Глава 7
Не стоит выпрыгивать из окон
(4-й уровень, 63-я улица, дом 120)
В воцарившейся пронзительной тишине открывшийся замок щелкнул, подобно ружейному затвору.
Шейлис, инстинктивно испугавшись чего-то, сделал шаг назад. Лицо его на мгновение перекосила нервная судорога.
Дверь сразу же широко распахнулась.
На пороге стояла высокая женщина, одетая в длинное черное платье, плотно облегающее её стройную фигуру. Ее огненно-рыжие волосы были сложены в замысловатую прическу, – создавалось впечатление, словно по обеим сторонам от головы раскинула крылья некая диковинная птица.
Блум, не в силах двинуться с места, смотрел на женщину, как зачарованный. Образ её казался ему пленительно-прекрасным и при этом смутно знакомым. Он с трудом сдерживался, чтобы не поднять руку и не коснуться её для того, чтобы убедиться в том, что она человек из плоти и крови, а не очередная иллюзия, созданная инфором… Или же его собственным, не в меру распалившимся воображением.
Взгляд больших зеленых глаз женщины быстро скользнул по замершим на пороге гостям. Оба они словно обратились в соляные столбы. Хотя и каждый по своей причине.
Удивленная столь странным поведением загадочных визитеров, хозяйка квартиры недовольно сдвинула брови. Сделав глубокий вдох, она набрала полные легкие воздуха, готовясь высказать им все, что она думает о них и об их работе…
Неожиданно рука, которую женщина подняла почти до уровня плеча, готовясь сопроводить свои слова весьма выразительным жестом, замерла в воздухе. Губы её изумленно приоткрылись. Взгляд метнулся от Блума, на которого был направлен, в сторону прижавшегося спиной к стене Шейлиса.
– Люц?.. – негромко, с сомнением произнесла она. – Люциус Шейлис?.. – казалось, она сама отказывалась верить в то, что узнала одного из своих незванных гостей. – Это ты, Люц?.. – повторила она уже куда более уверенно.
Шейлис, удивленный не меньше узнавшей его хозяйки квартиры, да ещё к тому же и изрядно напуганный столь неожиданным поворотом событий, судорожно дернул подбородком, словно проталкивая застрявший в горле кусочек пищи, что в его исполнении, судя по всему, должно было означать утвердительный кивок.
– Люциус Шейлис, – едва слышно, одними губами произнесла женщина, прижавшись плечом к дверному косяку.
Блуму показалось, что женщина вот-вот потеряет сознание, и он устремился к ней, готовый поддержать, помочь, утешить…
– В чем дело?! – проворно отпрыгнув в глубь квартиры, возмущенно воскликнула женщина.
К глубокому сожалению Блума, уже видевшего себя в обворожительном образе героя-защитника, – хотя он и сам не мог сказать, от чего, собственно, собирался её защищать? не от Люца же? – женщина вовсе не выглядела беспомощной и слабой. Не вызывало сомнения, что она сама, если будет нужно, сумеет за себя постоять.
– Извините, – стоя на пороге, смущенно развел руками Блум. – Мне показалось…
– Показалось! – передразнивая Блума, женщина в свою очередь тоже взмахнула руками в воздухе. – А мне показалось, что у вас за спиной стоит Люциус Шейлис!
– Так оно и есть, – быстро ответил Блум.
– А если так, то выходит, что вы меня обманули! Никакие вы не путешественники! Я знаю Люца, – он психокорректор!
С победоносным видом женщина вскинула острый подбородок и сложила руки на груди.
Блум обернулся на Шейлиса, рассчитывая получить объяснения. Но по растерянному и несчастному выражению лица друга понял, что тот и сам ровным счетом ничего не понимает.
– Ваше лицо мне тоже кажется знакомым, – сказала женщина, обращаясь к Блуму. – Вот только никак не припомню, где я вас видела.
– Я бы непременно запомнил, если бы встречался прежде со столь очаровательной женщиной, – галантно улыбнулся Блум.
