Глава 17

– Добрый вечер.

– Добрый.

Валера Ломов приоткрыл глаза, уставился на часы. Три часа ночи. Твою же мать!

– Вы просили позвонить вам, если появится какая-то информация по убийству Илоны Високосных, – пробубнил в ухо мужской голос.

Чудной голос, невнятный. То ли пьяным был человек, звонивший ему, то ли прикрывал рот платком.

– Просил. – Валера широко зевнул. – Но не в три часа ночи, уважаемый. Можно было подождать до утра.

– Не можно, – прогнусавил мужчина. – Утром могут еще кого-нибудь убить.

– Ща, погодите.

Валера скинул ноги с кровати и вышел из спальни.

Он ночевал не один. Девушка, которую он уже пару месяцев обхаживал, вдруг пару дней назад согласилась у него остаться. И пока их обоих все устраивало. Его – ее способность содержать его дом в порядке, не раздражаться, если он долго задерживается на работе. Ее – его внимательность, неутомимость. И то, что он, задерживаясь, непременно звонил.

Но кто знает, как она отнесется к тому, что ему названивают какие-то полоумные, в чьи руки попала его визитка. Надо полагать, случайно попала. Он даже помнит, кому ее оставлял по делу Илоны. Неразговорчивой соседке. Ее даже дома не было на момент убийства.

Во-вторых, ему срочно требовалось глотнуть воды. В горле пересохло.

Он прошел на кухню, закрыл дверь, влез в холодильник и напился воды прямо из бутылки. Прямо возле открытого холодильника. Вспомнил, что теперь не один, вытер горлышко ладонью, закрутил крышку и убрал бутылку обратно.

– Итак, я слушаю вас, – проговорил Валера в трубку, искренне надеясь, что мужик не дождался его перемещений по квартире и отключился.

– У меня есть информация, – раздалось в трубке. – По убийству Илоны Високосных.

– Это я понял. – Валера закатил глаза. – Что за информация?

– Важная.

– Слушаю, слушаю вас! – Он начинал терять терпение.

– Но она стоит денег. Больших денег.

И мужик назвал такую баснословную сумму, что, продай Валера свою однушку вместе со сладкой девочкой, сопящей сейчас в его кровати, ему бы не хватило.

– Так, понял. Давай, мужик, всего тебе хорошего.

Валера собрался нажать кнопку отбоя, когда телефон голосом Сереги Журенкова произнес:

– Вот ты жадный какой, лейтенант. Не хочешь помочь безработному другу? Ай-ай-ай.

– Серега? Ты, что ли? – Валера чертыхнулся. – Тебе делать, что ли, нечего, как звонить мне в три часа ночи? До утра не мог подождать? Я, между прочим, спал. И, между прочим, не один. И пить не буду, даже если у тебя в кармане мой любимый грушевый кальвадос.

– Кальвадоса в кармане у меня нету, Валера, – признался с сожалением Серега. – И пить не хочется. Некогда. Что разбудил, даже извиняться не стану. У тебя завтра выходной, совершенно точно знаю. А вот что ты не один, это хреново.

– Чего это? Жаба душит?

– Нет, хотел к тебе подняться. Теперь поеду обратно.

– Да погоди ты! – воскликнул Валера излишне громко.

И тут же услышал за дверью кухни странный шорох. Разбудил все же матрешку свою.

– Да погоди, – чуть тише воскликнул Валера. – Что за проблема? Чего ты в три часа ночи ко мне заявился?

– Я не соврал тебе, дружище, когда сказал, что у меня есть информация по убийству Илоны Високосных.

– Упс-сс… – зашипел Валера.

И снова закатил глаза. Серега опять лезет не в свое дело! Ну сколько можно обжигаться! Засветится и себя подставит, и ему не поможет. И снова придется уезжать куда-нибудь подальше, чтобы не мозолить глаза парням с серьезными намерениями.

– Каким ты-то боком к ее убийству, скажи? – произнес он со вздохом. – Чего вот тебе не сидится спокойно? Я же просил тебя посидеть тихо какое-то время. Я ведь уже говорил с полковником. Просил за тебя. Он промолчал, но не выгнал.

