Глава 17
Во время избирательной кампании Трамп разносил торговые соглашения США почти с такой же яростью, с какой он обрушивался на Хиллари Клинтон. Ему не давало покоя то, что действующие соглашения наводняли Соединенные Штаты дешевыми иностранными товарами и лишали американцев рабочих мест.
На митинге в июне 2016 г. на металлургическом заводе в Пенсильвании он сказал, что сокращение числа рабочих мест в промышленности — «это катастрофа, устроенная политиками» и «следствие преклонения руководящего класса перед глобализмом». В результате «наши политики отняли у людей возможность зарабатывать на жизнь и содержать семьи… сплавили наши рабочие места, наше благосостояние и наши заводы в Мексику и другие страны». Он заклеймил Клинтон «и ее друзей в сфере глобальных финансов, [которые] хотят лишить Америку перспективы».
Практически никто из экономистов не согласился с Трампом, однако он нашел одного теоретика, который ненавидел свободную торговлю не меньше его самого. Трамп привел его в Белый дом и назначил советником по торговле и промышленной политике и главой Национального совета по торговле. Питер Наварро, которому было 67 лет, имел степень доктора философии в области экономики. «Это концепция президента, — сделал публичное заявление Наварро. — Моя функция как экономиста заключается в предоставлении данных, которые подтверждают его видение. А его видение в этих вопросах всегда правильное».
Гэри Кон считал, что торговый дефицит здесь ни при чем и что он может быть полезным, позволяя американцам покупать более дешевые товары. Товары из Мексики, Канады и Китая наводнили Соединенные Штаты потому, что продавались по конкурентным ценам. У американцев, тративших меньше денег на импортные товары, оставалось больше средств на другие товары, услуги и сбережения. Именно в этом заключалась эффективность глобальных рынков.
Кардинальное расхождение взглядов делало столкновение Кона и Наварро неизбежным. На одном из совещаний в Овальном кабинете, где присутствовали Трамп и Наварро, Кон заявил, что 99,9999% экономистов в мире согласны с ним. Он не обманывал: Наварро был практически одиночкой.
Наварро в ответ назвал Кона идиотом с Уолл-стрит.
Наварро полагал, что причиной торгового дефицита США являются высокие тарифы стран вроде Китая, манипулирование валютой, кража интеллектуальной собственности, потогонная система труда и отсутствие охраны окружающей среды.
По словам Наварро, Североамериканское соглашение о свободной торговле (NAFTA) высосало все соки из США, как и предсказывал Трамп, и превратило Мексику в промышленную державу, а американцев сделало безработными. Американских металлургов увольняют, а цены на сталь падают. Трамп должен ввести заградительные тарифы на импортируемую сталь.
Трамп заявил, что он согласен.
«Если вы закроете рты и послушаете, — сказал Кон Трампу и Наварро, забывая о почтительности, — то, может быть, чему-то научитесь».
В Goldman Sachs, по словам Кона, во главу всегда ставились исследования, данные и факты. Если идешь на совещание, ты должен иметь больше твердой, документально подтвержденной информации, чем у любого другого в зале.
«Проблема, — сказал Кон, — в том, что Питер приходит сюда и несет все это, не имея никаких подтверждающих фактов. А у меня есть факты». Он отправлял Трампу статью об экономике услуг. Ему было известно, что Трамп так и не прочитал ее и, скорее всего, не прочитает никогда. Трамп ненавидел подготовительную работу.
Господин президент, сказал Кон, пытаясь подвести итог, «вы знаете, как Норман Роквелл представлял Америку». Так вот, сегодняшняя экономика США не такая. Сегодня «более 80% нашего ВВП приходится на сектор услуг». Кон знал, что эта доля составляет примерно 84%, но в практике Goldman было принято округлять цифры в сторону уменьшения.
«Задумайтесь об этом, сэр, когда удастся пройтись по улице на сегодняшнем Манхэттене, и сравните с тем, что было 20-30 лет назад». Он выбрал знакомый всем перекресток. Два десятилетия назад на его углах располагались магазины Gap и Banana Republic, банк J. P. Morgan и маленький местный магазинчик.
«Banana Republic и Gap ушли, от них осталась одна тень. Местный магазинчик исчез. J. P. Morgan все еще существует.
Теперь там находятся Starbucks, маникюрный салон и J. P. Morgan. Все они — предприятия сферы обслуживания.
Если пройтись по Мэдисон-авеню сегодня, по Третьей или Второй авеню, то вы увидите химчистки, рестораны, Starbucks и маникюрные салоны. У нас больше нет семейных хозяйственных магазинов. У нас больше нет семейных магазинов одежды. Вспомните, кто арендует площади в Trump Tower».
«Один из основных арендаторов — крупнейший китайский банк», — сказал Трамп.
