Именно там я впервые встретился с Джаспером Лоуренсом. Дом Лоуренса и его шурина расположен на окраине Ланкастера, живописного города неподалеку от северо-западного побережья Англии. Я планировал начать здесь свой эксперимент с заражением гельминтами. Через несколько минут после того, как я сажусь за видавший виды деревянный кофейный столик в гостиной, ко мне подходит Мишель Деллебра с пузырьком, предположительно содержащим личинки анкилостомы. Она спрашивает, сколько личинок я хочу принять.

Лоуренс интересуется, сколько я намерен заплатить.

«Минуточку», — говорю я. Перед приездом я попросил Лоуренса сделать тест на наличие таких опасных вирусов, как ВИЧ и вирус гепатита — именно такие тесты проводили ученые из Ноттингемского университета, изучающие анкилостому. Я спрашиваю Лоуренса, получил ли он результаты.

Нет. Британская система здравоохранения работает не так, как американская, говорит Лоуренс. Нельзя просто прийти и сделать анализ крови.

Я говорю, что подожду, пока Лоуренс сдаст анализы.

Мишель пожимает плечами, пипеткой извлекает гельминтов из ампулы, переносит их на марлевую повязку и прикладывает ее к своей руке. «Вот как это нужно делать», — говорит она. И у Мишель, и у Лоуренса левое предплечье покрыто пятнами, по всей вероятности, в результате многократного заражения. Мы с Лоуренсом переходим на лужайку на заднем дворике и беседуем там. По его словам, у него было неспокойное, несчастливое детство в Америке. Лоуренс считает, что для общества, в котором якобы ценится индивидуализм, американское общество слишком конформистское. Великобритания, обладающая классовым сознанием, гораздо менее конформистская страна. Лоуренс утверждает, что в юности был панком. Он прекратил читать книги после знакомства с работой Ричарда Докинза «Эгоистичный ген». «Я не хочу засорять свой мозг другими идеями», — говорит Лоуренс.

Программа Radiolab, в одном из сюжетов которой шла речь о Лоуренсе, привлекла к нему внимание всей страны — во второй раз за многие годы. А завтра Guardian опубликует в своей воскресной газете Observer доброжелательную статью о Лоуренсе. Он получит такую бесплатную рекламу, о которой большинство компаний могут только мечтать, но он все равно ругает журналистов: они все неправильно понимают. Им наплевать на науку. Их интересует, по словам Лоуренса, только то, «каково было ступить ногой в кучу дерьма».

«Ну и каково это было?»

«Просто отвратительно».

На протяжении всей нашей встречи Лоуренс одну за другой курит самокрутки. «Причард дал мне возможность снова начать курить», — говорит он. Лоуренс утверждает, что открыл бизнес по продаже анкилостомы, потому что хотел сделать доброе дело. «Я понимал, что получил дар, и хотел оставить свой след, открыв первую в мире клинику по лечению людей паразитами», — говорит он и прибавляет, что всегда хотел придумать термин для этого. «Гельминтотерапия — это по большому счету мое слово», — говорит Лоуренс. Но затем он поправляет себя: «Не то чтобы я его изобрел, но популяризировал». Однако Лоуренсу очень хочется убедить меня в том, что он занимается этим не ради денег. «Существуют более легкие способы заработать деньги», — говорит он.

Впервые я разговаривал с Лоуренсом в конце 2007 года, когда нашел его историю в интернете. Он показался мне увлеченным и умеющим четко выражать свои мысли. Его легкий британский акцент только усиливал это впечатление. Лоуренс был своего рода провидцем, эдаким чудаком, представляющим интерес для тех, кто занимается рассказыванием историй (поскольку его на первый взгляд возмутительные утверждения были, по всей вероятности, правильными). Кроме того, Лоуренс был ироничен. «Я исключительно посредственный человек», — заявил он, рассказав свою историю о прогулках по залежам экскрементов в Камеруне. Он также умел произносить эффектные реплики. «Я чувствую себя героем плохого триллера ужасов, единственным, кто знает правду, но все считают его сумасшедшим», — говорил он.

Впоследствии я наблюдал за тем, как все больше людей применяют этот метод лечения, и читал их неправдоподобные отзывы в группе Yahoo. Я узнал о визите представителей FDA и о бегстве Лоуренса. Кроме того, я обратил внимание на то, что общение в группе Yahoo начало приобретать оттенок культа. Следует признать, что интернет-чаты не пробуждают лучшее в людях, однако насмешки сыпались там слишком часто. Иногда это граничило с травлей. Любое мнение, которое не совпадало с основной линией (заключавшейся в том, что гельминты могут вылечить аллергию и аутоиммунные заболевания), высмеивалось и отвергалось.