– Оставьте, – уголки губ женщины недовольно изогнулись.
– Нам можно войти? – смущенно спросил Блум.
– Входите, – женщина сделала жест рукой, не приглашая гостей пройти в комнату, а как будто убирая с их пути какую-то невидимую преграду. – Хотя, признаться, я уже сомневаюсь в том, что вам нужно всего лишь выглянуть в мое окно.
– Уверяю вас, именно это нам и нужно, – успокоил женщину Блум.
Хотя из всех присутствующих она нуждалась в этом, пожалуй, в наименьшей степени.
Проводив гостей в комнату, женщина вернулась в прихожую, чтобы запереть входную дверь.
За те несколько секунд, что её не было, Шейлис и Блум едва успели окинуть беглыми взглядами комнату, обставленную без претензий на оригинальность, но со вкусом. На стенах не было никаких топографических побрякушек, недавно снова вошедших в моду. Блум их просто не выносил. И даже не из-за присущего им иллюзорного обмана, а по причине их редкостной аляповатости.
Настоящими ли были книги на полках определить, не прикоснувшись к ним, было невозможно. Окно, являвшееся истинной причиной визита, который неожиданно приобрел довольно-таки странный, если не сказать – загадочный характер, было закрыто широкой плоскостной проекцией картины с изображением Мадонны с младенцем на руках.
– Итак?
Войдя в комнату, женщина остановилась у двери, уперевшись согнутыми в локтях руками в бедра. Судя по её решительному виду, можно было понять, что она не выпустит так называемых путешественников из своего дома до тех пор, пока не получит ответы на все интересующие её вопросы.
Видя, что гости не торопятся начать рассказ, хозяйка решила проявить большую настойчивость.
– Люц, – обратилась она к Шейлису. – Что ты здесь делаешь?
– Вы, должно быть, одна из моих пациенток, – не очень уверенно высказал свое предположение Шейлис.
– Нет, – решительно тряхнула головой хозяйка квартиры. – Я подруга Лизы, твоей жены, если ты хотя бы это помнишь.
– Да-а?..
Шейлис окинул собеседницу взглядом заинтересованного исследователя, из чего можно было сделать вывод, что он её по-прежнему не узнает.
– Да, – женщина тяжело вздохнула и покачала головой. – Я Мейла, – произнесла она с интонацией, с которой путешественники далекого прошлого втолковывали свои имена аборигенам, не понимающим цивилизованного языка. – Мейла Влат, – повторила женщина и для убедительности коснулась ладонью груди. – Помнишь меня?
– Мейла? – ещё более удивленно произнес Шейлис.
– Мейла! – воскликнул почти одновременно с ним Блум.
– Судя по вашему тону, мы с вами все же знакомы, – снова посмотрела на Блума женщина.
– Конечно! – радостно воскликнул Блум. – Мы виделись пару дней назад на приеме у Шейлисов! Я Блум!.. Стили Блум!..
Внимательный, изучающий взгляд Мейлы окинул Блума с головы до пят.
– Да, пожалуй, сейчас я замечаю определенное сходство, – признала она. – Однако на приеме вы выглядели совершенно иначе.
– Я тоже не узнал вас, Мейла. И даже Люц, который, наверное, видел вас неоднократно…
– Меня, почему-то, все сразу узнают, – Шейлис сделал вид, что обиделся.
То, что ситуация, к вящей радости обеих сторон, наконец-то прояснилась, вновь вернуло ему бодрость и присутствие духа.
– Заранее извиняюсь, Люц, но, как мне представляется, в этом тоже виноват инфор.
– Блум, это никому не интересно!
– Ну почему же, – возразила Мейла. – Я с удовольствием выслушаю господина Блума, если у него имеется объяснение тому, почему мы, будучи знакомы, не смогли сразу узнать друг друга.
– Называйте меня просто Сти, – предложил хозяйке Блум. – Или Блум, – как вам больше нравится. Только без всяких там «господ».
