанном Макмастером 21 августа. Четыре компонента означали: укрепление — «поставку техники и обучение, но при условии проведения реформ»; переориентирование — «целенаправленное финансирование подконтрольных афганскому правительству областей и принятие решений по спорным территориям в зависимости от конкретной ситуации»; гармонизацию — «попытку сделать афганское правительство открытым, проведение выборов и работу с местной элитой»; и регионализацию — «работу с региональными игроками».
В меморандуме говорилось, что на заседании Совета национальной безопасности была определена новая цель по Афганистану — «переформатировать среду в плане безопасности» для максимального ограничения возможностей «Талибана» для конфронтации и «побуждения его к политическому урегулированию и, как следствие, к уменьшению насилия и отказу от поддержки террористов».
Трамп разрешил Мэттису называть «Талибан» и базирующуюся в Пакистане группировку «Сеть Хаккани» враждебными силами.
Где-то в середине 19-страничного раздела, посвященного комплексной стратегии, были погребены две ключевые оценки: «В Афганистане с большой вероятностью сохранится тупиковая ситуация» и «“Талибан”, скорее всего, продолжит усиливать свои позиции».
С учетом скрытого по устоявшейся традиции подлинного смысла меморандума подписанный Макмастером документ гласил: «Победа недостижима».
«Вы первый человек, кому я позвонил, — сообщил Трамп Грэму. — Я только что встречался со своими генералами. Я решил их поддержать».
«Замечательно, г-н президент. Пожалуй, это лучшее, что мог бы сделать любой президент в этой ситуации».
«Это было трудным решением, — сказал Трамп. — Это кладбище империй». Он имел в виду книгу Сета Джонса о войне в Афганистане.
«Нам всем повезло, что единственной книгой, которую вы прочитали в своей жизни, была именно эта», — пошутил Грэм.
Трамп рассмеялся.
«Не для прессы, — сказал Трамп своим старшим советникам на “Борту номер один”, хотя в тот день, в пятницу 18 августа, там не было ни одного представителя СМИ. — Я только что уволил Бэннона. Слышали, что он сказал о Северной Корее? Что там нет военного решения? Ублюдок!»
Бэннон дал интервью Роберту Каттнеру, редактору либерального журнала American Prospect, где заявил, что воинственная риторика Трампа в адрес Северной Кореи и его угроза ответить «огнем и яростью» — не более чем блеф.
«Нет никакого военного решения [северокорейской проблемы], — сказал Бэннон. — Они нас сделали, — и добавил: — Пока кто-нибудь не придумает, как сделать так, чтобы 10 млн человек в Сеуле не погибли в первые же 30 минут от обычного оружия, я не понимаю, о чем тут можно говорить».
Трамп был недоволен, что Бэннон не смог уйти тихо; его тревожила перспектива затяжной словесной войны.
Вечером в понедельник 21 августа Трамп должен был представить новую стратегию США в Афганистане, выступая на военной базе в Форт-Майер, Вирджиния. Его речь транслировалась по общенациональным телеканалам. Это было важное событие — одно из первых официальных заявлений Трампа о новом политическом курсе перед широкой аудиторией.
«Мои инстинкты изначально подталкивали меня к уходу [из Афганистана], а обычно я предпочитаю полагаться на них», — сказал Трамп. Повторив три раза, что цель — «победить», он добавил: «Мы не будем говорить о численности войск или наших планах по дальнейшим военным действиям».
Новая стратегия позволила Трампу избежать ахиллесовой пяты Буша и Обамы. Острые дебаты вокруг войны в Афганистане отошли на задний план; афганская тема покинула первые страницы газет и новостные эфиры — о ней вспоминали только в связи с крупными актами насилия.
Джон Маккейн был доволен: «Я благодарю президента Трампа за то, что он сделал важный шаг в правильном направлении — принял новую стратегию в отношении Афганистана». Тим Кейн, сенатор-демократ и кандидат в вице-президенты в списке Клинтон, заявил, что США должны «позаботиться о том, чтобы Афганистан не стал рассадником террористов, которые могут вернуться и нанести нам удар».
Бэннон позвонил Стивену Миллеру. «О чем, черт возьми, была эта речь? — сказал он. — Он просто ходил вокруг да около».
На самом деле Трамп не ходил вокруг да около. Это была, с одной стороны, новая, но с другой — все та же стратегия Обамы. Главным возражением Бэннона было отсутствие реализма: «Нельзя, чтобы он все время твердил о победе. Там не будет победы».
Но Трамп не собирался отказываться от победной риторики. Он дал военным, Мэттису и Макмастеру, предостаточно. Военные сохранили лицо — им не пришлось признавать свое поражение.
На следующий день после выступления президента Тиллерсон нашел свой способ заявить, что победа недостижима. Выступая на пресс-конференции, он обратился к «Талибану» со словами: «Вы не одержите победу на поле боя. Возможно, и мы ее не одержим, но вам тоже не победить».
Это был тупик.