– Пока он будет молчать, полковник твой, у тебя может появиться еще один труп. Я ведь не соврал, Валера. А к убийству ее я никакого отношения не имею.

– Тогда как?

– Ладно, раскроюсь. Но не по телефону. Зайду, раз стою под твоими окнами. И нимфу твою, обещаю, не потревожу. Кофе свари.

– У меня только растворимый, – буркнул Валера.

Но Серега его уже не слышал. Оборвал связь.

Он полез в шкаф, достал банку растворимого кофе, встряхнул ее. Кофе оставалось на донышке. Даже одному мало.

– Кофе захотелось? – раздалось от двери.

Валера вздрогнул, уронил банку, неплотно завинченная крышка слетела, и последняя ложка кофе высыпалась на пол. Ну что ты будешь делать! Он поднял на девушку раздраженный взгляд и смолчал. Но взглядом сказал: видишь, что ты наделала.

– Не беда, Валерочка. Кофе есть, – она сонно улыбнулась, кутаясь в длинный халатик в мелкий цветочек. – Я вчера купила себе на работу банку, да так и не выложила. Сейчас принесу, раз тебе захотелось в полчетвертого кофе пить.

– Да не мне, – признался он ей в спину. – Друг сейчас зайдет.

– Друг?

Ее спина напряглась.

«Ну, вот сейчас начнется! Она такая же, как и все, – подумал Валера. – Сейчас станет гундосить, что друзья должны быть где-то там, за порогом, и уж никак не в половине четвертого утра являться кофе пить».

Ей же не понять было, что они особенными были друзьями – верными. И не было меж ними ни подлости, ни зависти. Одно сплошное доверие и сочувствие.

Вот если скажет какую-нибудь гадость сейчас, решил он, точно выставит ее. Как бы хорошо с ней не было и комфортно, он ее выставит из квартиры.

– У него что-то случилось? – повернувшись, округлила она испуганно сонные глазки. – Я могу чем-нибудь помочь?

Уф-ф-ф! Ну, находка, а не девушка! Пока совершенно ни к чему придраться. Каждый зачет на пять с плюсом.

– Это вряд ли, – улыбнулся ей Валера, подошел, поцеловал в щеку. – Иди, досыпай. Кофе только не забудь.

Две двери хлопнули одновременно. Одна – входная, впуская Серегу, вторая – в комнату, скрывая от глаз друга его новое увлечение.

– Даже не познакомишь? – ухмыльнулся Серега, скидывая мокасины у порога.

– Отвали. – Валера пожал ему руку, ткнул пальцем в банку с кофе, которую держал в руке. – Нашлась у нее в сумочке.

– Ух ты! Не девушка, а подарок. – Сергей потопал за Валерой в кухню. – Серьезно у тебя?

– Посмотрим, – проговорил тот, отворачиваясь от друга к плите.

Можно подумать, он знал: серьезно у него с ней или нет? И как это бывает – серьезно? Когда дышать и жить не могут друг без друга? Так точно не было. Комфортно было. Идти из дома никуда не хотелось, когда она там была, и это казалось непривычным. А чтобы задыхаться от восторга, глядя на нее, такого точно не было.

И вот пойми: серьезно это или нет.

– Тебе сколько кофе, сахара? – Валера застыл с горячим чайником в руке. – Как раньше?

Раньше Валера пил растворимый с одной ложкой сахара, а кофе сыпал полчашки.

– Так, как и раньше. – Серега провел рукой по лицу, проговорил с печалью: – Хотя, как раньше, уже не будет никогда. Светка от меня ушла, работы меня лишили. Любимой работы! Вот скажи, Валерка, кто еще так любил нашу собачью работу? Кто?

– Стажер, – брякнул тот, громко размешивая сахар в Сережиной чашке.

– Что стажер?

– Не что, а какой стажер, – поправил его Валера и протянул ему чашку. – На, травись.

Тот с благодарным кивком взял у него чашку. Хлебнул. Удовлетворенно зажмурился, похвалил:

– Неплохо. Совсем неплохо, дружище. Так что говоришь, тебе стажера дали? И что? Толковый парень? Кто такой? Я его не знаю?

