Часть вторая
Голливуд

Не приходилось даже надеяться на то, что Саймон Темплер сможет спокойно провести время в Голливуде. Все, что происходило с ним, всегда было необычным – казалось, он обладал каким-то сверхъестественным магнетизмом четвертого измерения, способным притягивать к нему приключения и странные происшествия. А возможно, это объяснялось и тем, что он ко всему вокруг относился с заинтересованным любопытством и обладал способностью находить приключения там, где более скучные люди не увидели бы ничего интересного и даже не подумали бы, что были совсем рядом с чем-то загадочным и необычным. Но по мере того, как в его жизни удлинялся список приключений, о которых не раз сообщали заголовки на первых страницах газет, становилось все яснее, что жизнь Святого вряд ли когда-либо будет спокойной и размеренной, ибо слишком много необычных и странных людей прилагали максимум усилий к тому, чтобы втянуть его в свои необычные и странные дела. Как правило, самым банальным, но в то же время волнующим и роковым образом одно событие просто тянуло за собой другое, и после того, как он побывал на гребне одной жизненной волны, у него едва хватало времени перевести дыхание прежде, чем подходила другая высокая волна, против соблазнительного зова которой он также не мог устоять.

Было похоже, что такой же оборот дела стали принимать и в Голливуде. Когда Саймон наслаждался своим первым после приезда завтраком в номере отеля "Шато-Мармонт", раздался телефонный звонок. Надо сказать, что Саймон остановил свой выбор на этом отеле именно потому, что ему казалось, что здесь он привлечет к себе гораздо меньше внимания, чем в одном из крупных фешенебельных отелей, где рекламные агенты в поисках знаменитостей жадно просматривали списки проживающих.

– Мистер Саймон Темплер? – раздался в трубке женский голос.

Голос был деловым и компетентным, но были в его звучании приятная свежесть и дружелюбие, вызвавшие у Саймона интерес и желание продолжить беседу. Итак, в надежде на дальнейший разговор ему пришлось признаться, что он и есть Саймон Темплер.

– Одну минуточку, – сказала женщина. – С вами будет говорить мистер Афферлитц.

Саймон не был вполне уверен в том, что он правильно разобрал это имя. Оно не было похоже пи на одно из имен его знакомых. Кроме того, он приехал лишь накануне поздно ночью и еще никому не успел сообщить о том, что он в городе. Конечно, всегда существовала возможность, что какая-нибудь восходящая звезда местного полицейского управления следит за его передвижениями, стремясь к славе и почету, – это почти неизменно входило в привычки всех восходящих полицейских звезд даже и в менее знаменитых, чем Голливуд, местах, в которых Саймону Темплеру случалось побывать в своих странствиях. Но ни одному из полицейских не удалось благодаря слежке за Саймоном снискать себе ни славы, ни почета, хотя столь героические усилия непременно были бы вознаграждены в любой другой области, не связанной тесными и устаревшими рамками непременного наличия доказательств, фактов и свидетельских показаний. Но Саймон был уверен в том, что ни в одном полицейском управлении не могло быть телефонисток со столь приятными голосами. Это просто вело бы к подрыву всей системы...

– Здравствуйте, мистер Темплер, – прозвучал в телефонной трубке другой голос. – Говорит Байрон Афферлитц.

– Какой барон? – переспросил Саймон.

– Байрон, – поправил его этот новый голос. – Байрон Афферлитц.

Этот голос не был ни свежим, ни привлекательным, хотя, очевидно, человек и старался казаться дружелюбным. Голос звучал так, словно его обладатель был очень грузным, носил кольцо с бриллиантом и во время разговора курил сигару. Кроме того, этот человек, очевидно, полагал, что его имя всем должно быть известно и должно вызывать соответствующий трепет.

– Мы с вами когда-нибудь встречались? – спросил Саймон.

– Пока пет, – весело откликнулся голос. – Но мне хотелось бы это исправить. Вы согласитесь со мной пообедать?

– Зачем? – спросил Саймон чрезвычайно независимо. Бывали случаи, когда прямота его высказываний граничила с грубостью.

– Я собираюсь дать вам работу.

– Спасибо. Что это за работа?

– Я все вам расскажу за обедом.

– Вам кто-то сказал, что я ищу работу?

