Эпилог

– Тебе сообщить результаты выборов? – поинтересовалась едва сдерживающая бешенство Всеведа.

– Они мне известны, – хладнокровно ответил Сдемир.

– Я проиграла домен Сокольники.

– Этого следовало ожидать.

И в том, как спокойно и ровно прозвучал его голос, Берегиня услышала запредельную дерзость.

– Следовало ожидать?!

– Тебя там не любят, – пожал плечами барон. Который только что подтвердил свой титул и перестал быть хранителем домена. – Соответственно, у твоей протеже не было шансов.

– Ольга не должна была стать жрицей Сокольников!

– Мне жаль…

– Тебе жаль? – взорвалась Всеведа. – Тебе жаль? Ты должен был…

Но заметила, что её ярость не произвела на Сдемира особенного впечатления. Вызвала не испуг, а раздражение.

– Я сделал, как мы договаривались! – повысил голос барон. – Я планировал убить Ольгу, но Рада пожертвовала собой…

– Нужно было чётко продумать операцию.

– Извини, я не маг, я продумал её, как сумел.

Несколько секунд они зло смотрели друг на друга, после чего Берегиня угрюмо поинтересовалась:

– Как Сияна оказалась в Форте? – спокойным тоном.

– У меня угнали грузовик, – так же ответил барон.

– Почему за ним отправилась Сияна, а не ты?

– Потому что я занимался Ольгой.

– Откуда в фургоне взялись пауки?

А вот это был очень тонкий вопрос, который мог убедить Всеведу в предательстве Сдемира. Но юный люд прошёл через него очень уверенно:

– Мне тоже интересно, – жёстко произнес он, глядя Берегине в глаза. – Ведь получается, пауки предназначались мне.

– Каким образом? – удивилась ведьма.

– Сияна оказалась около фургона случайно: я должен был доставить его к дому родителей Ольги, и я должен был забраться в него и запустить находящийся в кабине артефакт портала.

– Ах, да… – Всеведа поняла, что сама загнала себя в ловушку и вновь замолчала.

И призналась, что щенок её сделал. Судя по всему, Сдемир догадался, что его собираются прикончить, и принял ответные меры. И неплохие меры, учитывая, что Берегиня не могла его ни в чем обвинить.

А Сияна мертва.

И этого Всеведа прощать не хотела.

– Мне жаль, что мы потеряли ещё одну соратницу, – произнес Сдемир, словно прочитав мысли Берегини. – Действительно, жаль.

– Мне тоже.

– Это станет нам хорошим напоминанием о том, что мы должны заботиться друг о друге. Взаимное доверие и взаимная поддержка – вот то, что позволит нам пройти через испытание.

И ведьма едва не выругалась, ошарашенная лицемерием юнца.

Впрочем…

Грех говорить о лицемерии, поскольку смерть Сияны оказалась весьма удачной и была использована «на полную катушку». Всеведа задействовала всё своё влияние и связи для того, чтобы повесить на мёртвую воеводу большую часть недавних преступлений и при этом – максимально дистанцироваться от неё. Имя Сияны было замазано грязью, но репутационные потери самой Берегини оказались незначительны, и на предстоящие выборы она смотрела с оптимизмом.

– Кто забрал грузовик из Форта?

– Не я, – тут же ответил барон. – Могу дать заклятие обещания.

– То есть ты бездарно потерял собственность Ярги?

– Мы, – уточнил Сдемир.

– Я даже не знала, где ты его прячешь.

– Гм…

– Хотела бы я видеть твоё лицо, когда ты станешь рассказывать Ярге, что тебя кинули Красные Шапки.

Барон помрачнел, но ответить не успел: зазвонил телефон, и Сдемир взялся за трубку.

– Мы не закончили, – холодно напомнила Берегиня.

– Сейчас у тебя будет шанс увидеть моё лицо, – пробормотал юноша, включая громкую связь, и ведьма поняла, что на этот вызов барон не мог не ответить.

– Сдемир, я рад, что ты изо всех сил старался сохранить мой груз, – произнёс Ярга.

