Глава 26
Макмастер пригласил 15 июля Дину Пауэлл, своего старшего заместителя, и Портера пропустить стаканчик.
«Этот дуэт», — пожаловался Макмастер, — Тиллерсон и Мэттис — делает его положение все более шатким.
По словам Макмастера, Мэттис и Тиллерсон решили, что президент и Белый дом сошли с ума. В результате они начали действовать по своему усмотрению и даже проводить собственную политику, не советуясь ни с Макмастером, ни с президентом.
На прошлой неделе, как заметил Макмастер, Тиллерсон был в Катаре и подписал с катарским министром иностранных дел важный меморандум о взаимопонимании в сфере борьбы с терроризмом и противодействия финансированию терроризма.
Макмастер сказал, что ничего не знал об этом меморандуме. Госсекретарь не только с ним не консультировался, но даже не поставил в известность. Макмастер узнал о нем из новостей! На пресс-конференции в Катаре Тиллерсон заявил, что меморандум является «результатом многих недель интенсивных переговоров» между двумя правительствами, т.е. работа над ним велась довольно долго.
Портер подтвердил, что Тиллерсон игнорировал установленный процесс в Белом доме, так что президент тоже ничего не знал. Очевидно, Тиллерсон предпочел действовать самостоятельно.
«По отношению к президенту правильнее было бы постараться убедить его, а не обходить стороной», — сказал Макмастер. По его словам, он как офицер считает своим долгом выполнять указания президента, особенно когда те носят четкий и прямой характер. Тиллерсон, видимо, был иного мнения.
«Этот напыщенный мудак, — сказал Макмастер, — считает, что он умнее всех. И может никого не слушать».
В тщетной попытке навести порядок в Белом доме Прибус договорился с ключевыми членами кабинета, чтобы те являлись к нему для регулярной «сверки часов». Тиллерсон пришел в 17:15 во вторник 18 июля.
Макмастер, хотя и не был приглашен, также явился в его кабинет и уселся за стол. Молчаливое присутствие советника по национальной безопасности делало обстановку наэлектризованной и нервозной.
Скажите, обратился Прибус к Тиллерсону, как обстоят дела? Есть ли прогресс в достижении наших приоритетных целей? Как вы оцениваете отношения между Госдепартаментом и Белым домом? Между вами и президентом?
«Вы в Белом доме вообще не знаете, что такое командная работа, — начал Тиллерсон, после чего его прорвало: — Президент не способен принимать решения. Он не умеет принимать решения. И не хочет их принимать. Он принимает решение, а через пару дней меняет его!»
Макмастер нарушил свое молчание и набросился на госсекретаря.
«Это вы не хотите работать с Белом домом, — возразил он. — Вы никогда не консультируетесь ни со мной, ни с другими членами Совета национальной безопасности. Вы постоянно оставляете нас за бортом». Он припомнил несколько случаев, когда пытался договориться о звонке, встрече или завтраке с Тиллерсоном: «Вас нет на месте, вы заняты». Вы предпочитаете иметь дело напрямую с президентом, Мэттисом, Прибусом или Портером. «Но никогда с Советом национальной безопасности», а «именно для этого мы здесь и существуем». Наконец, сделав драматическую паузу, он выдал самое сильное обвинение: «Вы подрываете процесс обеспечения национальной безопасности».
«Вы не правы, — возразил Тиллерсон. — Я доступен в любое время. А с вами мы общаемся почти постоянно. Только вчера у нас был конференц-звонок. Мы созваниваемся по утрам три раза в неделю. О чем вы говорите, Г.Р.? Я всегда сотрудничал с вами. И буду сотрудничать со всеми».
«Но у меня есть обязанности госсекретаря, которые я должен выполнять, — продолжил Тиллерсон. — Мне приходится много ездить. Иногда я нахожусь в другом часовом поясе. Я не всегда могу ответить на ваши звонки».
Макмастер заявил, что в таких случаях он бы мог консультироваться с заместителями госсекретаря, если бы они существовали.
«У меня нет заместителей, — холодно сказал Тиллерсон. — Тех людей, которых я выбираю, не утверждают. А те, которые есть, мне не нравятся, я им не доверяю и не хочу с ними работать. Поэтому можете консультироваться с кем хотите. Я за это ответственности не несу». Остальной Госдепартамент ничего не значил, только слово Тиллерсона имело вес.
После встречи Тиллерсон, все еще кипя от негодования, дошел до кабинета Портера. «Белый дом — полнейшая катастрофа, — выдохнул он. — Столько выскочек, которые понятия не имеют, что к чему».
