Катя быстро шла по аллее парка, уходя все дальше и дальше от сидящей на скамейке Маши. Нет, она не сердилась на подругу, не обвиняла в том, что Маша предала ее, испугалась и отошла в сторону, оставив один на один с бедой.

Да и было ли это предательством? Маша всегда помогала, чем могла, поддерживала в горестные дни после потери матери и Артура. Они с Леней приютили ее, когда Кате было непереносимо оставаться одной, и без лишних слов, даже не дожидаясь просьбы с ее стороны, поехали с ней в Кабаново, потому что знали, что ей это нужно.

Так имела ли Катя право ждать, что Маша ввяжется вместе с ней в невероятную историю, рискуя своей жизнью и душевным здоровьем, да вдобавок еще и своими близкими – дочерью и мужем? Могла ли требовать, чтобы она приняла вызов и встала с нею рядом, пытаясь дать отпор потустороннему созданию, которое по всем законам науки и логики вообще не могло существовать?

А если еще учитывать, что Катя сама, пусть и не желая, заварила эту кашу, а значит, косвенно повинна в гибели матери и мужа, то слова о том, что ей кто-то что-то должен, и вовсе звучали абсурдно.

Остановилась Катя только возле дальнего выхода из парка. Маша, скорее всего, тоже уже поехала домой – грустная, растерянная. Катя знала, что они, вероятно, больше не увидятся, что это была их последняя встреча. Еще одна потеря в череде потерь…

Она заставила себя не думать об этом. Присела на лавочку, вытащила из сумки смартфон и стала искать в Интернете подходящее место для ночлега. В квартиру она больше не вернется, это ясно. Утром у нее будет много дел, нужно где-то переночевать, отдохнуть. Конечно, у Маши было бы лучше всего, но это уже невозможно.

Забронировав место в маленькой гостинице, Катя вызвала такси. К счастью, ждать пришлось меньше пяти минут. Добираться на общественном транспорте было за пределом ее возможностей. Она чувствовала себя усталой и разбитой. Поспать бы часов десять, а лучше все пятнадцать. Даже есть не хотелось, хотя она не могла вспомнить, когда в последний раз садилась за стол.

«А правда – когда же?» – размышляла Катя, пока автомобиль вез ее по вечернему городу к месту пристанища.

Утреннее происшествие, во время которого ее завтрак оказался на полу, случилось в среду. Календарь констатировал, что сегодня пятница. Выходит, в последний раз она нормально ела три дня назад.

Как же странно растянулось время! Кате показалось, что она пробыла в запредельном мире, в логове зверя всего пару часов. А на самом деле блуждала там более суток.

Гостиница под названием «Лаура» располагалась в двухэтажном здании. Таксист оставил Катю перед входом и укатил, пожелав отлично провести вечер. Никакого багажа у Кати при себе не было, и он, наверное, решил, что у девушки там свидание.

Улыбчивая, приветливая до приторности пышнотелая дама-администратор дала ей ключи от номера («Вам у нас понравится: очень уютно, телевизор, кондиционер, белье свежее-свежее, как на морозе сушили!»), сказала, что нужно подняться на второй этаж и свернуть налево («Окна во двор, никакого шума, у нас тихо, спать будете как на даче!»).

– Ужинать приходите! – крикнула она Кате в спину. – У нас кафе-столовая. Готовят очень вкусно…

«Как дома», – закончила про себя Катя, заворачивая за угол.

На лестнице лежала зеленая ковровая дорожка, на пятачке между этажами красовались искусственные деревца в кадках. Администраторша была права: в номере Кате понравилось. Большое окно занавешено тюлем и тяжелыми зелеными шторами, кровать аккуратно застелена, на мебели – ни пылинки.

Но самое главное, она наконец-то одна. Никаких призраков, ужасов, гостей из иного мира.

Катя прошлась по номеру, открыла бутылочку с водой, с наслаждением сделала глоток. Возле окна задержалась на минутку, просто стояла и смотрела. Там, на улице, было темно, почти ничего различить невозможно. Просто знаешь, что и улица другая, и двор, и люди.

– Иногда необходимо сменить вид из окна, чтобы жить дальше! – философски заметила Катя, допила воду и отправилась принимать душ.

Позже она включила телевизор и позвонила на ресепшен, попросила, чтобы ей принесли каких-нибудь бутербродов с чаем: есть все-таки захотелось.

