На самом деле фантазия, которую я только что описал — это слегка замаскированный проект восстановления экосистемы. В действительности проблема, на решение которой направлен данный проект, — это проблема кризиса биологического разнообразия. Трудно не заметить тот факт, что наш внутренний кризис вымирания совпадает с внешним кризисом вымирания в планетарном масштабе. На протяжении тысячелетий мы слишком много охотились, вырубали леса, вспахивали землю, ловили рыбу в слишком большом количестве и в целом истощали биосферу. В последнее время мы начали менять химический состав океанов, земли и атмосферы. По оценкам ученых, волна вымирания, которая начинается в наши дни, будет самой беспощадной с того времени, как 65 миллионов лет назад в Землю врезался метеорит.

Речь идет об экосистемах, встроенных в другие экосистемы. Они не функционируют по отдельности; то же самое можно сказать и о множестве кризисов, одновременно протекающих на разных уровнях. Это не значит, что лечение воспалительных заболеваний кишечника требует решения проблемы глобального потепления, или что обращение вспять процесса разрушения коралловых рифов во всем мире позволит излечить астму, однако это говорит нам кое-что о том жестком подходе, который привел нас к такому положению дел. Красной нитью через все это проходит безразличное отношение к паутине жизни, к нашему месту в ней и к ее месту в нас.

Более того, в рамках проекта восстановления экосистемы применимы правила сохранения внешнего биоразнообразия. Главное правило состоит в том, что невозможно спасти тигра без спасения джунглей, в которых он обитает, и всего того, что там есть, от живущих в почве микроорганизмов до муравьев и деревьев. Все это образует единую интегрированную структуру. Следовательно, для того чтобы сохранить вокруг себя правильных микробов, необходимо сформировать надлежащую экосистему. Это не значит, что нужно вернуться к диккенсовской грязи или даже к великолепию палеолита с изобилием гельминтов и вшей. Существует множество компромиссных вариантов и широкие возможности для использования интеллекта и деликатного подхода. Кроме того, есть важные причины, по которым экосистемный подход может оказаться наиболее эффективным.

На протяжении всей этой книги я говорил о том, что современные дома почти полностью лишены микробов, и это действительно так, но все же не совсем. Природа не выносит пустоты. И хотя мы думаем, что нам удалось создать свободные от микробов зоны, некоторые факты указывают на то, что современное жилище активно культивируют микробы, вызывающие у нас болезни.

Именно к такому выводу пришла микробиолог из Хельсинкского университета Мирья Салкиноя-Салонен. (Именно она сравнивала микробов в финской и российской Карелиях.) Когда начали появляться жалобы на так называемый «синдром больного здания» (люди, живущие или работающие в таком здании, постоянно испытывают недомогание), Салкиноя-Салонен сразу же обнаружила токсичные бактерии во всех самых укромных уголках и щелочках таких зданий. Кроме того, она нашла вредных микробов в детских садах и школах.

Салкиноя-Салонен обнаружила также, что многие сухие смеси и фасованные полуфабрикаты содержат другие типы вредных бактерий. Среда с высоким содержанием сахара и жира и низким содержанием влаги воздействует как пустыня Сахара на большинство микробов, но только не на этих. Таким микробам нравятся подобные условия, и они успешно произрастают в этой среде. То же самое касается электроники. Салкиноя-Салонен обнаружила токсичные продукты жизнедеятельности микробов и в офисных компьютерах. Ученые из биологической и антропогенной среды Орегонского университета пришли к аналогичным выводам. Как это ни парадоксально, здания с центральной системой кондиционирования воздуха, такие как больницы, изобилуют патогенными бактериями. Если открыть окно и впустить в помещение микробы с улицы, это в буквальном смысле сделает атмосферу в нем более здоровой.

Крайне важно то, что, хотя эти токсичные бактерии успешно развиваются в современном жилище человека, они полностью отсутствуют в другой среде. Например, Салкиноя-Салонен не нашла таких микробов в финских амбарах. Подобно всем слабым биологическим видам, эти микробы не способны конкурировать в сложных, высокоразвитых сообществах. Они процветают только на созданной руками человека пустоши. Все эти наблюдения прибавляют еще один уровень сложности к гипотезе «старых друзей». Современная среда обитания человека не только изгоняет полезные для здоровья бактерии, но и способствует размножению вредных микробов.

Учтя как положительное, так и отрицательное влияние микробов, живущих в окружающей среде, на наше здоровье (а также тот факт, что мы проводим много времени в помещениях), в будущем мы начнем проектировать и строить идеальные здания, способные естественным образом взращивать полезные для здоровья микробы и уничтожать токсичные и вызывающие воспаление. Самый простой и экономически эффективный способ «сконструировать» такое жилище сводится к тому, чтобы поселить в квартире животных с фермы. Однако можно придумать и какой-нибудь компромиссный вариант.

Микробы, которые приносят нам наибольшую пользу, поступают из биологически активной почвы и от животных. Возможно, вертикальные фермы, которые пропагандирует Диксон Деспоммьер из Колумбийского университета (экосистемы по производству продуктов питания в виде небоскребов), также могли бы создавать городскую среду для такой микробиоты. Заманчиво представить себе трубы, которые соединяют фермы в виде башен с расположенными поблизости жилыми домами и образуют своего рода вентиляционную систему, подающую живые микробы в гостиные и спальни.

Другие течения, на первый взгляд не имеющие отношения к теме данной книги, движутся в том же направлении. Речь идет о таких течениях, как новый урбанизм, культура фуди, зеленые зоны, локаворизм, общинные фермы и многое другое. Почему бы не включить сюда взращивание и воздействие «хороших» микробов и изгнание «плохих»? Городские дети могли бы работать на общинных фермах. То же самое могли бы делать беременные женщины. При условии проверки местных коров на наличие патогенов вы могли бы даже регулярно пить непастеризованное молоко. Выпуск продуктов питания местного производства позволил бы покупать ферментированную пищу с живыми культурами; не с «пробиотическими» бактериями, которые добавляются в пищу после того, как в ней уничтожены все исходные культуры, а со сложными микробными сообществами, которые действительно обеспечивают ферментацию продуктов питания.

Надо признать, все эти сценарии носят фантастический характер. Однако, что не так уж далеко от реальности, так это наш подход к повседневной экологии — как внутренней, так и внешней. Более двадцати лет назад Джордж Уильямс и Рэндольф Несс заявили, что для истинного понимания причин болезни врачи должны понять эволюцию человека. В противном случае они будут лечить только симптомы, а не исходные причины. Они обозначили эту идею термином «дарвиновская медицина».

Мы можем расширить этот призыв: для того чтобы лечить заболевания современности, необходимо проанализировать не только геном человека, но и наш метагеном — еще 99% инструкций, необходимых для бесперебойного функционирования человеческого суперорганизма. Вместо того чтобы полностью уничтожать обитателей этого суперорганизма, необходимо активно их взращивать. Благодаря микробной теории мы проделали немалый путь. Однако для того, чтобы и впредь приносить максимальную пользу своему здоровью и благополучию, а также здоровью и благополучию близких, мы должны отказаться от грубой тактики дезинсектора, взять на вооружение деликатный подход садовника и взращивать суперорганизм.