Тиллерсон пожаловался, что Джонни де Стефано, 39-летний директор кадрового управления Белого дома, отклоняет всех кандидатов на ключевой пост в Госдепартаменте, если те способны сразу поставить его на место. Раньше де Стефано работал на Холме и совершенно не разбирался во внешней политике. «Ты не поверишь, если узнаешь, кого он прислал ко мне на собеседование! Полное ничтожество. Не представляю, в какой вселенной можно было решить, что такой человек [как де Стефано] достаточно компетентен для этой работы».
Позже Прибус сказал Портеру: «Ну и ну, он просто метал молнии! Похоже, Рекса всерьез допекли. В последнее время он очень раздражен».
Портер считал, что претензии Макмастера справедливы, даже если его звонки и встречи были занудными и не всегда необходимыми. Как бы то ни было, разлад между Тиллерсоном и Макмастером наглядно свидетельствовал об общем кризисе.
В среду 19 июля 2017 г. Трамп дал New York Times неожиданно пространное интервью, в котором обрушился с резкой критикой на Джеффа Сешнса.
Он заявил, что ни в коем случае не назначил бы Сешнса генеральным прокурором, если бы знал, что тот самоустранится от надзора за расследованием «российского дела». «Сешнс не должен был брать самоотвод, а если он собирался сделать это, ему следовало предупредить меня заранее, до назначения на этот пост, и тогда я бы выбрал кого-то другого. Зачем становиться генпрокурором, а затем брать самоотвод? Если бы он предупредил меня, я бы сказал: “Спасибо, Джефф, но я тебя не возьму”. Это крайне нечестно — мягко говоря — по отношению к президенту».
Три дня спустя, утром в субботу 22 июля, Трамп продолжил тему Сешнса, направляясь на вертолете корпуса морской пехоты в Норфолк, Вирджиния. В тот день он должен был выступать на церемонии ввода в эксплуатацию нового атомного авианосца Gerald R. Ford стоимостью $13 млрд.
Трамп и Прибус непринужденно болтали. Трамп сказал, что всегда восхищался генеральным прокурором Обамы Эриком Холдером. Хотя те не всегда сходились в политических взглядах, Холдер поддерживал Обаму, что бы между ними ни происходило и какие бы разногласия ни возникали за эти восемь лет. Холдер никогда не брал самоотводов и не пытался уклониться от политических перепалок. Наоборот, он брал удар на себя, чтобы защитить своего президента.
«Джефф не тот человек, который пойдет за мной в огонь и воду», — сказал Трамп.
Сешнс, продолжил Трамп, мог бы не брать самоотвода в российском деле, сказав, что он не имел никакого отношения к повседневному руководству избирательной кампанией. Да, он был членом избирательного штаба, участвовал в митингах, но не занимался стратегией, работой с избирателями на местах, рассылкой писем или агитацией в цифровых каналах коммуникации.
Трамп также был недоволен показаниями, которые Сешнс давал в различных комитетах конгресса по поводу встреч и разговоров с русскими.
«Заставь его уйти», — приказал Трамп Прибусу.
Стивен Миллер, который раньше работал на Сешнса и был на его стороне, сказал Прибусу: «Ты влип. Если ты не добьешься его отставки, он сочтет тебя слабаком. Если добьешься, то ускоришь катастрофу».
Прибус несколько раз разговаривал с Сешнсом. Но генеральный прокурор не собирался подавать в отставку. Если президент не хочет видеть вас на этом посту, пытался убедить его Прибус, вы должны уйти.
Нет, сдвинуть его не удавалось.
В конце концов Трамп согласился притормозить. Он перестал требовать немедленной отставки, потому что хотел спокойно пережить политические ток-шоу в ближайшее воскресенье.
Два дня спустя Трамп возобновил атаку на Сешнса, назвав его в Twitter «нашим осажденным Г.П.».
В интервью Wall Street Journal он высмеял поддержку Сешнса в ходе избирательной кампании: «Когда говорят, что он подержал меня, я отвечаю так: когда я поехал в Алабаму, на моей стороне выступили 40 000 человек. Он был сенатором от Алабамы. Я выиграл в этом штате с большим, огромным отрывом. Я во многих штатах выиграл с огромным отрывом. Он как сенатор посмотрел на этих 40 000 человек и сказал: “Что я теряю?” И решил поддержать меня. Никакой лояльностью тут и не пахнет».
Бэннон пригласил Сешнса в Белый дом. Они расположились в кабинете Бэннона, стены которого были увешаны белыми досками с предвыборными обещаниями Трампа. Генеральный прокурор явно нервничал, но старался этого не показывать.
«Послушайте, — сказал Бэннон, — вы же прошли через всю кампанию от начала до конца. Вы прекрасно видели, какой там был балаган, полный бардак».
Сешнс не мог с этим спорить.
