Глава 12
– Так я пошел?
Артур стоял возле ее стола, сунув руки в карманы штанов. Штаны были очень узкими, карманы мелкими, и его кулаки еле умещались в них. А еще на нем была рубашка. Тонкая, нежного серого цвета, купленная ею в Италии. Для него. И тесные штаны, так рельефно обрисовывающие его тугой зад и сильные ноги, тоже она ему купила. Но это уже здесь, в Москве.
А еще она ему в Москве купила квартиру. Да, не в центре. Да, всего лишь студию. Но купила для него, не для себя. Ей она была не нужна. И деньги свои – три с половиной миллиона – потратила на него. А еще была машина. Ежегодный отпуск за границей. Дорогая жрачка. И…
Господи, да не счесть всего, что она сделала для этого симпатичного подонка! Он изрядно опустошил ее кошелек за те четыре года, что они были вместе. Альфонс несчастный! Подлый беспринципный альфонс!
– Так я пошел, Анастасия Витальна?
Артур подошел ближе, зашел ей за спину, вытащил руки из карманов штанов, положил их ей на шею. Принялся нежно массировать.
– Мы почти не видимся, Настя, – прошептал он ей на ухо. – Почему?
Она молчала, прислушиваясь к себе. Да, да, ей по-прежнему нравились его прикосновения. Было приятно. Расслабляло. Переставала ныть шея и не болело между лопаток – следствие травмы, которую она получила на горнолыжном курорте прошлой зимой. Но…
Но его руки перестали ее возбуждать! Да! Прежде, стоило Артурчику зайти ей за спину, Анастасия покрывалась мурашками. Даже рук он еще не прилагал, а ее дыхание уже сбивалось. А когда он до нее дотрагивался, она просто сходила с ума. Первые месяцы, когда они стали парой, дверь ее кабинета частенько оказывалась закрытой среди рабочего дня.
– Настя, он молодой и продажный, – скептически складывала губки Илона. И шлепала себя ладошкой по лбу. – У него же вот здесь ценник висит. Ты что, не видишь?
Все она видела. И цену Артурчику и его чувствам знала. Не знала только, как бороться с похотью, которую этот стройный парень в ней пробуждал.
– И сколько же он стоит? – смеялась она в ответ.
Илона называла примерную цену.
– Во столько он обойдется тебе в первый год, – улыбалась Илона, сидя на краешке ее стола и покачивая ножкой. – Если протянете дольше, будет больше. Будет машина, Настя. Будет квартира.
Настя не верила. Но Илона, как всегда, оказалась права. Все шло по сценарию, который она ей озвучила еще в самом начале ее любовной истории с Артуром.
– Илона была права, – с легким стоном проговорила Настя, когда его пальцы скользнули за воротник ее блузки. Много ниже седьмого шейного позвонка.
– И в чем же была права Илона, дорогая?
– Надо было гнать тебя в три шеи еще в самом начале. Не затягивать так долго.
Его пальцы одеревенели. И когда он вытаскивал их из-под ее воротника, нежная ткань затрещала. Артур выбежал на середину ее просторного кабинета, напружинился, как перед стартом.
– Что надо было со мной сделать? Гнать?! Я не ослышался, Настя?!
– Нет. Не ослышался.
Она поправила блузку, застегнула верхнюю пуговку, пригладила взъерошенные волосы на затылке. Высокомерно глянула на Артура. Не как на своего любовника, а как на подчиненного.
– Толку от тебя на фирме никакого. Штаны просиживаешь, и только, – она подняла указательный палец, нравоучительно уточнила: – Штаны, которые я тебе, между прочим, купила. Мог бы в знак благодарности на меня хотя бы поработать.
– Ах ты… – его бледно-голубые глаза остановились на ее ухоженном лице, губы затряслись. – Ах ты, старая стерва!
– Ой, Артурчик, я бы попросила тебя обойтись без твоих плебейских штучек.
Она недовольно поморщилась. Тряхнула головой. Оскорбление ее задело. Она болезненно переживала их разницу в возрасте. Ей было сорок два, ему двадцать девять. Но о ее переживаниях никому не было известно. Никому, кроме нее и Илоны.