– Спасибо, заурд, – осторожно ответил юноша. Очень осторожно. Берегиня поймала себя на мысли, что впервые слышит, чтобы молодой и дерзкий люд вел себя настолько осмотрительно.

– Всеведа, я не сержусь за то, что ты планировала использовать мой груз в своих интересах, – продолжил Ярга. – Это был умный ход, но у тебя не получилось.

– Да, заурд.

– Однако в следующий раз нужно будет просить разрешения.

– Да, заурд, – повторила женщина, чувствуя, как холодеет внутри.

Не от страха, точнее, не только от страха – Берегиня знала, что ей придётся ответить за использование фургона, и готовилась к трудному разговору, – она холодела от голоса первого князя Нави. От одного лишь голоса, даже пропущенного через человские устройства. Холодела, и ничего не могла с собой поделать.

– И не забывайте, что вы оба одинаково мне дороги, – продолжил Ярга. – Когда-нибудь я увижу вас в своей свите… Обоих. – Он выдержал паузу и многозначительно уточнил: – Это понятно?

– Да, заурд, – тихо ответила Всеведа.

– Да, заурд, – так же негромко подтвердил Сдемир.

– Хорошо.

По тону чувствовалось, что Ярга собирается закончить разговор, поэтому барон решился задать мучивший их с Берегиней вопрос:

– Вы на свободе, заурд?

– Да, – коротко ответил первый князь. – Но больше вам знать не нужно. Займитесь выборами королевы – вместе, я хочу видеть на троне Всеведу, и вы не должны меня подвести.

– Ну, что, ифиотки, поняли, что со мной лучше не связываться? – осведомился Кувалда, разглядывая притихших женщин. – Вы у кого власть перехватить взфумали, самки необразованные? Как вы могли опозорить своим сотруфничеством нашу фобрую, умную и великую королеву? Как вы сумели изгафить её великий замысел своим вонючим ЖенСоветом? А я вам скажу, как: тупостью.

Присутствующие уйбуи верноподданно расхохотались. Кувалда ответил им благосклонным взглядом. Женщины предпочли промолчать.

– Тупость, жафность и географический кретинизм, – продолжил довольный собой фюрер, сполна наслаждаясь моментом. – А в результате фаже морянам стыдно, что у них в семье не мужики всем заправляют. Вы не женщины, вы – позор нашей семьи.

Известие о том, что неконтролируемые выборы в ЖенСовет привели к очередной дикарской междоусобице, поступило Всеведе одновременно с сообщением о гибели Сияны и о неудачном покушении на Ольгу. Берегиня поняла, что домен Сокольники для неё потерян, впала в ярость и распорядилась смутьянок повесить, чтобы их идиотизм не отбрасывал тень на прекрасный королевский замысел, но через пару минут слегка остыла и велела разрешить Кувалде навести порядок «угодными тебе способами, но без казней политических противников любого пола». Ловкий Копыто разъяснил фюреру, что Всеведа зла, но казнить тупых тёток запрещает, поэтому пришлось довольствоваться публичным унижением: вредное семейство Дуричей вызвали на совещание уйбуев, которое ещё и транслировали на ютуб-канале дикарей.

– Как только у вас хватило ферзости пойти против нашей великой королевы и нашего великого меня? – задал очередной риторический вопрос Кувалда. – Смуту и разфрай принесли вы нам, пошатнули скрепы Зелёного Фома, ефва не расцепили их, на рафость врагам нашей великой семьи!

При этом сам одноглазый по итогам междоусобицы оказался в полнейшем шоколаде. Демонстрация удивительного видео, в котором храбрый Кувалда лично истребляет из пулемета ужасных пауков, спасая от неминуемой смерти перепуганного Жуция, сделало великого фюрера героем дня. Зелёные ведьмы, испытывающие к толстеньким концам особую теплоту, дружно отметили Кувалдин героизм и симпатичную татушку на скуле. Шустрые шасы тут же велели одноглазому повторить петицию насчёт необъяснимой наглости некоторых женщин, и в результате применение в семье Красных Шапок принципов матриархата было признано преждевременным.

Власть вернулась в цепкие руки Кувалды, но победа оказалась не полной.