«А кто представляет розничный бизнес в Trump Tower?»
«Starbucks, — ответил Трамп. — И ресторан на цокольном этаже. О, и еще два ресторана там же».
«Вот именно, — сказал Кон. — Ваши розничные арендаторы сегодня все из сферы услуг. Это не люди, продающие обувь, товары длительного пользования или бытовую технику. Вот какая сегодня Америка. Поэтому если у нас более 80% приходятся на услуги, если мы тратим все меньше и меньше на товары, то нам нужен более высокий располагаемый доход, чтобы пользоваться услугами или превращать его в нечто чудесное под названием “сбережения”».
Кону приходилось чуть ли не кричать, чтобы его слушали. «Посмотрите, — сказал он, — наш торговый дефицит сокращается» лишь в периоды вроде финансового кризиса 2008 г. «Он сокращается потому, что сжимается наша экономика. Если вы хотите уменьшить торговый дефицит, то это можно устроить. Надо просто обрушить экономику!»
Если же мы не пойдем по этому пути — не будем вводить тарифы, квоты, заниматься протекционизмом и вести торговые войны, «если мы будем делать все правильно, то торговый дефицит будет расти».
А когда торговый дефицит увеличивается ежемесячно — Кон подошел к Трампу, он видел, что тот раздражается все больше и больше.
«Сэр, говорю вам, так и должно быть, — продолжил Кон. — Это хороший признак. Это совсем неплохо».
«Я побывал в разных районах Пенсильвании, — сказал президент, — там когда-то были большие города со сталелитейными заводами, а теперь эти города заброшены, ни у кого нет работы и там нечего делать».
«Возможно, и так, сэр, — ответил Кон. — Однако помните, лет 100 назад были города, которые держались на выпуске конных колясок и кнутов. Там теперь тоже ни у кого нет работы. Им нужно перестроиться. Посетите штаты вроде Колорадо, вы увидите там уровень безработицы 2,6, а все потому, что они постоянно перестраиваются».
Трампу не нравился ни один из приведенных аргументов. «Это не имеет отношения к делу», — сказал он.
Кон пригласил Лоренса Линдси, гарвардского экономиста, который занимал место Кона при президенте Джордже Буше-младшем. Линдси прямо спросил: а с чего это вы замкнулись на торговом дефиците? Вам полагается думать об экономике в целом. Сможем ли мы покупать дешевые продукты за рубежом и при этом добиваться превосходных результатов в других областях — в услугах и высокотехнологичных продуктах — вот о чем нужно думать. Глобальный рынок дает огромные преимущества американцам.
«Почему мы не производим вещи у себя? — спросил Линдси. — Мы же производящая страна».
Соединенные Штаты, конечно, производили вещи, однако реальность не соответствовала представлениям Трампа. В голове президента застрял устаревший образ Америки — локомотивы, заводы с огромными трубами, рабочие, копошащиеся на сборочных линиях.
Кон собрал все доступные экономические данные, доказывающие, что американские рабочие не стремятся занимать места на сборочных линиях.
Он ежемесячно приносил Трампу последний обзор вакансий и оборота рабочей силы, выпускаемый Бюро трудовой статистики. Довольно быстро стало ясно, что проку от этого мало, поскольку данные почти не менялись. Но Кону было все равно.
«Господин президент, позвольте показать вам это, — разворачивал Кон страницы отчета перед Трампом. — Видите, больше всего люди уходят — уходят сами — из сферы производства».
«Я этого не понимаю», — говорил Трамп.
Кон пытался объяснить: «Можно сидеть за столом в хорошем офисе с кондиционером, а можно стоять на ногах восемь часов в день. Что человек предпочтет при одной и той же зарплате?»
«Люди не хотят, — добавлял Кон, — стоять у раскаленной плавильной печи. Люди не хотят спускаться в угольные шахты и зарабатывать антракоз. Они ищут что-нибудь еще за те же самые или эквивалентные доллары».
Трамп не поддавался.
Несколько раз Кон спрашивал президента: «Откуда у вас такие взгляды?»
«Они просто есть, — отвечал Трамп. — Я так думаю уже 30 лет».
«Но это не означает, что они правильны, — говорил Кон. — Я вот на протяжении 15 лет думал, что могу играть в профессиональный футбол. Это же не доказывает мою правоту».
Главу секретариата Роба Портера взял на работу Прибус. Портер принес первоклассные рекомендации от бывших глав секретариата президентов-республиканцев. Прибус заставил Портера поклясться в лояльности ему чуть ли не на крови. «Это отлично, что ты окончил Гарвард, Оксфорд; ты сообразителен, и все ручаются за тебя. Однако что действительно важно, так это твоя лояльность мне».
