Эпилог
Татьяну повезли в родблок.
– Терпи, терпи, – говорила ей медсестра, – что ты хочешь? Тридцать лет, а роды первые. Раньше уже в таком возрасте третьего рожали. Ребёночек слабый, нельзя обезболивание. Терпи.
Иногда через разрывающую боль к Татьяне возвращалось сознание. Она схватила железной хваткой бедную акушерку за руку и простонала:
– Пожалуйста!.. Если я умру…
– Да нельзя тебе сейчас думать об этом! Господи! – перекрестилась другой рукой акушерка.
– Послушайте меня, родная. Я же одна… отец не знает, что я рожу ему сына. Он не знает… Мамочки! Господи! Моя мама в возрасте. Я не хочу, слышите, не хочу, чтобы мой сын потом оказался в детском доме. Доктор, пожалуйста! Если я умру, сообщите, кому следует. Отца зовут Фёдор Константинович Беляев, и он бывший военный герой, он очень хороший человек. Пожалуйста, пообещайте мне, что он узнает, что у него родился сын… Он поможет ему, он его вырастит… и не предаст. Я знаю…
– Ты мне руку сломаешь, – откликнулась пожилая акушерка.
– Пообещайте…
– Да хорошо! Но ты сама должна бороться за жизнь! Держись! Мать нужна ребёнку всегда! Дыши, дыши глубже!
– Как же больно… Мамочка!
– Не ты первая, не ты последняя. Тамара Николаевна, кровотечение! – закричала акушерка диким голосом.
Татьяна испытала странное чувство. Что-то очень горячее потекло по низу живота и ногам, а вот в руках сразу появились холод и слабость. Она выпустила руку акушерки, как последнюю ниточку, державшую её жизнь на поверхности. Появились какие-то люди, приборы, голоса, шум… Таня освободилась от всех пут, что держали её, и поднялась в воздух. Она посмотрела вниз и увидела себя, лежащую в родовом кресле, опутанную проводами, капельницами и суетящимися медработниками.
– Не сдаёмся! Молодая женщина! Не сдаёмся! Разряд! Ещё разряд! Ребёнок?! Мы теряем её! Всё! Нет!
«Зачем всё это? – подумала Таня. – Мне не больно. Впервые не больно. Оставьте меня в покое. Мне хорошо. Услышьте меня…»
– Достали! Девочка! Она жива! – услышала Татьяна, когда устремилась куда-то вверх в лабиринт бесконечности.
«Девочка… Как девочка? Неужели? Доченька! Простит ли она меня, что я умерла? Нет-нет! Каждой девочке нужна мама! Господи, как же жалко, что я никогда не смогу сказать ей, что я её люблю. Как же я хотела увидеть её первые шаги, её улыбку, как она пойдёт в первый класс, в кого она влюбится. А меня не будет рядом? Я её отцу не сказала… Что же так…»
Татьяна получила мощный и очень сильный удар в грудь, словно кто-то сверху пустил в неё молнию, и она в тот же момент ощутила боль во всем теле и поняла, что вернулась. Глаза открылись вместе со слезами, которые потекли ручьями. Белый потолок и капельницы, которые были вставлены в руки и ноги, в подключичные вены… Она лежала на льду, на её животе был лёд.
– Я здесь, – прошептала Таня, и тут же над ней склонилось озабоченное лицо акушерки.
– Ты здесь, милая, здесь. Была клиническая смерть, у нас после таких случаев, таких осложнений никто не вернулся, а ты вот вернулась. Всё хорошо. Так должно, значит, быть. Так бог управил…
– Меня дочка вернула, – ответила Таня. – Я не о себе, я о дочке. Я же девочку родила?
– Девочку! Такая миленькая. Всё с ней хорошо. И с тобой всё будет хорошо.
– Я вернулась ради неё. Я знаю. Почему я на льду лежу? Мне холодно, – спросила Татьяна.
– Дурочка, кровотечение же… Хорошо, кровь была нужной группы. Если бы не выявили источник кровотечения, то удалили матку.
– Как? – ахнула Таня. – Меня не спросив? Я бы не смогла больше стать матерью? Удалили?
– Ты стала матерью прекрасной девочки, и никто тебя бы не спрашивал, боролись за жизнь. Но, к твоей радости, все твои органы остались при тебе. Кровотечение устранили.
– Очень хорошо, – положила руки на живот Татьяна. – А когда я увижу дочь?
– Сейчас ты в реанимации, сюда детей не приносят.
– Как она без меня? – забеспокоилась Таня.
– За ней присматривают. А твоё дело – поправляться, и как только переведут в палату, тебе принесут малышку. Так что главная твоя задача – быстрее поправляться!
– Я буду очень стараться, – заверила Татьяна. – Главное, я жива.
– Милая, – начала издалека медсестра. – Отца-то девочки разыскивать?
– Нет. Это на случай, если бы со мной что-то случилось. А так он живёт своей жизнью и никогда не горел желанием завести со мной семью. Спасибо вам, но ничего не надо.
– Ну, как знаешь. Как знаешь… – покачала головой акушерка. – Вообще-то, отец имеет право знать, что у него родился ребёнок.
Она тихо вышла из палаты, оставив Таню со светлыми мыслями наедине.