– Нет. Ему всего двадцать пять лет. Володя Ярных. Университет гуманитарный, армия, потом наше ведомственное училище. Сейчас сидит за твоим столом. А меня, понимаешь, бесит! – Валера с грохотом отодвинул табуретку от стола, оседлал. – Он бесит! Потому что дотошный, потому что за твоим столом сидит, потому что свои выходные тратит на то, чтобы дело раскрыть. Думает, я не знаю, что он катается по городам и весям в свои выходные. Пацан!

– Ладно, не кипятись. Я тоже так начинал. Не за ордена и премии. Интересно было. Да и ты тоже был таким. Сейчас пыл подрастерял.

– Чего это я его подрастерял-то? – протянул Валера с обидой.

– Не знаю. – Сережа громко хлебал кофе, жмурился от удовольствия сидеть на кухне друга и злить его по-доброму. – Почему ты в деле Илоны Високосных не рассмотрел одной важной детали, которая, собственно, и привела меня к тебе.

– Это какой такой детали?

– Вы, следственная группа, в курсе, что несколько месяцев назад у нее угнали машину?

Сережа сжал пальцы в кулак и тут же выбросил мизинец.

– Пока нет, – нехотя признался Ломов. – А это имеет отношение к делу?

– Вполне может иметь.

– Косвенное наверняка, – ухмыльнулся Ломов, отобрал у него пустую чашку. – Хватит хлебать, пусто там уже. Что я тебе скажу, коллега, Илона эта была… Не очень хорошим человечком, мягко говоря. С младых ногтей промышляла шантажом. Буквально профессионально промышляла. Собирала сведения. Коллекционировала их, как уверяет ее школьная подруга. Поэтому, думаю, желающих убить ее, избавиться от шантажа было немало.

– Вы нашли подтверждение словам ее подруги?

– А как же! Нашли у нее блокнот в кожаной обложке, в который она записывала все платежи, поступавшие от провинившихся людишек. Людишек записывала тремя заглавными буквами. Шифр простой – заглавные буквы имени, фамилии, отчества.

– Людишек вычислили?

– Один на подозрении, поскольку со своих счетов переводил ей денежки несколько раз. Но одна буква в ее шифре не соответствует. Почему, не можем понять. Дядьку проверили. Документы подлинные. Может, следы она путала?

– Или дядьку этого когда-то знала под другим именем или фамилией, что и стало предметом шантажа, – удовлетворенно улыбнулся Сергей и дурашливо поклонился. – Можете не благодарить. К тому же, если он не расколется, доказать это не сможете никогда.

– Знаю. – Валера глянул удрученно. – Проверяем еще его пасынка. У него с убитой любовь была. Но он тоже вне подозрений. На ночь убийства у них с отчимом общее алиби. Вместе были. Думаю, врут. Сговорились.

– Почему? Почему так думаешь?

– Потому что сначала ничего внятного сказать не могли. Один в загородном клубе типа был, второй дома спал. А потом оказалось, что и в клубе были вместе, и отчим ночевал у пасынка. Доказать обратное не можем. Пока не можем. Бьемся, брат. Но сам знаешь, как бывает.

– Знаю. Тупик, еще тупик, снова тупик, и вдруг – прорыв! – Сережа глянул на чайник. – Сделай еще кофейку.

– О, господи! Как же можно в такое время так кофе жрать? – проворчав, Валера поднялся и начал наводить еще одну чашку для друга. – Так что там с угоном? И откуда ты знаешь про угон?

– Это разговор, конечно, не под чашку кофе. И кальвадосом ты меня должен поить, но так и быть, расскажу.

Следующие десять минут Валера слушал друга, раскрыв рот. А тот не особо торопился, затягивал паузы. Подробно рассказывал о пляже, море, горах, о своем скоротечном романе с администраторшей в уютном отеле в горах.

– Так вот, Вера Ивановна, хозяйка салона, считает, что кто-то намеренно решил ударить по ее имиджу.

– А заодно и обогатиться.

– Разумеется. Я-то поначалу ее заподозрил. И деньги с клиентов получала, и с угонщиков потом долю получала. Но версия не нашла подтверждения.