– Хорошо, – улыбнулась Мейла.
Блум предложил женщине кресло, после чего сам сел на стул неподалеку от нее.
Шейлис остался стоять рядом с книжной полкой. Бросив, как и Блум, рюкзак на пол, он сложил руки за спиной и оперся ими о стену. Благодаря ежедневным, хотя и кратковременным занятиям на домашних тренажерах, усталости после прогулки он почти не чувствовал.
Изложение своей теории Блум начал с легкого наклона головы в сторону Шейлиса.
– Да простит меня Люц, но причина того, что мы не можем узнать друг друга при встрече, кроется, как мне кажется, в инфоре. Насколько я могу судить, вы своим пользуетесь нечасто, – обратился он к Мейле, указав взглядом на выключенные экраны инфора.
– Только когда в этом возникает необходимость, – ответила женщина.
– Люц же свой практически не выключает. Я не хочу сказать, что общение с инфором превратилось для него в некую манию. Инфор необходим ему для приема пациентов, для работы с историями болезней, с различными справочными материалами… Да бог его знает, для чего он ему ещё нужен. Суть не в этом. А в том, что Люц, если пока ещё и не сросся, то уж по крайней мере весьма близко сроднился с инфором. На его экране он чувствует себя легко и свободно так же как и в жизни. Чего не могу сказать о себе.
– Честно признаться, мне тоже бывает несколько не по себе, когда я пользуюсь гостевым экраном инфора, – зябко повела плечами Мейла. – Поэтому я крайне редко принимаю приглашения.
– К тому же, собираясь на прием к Шейлисам и желая выглядеть не хуже других, я нашпиговал свой костюм имитаторами, что, несомненно, исказило мой внешний облик. То же самое, должно быть, произошло и с вами, дорогая Мейла.
– А как же Люц?
– Как я смог убедиться, зайдя в гости к Шейлису без посредства инфора, он цепляет имитаторы даже к своему нижнему белью.
– Серьезно? – Мейла изумленно посмотрела на Шейлиса. Внешний край её левой брови вытянулся в направлении виска.
– Вполне можно было обойтись и без живописания деталей, – глянув на Блума, недовольно буркнул Шейлис.
– Но ведь это правда! – с видом оскорбленной добродетели вытянул в его сторону руку Блум.
– И что с того?
– Мейла узнала тебя, потому что привыкла к твоему образу, искаженному имитаторами и инфором.
– Но сейчас-то на мне нет имитаторов!
– В самом деле, – Блум в растерянности провел кончиками пальцев по щеке. – Тогда в чем же дело?
– Ты у меня спрашиваешь, господин всезнайка? – Шейлис усмехнулся, довольный тем, что посадил приятеля в лужу.
– А ты знаешь ответ?
– Думаю, что да, – с самодовольным видом кивнул Шейлис.
– Ну, так не томи…
– Все дело в том, что я привык пользоваться гостевым экраном инфора. Я не напрягаюсь, принимая гостей или же сам отправляясь в гости. Поэтому у имитаторов и не возникает необходимости корректировать мой внешний облик. Он всегда такой, какой я есть на самом деле.
– Так значит ты все же признаешь, что имитаторы искажают внешность того, кто ими пользуется! – попытался поймать Шейлиса на слове Блум.
– Я сказал «корректируют», а не искажают, – ни на мгновение не смутился тот. – Имитаторы устраняют дефекты внешности. Это примерно то же самое, что сделать грязную скатерть чистой.
– Имитатор не может сделать скатерть чистой! Он всего лишь придает ей видимость чистоты!
– Но ведь для того, кто пользуется ею, главное, чтобы пятна грязи не раздражали взгляд.
– Не знаю, что является главным для тебя, но мне нужна чистая скатерть! Понимаешь, Люц, – по-настоящему чистая скатерть! А вовсе не та, что только кажется чистой!
– Я не призываю тебя пользоваться старыми и грязными вещами. Речь идет только о тех случаях, когда проще скрыть дефекты, нежели заниматься их устранением.