Закутанная в банный халат, Катя сидела на кровати, по-турецки скрестив ноги, ужинала и смотрела телевизор. Это был развлекательный канал, на котором одно за другим шли бесконечные шоу, концертные номера и сериалы с закадровым смехом.

Пестро одетые мужчины и женщины участвовали в каких-то конкурсах, проживали игрушечные жизни, изображая людей, которых на самом деле не бывает; шутили и сами же охотно смеялись над своими шутками, приглашая зрителей разделить их веселье.

Катя не вникала в происходящее, ей просто не хотелось сидеть в тишине. Если бы она умела спать под громкие звуки, при включенном телевизоре, то оставила бы этих весельчаков резвиться всю ночь. Жаль, что под жизнерадостный гогот выспаться не удастся, а завтра нужна свежая голова.

Поэтому, покончив с ужином, Катя щелкнула пультом и перекрыла поток телевизионной искусственной радости. Легла, не снимая халата, закуталась поплотнее в одеяло и вскоре уже крепко спала.

Сначала ей снилась мама – молодая, красивая, улыбающаяся. Во сне Катя не помнила, что мамы уже нет в живых. Они шли по улице и ели необычайно вкусное мороженое, а потом оказались в маленькой незнакомой комнатке. Мама погрустнела и сказала с заговорщицким видом:

– Тише, дочка, он может услышать!

– Кто? – удивилась Катя. – Здесь никого, кроме нас.

– Он здесь, – еще тише, одними губами прошептала мама. Кажется, она была напугана. – Никому нельзя жаловаться, лучше беги!

Катя никак не могла понять, о чем это она, и сердилась на маму, которая не хотела нормально объяснить, от кого они прячутся, не говорила, зачем Кате куда-то бежать.

Не просыпаясь, она недовольно пробормотала что-то неразборчивое, повернулась на другой бок, и картинка сменилась. Теперь мамы с ней не было, они сидели с Артуром в огромном кинозале. Муж держал в руках картонную коробочку с попкорном.

Зрителей, кроме них, почти не было: лишь несколько человек сидели далеко впереди, их затылки чернели на фоне экрана. Катя никак не могла понять, о чем фильм, нравится он ей или нет. Силилась разобраться, что происходит, чем заняты актеры, но картинка постоянно дергалась, и звук был плохой, слов не разобрать: сплошной треск, шорох, шуршание и шипение.

– О чем они говорят? – то и дело шепотом спрашивала она Артура. – Ничего не слышу!

– Все отлично слышно, не мешай, – отвечал муж, не поворачивая головы. Время от времени он запускал руку в коробку с попкорном.

– Может, ты и понимаешь, а я ничего не разберу! – раздраженно сказала Катя, и люди, сидящие впереди, начали оборачиваться к ним и делать замечания свистящими, змеиными голосами.

– Черт с тобой! – разозлилась Катя и, оставив Артура в зале, направилась к выходу. – Сиди и смотри один.

Муж не стал ее останавливать, он вообще не произнес ни слова, не отрывая взгляда от экрана. Кипя от ярости, Катя добралась до двери и вышла из зала.

В холле было сумрачно и прохладно (во сне Катя раскуталась, выпростала ногу из-под одеяла). Она сделала по инерции несколько шагов и испуганно вскрикнула: всюду было полно пауков! Темная, мерзкая масса упруго шевелилась, с шуршанием расползалась в разные стороны – так вот откуда шел этот звук!

Несколько крупных пауков, шустро перебирая мохнатыми лапками, направились в сторону Кати, и она, сжавшись от брезгливого ужаса, застыла на месте, глядя на приближающихся насекомых.

Дверь в кинозал за ее спиной распахнулась, и оттуда выбежал Артур.

– Ты что стоишь, котенок? – заорал он. – Это же сеть! Ты сейчас попадешь в паутину!

Ногам стало щекотно, Катя опустила голову и увидела, что пауки уже добрались до нее и пытаются взобраться вверх, карабкаясь по ее ступням и лодыжкам. Она завизжала, приплясывая на месте, сбрасывая гадких тварей, а муж, вместо того чтобы помочь ей, все кричал про сеть.

В какой-то момент Катя, занятая тем, чтобы избавиться от пауков, стряхивая и растаптывая их одного за другим, вскинула взгляд и поняла, что имеет в виду Артур: просторное помещение было затянуто серой липкой паутиной.