– Если хочешь унизить меня, оскорбить, напиши, пожалуйста, мне на почту, можешь на бумаге изложить. Выслушивать тебя я не намерена. У меня просто нет на это времени. Все, ступай. Поработай, пока я тебя еще не уволила.
– Уволила?! – Он несколько раз глубоко вздохнул, забыв выдохнуть. Затем протянул: – Уво-оли-ить! Ты собралась меня уволить, Настя?!
– Мне придется это сделать, если ты не поменяешь свое отношение к работе, Артур. – Настя опустила глаза в бумаги, хотя не различила ни строчки.
– Ой, да ладно, Анастасия Витальна. – Он дурашливо хихикнул. – Ты просто решила мне отомстить за поминки. За то, что я позволил себе сказать лишнего.
– Ну да. Ты и в самом деле много болтал, – стараясь казаться совершенно беспечной, она начала листать бумаги. – Не к месту абсолютно, будет тебе известно. Там собрались достаточно уважаемые люди, а ты нес какую-то…
– Пургу? – подсказал Артур, изгибаясь, как надувной человек на заправке по соседству.
– Может быть, может быть, – рассеянно отозвалась она.
Сняла трубку рабочего телефона и принялась тыкать по клавиатуре пальцем, совсем не понимая, что за номер набирает. В трубке было тихо, когда она принялась отдавать указания. Может, это было глупо с ее стороны, но она должна была сделать вид, что ее совершенно не заботит болтовня Артура на поминках Илоны. Должна была выставить его глупцом, а не себя испуганной курицей.
– Ну не знаю, – протянул Артур, когда она положила телефонную трубку на место. – Может, и не надо было болтать. Просто много было выпито еще на могиле Илонки. Потом эта тетка в черной вуали разозлила. Начала делать замечания.
– И правильно сделала, между прочим. Должен же был кто-то поставить вас на место, раз мне оказалось это не по силам.
– А почему? Почему, Настя, ты молчала, когда я кривлялся?
И взгляд его сделался премерзким, полным гадкого значения.
– Потому что, Артур, меня потрясла ее гибель. Потому что я была сломлена. Потому что… Мне было не до твоих кривляний, как ты справедливо оценил свое поведение, – закончила Настя и нетерпеливо перевела взгляд с него на дверь.
Когда же он, наконец, уберется? Когда оставит ее одну? Ей необходимо отдышаться.
– Представляешь, а ее влиятельные, как ты выразилась, друзья уже настучали в полицию, – растянул губы в улыбку Артур. – И мне уже звонил некий лейтенант Ломов. И просил приехать в участок для дачи показаний на счет странных предчувствий Илоны. Я имею в виду то, что она предполагала, что скоро умрет.
– Ездил? – едва слышно спросила Настя, замирая.
– Что? – Он повернулся к ней боком и приложил ладонь к уху, будто оглох. – Что, не слышу?
– Ездил, спрашиваю, для дачи показаний? – чуть громче повторила она.
– Да вот, собираюсь. Собственно, для этого и зашел. А ты сразу с наездов, Анастасия Витальна. Нехорошо, – и он погрозил ей пальцем.
– Собираешься, так поезжай, – отозвалась она с ленцой и даже зевнула, прикрывая рот ладошкой. – Мне-то об этом зачем знать?
– Ну как же, как же, Анастасия Витальна! – в притворном ужасе всплеснул Артурчик руками. – Я же должен знать, что говорить. Я же должен с вами согласовать. Чтобы не вышло, как в прошлый раз на поминках. Я же должен согласовать. С вами.
И последовал еще один отвратительный многозначительный взгляд в ее сторону. На них Артурчик был горазд.
– Что ты должен со мной согласовать, малыш? – Она вальяжно развалилась в рабочем кресле.
Правильнее, старалась сделать это именно так. На самом деле ее тело просто превратилось в кисель и едва не сползло на пол, под стол. От противного ощущения, что она в западне. Что она загнана в угол. Этим вот мерзавцем в сильно обтягивающих его зад штанах.
– Я должен согласовать с тобой, Настюша, твое алиби.
Он медленно, мелкими шажками приблизился к ней. И снова встал за спиной. И снова запустил свои пальцы ей под воротник. И зашептал, зашептал, мерзавец:
– Мы же оба знаем, детка, что незадолго до гибели Илона звонила тебе. Может, за пару часов, может, за час, точного времени ее смерти я не знаю.