– Одну минуту! – громко произнесла Мейла, прерывая спорщиков, совершенно забывших как о ней самой, так и о том, где они находятся и для чего пришли сюда. – Минуту… Я уже уяснила для себя, в чем причина отличия внешнего облика человека от его образа, транслируемого инфором. Поэтому попрошу вас не зарываться слишком глубоко в тему, которая, как я вижу, чрезвычайно занимает вас обоих.
– Скажите, Мейла, а сейчас на вас имеются имитаторы? – вкрадчиво поинтересовался Блум.
– Что за бестактный вопрос! – возмущенно воскликнул Шейлис.
– Ничего страшного, – успокоила его Мейла. Повернувшись к Блуму, она лукаво улыбнулась: – А что вам больше нравится? То, как я выглядела на приеме, или как выгляжу сейчас?
Чтобы скрыть свое смущение, Блум, прежде чем ответить, старательно откашлялся в кулак.
– По-моему, сегодня вы выглядите несколько лучше, – осторожно произнес Блум, боясь ошибиться. – Хотя, конечно, мое мнение глубоко личное и не может служить объективным критерием…
Не закончив фразу, Блум умолк. Глубину его смущения невозможно было бы измерить. Да и нечем.
– Хотите чаю или кофе? – улыбнувшись спросила Мейла.
– Нет-нет, спасибо, – решительно затряс головой Блум. – Мы совсем недавно выпили кофе в прекрасном кафе неподалеку отсюда.
– Я тоже порой хожу в кафе, когда мне надоедает завтракать дома, – непринужденно, так, словно речь шла о самой что ни на есть обыденной и привычной для каждого вещи, сообщила Мейла. – В то, что прямо за моим домом.
– Ты одна выходишь на улицу? – удивленно вытаращился на женщину Шейлис.
– Да, – коротко кивнула та. – Когда становится совсем уж скучно.
– И как далеко ты отходишь от дома? – поинтересовался Блум.
– Честно сказать, я не хожу никуда, кроме кафе, – несколько смущенно призналась Мейла.
– Почему?
– Меня пугают пустые улицы… Когда идешь по ним, кажется, что в спину тебе смотрят десятки любопытных глаз… А обернешься, – и никого… Только иногда прохладой повеет… Словно призрак пронесся по воздуху…
Мейла порывисто обхватила себя руками за плечи, словно ей вдруг сделалось зябко.
– Все в порядке, Мейла, – осторожно положил ладонь женщине на руку Блум.
– Да, – быстро кивнула Мейла и улыбнулась почти непринужденно. Она превосходно умела владеть собой. – Так что, все же, привело вас ко мне?
– Хотя это и звучит невероятно, но позвонили мы в твою дверь совершенно случайно, – ответил ей Шейлис. – Нам просто нужна была комната, окна которой выходили бы на другую сторону дома.
– В самом деле? – удивленно вскинула брови Мейла. – А я подумала, что вы придумали всю эту историю с окном для того, чтобы разыграть меня.
– Нет, – с улыбкой сожаления покачал головой Шейлис. – Мы, действительно, хотим взглянуть на то, что находится за твоим окном.
– Твоя работа, должно быть, имеет какое-то отношение к искусству? – спросил Блум, взглянув на закрывающее окно изображение Мадонны. – Насколько мне известно, большинство людей предпочитают закрывать окна топографическими панно с видами природы.
– Я занимаюсь сравнительным искусствоведением, – ответила Мейла. – А можно спросить, что такого необыкновенно интересного вы рассчитываете увидеть за моим окном?
– А ты сама в него выглядывала до того, как закрыла картиной? – спросил Блум.
– Конечно, – сказала Мейла. – На мой взгляд, – абсолютно ничего примечательного.
– Что ты там видела? – подавшись вперед, Блум замер в позе напряженного ожидания.
– Я же говорю, ничего особенного, – пожала плечами Мейла. – Такая же улица, что и с фасадной стороны дома. Шейлис и Блум быстро переглянулись.