Портер пересекся в Гарварде с Джаредом Кушнером, который слушал курс, где преподавал отец Портера, Роджер Портер, работавший в аппарате президентов Форда, Буша-старшего и Рейгана. Джаред и Портер виделись в переходный период всего пару часов. Причем первый час сильно смахивал на проверку лояльности.
Кушнер заметил, что у Трампа великолепная интуиция и что он политический гений, однако ему требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к новому человеку. «Тебе нужно найти подход к нему. Понять, как взаимодействовать с ним».
Портер, хотя и не был сторонником Трампа во время избирательной кампании 2016 г., принял предложенное место. К дате инаугурации он еще ни разу не встречался с Трампом. Во время инаугурационной речи Портер, сидевший позади трибуны, поморщился, когда Трамп упомянул «резню в Америке». Пока Трамп говорил, Портер готовился приступить к исполнению своих обязанностей и встретиться с новым президентом.
«Я — Роб Портер, г-н президент. Я глава вашего секретариата». Было ясно, что Трамп понятия не имел, кто такой Портер и зачем он нужен. Стоявший рядом Джаред сказал ему, что Портер займется организацией и упорядочиванием его жизни.
Трамп смотрел на того и другого, словно спрашивая: о чем это вы? Ничему подобному не бывать. Не сказав ни слова, президент ушел, чтобы посмотреть, как он выглядит на экране.
Первой официальной бумагой, представленной на подпись Трампу, был документ об особом разрешении для отставного генерала корпуса морской пехоты Джеймса Мэттиса занять должность министра обороны. С момента увольнения Мэттиса с действительной службы прошло менее положенных по закону семи лет.
Другим вопросом был выход Соединенных Штатов из Транстихоокеанского партнерства — регионального соглашения о свободной торговле, заключенного при Обаме. Соглашение предусматривало снижение таможенных тарифов и создание форума для разрешения споров в сфере интеллектуальной собственности и трудовых отношений между США и 11 другими государствами, включая Японию, Канаду и страны Юго-Восточной Азии.
Во время переходного периода Трампу неоднократного говорили, что не стоит делать этого в первый же день. Проблема была довольно сложной и требовала обсуждения.
«Ни за что, ни при каких условиях, — заявил Трамп. — Так было заявлено во время избирательной кампании. Мы не отступим. Мы сделаем это. Подготовьте документы».
Он подписал документы об официальном выходе из соглашения 23 января, в первый полный рабочий день после инаугурации.
«Экономическая повестка дня Трампа по-прежнему натыкается на серьезные препятствия, чинимые политическими силами в Западном крыле», — написал Питер Наварро, глава Национального совета по торговле, в докладной записке от 27 марта 2017 г., адресованной лично президенту и главе аппарата Белого дома Прибусу.
Наварро, который соглашался с Трампом в том, что торговый дефицит очень важен, был в ярости. Ему так и не удалось получить поддержки за первые два месяца президентства Трампа. «Совершенно нет возможности своевременно подать на рассмотрение какое-либо предложение по мерам в области торговли», — написал он.
Наварро спустил собак на Роба Портера, главу секретариата: «Любая предлагаемая мера в области торговли, которая проходит через секретариат, выхолащивается, тормозится или вообще пускается под откос».
Кон «пользуется очень большим влиянием в Западном крыле, а два его главных помощника по торговле… являются опытными политтехнологами, задавшимися целью сорвать экономическую политику Трампа.
Пресса умалчивает о том, что министр финансов Мнучин — составная часть команды Кона “с Уолл-стрит”, которая блокирует или задерживает все предлагаемые меры в области торговли».
В число борцов с «противодействием Кона» Наварро включил Бэннона, Стивена Миллера, министра торговли Уилбура Росса и себя.
«Господин президент, известно ли вам, что под давлением клики Кона меня в первый же день разжаловали из помощников в заместители, не предоставили мне никакого персонала, почти три недели не выделяли постоянного рабочего места и лишили прямого доступа в Овальный кабинет?»
Используя аналогию, которую Трамп наверняка понимал, Наварро писал: «С точки зрения гольфа мне дали только две клюшки, айрон 5 и паттер, и приказали сыграть в пар в торговле — невыполнимая задача». Он предлагал наделить его и Национальный совет по торговле более широкими правами, предоставить персонал и прямой доступ к президенту.
Наварро отдал докладную записку Портеру, чтобы тот передал ее Трампу и Прибусу. Портер пытался сыграть роль честного посредника, однако он изучал экономику в Оксфорде и не сомневался в том, что взгляды Наварро были устаревшими и неприемлемыми. С точки зрения Портера, в вопросе торгового дефицита Наварро, как и сам президент, был членом Общества сторонников теории плоской Земли.