– Ты, Маманя, остаёшься уйбуем Фуричей, раз они этого фостойны, – мрачно произнёс великий фюрер, и тётка довольно ощерилась.

Дуричи уныло засопели, но оспаривать вердикт Всеведы не рискнули.

– Самозванка твоя пусть мне больше на глаза не попафается, а то ишь чего уфумала: Кувалфовной назваться…

– Очень надо! – не сдержалась Сопля. – Я к челам пойду! У них веселее! И я им нравлюсь! Мне вообще предлагают ангажемент и в президенты баллотироваться!

Хитрая девка сообразила, что с трудом удержавшаяся у кормушки Маманя в ближайшее время ей не поможет, и решила сыграть на опережение.

– Я тебе оппозиция стану, папаня, ты ещё узнаешь, как родных дочерей законного уйбуйства лишать!

И выскочила из кабинета, хлопнув на прощание дверью.

Великий фюрер проводил сомнительную дочь взглядом, после чего вернулся к неотложным делам.

– Значит, так, фебилы, – произнёс он, оглядывая уйбуев единственным глазом. – Наши уважаемые феловые партнёры жалуются, что «ЭлектроБарыга» простаивает, не работает на полную мощность и не приносит запланированную прибыль. Это плохо. И если вы не станете таскать больше фобычи, прифется мотивировать вас с помощью госуфарственной виселицы…

Франц проверил результат трижды. Причём во второй раз – чтобы развеять последние сомнения. А в третий – чтобы чем-нибудь заняться, чтобы успокоиться, чтобы перестали дрожать руки. Чтобы привести в порядок мысли.

Чтобы снова стать невозмутимым и уверенным в себе Францем де Гиром, великим магистром Ордена, главой Великого Дома Людь, одним из самых сильных магов планеты. Чтобы с достоинством принять тот факт, что заявившаяся в Замок девчонка, обладательница невозможного артефакта и Заклинатель джиннов, убившая Богдану, а перед этим – убившая Баррагу… Что эта девчонка – его дочь. Его плоть. Его кровь. Его часть.

Ошибка исключена, ведь Франц проводил анализы сам, никому не доверяя, точнее… Учитывая важность ситуации, проверку провели ещё два мага, но они наверняка пришли к тому же выводу: Дагни – дочь Франца.

И это было страшно.

Чудовищно страшно, потому что великий магистр Ордена на сто процентов знал, что от Лукреции у него детей не было и быть не могло. А вот от человской ведьмы Аглаи Меньшиковой – да. И возраст Дагни подходил идеально.

– Прилипала, – прошептал Франц, закрывая лицо руками так, словно собирался заплакать. – Моя дочь – прилипала…

Жизнь многообразна и непредсказуема. Она загадывает неразрешимые загадки с простейшими ответами и создаёт невозможные комбинации, изумляющие не только обычных челов, но даже могущественных магов, впитавших опыт бесчисленных тысячелетий! Жизнь любит новизну и постоянно развлекается бесшабашной игрой «Давайте придумаем то, чего не было раньше!» Жизнь создаёт уникумов и смотрит, как эти уникумы себя проявят. Те, которым повезёт, становятся зачинателями новой формы. Слабые погибают.

Смысл жизни в том, чтобы не стоять на месте.

Жизнь тасует колоду, подобно опытному шулеру, создавая удивительные, подчас невероятные комбинации. Гиперборейцы, изменившиеся под действием Золотого Корня, моряны, ухитрившиеся пройти тернистый путь от презираемых искусственных существ, до самостоятельной семьи, метаморфы, чьи подвижные генетические цепи позволяют обращаться в любое существо – вот лишь несколько примеров разнообразия, которым удивляет жизнь. И даже вечный, незыблемый закон полукровок, гласящий, что метис чела, будь у него магические способности, станет пользоваться энергией Колодца Дождей, иногда нарушался.