Сережа кисло улыбнулся, вспоминая, как пластала его самомнение высокомерная дама в дорогом шифоновом платье. Пластала неоспоримыми аргументами.

– Зачем ей мне платить так много, так ведь? Чтобы я на нее вышел? Нелогично.

– Согласен. А страховщик? Как его?

– Кузьмин Лев Васильевич, – напомнил Сережа. – О-очень мутный субъект. Очень неохотно нанимал меня. Ежился, кривился.

– Он ведь может быть замешан? Получал, допустим, долю с угонов, долю с выплаченных страховых премий. Могло такое быть?

– Запросто, коллега. – Сережа поднял вверх кулак с оттопыренным пальцем и тут же отогнул еще один. – Почему я так думаю? Да потому что одной из пострадавших является его племянница, дружище!

Ломов присвистнул, вытаращил глаза. Пробормотал:

– Ни фига себе!

– Вот тебе и ни фига. – Сергей глотнул из чашки и тут же отогнул третий палец. – И теперь перехожу к самому главному. Двое из пяти пострадавших от угонов заявили об угоне своих машин через три дня после того, как машины были угнаны. Никогда и ни за что это не удалось бы доказать, если бы не было случайных фотографий.

Сережа достал из кармана мобильник, открыл галерею, полистал. Показал Валере.

– Чисто случайно попали в кадр. И одна и вторая машины. Дату видишь? Вот! А заявление было написано через три дня. То есть, когда уже машины стояли на стоянке в отеле. Нужно было быть уверенными в том, что ни один гибэдэдэшник не остановит и не устроит погоню. Знаешь, кто заявлял об угоне, дружище?

– Попробую угадать! – Валера качнул головой. – Илона Високосных?

– Зачет, коллега!

Сергей выставил ладонь щитом, Валера звонко ударил по ней своей ладонью.

– А вторая машина принадлежала племяннице страховщика? – предположил Валера, потирая шею, он всегда так делал, когда волновался.

– Нет, не ей. Вторая машина, попавшая случайно в кадр случайных людей, принадлежала некоему Артуру Игнатову. У меня нет технической возможности узнать, кто это. Тебе карты в руки, Валера. Прямо завтра можешь пробить этого человечка.

– И нужды в этом нет, Серега. Я знаю, кто это.

– Кто?

– Это коллега Илоны. Они вместе в турфирме работали.

– Работали?

– Ну да. Теперь не работают. Ее убили. Его уволили.

– Ух ты! То есть они были знакомы?

– Даже дружили, по словам коллег.

– Ух ты!

Сережа смотрел на него тем самым взглядом, которым смотрел прежде, когда они выходили на след. Когда финал развязки был близок, и на преступника оставалось просто надеть наручники.

– И теперь самое главное, Валера. – Сергей с шумом втянул в себя последние глотки растворимого кофе. Поставил чашку на стол. – Я сегодня был в гостях у первого пострадавшего. Он был уверен, что его вели от самого автосалона. Двое. Парень и девушка. Наблюдали за ним. Он несколько раз видел их рядом с собой. Думал, что просто совпадение. Машину у него угнали со стоянки перед гипермаркетом, когда он пил кофе с девушкой, которая будто случайно все время попадалась ему на глаза. Потом ей позвонили, она простилась и ушла. Он вышел на улицу, а машины нет.

– И? – Валера почувствовал, как стынет кожа между лопаток. Так всегда бывало от азарта.

– Он ее опознал. Девушку, которая подсела к нему выпить кофе в тот момент, когда его машину угоняли.

– Илона? – Валера щелкнул пальцами.

– Да, это была Илона Високосных. Ее спутником, думаю, был тот самый Артур Игнатов. Нажмешь на него, выяснишь. Уверен, они часть преступной группы, занимающейся угоном автомашин и попутным доением страховой компании.

– В которой у них, возможно, есть сообщник.

– Совершенно верно. И… – Сережа оттопырил еще один палец от кулака. – Если в ее записной книжке ты найдешь инициалы Кузьмина Льва Васильевича, то у тебя может появиться первый серьезный подозреваемый в деле об убийстве Илоны Високосных. Вот так-то, коллега.