Глава 242
Хаджар поймал падающее тело Атикуса. Растрепались густые черные волосы, стянутые в тугой пучок. Хаджар вновь осознал, что даже эту деталь своей внешности скопировал с кумира далекого детства.
Простые, рваные одежды, постепенно покрывались багряным пятном от крови.
– Судьи вынесли… приговор, – хрипел как-то резко постаревший предатель. – я так долго ждал этого…
– Не говорите глупостей, генерал, – Хаджар не понимал, почему ему так больно держать на руках умирающего человека. Ведь на протяжении последних пятнадцати лет он буквально мечтал, как собственными руками отправит мерзавца к праотцам. – Наша битва еще не окончена. Вы не можете так просто умереть! Вы не можете умереть от этих стрел!
Хаджар потянулся за спину Атикусу и надломил ближайшее древко. Генерал застонал от боли и из его рта вновь хлынула кровь. Хаджар тут же понял, что скорее всего задеты не только мышцы, но и артерия с легким. Вряд ли Атикус, если ему немедленно не оказать помощь, сможет пережить следующие десять минут.
Хаджар потянулся к сигнальному рожку на поясе Атикуса, но его остановила хватка слабеющих рук.
– Не надо… мой принц, – сквозь боль и кровь прохрипел бывший генерал. – Не надо… меня уже заждалась печать… бесчестия и… вечное… забвение.
– Забвение? Вы опять говорите глупостей. Тысячи лет матери будут приводить в пример бесчестия именно вас, сэр. Так что вас не забудут еще долго.
Атикус улыбнулся и перед глазами Хаджара вновь заплясали призраки прошлого. То, как Атикус поднимал его высокого над головой и показывал далекие земли, стоя на кончике шпиля дворцовой обсерватории. То, как они, смеясь, убегали от разъяренной таким поведением Элизабет.
Как таком от Мастера и Южного Ветра, Атикус учил Хаджара владению клинком. А еще рассказывал секреты, который должен знать каждый мужчины, но которые хранят в тайне от женщин.
Он рассказывал истории о битвах и войнах. Лишь спустя десятилетия Хаджар понял, насколько эти рассказывали преуменьшали одно, чтобы возвысить другое. Как они лишались крови и боли, чтобы остались лишь честь и достоинство.
Если бы не Атикус, Хаджар бы никогда не опустил свою спину под удары плети, предназначенные провинившимся солдатам. Его солдатам.
И теперь этот человек. Скала. Герой из былин. Умирал. Сухой, старый, и больше уже не кажущийся таким всесильным, как раньше. Ведь если бы не эти стрелы, следующий удар Хаджара рассек бы не холм, а самого Атикуса. Это было понятно даже глупцу. И, видимо, именно поэтому Снежные Люди вынесли такой приговор.
– Я не стану просить…прощения, мой принц, – тело Атикуса била мелкая дрожь, а конечности сводило судорогой. – ибо…тому, что я сделал… нет… прощения. Но, прошу… мой принц… возьмите.
Кое-как, едва ли не крича от боли, Атикус дотянулся до складок одежды и достал оттуда кинжал. Самый простой. Без изысканной гарды, не украшенный драгоценными камнями, да и лезвие не было особыми или необычайно крепким. Такой кинжал, в самый лучший день для торговца, мало кто купит. Но для Атикуса он имел необычайное значение.
Единственное наследие его семьи, которое он так и не успел передать маленькому принцу. Человеку, которого он предал…
Хаджар принял кинжал и повесил его на пояс.
– Помогите мне встать, мой принц, – на этот раз Атикус не хрипел. Увидев, как принц забирает кинжал и вешает его с левой стороны… Что ж, это сказало Атикусу больше, чем любые слова.
На миг к нему вернулась сила. Та сила, благодаря которой он был некогда известен на все ближайшие королевства. Сила, которая позволила ему стать кумиром для наследника трона. Сила, которую он потерял в тот день на клятом берегу.
Хаджар помог Атикусу подняться и отошел в сторону. Бывший генерал оперся о дерево и то тут же покрылось кровью. Атикус оттолкнулся и, поджимая левую руку, поднял правой меч. Из его спины торчали стрелы. Изо рта текла кровь.