Теперь, встретившись с Лоуренсом лично, я видел, что он действительно эмоционален и слегка мелодраматичен — именно такое впечатление он производил в киберпространстве. Лоуренс был склонен путать свое знание паразитов (безусловно, обширное) с настоящей профессиональной подготовкой в области паразитологии и иммунологии. Он демонстрировал непоколебимую убежденность в собственной компетентности в самых разных вопросах, от оценки последствий миграции анкилостомы через легкие (он настаивал на том, что никаких последствий нет, хотя ученые называют пневмонию в качестве одного из осложнений) до вероятности передачи вируса (он считал, что это исключено, хотя ученые из Ноттингема рассматривали эту проблему в ходе изучения человеческой анкилостомы).

Я не считал эти качества проблемными для дела — их можно было найти у обычного генерального директора. Поскольку Лоуренс помогал людям, хорошее как будто перевешивало плохое. Кроме того, я разговаривал со многими людьми, которым помог Лоуренс.

Однако затем мое внимание привлекли некоторые моменты. Во-первых, я обнаружил, что Лоуренс выдавал себя в сети за пациента, чтобы привлечь клиентов. Он описал свои синдромы (астма и синдром раздраженного кишечника) и объявил, что планирует посетить клинику в Мексике, о которой слышал (собственную) и попробовать новый метод лечения (гельминтов). После своего вымышленного визита Лоуренс отслеживал течение болезни, а затем объявил о наступлении ремиссии. «Это не эффект плацебо и не принятие желаемого за действительное. Это сработало», — написал он в начале 2008 года и указал ссылку на собственный сайт.

Затем Аглиетти переслал мне электронное письмо от Лоуренса, датированное январем 2007 года. Лоуренс отправил это письмо после поездки Аглиетти в Перу. Лоуренсу удалось принять участие в одном из клинических испытаний по использованию анкилостомы для лечения астмы, которое проводилось в Ноттингемском университете. В письме он рассказал, что стащил ампулу, в которой, как он считал, были гельминты. Он приложил содержимое ампулы к своей руке и, по его словам, почувствовал зуд. «Это было довольно забавно и страшно, настоящее приключение», — написал он Аглиетти. Однако в той пробирке, по всей вероятности, не было живых личинок. Лоуренс и Аглиетти получат живого паразита только после следующей поездки в Центральную Америку. (Джоанна Фиэри, которая руководила этим исследованием, говорит, что врачебная тайна не позволяет ей комментировать эту ситуацию, однако участников исследования, само собой разумеется, не оставляли одних рядом с живыми личинками. В отчете о результатах исследования, опубликованном в 2009 году, сказано, что два человека прекратили участие в нем — один из-за боли в животе, а другой, из группы плацебо, из-за «психологических проблем».)

В общем, Лоуренс выдавал себя за пациента, чтобы стимулировать бизнес. Кроме того, он попытался украсть паразитов у ученых, работа которых была единственным, что придавало этому сомнительному предприятию хотя бы видимость законности. Отрицательный аспект деятельности Лоуренса внезапно как будто начал отодвигать на второй план ее положительную сторону.

Когда по телефону я спросил Лоуренса, правда ли, что он пытался совершить эту кражу, он сказал, что не знает, о чем идет речь. После того как я прочитал ему письмо, которое он предположительно отправил Аглиетти, и спросил, не подделка ли это, он сменил пластинку. «Мне стыдно, и я в ужасе от своего поступка, — сказал он. — Дела у меня шли не лучшим образом… И мне действительно очень нужна была анкилостома». Но разве его не беспокоило то, что он мешает проведению серьезных научных исследований? Нет, сказал он. Ему это и не удалось бы.

Но откуда ему было это знать?

«Как, черт возьми, я мог помешать их науке?» — ответил Лоуренс.

Когда я начал расспрашивать его о том, как он выдавал себя за пациента, он снова заявил, что ему стыдно, а затем попытался все объяснить. По словам Лоуренса, сделанное им ничем не отличалось от того, что делают все фармацевтические компании. Они нанимают актеров, которые выдают себя за пациентов.

«Но ведь зритель знает, что это реклама», — сказал я.

«Это не имеет значения, — ответил он, — потому что его история в любом случае правдива по сути». Он принял анкилостому и увидел улучшение.

«Я не собирался никого обманывать, — заявил Лоуренс. — То, что я сказал, не было ложью».