Шасы, эрлийцы и чуды, которых угораздило влюбиться в человеческих женщин, изредка производили на свет необычное потомство: полукровок, почти ничем от них не отличающихся. Их называли «прилипалами» – с лёгкой руки какого-то шаса, посмеявшегося над тем, что несчастные пытаются прилипнуть к Источникам высших существ. Как будто они этого хотели. Как будто они были в этом виноваты. Как будто они сами распоряжались генами и сами выбрали комбинацию, которая ставила их, полукровок, на один уровень с чудами или… Нет, на один уровень с навами встать невозможно, но тёмные всё равно не позволяли полукровкам питаться энергией своего Источника. И если у шаса и челы рождался ребёнок, тянущийся к тьме, его ждала судьба всех прилипал.

Незавидная судьба.

Потому что этому ребёнку предназначалась лишь энергия Колодца Дождей. Потому что прилипалу невозможно было отличить от чуда или шаса, но с дефектом – где-то в глубине своих генов он нёс информацию о своей второй, неправильной, с точки зрения Великих Домов, половине. И все понимали, что она обязательно проявится в потомках и нарушит лелеемую древними расами чистоту крови.

Поэтому прилипалы должны были умирать.

И умирали.

Так было заведено с начала времен, и тех, кто ухитрился избежать этой участи, можно было пересчитать по пальцам. Прилипала мог выжить только одним способом: сбежать так далеко, чтобы его не нашли, а главное – главное! – навсегда позабыть о магии. Прожить жизнь в тайне от всех, постоянно скрываясь и оглядываясь, или же придумать оружие настолько мощное, чтобы ни один убийца не рискнул с ним связываться. По первому пути шли все – на смерть. По второму прошёл Хасан ибн Саббах.

Правда, не совсем прошёл…

Ирония судьбы: с помощью отца Хасан придумал удивительное, уникальное заклинание, которым мог не только защититься, но и бросить Великим Домам вызов, а в Ордене так и не узнали, что у оставившего Тайный Город Ханса фон Сарбата был сын-прилипала. Об этом знал только магистр ложи, которого убил фон Сарбат, но он не успел поделиться тайной. И убийцы к Саббах не пришли. Страшные красные джинны помогли Хасану создать государство, а через сотни лет артефакт перешёл в собственность другой прилипалы.

– Мою маму звали Аглая Меньшикова, она была ведьмой… приехала из Питера в Москву учиться, узнала о своих способностях, закончила школу Зелёного Дома, получила лицензию… Мама была очень красивой… и молодой… А когда ты красивая и молодая, очень легко допустить ошибку.

– Она влюбилась? – тихо спросил Артём.

– Влюбилась, – подтвердила девушка. – Но на самом деле ошибок было две. Вторую она назвала Дагни.

– Ты не ошибка, – произнёс наёмник. – Уверен, твоя мама была счастлива, взяв тебя на руки.

– Но она не сказала отцу, что беременна, – вздохнула рыжая. – Узнав, что ждёт ребенка… меня… мама уехала из Тайного Города.

– Почему?

– Из-за плохих предчувствий. Наверное, догадывалась, что получится.

– Получилась ты.

– Ты понял, что я имею в виду, – не приняла шутку девушка.

– Нельзя её судить, – чуть помолчав, сказал Артём. – Мы понятия не имеем, почему она так поступила.

– Да… Но я хочу верить, что отец… – Девушка передохнула, ей действительно было тяжело говорить эти слова. – Я хочу верить, что отец не поступил бы со мной… как принято. Как того требует закон.

Этот разговор состоялся ночью, когда они приехали с Ярославского шоссе и Дагни заняла диван, привычно закутавшись в плед. По дороге молчала. Отказалась от предложенного наёмником чая и неожиданно стала рассказывать о себе. И рассказывать честно.

– Предчувствия мамы оправдались: я родилась прилипалой. У меня хорошо выраженные магические способности, по классификации Зелёного Дома – уровень «возможно, жрица», но это ничего не значит, потому что я – прилипала. Я могла бы принести пользу Ордену, я чувствую себя чудой, но мои чувства ничего не значат, потому что я – прилипала. Моя кровь противна Великому Дому Чудь. Моя кровь для них отрава. Я их недостойна.

На глазах Дагни блестели слезы старой обиды.

– Рыцари и все остальные Великие Дома давно стали рабами древних правил, – вздохнул Артём.