В глазах не было ни страха, ни сожалений. Только решимость.
Ветер трепал его черные волосы. Развевались полы изорванных, простых одежд. Позади из снега появились фигуры, вернувшие засвидетельствовать выполнение вынесенного ими приговора.
– Я не стану сдерживаться, – произнес Хаджар, сдерживая боль, отчего-то возникшую рядом с сердцем. – Генерал Атикус.
В свисте ветра прозвучало далекое, угасающее:
– Я был бы сильно разочарован, будь это иначе… мой принц.
Атикус, качаясь, рванул вперед. Вместе с кровью из его горла вырвался его знаменитый боевой клич… Простой рев, часто путаемый противником с ревом животного. Такой же, как и у Безумного Генерала…
В следующий миг колени Атикуса подкосились, и он упал на снег. Рядом рухнула его голова. На лице застыла маска вечного покоя.
Хаджар убрал меч обратно в ножны и коснулся рукояти кинжала. Убил ли он предателя или закончил путь прославленного, но несчастного генерала, над чьей судьбой так сильно посмеялись боги.
Наверное, ответа на этот вопрос он не узнает никогда. И, пожалуй, редко когда станет искать этого самого ответа.
Из снега вышли четыре фигуры и направились к телу Атикуса.
– Еще один шаг, – голос Хаджара не выражал эмоций, но в его глубине слышались нотки драконьего рычания. – я превращу этот лес в равнину, сожгу ваши снега, а вас самих отправлю к праотцам. Или кому там поклоняются Снежные Люди.
Фигуры застыли и обнажили клинки. Хаджар не стал вновь доставать Лунный Стебель. Он лишь положил ладонь на рукоять. По его телу текла кровь. На руках и ногах появились многочисленные гематомы. Но все это не было серьезными травмами.
Жизнь сделала его крепким и сильным. Крепче и сильнее, чем был Атикус.
Мальчик уже давно превзошел своего кумира.
Снежные воины, так же тихо, обернулись четырьмя снежными столпами и исчезла в буране.
Хаджар запрокинул голову и посмотрел на низкое, серое небо. Падали снежинки. Кружились, ведомые музыкой веселого ветра. Почему-то Хаджар знал, что ему больше никогда не будет нравиться ни вьюга, ни буран, ни, даже, снегопад.
Точно так же, как ему больше уже не нравятся простые, красные, полевые цветы…
К вечеру Безумный Генерал сложил погребальный костер. Он положил на него тело Атикуса, но голову оставил покоиться в мешке. На ложе Хаджар положил вырезанную им недавно трубку. Именно такую так любил покурить вечерами Атикус…
Вспыхнуло пламя и Хаджар, не оборачиваясь, пошел вон из леса. За его спиной сгорал труп человека, мести которому он посветил тысячи ночных мечтаний. Вот только итог почему-то совсем не радовал Хаджара.
- “Глупый генерал”, - прозвучало в ветре.
Хаджар шел обратно в столицу. В его глазах, как и в глазах недавнего противника, не было ни сожаления, ни мольбы о прощении. Только решимость. Ибо под Бескрайним Небом все еще ходила душа, которую он все еще не отправил на суд праотцов.
Примус…
* * *
На рыночной площади, в разгар фестиваля, перед самым запуском фейерверков, стоял одинокий, потерянный мальчишка. Он озирался по сторонам, будто искал кого-то в толпе.
– Эй, Атикус, – донеслось откуда-то со стороны. – а мы уже боялись, ты не придешь.
Мальчишка улыбнулся и побежал к своим друзьям. Еще одному мальчику и девочку, которую тот держал за руку.
– Элизабет, ты где успела? – Атикус показал на разбитую коленку девочки.
– Меня Хавер толкнул, – насупилась девочка.
– Ничего я тебя не толкал! – возмутился мальчишка. – я наоборот – хотел тебя поймать.
Все трое рассмеялись.
– Пойдем смотреть фейерверки?
– Сейчас, только подождем еще немного…