Наше дальнейшее взаимодействие покатилось под откос. Лоуренс попросил, чтобы я передал ему документы, полученные в FDA по запросу в соответствии с законом о свободе информации. Я отказался, но дал ему ссылку на размещенные в интернете инструкции по поводу того, как подавать такой запрос. К тому времени я уже начал с Аглиетти свой эксперимент с анкилостомой. Лоуренс был особенно возмущен тем, что я воспользовался услугами Аглиетти. (Во время нашей первой встречи он потратил много сил на обвинения в адрес Аглиетти, с которым я тогда еще не был знаком.) Разве я не перешел некую этическую черту для журналиста? Разве я не потерял объективность? Я объяснил, что на самом деле один из журналистских подходов состоит в том, чтобы испытать продукт самому.

В последнем электронном письме Лоуренс просто взорвался. Я много лет отслеживал то, что он пишет в группе Yahoo, и видел, что это и есть все тот же Лоуренс.

«Идите к черту, вы, дилетант, — написал он. — Разве вам доводилось ходить по куче чьего-то дерьма в тропиках?.. Вы даже не начали понимать тему, о которой решили писать, и ваше невежество очевидно почти во всем, что вы говорите. Вы не поняли, насколько это важно для тех, кто действительно болен… Вы ставите неправильные вопросы. Как насчет этого: с какой стати человеку ехать в Африку и рисковать своей жизнью, зачем ему воровать, закладывать свой дом, жертвовать всей своей жизнью, для того чтобы найти лечение для себя, а затем сделать его доступным для других, зная, что это может довести его до тюрьмы или заставить удариться в бега!»

Лоуренс так и не понял, насколько важную роль играет доверие. Мало кто осознанно выбрал бы фармацевта или врача, укравшего лекарство, которое он продает (личинки гельминта), а затем выдающего себя за пациента. А учитывая то, что анкилостомное подполье действовало без всякого надзора, доверие приобретало еще большее значение. «Я боялся брать у него личинки, — признался один бывший клиент. — Одному богу известно, что он мне дает». Этот клиент, поделившийся своей историей анонимно, а также другие клиенты рассказали мне, что, узнав о попытках Лоуренса выдавать себя за пациента, они поставили под сомнение всю его историю. Фотография страницы паспорта Лоуренса с печатями указывает на то, что он действительно ездил в Камерун (если только это не фальшивка), но заполучил ли он там анкилостому или любого другого гельминта?

Начнем с того, что Аглиетти так не считает. Он утверждает, что, во-первых, в Белизе Лоуренс явно не понимал, что представляет собой жизненный цикл паразита, а во-вторых, анкилостомный зуд, похоже, стал для него неожиданностью. По мнению Аглиетти, это доказательство того, что Лоуренс никогда прежде не имел дела с этим гельминтом.

Очевидно, что между бывшими партнерами нет особой привязанности, поэтому к словам Аглиетти следует относиться с осторожностью. Однако в истории Лоуренса есть и другие неувязки. Он утверждает, что после поездки в Камерун вырастил личинки и создал колонию из яиц, которые выделил сам. Однако во время нашей последней беседы он проговорился, что на самом деле не знал, что получил в Камеруне — может, это вообще был Necator americanus.

Кроме того, Лоуренс утверждает, что избавился от гельминтов еще до того, как получил гельминта для замены. Аглиетти только что приземлился в Перу, когда Лоуренс сообщил ему, что избавился от африканских гельминтов. Лоуренс рассказывал мне, будто был убежден в том, что Аглиетти вернется с нужным видом гельминтов, поэтому и избавился от гельминтов раньше срока. Однако это объяснение кажется притянутым за уши. Вы едете на край света, топчетесь босыми ногами по отхожему месту, добиваетесь того, чтобы ваша мучительная болезнь начала отступать, а затем походя избавляетесь от лечебного средства еще до того, как нашли замену? А между тем у вас вообще все это время мог быть правильный вид гельминтов?

Ни одно из этих наблюдений нельзя считать обвинительным приговором. Только Лоуренс знает, сфабрикован ли его основополагающий миф. С определенной точки зрения это даже не имеет значения. Сейчас у него есть гельминты. И если оставить в стороне его самомнение и бахвальство, в одном он прав. Люди страдают от тяжелых болезней. Возможно, они на пороге смерти. Современная медицина может предложить разные варианты, от малоэффективных и ужасных до полного отсутствия какого бы то ни было метода лечения. При условии, что вы получите обещанный результат, анкилостома, поступившая из подпольных источников, может стать самым разумным выбором. А гельминты Лоуренса и Аглиетти для некоторых людей действительно сотворили чудо.