Его рот касался ее уха, ей было очень горячо. И еще очень страшно. Оттого, что он скажет дальше. Как вывернет ту ситуацию, которая ей самой не нравилась. А ведь если ее вывернет Артурчик, ее вывернет и полиция.
– Илона позвонила тебе, когда мы были с тобой в кроватке, детка. Она позвонила тебе, и вы очень-очень-очень долго с ней разговаривали. На повышенных тонах, – продолжал обжигать ее ухо своим горячим влажным дыханием Артур. – Можно даже сказать, что вы очень сильно с ней ссорились.
– Не было этого, – попыталась она опротестовать.
И даже сделала попытку встать с места, но пальцы Артура впились ей в плечи и прижали.
– Может, не было, а может, и было, детка, – тихо рассмеялся он ей на ухо. – Это как посмотреть. Как рассказать! Менты установят время вашего разговора. Станут задавать вопросы. Мне, прежде всего. А что я им скажу?
– Скажи правду, – посоветовала Настя.
– Какую правду, Настюша? То, что вы орали друг на друга, а потом ты сорвалась и уехала. И не было тебя целых полтора часа. А когда ты вернулась, то в руках у тебя была папка. Кожаная, красная. Это была папка Илоны, детка. Я это точно знаю. И еще много кто знает. Видели ее не раз у нее в руках. Что было в той папке, детка? Что? Акции? Ее пакет акций на твою туристическую фирму? Ты поехала к ней, убила ее и забрала ее акции?
– Нет, – не совсем уверенно протянула она. – Эта папка давно лежала в машине. Я просто забрала ее оттуда. Потому что на нашей стоянке возле дома уже несколько дней подряд вскрывают машины.
– И ты так кстати об этом вспомнила в ночь убийства своей компаньонки, помощницы и подруги? Надо же… какое совпадение! – Артур перестал терзать ее затылок, снова вышел на середину ее кабинета, глянул на часы, озабоченно наморщил лоб. – И я вот это прямо могу сказать в полиции? Прямо могу повторить слово в слово?
– Можешь.
Она не чувствовала ног, рук, сердца. Все окоченело. Буйствовали только мысли в голове. Они молотили болью в виски и затылок.
Ах, как права была Илонка! Как была права на его счет! Таких, как Артурчик, следовало давить еще в зародыше. Иначе они станут жить и гадить. Гадить и жить. Все равно где, с кем и сколько. Они будут гадить. При каждом удобном случае.
– Хорошо подумала, детка? – Он приоткрыл рот, задрав подбородок, зная, что это делает его физиономию удивительно сексуальной. – Я могу сказать, что – дословно: ты поссорилась с Илоной по телефону, потом поехала к ней, а вернулась с ее папкой?
– Можешь.
– И тебя не пугает, что тебя могут посадить по подозрению в ее убийстве?
– Не пугает. – Настя грустно улыбнулась и указала ему на дверь. – Ступай, поработай, Артурчик.
– Погоди, погоди! Погоди, Настя! – нервно прокричал он, замахав руками. – То есть ты хорошо подумала? Ты хочешь, чтобы я все это сказал в полиции? Не хочешь, чтобы я как-то подтвердил твое алиби?
– Нет. Не хочу.
– Почему?
– Потому что у меня нет таких денег, Артурчик, которые ты за это попросишь. Даже если бы и были, я не стала бы тебе платить за свое алиби, малыш.
И она не хотела, да рассмеялась. Таким обиженным стало лицо ее молодого любовника. У него даже во рту пересохло от дикого разочарования, которому подвергла его она – старая стерва. Он обмахнул шершавым языком губы и спросил глухим голосом:
– Почему? Почему ты не стала бы мне платить? Ты дура совсем, да?
– Потому что у меня уже есть алиби, малыш. – Настя побарабанила пальцами по столу, через силу улыбнулась, стараясь, чтобы ее ложь звучала убедительно. – И оно принадлежит не тебе.
Он повернулся и пошел к двери. Без лишних слов. Но она его все же добила, крикнув в спину:
– Да! Совсем забыла тебе сказать. Ты уволен, Артурчик!