Затем Бэннон напомнил о, пожалуй, самом ярком событии в их политической жизни — победе Трампа на президентских выборах 9 ноября. Это был триумф в полном смысле слова.
«Когда объявили результаты 9 ноября, ни вы, ни я, никто не сомневался в том, что это была рука Божья, верно? — продолжил Бэннон, затрагивая близкую им обоим тему. — Что именно Божественное провидение привело Трампа к победе?»
«Нет», — ответил Сешнс.
«Что вы имеете в виду?»
Сешнс сказал, что не сомневался.
«Это была рука Божья. Мы с вами присутствовали там. И мы точно знаем, что этого не могло случиться, кроме как с Божьей помощью».
«Да».
«Отлично, — сказал Бэннон, — значит, вы не собираетесь уходить?»
«По своей воле — нет». Пусть Трамп его увольняет.
«Обещаете мне, что не уйдете ни при каких обстоятельствах?»
«Да».
«Потому что ситуация может ухудшиться».
«О чем вы?» — спросил Сешнс.
«Все это просто отвлекающий маневр».
«В каком смысле?»
«Показания Джареда». Зять Трампа в понедельник должен предстать перед комитетом по разведке сената, а во вторник — перед комитетом по разведке палаты представителей. «Они считают, что у них недостаточно информации».
«Он не может так со мной обойтись», — попытался возразить Сешнс.
«Не может обойтись! Да он, так его растак, сделает это не задумываясь! Вот увидите: когда Джаред даст показания и они от него отстанут, Трамп тут же прекратит писать твиты!»
24 июля, накануне слушаний в конгрессе, Кушнер распространил длинное письменное заявление, тщательно выверенное адвокатами: «Я не вступал в сговор и не знаю о том, чтобы кто-либо из участников избирательной кампании вступал в сговор с каким-либо иностранным правительством. У меня не было никаких ненадлежащих контактов. Я не использовал российские средства для финансирования своей предпринимательской деятельности в частном секторе».
Нападки Трампа на Сешнса на некоторое время поутихли. Бэннон оказался прав: это был отвлекающий маневр. Но выбор пал на Сешнса не случайно: Трамп действительно считал, что генпрокурор предал его, и не собирался его прощать.
Атаки Трампа на Сешнса вызвали обеспокоенность республиканцев в сенате. Грэм заявил, что Сешнс «привержен верховенству закона». Другие республиканцы встали на защиту своего бывшего коллеги, предупредив, что найти замену генпрокурору, приемлемую для сената, будет непросто. Заместитель генпрокурора Род Розенстайн в любой момент мог уйти в отставку. Ситуация грозила вылиться в повторение «субботней резни» 1973 г., когда в ходе Уотергейтского скандала Никсон уволил специального прокурора, а генпрокурор и его заместитель в знак протеста подали в отставку. Прибус волновался, что на этом фоне беспрецедентное увольнение Коми покажется детской игрой.
Трамп вызвал Сешнса в Овальный кабинет и подверг уничижительному разносу, назвав его «идиотом». Несмотря на свое обещание Бэннону, после этой встречи Сешнс отправил Трампу письмо с просьбой об отставке. Прибусу удалось убедить президента не принимать ее.
Как-то беседуя с Портером, Трамп переключился на больную тему. Взяв самоотвод, Сешнс поступил как «предатель», сказал он. «Этот парень умственно отсталый. Типичный тупой южанин». Потом Трамп высмеял его южный акцент, передразнив, как Сешнс дает путаные показания на слушаниях по утверждению его кандидатуры в сенате, отрицая, что когда-либо встречался с российским послом.
«Не понимаю, как я мог выбрать его своим генеральным прокурором? Как я дал себя уломать? — спрашивал Трамп у Портера. — У себя в Алабаме он не смог бы стать даже сельским адвокатом. Чем он вообще занимается на посту генпрокурора?
Если он собирался устраниться от этого дела, зачем тогда согласился на назначение? — не мог успокоиться Трамп. — Это предательство хуже некуда. Почему он так поступил?»
У Портера имелся ответ, который он постарался сформулировать как можно мягче: «Существуют установленные правила и инструкции, которые четко указывают, в каких случаях следует брать самоотвод. У него был именно такой случай. Это не политическое решение. Он не хотел этого делать. Сешнс проконсультировался с экспертами в министерстве юстиции, и те сказали, что он подпадает под эти критерии, поэтому у него нет выбора».
«Тогда эта работа не для него, — раздраженно ответил Трамп. — Он генеральный прокурор. И должен принимать такие решения самостоятельно, а не слушать своих подчиненных. Если б он действительно был умным юристом, то должен был заранее знать, что ему придется взять самоотвод, и предупредить меня, и я бы ни за что его не выбрал. Но он медленно соображает. Держу пари, он даже не подумал об этом».