Потрясенная, ошарашенная, Катя остановилась, перестала бороться с пауками. Но стоило ей на мгновение отвлечься, как новые особи устремились к ней, взбираясь по ее ногам, царапая кожу. Их было все больше и больше, шуршащий противный звук лез в уши, заглушая крики Артура, паутина грозила окутать ее с ног до головы, и Катя забилась, задергалась изо всех сил.

– Нет! – крикнула она и проснулась, кажется, от собственного вопля.

Уже наступило утро. В комнате было светло, несмотря на плотно задернутые шторы. Одеяло валялось на полу: должно быть, она сбросила его во сне, сражаясь с армией пауков.

«Приснится же, Господи!» – подумала она, одновременно понимая, что сон, видимо, еще продолжается, потому что шипение так и не прекратилось.

В недоумении она огляделась по сторонам и сразу же обнаружила источник шума. Никаких пауков, разумеется, – громкий, раздражающий скрежещущий звук шел от включенного телевизора. На экране не было ничего, кроме помех.

– Я же его выключила, – пробормотала Катя в тщетной попытке убедить себя, что ничего особенного не происходит.

Она нашарила на прикроватной тумбочке пульт и нажала на красную кнопку, но ничего не произошло. Катя попробовала еще раз, и еще – бесполезно. Тогда она отшвырнула пульт и выскочила из кровати, метнувшись к телевизору. Нашла на панели кнопку выключения, надавила, в глубине души уже понимая, что это бесполезно.

«Тише, дочка… Он здесь!» – Ей вспомнился сон, мамины загадочные слова, страх на ее лице и то, как мама просила ее убежать.

И внезапно, со всей ясностью открылась правда. Мозг еще не успел принять ее, справиться с оглушающим ударом, но сердце уже приняло горькую истину. Наверное, подсознательно Катя с самого начала понимала, что ничего не получится, что спастись не удастся.

Сеть… Пауки… Теперь все стало так очевидно, что она и сама не могла понять, как не догадалась обо всем сразу же. Бежать из квартиры было так же наивно, как и разбивать ноутбук, и топтать каблуками флешку.

Телевизор перестал работать. Сам по себе, точно так же, как и включился. Наступившая тишина была громкой и гулкой. В этой звенящей, неестественной тиши она медленно, словно заводная кукла, повернулась к лежащему возле сумки смартфону.

Он будто звал ее, глумливо подмигивая: экранчик светился. Катя подошла ближе, взяла смартфон в руки и прочла надпись, которая появилась там вместо привычной заставки – их фотографии с Артуром.

Всего три слова: «Тебе не выбраться».

Да, теперь она знала. Злобная сущность поселилась вовсе не в ее квартире – Никита теперь жил в Сети. Будто смертоносный паук, караулил свои жертвы, сидя в паутине, которой опутан весь современный мир.

«Куда спрячешься? – подумала Катя. – Выход в Интернет есть даже у телевизоров».

А она-то, дурочка, собиралась пойти в офис Артура, попросить, чтобы там занялись продажей квартиры. Надеялась получить деньги и переехать куда-нибудь – например в Питер. В юности мечтала там жить, и теперь собиралась осуществить мечты. Найти работу, постараться забыть прошлое и начать новую жизнь.

Не будет никакой жизни. «Тебе не выбраться», – вот в чем суть. Он упрятал ее в подвал и больше не выпустит. Куда бы Катя ни направилась, эта тварь от нее не отстанет. Так что же делать? Сидеть и ждать того, что уготовано?

Катя, почти не задумываясь, механически, просто чтобы чем-то заняться, прибрала постель, привела себя в порядок, переоделась. Снова, как вчера вечером, подошла к окну.

Наверное, стоит вернуться обратно. Какая разница, где умирать? А дома и стены помогают.

Возле окна росла белоствольная береза. Утреннее солнце пробивалось сквозь пышную крону, золотило ветви. Катя смотрела на деревце, и сердце ее замирало от боли.

Конец августа, самое странное и, судя по всему, последнее в Катиной жизни лето заканчивалось, отцветало, уходило в никуда. Скоро наступят холода, облетят листья, зарядят дожди. Придет осень, но Катя этого уже не увидит.

«Прекрати жалеть себя!» – Она попыталась остановить слезы, но ничего не вышло. В голову лезли мысли о том, что весь этот чудный, дивный мир продолжит жить и без нее, даже не заметив потери.

Мир… Огромный мир…

Что-то было в этой фразе – нечто значимое, очень правильное!