– О, я все о вас знаю, – произнес Афферлитц самоуверенным тоном. – Я давно за вамп наблюдаю. Вы здорово поработали в Аризоне. А эта забавная история в Палм-Спрингс, я читал о ней. Так что я знаю, чего вы стоите. Вы потребовали с Пеллмана по тысяче долларов в день, не так ли? Ну что ж, я согласен платить вам столько же. Только мне не нужен телохранитель.

– А откуда вы знаете, что я смогу выполнить то, что вам нужно?

– Послушайте, – сказал мистер Афферлитц, – вы же Саймон Темплер, разве не так?

– Да.

– Вы тот самый парень, которого называют Святым?

Саймону показалось, что ушей его коснулись тихие звуки далекой музыки, легкие, словно трепет крыльев пролетающей бабочки.

– Что ж, – осторожно согласился он, – я слышал это имя.

– В современном преступном мире вы являетесь том, чем был Робин Гуд в древние времена в Шервудском лесу. Вы самый великий плут из всех, когда-либо живших на земле, и вы сумели вывести на чистую воду больше мошенников, чем все эти детективы, которые непрерывно пытаются вас в чем-то обвинить. Вы всегда на стороне тех, кто обижен и борется, вы всегда выявляете грязные делишки и взятки, и все девушки без ума от вас, и вы умеете выпрыгивать из окон, как Дуг Фэрбенкс, и можете одним ударом сбить человека с ног, как Джо Луис, и умеете так же метко стрелять, как Анни Оукли, и разбираться в запутанных загадках, как Шерлок Холмс, и... и...

– Ловить самолеты зубами, как Супермен? – подхватил Саймон.

– Я не шучу, – сказал Афферлитц. – Вы самый великий человек в своей области, который когда-либо посещал наш город. Я все обдумал. Расскажу вам обо всем за обедом. Давайте встретимся в "Дерби" на Вайн-стрит в час дня. Договорились?

– Хорошо, – терпеливо согласился Саймон.

Именно поэтому он и был Саймоном Темплером, Святым, и именно поэтому с ним постоянно и происходили всякие истории. Последние несколько фраз, сказанные Афферлитцем, позволили Саймону достаточно ясно представить себе, какое предложение этот человек может считать "замечательным" и что именно он успел всесторонне обдумать. Саймон догадался обо всем этом еще до того, как открыл телефонный справочник и нашел в нем название фирмы "Афферлитц продакшнз инкорпорейтед". Тем не менее ему нечем больше было заняться, у него не было никаких других планов в отношении обеда, поэтому он решил, что во всех случаях мистер Афферлитц может если и не заинтересовать, то хотя бы развлечь его.

В этом смысле Саймон оказался прав, но у него не было ни малейшего представления о том, сколько совсем несмешных событий станут потом непосредственным результатом того, что он, забавляясь, бездумно принял это приглашение на обед.

Позднее он позвонил своему другу, посреднику, и после того, как они обменялись последними новостями и поболтали о том о сем, Саймон спросил его об Афферлитце.

– Байрон Афферлитц? – переспросил Дик Хэллидей. – Он один из самых энергичных продюсеров в наши дни. Нечто среднее между Сэмми Гликом и Аль-Капоне. Не думаю, что ты о нем слышал, по он выплыл немногим более года назад, создав какой-то сомнительный профсоюз служащих киностудий, и так преуспел, убедив многих служащих вступить в него и организовав несколько точно рассчитанных по времени забастовок, что руководителям кинокомпаний пришлось откупиться от него.

– Внезапно открыв в нем гениального продюсера?

– Что-то вроде этого. Правительство пыталось привлечь его к суду за вымогательство, но свидетели отказались от своих показаний. Поговаривали, что его разыскивала полиция Нового Орлеана по какому-то старому обвинению в ограблении банка, но и в этом случае он вышел сухим из воды. Теперь это вполне респектабельный господин. Он поставил фильм, затратив примерно пятьдесят тысяч долларов, и фильм, как это на странно, оказался неплохим. А чего он от тебя хочет? Чтобы ты продал ему историю своей жизни или убил кого-нибудь?

– Я как раз собираюсь это выяснить, – ответил Святой. Теперь, отправляясь на обед, он был настроен несколько более оптимистично.

Здание "Дерби" на Вайн-стрит представляло собой более привлекательный вариант знаменитого одно время здания в форме шляпы на Вилширском бульваре, и оно совсем не изменилось с тех пор, как Саймон видел его в последний раз. Даже посетители здесь выглядели совершенно такими же – имена и лица были другими, по о занятиях этих людей можно было составить представление так легко, словно они носили специальные опознавательные знаки. Актеры и актрисы, знаменитые и не очень. Администраторы. Писатели и режиссеры. Посредники со своими клиентами. Представители радиокомпаний. Врач и юрист киностудии. Скучные бизнесмены и заезжие знаменитости. Посещающие Голливуд неизменные туристы, как всегда старающиеся казаться невозмутимыми местными жителями и выдающие себя любопытными взглядами, которые они бросают на все вокруг.