Портер и Кон образовали союз. Глава секретариата однозначно стал членом «команды с Уолл-стрит».
В то же время Портер ясно понимал, что Наварро проповедует президентскую идею торговли. Если передать его докладную записку, она может обострить борьбу вокруг торговой политики и вылиться в крупное столкновение.
Портер показал докладную записку Прибусу.
«Это ужасная идея, — сказал Портер. — Я не буду отдавать записку. Я оставлю ее у себя и положу в одну из своих папок. Она не должна попасть никуда».
Прибус не мог не согласиться.
Портер вновь заговорил с Прибусом о торговле. «Надо что-то делать с этим, — сказал он. — Это абсолютный дурдом» — клика Кон — Мнучин против клики Наварро — Росс. «Это просто всеобщая свалка, потасовка, в которой каждый сам за себя».
«Что же, — спросил Прибус, — по-твоему, нам нужно делать?»
«Кто-то должен координировать торговлю».
«Ну и кто же это должен быть?» — поинтересовался Прибус.
«В нормальной администрации это должны быть Национальный экономический совет и Гэри Кон», — ответил Портер. Их задача — собирать все точки зрения, данные, объединять их при возможности и представлять президенту несколько вариантов, получать решение и разрабатывать план реализации.
Прибус знал теорию.
«Гэри Кон не может делать этого, — сказал Портер, — потому что он открытый глобалист. Питер Наварро и Уилбур Росс ни за что не позволят ему быть координатором чего-либо». К тому же «он и сам не хочет заниматься этим».
«Хорошо, — сказал Прибус, перенимая привычку Трампа выбирать того, кто стоит ближе всего, — почему бы тебе не взяться за это?»
Вот так Портер, 39-летний глава секретариата, не имеющий опыта работы в органах исполнительной власти, стал координатором торговой политики и взял на себя заботу об одном из столпов президентства Трампа.
Каждый вторник в 9:30 Портер занимал место председателя совещания по торговле в Комнате Рузвельта. Он приглашал все заинтересованные стороны. Прибус дал свое благословение, но объявлять ни о чем не стал. Все будто бы произошло само собой. Вскоре на совещаниях стали появляться с полдесятка министров и даже более высокопоставленные чиновники.
Позднее о вторничных совещаниях узнал и Трамп, с которым Портер слишком уж часто стал заводить разговоры о торговле. У Портера установились довольно близкие отношения с президентом, и он проводил с ним довольно много времени, создавая впечатление, что место председателя совещания по торговле досталось ему от Трампа.
Тем временем Роберт Лайтхайзер, юрист из Вашингтона и бывший заместитель торгового представителя в администрации Рейгана, был утвержден 11 мая на место торгового представителя США. Он был тем человеком, которому по рангу полагалось отвечать за торговые вопросы.
Лайтхайзер и Наварро принесли 17 июля в Овальный кабинет большой плакат с яркими разноцветными квадратиками и стрелками с заголовком: «План-график реализации торговой политики». Это было видение протекционистской торговой политики Трампа с 15 предполагаемыми датами начала переговоров и реализации мер в отношении соглашений KORUS и NAFTA, а также начала расследований в сфере торговли алюминием, сталью и автомобильными деталями. План-график предлагал ввести тарифы на сталь меньше чем через два месяца, после празднования Дня труда.
Наварро и Лайтхайзер начали презентацию. Трамп, по всем признакам, был очень заинтересован.
Портер пришел на презентацию через несколько минут после ее начала и очень скоро стал энергично возражать, указывая Лайтхайзеру и Наварро на грубое нарушение порядка. С 22 марта, когда он представил правила в меморандуме на трех страницах, Прибус требовал официального оформления документов для совещаний с участием президента. В меморандуме жирным шрифтом было написано: «Решения не являются окончательными и, следовательно, не подлежат исполнению до тех пор, пока глава секретариата не подошьет в дело проверенную резолюцию, подписанную президентом». Зная, как работает аппарат Белого дома при Трампе, Портер также выделил в меморандуме жирным следующие слова: «Решения, принятые без подготовки, являются исключительно предварительными».
Портер заявил, что некоторые действия на плакате требуют утверждения в конгрессе. «У вас нет полномочий», — сказал он президенту.
Никто не обсуждал эти аргументы. «Питер и Боб представляют лишь одну точку зрения, — сказал Портер. — Необходимо узнать точку зрения министерства торговли [Уилбура Росса]. Необходимо узнать точку зрения министерства финансов [Мнучина]. Необходимо узнать точку зрения Национального экономического совета [Кона]. Мы должны все тщательно проверять и соблюдать порядок».
На этот раз, но всего лишь однократно, процесс рассмотрения вопросов торговли удалось привести в соответствие с установленным порядком. Обсуждение прекратилось.