В голове забрезжила и тут же окрепла ослепительная, потрясающая мысль. Пускай выход был не таким, каким он ей представлялся, пусть он был не там, а совсем в другой стороне, но ведь он был!

Боясь поверить этому, Катя взяла смартфон, вытащила сим-карту, разломила ее и смыла в унитаз. Сам аппарат она, уже выйдя на улицу, разбила и выбросила в ближайшую мусорку.

«Похоже, избавляться от техники входит у меня в привычку», – с грустной иронией подумала Катя.

Оставив ключи от номера на пустующей стойке ресепшен, она покинула гостиницу. Было начало девятого.

Спустя двенадцать часов Катя садилась в самолет. Она не знала, можно ли надеяться на хороший исход, и все же стойкое ощущение того, что ей удалось избежать гибели, не покидало. Кажется, теперь она знала, что такое получить сообщение об отмене смертельного приговора.

Наверное, в компании Артура посчитали, что она спятила. Тронулась умом от обрушившихся на ее голову бед.

Катя появилась там, когда рабочий день (хвала небесам, здесь работали по субботам!) только-только начался, и сразу прошла в кабинет Сергея, заместителя Артура, с которым они вместе владели агентством.

Секретарша попыталась было остановить ее, сказать что-то про совещание и намеченные сделки, которые нельзя отменить, но Катя не стала ее слушать. Сергей, который был не только коллегой, но и близким другом Артура, все отменил и целый день занимался ее делами.

Она попросила его о двух вещах – и обе просьбы он выполнил, хотя они и показались Сергею дикими.

– Пожалуйста, не задавай вопросов. Я все равно ничего не смогу объяснить. Просто оформи все бумаги. Прямо сейчас, – сказала ему Катя, когда он попробовал ее отговорить от того, что она собиралась сделать.

– К чему такая спешка? Тебя что, полиция ищет? – попытался пошутить Сергей, но она не поддержала шутки. – Если бы ты немного повременила, мы нашли бы хорошего покупателя и цена была бы выше! Я выплачу по максимуму, но ты все равно теряешь в деньгах.

– Приобретаю я гораздо больше, поверь.

В результате документы были подготовлены, подписи поставлены, и Катя продала агентству свою квартиру. Часть денег Сергей сразу же перевел на ее счет, часть обещал выплатить в ближайшее время.

– Ты забрала оттуда свои вещи? Мебель?

– Распорядись всем сам, – коротко сказала Катя. – Я не хочу туда возвращаться.

– Понимаю, – кивнул Сергей, хотя ничего не понял.

Так же, не понимая, что происходит, пообещал уладить все дела с унаследованной Катей квартирой матери.

– Тебе придется написать генеральную доверенность…

– Я все подпишу, Сережа, – перебила она. – Когда все сделаешь, продай ее по любой цене, по какой считаешь нужным, и переведи деньги на мой счет.

«Работать я вряд ли смогу, а жить на что-то нужно».

Секретарша, как заведенная, носилась туда-сюда с пачками документов в руках. Телефон постоянно трезвонил, приглашенный нотариус сверкал очками. Наверное, у окружающих складывалось впечатление, что Катя смертельно больна, вот и торопится, вот и делает последние распоряжения, чтобы не оставлять в этой жизни незавершенных дел. В некотором смысле так и было.

Впрочем, не важно, что считали люди. Сама она сидела и думала только о том, сколько времени ей отпущено, и старалась убедить себя, что тут, в этой деловой суете, при скоплении народа, ее преследователь не сможет сделать ей ничего плохого.

Сергей вознамерился объяснить ей детали, касающиеся управления фирмой, половина которой принадлежала теперь наследникам Артура – то есть Кате и его родителям, но она не стала слушать.

– Я отказываюсь от своей доли в твою пользу, – сказала она и снова попросила подготовить все, чтобы ей осталось только подписать.

– Это очень щедро, Катя. И необдуманно. Я чувствую себя неловко. Получается, будто я воспользовался ситуацией, твоими трудностями.

– Перестань, – поморщилась Катя. – Эту фирму вы создавали вдвоем с Артуром. Я не имею к ней отношения.

Но Сергей все же настоял на том, что выплатит Кате отступные. Снова замелькала секретарша в компании с бухгалтером, снова заполнялись какие-то документы и ставились подписи…

Когда с этим было покончено, Катя озвучила вторую свою просьбу. И если первой, касающейся дел с недвижимостью, Сергей был немало шокирован, то от этой у него просто отвисла челюсть.