После этого события в жизни Татьяны изменилось всё, просто как с ног на голову, как в жизни любой женщины, родившей ребёнка. Через пару дней после тяжёлых родов её перевели в палату и принесли дочку. Татьяна всё время любовалась дочкой. Девочка очень была похожа на своего отца, и Татьяна не могла ею налюбоваться.
– Не переживай, я приеду забрать тебя из роддома, а то как-то не по-человечески, – успокаивала Татьяну мама. – Увидеть наше солнышко очень хочется.
Татьяна счастливо улыбалась.
В день выписки Таня надела переданное ей платье тёплого медового цвета, убрала волосы в пучок и посмотрела на себя в зеркало над раковиной. Сильных изменений в фигуре она не заметила. Да ей, даже если бы они и произошли, было бы всё равно. Таня даже похудела и несколько осунулась. Она была бледна, но глаза ее светились счастьем. В палату ворвался Александр с лёгким запахом алкоголя и парфюма.
– Ну, ты даёшь! Снежная королева! Такую Снегурку вылепила! Просто загляденье! Я шампанское принёс. Отметим? – заметался он по палате.
– Угомонись! Иначе тебе я ребёнка не доверю! Я кормящая мать, мне алкоголь противопоказан, – ответила Таня. – Грудью кормлю.
– Ладно! Ладно! Выглядишь шикарно! Как это вам, бабам, всё удаётся?
– Что именно? – засмеялась Таня.
– Быть нашими музами, ну… вдохновлять нас на чувства, рожать людей и снова выглядеть так… божественно. И снова вдохновлять! В вас что-то есть, чего мы, мужики, не догоняем. Скорее всего, ваша загадка кроется в продолжении жизни. Вы ее хотите почувствовать в себе, носите месяцами, живете за двоих и мучаетесь в родах… Теперь научились зачинать в пробирках. Может, что и изобретут… Искусственную матку, чтобы вынашивала…
– Саша, перестань! Что ты несёшь? Искусственная матка… Надеюсь, что я до этого не доживу.
– А я уже вижу очередь из мужиков к искусственной матке, чтобы получить ребёнка, но не жить со стервой. А что? Равноправие! Что ты? Прямо с лица изменилась. Ой, извини! Я не имел в виду тебя.
– Ты много говоришь, – ответила чуть погрустневшая Татьяна.
– Ты так и не открылась своему пирату? Всё думал, на кого он похож? Бандитское лицо! Мужик-то он не плохой. Вы не виделись?
– Сашка, ты пришёл читать мне нотации? Сейчас принесут Викусю. Я назвала дочку Викторией.
– Красивое имя! Победительница! – согласился Александр.
– Надеюсь, ей в жизни повезёт больше, чем мне, – ответила Татьяна.
В палату вошла медсестра, держа на руках свёрток с кружевами, перевязанный розовой лентой.
– Вот вам подарок, молодёжь, – сказала. – Держите, молодой папаша.
– Аккуратнее, – попросила Таня, сияя от счастья и не отрывая взгляда от дочери.
Александр что-то вынул из кармана и сунул в руку медсестры. Та поблагодарила кивком головы.
– Я узнавал, так полагается, – ответил он на немой вопрос Тани. – Стародавний обычай. Ты же должна дать хозяину денежку, хоть три копейки, когда берёшь котёнка? Должна. Чтобы был счастлив и жил долго. А тут целая девочка. Пошли, тебя мама в машине заждалась. Волнуется. – Он отогнул краешек кружева. – Какая мордашка! Спит и не знает, что родилась!
Татьяна улыбнулась:
– Пошли уж, непутёвый.
Они вместе вышли из больницы.
От свежего апрельского воздуха у Тани закружилась голова.
– Танечка! – услышала она голос мамы и увидела рядом с ней… Фёдора!
У него был такой большой букет роз, что не умещался в его огромных руках. Мама вытирала слёзы и протягивала к Александру руки.
– Дайте мне девочку мою дорогую посмотреть, крошечку мою…
– На абордаж! – ответил Саша, передавая бабушке внучку. – Извини, Таня. Это я Фёдору сообщил вчера. Я, может, и шут, и балабол, и браков у меня было несколько. Но лучшее, что у меня в жизни есть – это дети.
Фёдор приблизился к ним, и Саша отошёл.
– Ну, ребята, я пойду? Надеюсь, что не зажмёте праздник? Обмыть так ручки, носик… тем более такие красивые. А там и на свадьбу пригласите, и на крестины дочери. Молчу-молчу. Может, позовёте крёстным?
Татьяна улыбнулась:
– Может быть. Если пить бросишь.
Фёдор передал ей розы. Татьяна опустила в них лицо, боясь посмотреть на него. Волнение заставило её сердце стучать, как молот.
– Спасибо за дочку, – сказал Фёдор.
– Обещала сына, но вот дочь… Я назвала её Викторией, – ответила Татьяна, словно они расстались вчера.
– Сын будет следующим. Поехали.
– Куда? – спросила Таня.
– В наш дом. У меня хорошая квартира, тебе и Вике понравится. Завтра идём в загс, подаём заявление и заодно регистрируем дочь, – ответил Фёдор, подхватил Татьяну под руку и повёл к машине, в которой уже сидела счастливая бабушка, прижимавшая к груди драгоценный свёрток.
Машина тронулась и понеслась по весенним улицам, разбрызгивая лужи, в которых весело купались чирикающие воробьи и дробились солнечные лучи, к дому, в котором скоро зазвучит радостный детский смех.