– Вы ожидали увидеть что-то иное? – Мейла перевела непонимающий взгляд с одного на другого.
– Дело в том, Мейла, – приступил к объяснению Шейлис. – Что, если верить карте, которую выдал нам инфор, за стенами дома, в котором ты живешь, территория Города заканчивается.
– Я думала, что Город не имеет границ, – удивленно произнесла Мейла.
– Это противоречило бы основополагающим законам мироздания, – заметил Блум.
– Я имею в виду не то, что Город бесконечен в своей протяженности в пространстве, – пояснила Мейла. – Создатели Города были, конечно же, не всемогущи. Говоря о том, что у Города нет границ, я подразумевала… Честно признаться, я и сама не знаю, что имела в виду. Просто я привыкла воспринимать Город, как Вселенную в миниатюре… Как вещь в себе, за пределами которой ничего нет и быть не может… А если что-то и существует вовне, то для нас, жителей Города, это не имеет ровным счетом никакого значения. Город для нас – единственная реальность.
– Совершенно верно, – с готовностью поддержал женщину Шейлис. – Я читал в исторических хрониках, что ещё до Эры городов, когда люди жили, растекаясь подобно воде по поверхности планеты, в научных и околонаучных кругах весьма активно обсуждался вопрос о возможности существования разумной жизни на планетах, принадлежащих к иным звездным системам. Любопытно, не правда ли? И, тем не менее, вопрос этот оставался чисто академическим, никоим образом не затрагивающим повседневную жизнь подавляющего большинства людей.
– Я не собираюсь заниматься поисками братьев по разуму на других планетах, – недовольным голосом ответил Блум. – Их и в Городе-то найти непросто.
– Так, может быть, вы все же выглянете в окно? – предложила Мейла.
Поднявшись из кресла, она подошла к инфору и перекинула клавишу переключателя на панели управления дизайном внутреннего пространства комнаты.
Изображение Мадонны с младенцем потускнело, утратив контрастность.
– Интересно, кто у неё на руках, мальчик или девочка? – подойдя вплотную к тающему изображению, просто так, ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Шейлис.
– Девочка, – уверенно ответила Мейла.
– Откуда ты знаешь? – удивленно глянул на неё Шейлис.
– Читала где-то, – дернула плечом Мейла. – Там даже имя девочки было названо… Только я сейчас не могу вспомнить.
– Город, – упавшим голосом произнес Блум, когда изображение Мадонны потускнело настолько, что сквозь него стало проступать то, что находилось по другую сторону оконного стекла.
– Действительно, Город, – невыразительным голосом, демонстрируя свое полнейшее безразличие по отношению к данному факту, повторил следом за ним Шейлис.
– А я вам что говорила, – непонимающе пожала плечами Мейла.
– Город! – воскликнул Блум и стукнул ладонью по стеклу. – Город, будь он неладен!.. Город!.. Город!..
Он снова и снова повторял одно и то же слово, с каждым разом все сильнее припечатывая ладонь к стеклу, словно примериваясь к тому, как бы в конце концов высадить его.
– Прекрати, Блум! – едва ли не с испугом крикнул Шейлис, схватив приятеля за руку. – То, что мы сейчас видим, – это реальность! Если кого и можно обвинить в её существовании, то создателей Города, а не инфор!
– Реальность?! – Блум вырвался из рук Шейлиса и снова обеими руками ударил по стеклу. – В данный момент для меня реально только это стекло, а не то, что я вижу за ним!
– Ну так откройте окно, – спокойно произнесла у него за спиной Мейла.
Блум и Шейлис одновременно обернулись на звук её голоса.
– Откройте окно, – глядя на них, все так же невозмутимо повторила Мейла. – Панель управления рядом с вами, у левого края рамы.
Блум, не глядя, протянул руку в указанном направлении.
Натянуто улыбнувшись Мейле, он положил указательный палец на клавишу и перевел её в положение «открыто».