Среди всего этого разнообразия людских типов Святой явно занимал особое положение. Он стоял, с интересом осматривая зал, но было совершенно очевидно, что он не принадлежал к числу туристов. Тем не менее как туристы, так и нетуристы с одинаковым любопытством разглядывали его, словно он был кем-то, кого они должны знать, но кого никак не могут вспомнить. Небрежная элегантность его одежды и смуглое красивое лицо делали его похожим на актера, исполняющего роли романтических героев, по внешность его не имела недостатков, свойственных актерам. Мужественный и мускулистый, он скорее являл собой воплощение самих героев, которых играли эти актеры, чем их исполнителей. В отличие от актеров он совсем не ощущал тот интерес, который вызывал в окружающих, и был очень доволен, когда наконец заметил человека, отчаянно махавшего ему рукой в одной из кабинок в центре зала.

Человек этот не мог быть никем иным, как мистером Байроном Афферлитцем. Ибо внешность мистера Афферлитца в точности соответствовала его голосу. Он был несколько полноватым, носил кольцо с бриллиантом, и изо рта у него торчала сигара. Вся его внешность полностью соответствовала тому портрету, который Саймон нарисовал в своем воображении после разговора с Диком Хэллидеем. У него были широкие плечи и густые черные волосы, и во всем облике чувствовалась настоящая физическая сила, а по то слабое ее подобие, которое отличает людей, пытающихся изображать из себя крепких парней.

– Предлагаю вам сначала выпить, – сказал мистер Афферлитц, коротавший время в ожидании Святого за коктейлем.

– Мне, пожалуйста, "Клеопатру", – сказал Святой.

– Что это такое? – спросил Афферлитц, когда официант принял заказ Святого и отошел от их столика.

– Это одна из лучших марок хереса.

Саймону показалось, что где-то в голове мистера Афферлитца на мгновение открылась картотека, куда он вставил карточку с новым словом, и закрылась. Но на лице его при этом ничего не отразилось, он продолжал все так же холодно и оценивающе разглядывать Святого.

– Вы в порядке, – наконец объявил он. – Вы здорово выглядите. Я сразу узнал вас, как только вы вошли. По вашим фотографиям, конечно. Но с этими фотографиями можно и ошибиться. Никогда не знаешь, не льстят ли они оригиналу.

– Ваши слова принесли мне огромное облегчение, – мягко заметил Саймон.

Рядом с ними шумно сработала фотографическая вспышка. Саймон поднял голову и, жмурясь от яркого света, успел заметить удалявшегося фотографа, который оглянулся с заискивающей улыбкой.

– Это только начало, – благодушно объяснил Афферлитц. – Потом, конечно, мы сделаем гораздо больше фотографий. Но нет ничего плохого и в том, чтобы не пропускать того, что само плывет тебе в руки.

– Вы не будете против, – начал Святой, – если я попрошу вас объяснить, для чего все это?

– Для вашей рекламы. Конечно, я знаю, что вы и так знаменитость, но немного дополнительной рекламы никому не помешает. Я нанял самого лучшего пресс-агента в городе, и он уже занимается вами. Мне хотелось бы, чтобы вы встретились с ним сегодня днем... Кстати, мы уже составили для вас расписание на сегодняшний вечер.

– Да? – спросил Саймон с уважением.

– Да. Об этом было напечатано в "Луэлла Парсонс" сегодня утром. Я распорядился поместить материал в газете, как только узнал, что вы прибыли в город. Разве вы не читали его?

– Боюсь, я слишком увлекся чтением второстепенных материалов в газете. Знаете, в той части газеты, где говорится о войне.

Мистер Афферлитц порылся в содержимом своего толстого бумажника и извлек газетную вырезку. Одно предложение в статье было обведено красным карандашом.

"...Саймон Темплер (тот самый Святой, конечно же) сегодня прибывает в город и безусловно станет объектом пристального внимания самых красивых девушек. Но первое свидание он уже назначил Эйприл Квест, которую и будет сопровождать в "Чпро" сегодня вечером. Они познакомились в Йеллоустоне прошлым летом..."