– Ты прав, – согласилась девушка и, помолчав, продолжила: – Мама учила меня магии, добывала энергию Карфагенского Амулета и учила. И один из контрабандистов стал нас шантажировать. Ведь это так необычно: человская ведьма покупающая «батарейки» с красной энергией… Это привлекает внимание.

– Скотина! – вздохнул наёмник, догадываясь, что услышит дальше.

– Контрабандист сказал маме, что догадался о нашем маленьком секрете… – безжизненным голосом продолжила Дагни. – Так он назвал попытку спасти жизнь ребёнка: «маленьким секретом». Моя мама была гордой женщиной, она не хотела делать то, что требовал торговец, и решилась на убийство, но шас оказался хитрым и на следующую встречу явился с вампирами-телохранителями. Мама его убила, но сама… – Девушка выдержала паузу. Не заплакала, потому что слёзы давно пролиты. Но запнулась, потому что это горе останется с ней навсегда. – К счастью, шас никому ничего не рассказал, сохранив наш «маленький секрет», однако приказал вампирам убить меня, если «мама доставит им проблемы».

– Откуда ты знаешь?

– Я присутствовала на допросе.

– Тебя спас Ярга.

Артём не спрашивал. А Дагни не ответила.

Они помолчали, а затем рыжая негромко продолжила:

– Заурд сказал, что стоит недосягаемо выше меня – по рождению и силе, и я это приняла, потому что он и на самом деле стоит выше меня. И ещё заурд сказал, что ему плевать на кровь, если она не навская. Он сказал, что любит наблюдать за игрой жизни, изумляться тому, что она создаёт, и смотреть, как невозможные создания вписываются в мир. Заурд сказал, что каждый рождённый имеет право пройти свой путь.

– Ярга убивает, не задумываясь.

– Я знаю его чуть больше года, и за это время заурд ни разу не убил кого-то из-за неправильных генов, – ровным голосом парировала Дагни.

Спорить не имело смысла, потому что Ярга дал рыжей девочке то, в чём отказал Великий Дом Чудь – право на жизнь. Разве может быть что-то важнее?

И поэтому наёмник задал следующий вопрос:

– Что было потом?

– Потом было то, почему я не смогла ответить на твой вопрос о добровольности выбора, – сказала Дагни. – Заурд предложил мне стать Заклинателем, потому что никто, кроме прилипалы, не может надеть артефакт Саббаха и никого больше не станут слушать джинны. Заурд честно рассказал историю Саббаха и то, что меня ждёт. – Девушка посмотрела на кольца. – Я стала Заклинателем и вернулась в Тайный Город.

– С какой целью?

В ответ девушка улыбнулась и улеглась на диван, с головой укрывшись пледом.

– Выключи, пожалуйста, свет.

И сейчас, сидя в тесной камере, Артём не мог понять, зачем Дагни ему открылась? Зачем поведала секрет, из-за которого убила Баррагу? В чем её игра или… или это не игра?

Артём понимал, что появление девушки означает его освобождение, не удивился, когда хмурые рыцари вернули ему вещи и вытолкали за ворота Замка, кивнул комиссару, который лично встречал его на проспекте, но, усаживаясь в тёмно-синий «Ягуар XJ220», продолжал размышлять над тем, имеет ли он право рассказывать навам чужую историю.

И ещё о том, что в последнее время в Тайном Городе стало слишком много тайн.

Сдемир всё равно потребовал от Клопицкого заклятие обещания, потребовал поставить жизнь против слов, что Зелёному Дому не будет причинён вред. Потребовал именно его, поскольку знал, что это заклятие не сможет снять ни один маг в мире. Никто, включая князя Тёмного Двора. Заклятие обещания затрагивало силы столь мощные, что не могло быть переписано или отставлено, а перечень пунктов, которые он считал вредными для Зелёного Дома, Сдемир написал сам и перечислил всё, на что хватило фантазии.

Клопицкий дал заклятие, не задумываясь.

Спокойно подтвердил своё слово своей жизнью, и Сдемир ушёл, оставив Лёню наедине с небольшой коробочкой, в которой покоилась вынесенная из дворца реликвия.