Створки окна расползлись в стороны, скрывшись в стенных нишах.
– Ну, что скажешь теперь?
Блум протянул руку, словно думал, что от улицы за окном его по-прежнему отделяет некая невидимая преграда.
– А это не может быть какой-нибудь другой город? – спросил он без особой надежды.
– По крайней мере выглядит он точно так же, как и Город по другую сторону дома, – сказала Мейла.
– Да здесь и думать нечего, – это наш родной Город! – безаппеляционно заявил Шейлис.
– Откуда такая уверенность? – косо посмотрел на него Блум. – Ведь даже инфор указал тебе на то, что граница Города проходит именно здесь.
– Условная граница, – назидательно поднял указательный палец Шейлис.
– И чем же она отличается от реальной границы?
– Не знаю, – честно признался Шейлис. – Но ведь не зря же её назвали условной.
– Обман, черт возьми! – рука Блума, сжатая в кулак, взлетела к плечу и замерла, нервно подрагивая. Если бы окно все ещё было закрыто, Блум непременно попытался бы высадить стекло. Удар же в пустоту не имел никакого смысла. Он даже не мог помочь сбросить нервное напряжение. – Снова меня пытаются обмануть!
– Кто? – схватив Блума за плечо, Шейлис развернул его лицом к себе. – Кто пытается обмануть тебя на этот раз, Блум?!.. Опомнись, приятель! Теперь ты хочешь начать сражение с объективно существующей реальностью?!
– Ты прав, – Блум опустил голову и легонько похлопал друга ладонью по груди. – Ты, как всегда, прав, Люц…
На мгновение Блум плотно прижал ладони к лицу. Затем, раскинув руки в стороны, он подпрыгнул и сел на подоконник.
– Вот так… – глядя прямо перед собой ничего не видящим взглядом, Блум сложил руки на коленях. – Оказывается, что сам процесс поиска куда интереснее его результатов.
– Выпей, – Мейла протянула Блуму высокий стакан, наполненный на два пальца какой-то прозрачной жидкостью.
Другой точно такой же бокал она подала Шейлису.
– Что это? – безразличным голосом спросил Блум.
– Водка, – ответила Мейла. – Транквилизатор и антидепрессант в одном лице.
Блум поплескал жидкость в стакане. Затем приподнял стакан и посмотрел сквозь него на улицу за окном.
Мейла приподняла свой стакан и коснулась краем стакана Блума. По комнате разлился мелодичный звон.
– Помнится, на приеме у Шейлисов тебя страшно раздражало то, что бокалы находятся по разные стороны экрана, – негромко произнесла Мейла. – На этот раз мы имеем возможность чокнуться по-настоящему. Разве ради этого не стоило проделать тот путь, что остался у вас за спиной? – Мейла протянула руку со стаканом в сторону Шейлиса. – Удачи, Люц.
– Если истина не в вине, так в чем же? – криво усмехнулся Блум.
– Ну, водка это не совсем вино… – начал было теоретизировать Шейлис.
– А, какая разница.
Блум приподнял стакан в шутливом салюте, после чего залпом осушил его.
Водка разлилась по желудку, приятно согревая его изнутри. Блум блаженно прикрыл глаза и, не глядя, поставил пустой стакан рядом с собой на подоконник.
– Нам, наверное, пора возвращаться, – взглянув на хозяйку квартиры, извиняющимся тоном произнес Шейлис. – Прости, если доставили тебе хлопоты.
– Какие пустяки, – улыбнувшись, взмахнула кончиками пальцев Мейла. – Мне было даже приятно.
– Неужели мы так и уйдем? – вскинув голову, недоумевающе глянул на своего спутника Блум.
– А что нам ещё остается? – развел руками тот. – Мы выяснили, что Город имеет лишь условную границу.
– За которой находится все тот же Город!
– Да, – кивнул Шейлис. – По-видимому, указанная инфором граница разбивает Город на некие условные районы или сектора.