В кресло рядом с Катей опустилась седовласая женщина в нарядном, похожем на вечернее, платье. Она улыбалась взволнованно и радостно и выглядела так, как будто ей предстоял не перелет, а долгожданный концерт в оперном театре.

– В первый раз в самолете! – сообщила женщина, представившаяся Еленой Витальевной. – Долетим, как думаете?

Странный вопрос, усмехнулась про себя Катя, а вслух уверила соседку, что они непременно долетят.

Вскоре самолет оторвался от земли и поднялся в воздух.

Кате уже приходилось бывать на Урале, но о том, что ей придется поселиться в тех краях, она никогда не помышляла.

– Я хочу как можно быстрее переехать. Все равно, куда – лишь бы подальше, в глубинку. Главное, чтобы там не ловил мобильный, был недоступен Интернет, не было вышек сотовой связи, – попросила она Сергея. – Есть же у вас, наверное, коллеги в других регионах? Спроси, может, у них найдется что-то подходящее?

Уже не задавая лишних вопросов, он взялся выполнять ее просьбу.

Теперь Катя летела в Челябинск, где ее должны были встретить. А оттуда ей предстояло ехать дальше, отправиться на поиски подходящих домов, чтобы из нескольких вариантов выбрать тот, что приглянется.

С точки зрения нормального человека, привлекательного в этих домах было мало, за исключением разве что шикарной природы за окном. Расположенные в глухих поселках и умирающих деревнях, затерянных среди гор, эти дома продавались годами, несмотря на низкие цены. Молодежь стремилась в города, и оставшиеся после смерти пожилых родственников дома часто оказывались ненужными.

Катя не знала, как станет выживать в такой глуши – ведь она была городская девчонка. Одинокая, отрезанная от цивилизации, потерявшая все, к чему привыкла, лишившаяся родных, друзей и знакомых…

Ей вдруг пришло в голову, что Никита, злобный призрак-убийца, живущий в Сети, все же лишил ее возможности выбраться, оставил в темноте. Даже если и удастся ускользнуть от него, жить прежней жизнью все равно не суждено. Он отнял у нее все, что было ей дорого.

Она вспомнила картину, которая висела на стене подвала. Сидящая в кресле женщина должна была постоянно видеть ее, наряду со снимками своих несчастных предшественниц.

На той картине была изображена зимняя дорога – широкая, безлюдная, уводящая вдаль. Обездвиженной пленнице, должно быть, думалось о том, как хорошо было бы чудом оказаться внутри картины, попасть на нарисованную дорогу и бежать по ней куда глаза глядят, подальше отсюда.

Только это невозможно. И не потому, что дороги не существует. А потому, что дорога никуда не ведет. Закругляется в кольцо где-то за пределами видимости, огибает заброшенные поля и снова приводит к дому. Наверное, картину написал сам Никита, потому и веет от нее такой безысходностью.

Катя почувствовала, что слезы подступают к горлу. Накатила такая тоска, что сдержать ее внутри себя не получалось, и она сжала руки в кулаки, чтобы не закричать.

– Милая моя, вам тоже не по себе? – услышала она. Соседка в нелепом одеянии участливо смотрела на Катю. – Ну-ну, не надо бояться, детка. Я сначала тоже нервничала, а потом подумала: если что-то должно случиться, оно ведь все равно произойдет, готовимся мы к этому или нет. К чему тогда мучить себя? – Елена Витальевна похлопала Катю по руке, посмотрела в иллюминатор. – Нужно просто жить и надеяться на лучшее. Худшее и само придет – незачем его подгонять, ждать. А потом – если не ждать, так, может, оно и заблудится где-то, верно?

– Верно, – искренне сказала Катя и почувствовала, что боль если и не покинула ее совсем, то отступила, перестала душить. Это были те самые слова, которые ей важно было услышать. Если жить в ожидании плохого, в постоянном страхе, то этот страх рано или поздно погубит тебя. – Спасибо вам большое. Надеюсь, что худшее и вправду… заблудится.

Елена Витальевна улыбнулась.

– Вот и хорошо, милая. – Она снова сжала Катину руку. – Вот и хорошо.

Катя улыбнулась ей в ответ, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Ей снова, как тогда, у гостиничного окна, пришло в голову, что мир вокруг нас огромен.

Даже не просто огромен – он бескрайний, беспредельный, безграничный. Ведь пределы и границы устанавливают сами люди, и если не делать этого, то никогда не окажешься в клетке, где бы ты ни находился.