– Это просто великолепно, – восхищенно произнес Святой. – Передо мной открывается совершенно новое прошлое.

– Вы будете без ума от нее, – продолжал Афферлитц. – Ангельское личико. Ножки – как у этих девушек на страницах "Эсквайра". И умна! Она прошла все эти науки в колледже и читает книги.

– Она тоже помнит о встрече в Йеллоустоне?

Впервые за время разговора по лицу Афферлитца скользнула легкая тень.

– Она будет сотрудничать. У нее истинно бойцовский дух. Вы тоже должны сотрудничать с нами. Я ведь плачу вам шесть тысяч в неделю, разве не так?

– А разве так? – заинтересованно переспросил Святой. – Я что-то не помню, чтобы мы договаривались об окончательной сумме. Возможно, мне было бы легче принять решение, если бы вы объяснили мне, чего вы от меня хотите.

– Все, чего я от вас хочу, – экспансивно заявил Афферлитц, – это чтобы вы оставались самим собой.

– Здесь кроется какой-то подвох, – возразил Святой. – Большую часть времени я остаюсь самим собой совершенно бесплатно.

– Да, но все же есть разница...

Афферлитцу пришлось прервать свои объяснения, так как к ним подошел официант, чтобы принять заказ на обед. Когда с этим было покончено, мистер Афферлитц положил локти на стол и подался вперед.

– Это самая замечательная идея из всех, которые когда-либо существовали в кинобизнесе, – заявил он скромно. – Уже было снято достаточно много фильмов о современных знаменитостях – Эдисоне, Рокне, сержанте Йорке и многих других. Но мне всегда казалось, что в этих фильмах есть что-то неестественное. Я не могу смотреть на Спенсера Тресп и думать, что он Эдисон, потому что я знаю, что он не кто иной, как Спенсер Треси. Я не могу видеть, как Тайрон Пауэр строит Панамский канал, или египетские пирамиды, или что там еще. И когда герцог Виндзорский покинул Букингемский дворец, меня осенило. Пусть он сыграет самого себя в фильме, рассказывающем его собственную историю. Это выглядело бы очень естественно. Я написал об этом Сэму Голдвину – в то время я занимался делами в Чикаго, – но он оказался слишком глупым, чтобы оценить все перспективы такой идеи. Вы можете в это поверить?

– Удивительно, – отреагировал Святой.

– Но сейчас все выглядит еще более интересным, – оживился Афферлитц. – Вы сейчас очень знамениты, и во многих отношениях у вас большие шансы на успех. Всем, чего вы добились, вы обязаны лишь самому себе. И вы все еще на многое способны. Сержант Йорк не смог бы играть самого себя, потому что он уже старик, но вы-то в порядке. А как вы фотогеничны! Ваши поклонники с ума будут сходить от восторга!

Саймон Темплер сделал большой глоток из своего стакана.

– Подождите минутку, – сказал он. – Я правильно понял, что ваша величайшая идея заключается в том, чтобы сделать из меня кинозвезду?

– Сделать из вас звезду? – презрительно переспросил Афферлитц. – Да вы уже звезда! Все, о чем я вас прошу, – это помочь мне снять одну картину. Мы напишем сценарий, основываясь на различных эпизодах из вашей жизни, и закончим его этой историей с Пеллманом в Палм-Спрингс. Я уже нанял двух писателей, которые работают над этим. Завтра они должны представить мне черновой вариант. Вы будете играть главную роль в фильме о вашей собственной жизни. Я уже собирался снимать подобный фильм, но с вымышленным героем, Орландо Флейн должен был играть его, однако эта идея представляется мне значительно более интересной. Со сценарием проблем не будет.

Лицо Афферлитца светилось энтузиазмом. Но вдруг выражение его изменилось, словно кто-то повернул выключатель и весь неестественный свет ушел из этого лица. Профессиональная восторженность, усвоенная им, когда он делал карьеру, исчезла, и теперь перед Саймоном сидел человек с грубыми чертами лица, которому удалось создать независимый профсоюз и успешно вести борьбу.

– Конечно, – сказал Афферлитц, – очень многим не понравится, если мне удастся успешно воплотить свою идею. II некоторые из этих людей способны будут на многое пойти, чтобы помешать мне. Поэтому я и не мог сделать такое предложение никому, кроме вас. Полагаю, что вы сможете о себе позаботиться. Но если вы боитесь, то можете отказаться, вам это ничего не будет стоить.