– Но мы ведь хотели найти границу, за которой Город заканчивается!
– Ты этого хотел, – направил указательный палец на Блума Шейлис. – Ты, а не я.
– Пусть так, – не стал спорить Блум. – Но мы ведь ещё не нашли её.
– И никогда не найдем! – уверенно заявил Шейлис.
– Мы, как мне показалось, уже выяснили, что заявления о бесконечной протяженности Города в пространстве не имеют под собой ни малейшей материальной основы.
При этих словах Блума Мейла хохотнула, прикрыв рот ладонью.
– Я сказал что-то смешное? – насупил брови Блум.
– Нет, – все ещё продолжая улыбаться, помахала рукой Мейла. – Я просто представила себе, что Город вполне можно было бы возвести в качество некоего мистического объекта.
– Как это? – непонимающе спросил Шейлис.
– Ну, например, как новое воплощение бога, – эдак неопределенно взмахнув в воздухе кистью руки, пояснила свою мысль Мейла. – Вы только представьте себе: Город – отец, Город – сын и Город – святой дух… – Мейла вновь не смогла удержаться от смеха. – Эдакая святая троица новейших времен… Разве не смешно?
– Смешно, – даже не улыбнувшись, произнес Блум. – Только почему-то смеяться не хочется.
Шейлис оперся обеими руками о подоконник и, перегнувшись через него, посмотрел на ровную зеленую полоску газона под окном, до которой было около двух метров.
– Интересно, что это за район? – ни к кому не обращаясь произнес он.
Блум спрыгнул с подоконника, прошел через всю комнату и поднял с пола свой рюкзак. Вернувшись к окну, он бросил рюкзак через голову Шейлиса на газон.
Шейлис обернулся и, оперевшись локтем о подоконник, посмотрел на Блума с нескрываемой тоской.
– Продолжаешь безумствовать, – это было больше похоже на констатацию факта, нежели на вопрос.
Блум ничего не ответил. Сев на подоконник, он перекинул через него ноги и спрыгнул вниз.
– Куда ты собрался? – с тревогой спросил Шейлис.
– Хочу выяснить, что это за улица, – не глядя на Шейлиса, Блум поднял с травы рюкзак.
– Мне кажется, его не следовало бы оставлять одного в таком состоянии, – тихо, так, чтобы слышно было только Шейлису, произнесла Мейла.
Шейлис обреченно вздохнул.
– Подожди, Блум, – мрачно буркнул он и пошел за своим рюкзаком.
Бормоча себе под нос какие-то страшные проклятия, Шейлис неуклюже перелез через подоконник и с помощью Блума занял вертикальное положение в пространстве.
Обернувшись назад, Блум увидел женщину, замершую в оконном проеме, точно в картинной раме.
– А ты не хочешь присоединиться к нам? – спросил он.
– В другой раз, – улыбнувшись, ответила Мейла.
– Если мы не найдем дорогу к дому, то вернемся и постучим в твое окно. Не возражаешь?
– Буду только рада. Но только не забудьте сообщить, если доберетесь до дома самостоятельно. А то я буду беспокоиться.
– Что может случиться? – Блум указал рукой на расстилающуюся перед ними прямую, как натянутая нить, улицу. – Это же наш родной Город.
– Я буду ждать твоего звонка, – взмахнув на прощание рукой, сказала Мейла.
Чуть наклонившись в сторону, она коснулась пальцем клавиши управления оконной рамой.
В тусклой зеркальной плоскости стекла, вставшего на место оконного проема, Блум увидел улицу, уходящую вдаль.
Люциус Шейлис
«Видеть Город собственными глазами, воспринимать его всеми органами чувств, это совсем не то же самое, что составлять впечатление о предмете посредством данных, полученных через инфор. Это все равно, что по локти погрузить руки в человеческую плоть для того, чтобы убедиться в том, что она реально существует… В этом есть что-то грязное, отдающее патологией… Дрожь по позвоночнику… Дрожь омерзения…»
