Глава 20
Джип Реваза медленно подкатил к воротам его коттеджа. Капитан, управлявший автомобилем, коротко посигналил. Ворота распахнулись. Подбежал охранник с автоматом в руках, заглянул в салон.
– Я это, я! – рявкнул Реваз с заднего сиденья. – Всех бойцов собрать! Бегом!
Мы въехали во двор. Я помог криминальному авторитету выбраться из автомобиля и, положив его левую руку себе на плечо и придерживая за талию, повел внутрь коттеджа. А там – суета! На Хозяина напали! Хозяин ранен! Довел Рената до его кабинета, усадил в кресло, принес с журнального столика радиотелефон. Криминальный босс схватил его и, неуклюже тыкая в кнопки пальцем левой руки, стал набирать известный только ему (ну и мне, конечно!) номер для связи с прикормышами.
– Але, полковник! Да мне плевать, что у тебя совещание! Меня едва не грохнули! Кто? Дружок твой, Миша Сутулый! Ах, он тебе не дружок? Знакомый просто? С твоей женой у него не просто знакомство, а партнерство на ниве горизонтального труда. Не знал, олень рогатый? А должен был знать ты же мент, а не хрен в стакане! Немедленно поднимай своих дуболомов, пусть всех Мишкиных людишек похватают, а его в первую голову! И на ферму! Я с ними там говорить буду. Как не за что?! Ты вообще-то свои ментовские обязанности выполняешь или нет? Тебе государство за что платит? Ах, вон как. Тогда я тебе за что плачу? Выдернул свою жирную задницу из кресла, в которое я тебя посадил, и помчался выполнять мой приказ! Министра своего игнорировать можешь, а меня не смей. Через час жду у себя с докладом. Да, и оружейников своих, что в теме, с собой прихвати. Нужны!
Реваз отключил радиотелефон и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Пока он мне был не нужен. Понадобится – разбужу. Погрузив его в глубокий сон, я приступил к следующему этапу ликвидации бандитов в этом городе. Конечно, свято место пусто не бывает, особенно в канализационном коллекторе. Но хоть какое-то время он будет освобожден от забродивших на дрожжах псевдодемократии фекалий. Сколько же дерьма вырвалось на поверхность жизни! Но если бы каждый, кто действительно патриот своей страны, не боясь замараться, приступил к ремонту прорыва и уборке нечистот, то для страны и простых людей это было бы наилучшим решением проблемы. Только почему-то никто мараться не спешит, предпочитая терпеть. А я терпеть не намерен. И измараться не боюсь.
Овладеть сознаниями челяди и охранников Реваза не составило большого труда. Теперь они подчинялись только мне. Заодно порылся в мозгах каждого индивидуума на предмет, как он в бандиты попал. И порешал будущую судьбу каждого. Но – это потом, а сейчас повара с помощниками и двух горничных, сунув по сто долларов каждому работнику, отправил по домам, двоих охранников поставил на воротах встречать приглашенных, еще двоих – охранять периметр. Капитан с автоматом спрятался в соседней с кабинетом комнате. Чуть приоткрыв дверь, он услышит все, о чем я буду говорить.
С Ревазом все получилось несложно. Когда я, закончив собирать трофеи, вернулся к капитану, тот уже провел разъяснительную беседу, следы которой явно читались на роже бандоса. Почуяв нежданный пипец и стараясь его избежать, старый урка «подписался на чистуху» – стал весьма разговорчивым, и информация из него лилась рекой. А когда замолчал, я влез в его сознание. Проверил на достоверность то, о чем он наболтал, и узнал то, о чем умолчал. Потом ввел установку на подчинение и внятно продиктовал его дальнейшее поведение. Включая вербальное общение с окружающими.
Когда капитан и Реваз уже загрузились в джип, появилась Аннушка с большим узлом. Она внимательно посмотрела на бандита и сказала:
– Это плохой человек. Ты его на небо забираешь?
– Нет, девочка. Он попадет совсем в другое место, где ему за все его черные дела воздастся сполна. Забудь о нем. Пошли.
Я взял ее узел, мешок с трофеями и, открыв портал, вслед за девчушкой вошел в свой кабинет в Русском Уругвае. Аннушка с интересом принялась рассматривать интерьер моего обиталища, а я позвонил в колокольчик. Вбежавшей служанке приказал позвать Лариту. Чмокнул в щечку вошедшую жену, передал ей девчушку и, пообещав объяснить все потом, перешел в мир капитана. Сел в автомобиль, и мы поскакали наводить порядок в городе, где развелось слишком много плохих парней.
От ворот послышался автомобильный сигнал. Во двор въехал такой же, как у Реваза, джип. Зарулил на стоянку, и вот по выложенной цветной плиткой дорожке чуть ли не вприпрыжку поспешает некто с полковничьими погонами на плечах. К боку прижата красная папочка. Зажатый в руке платок вытирает обширную лысину. Птичка номер раз торопится в клетку. Через пару минут полковник полиции стоял передо мной, тараща удивленные глаза, а я рылся в его сознании. Весьма познавательная экскурсия по его мозгам получилась!
– Сядь, полковник, – приказал я. – Бери бумагу и пиши обо всех делах, что ты и твои подчиненные совершили после того, как ты познакомился с Ревазом. Подробно пиши, с деталями, датами и именами. Сядь вон там, в уголочке, и приступай. Правду пиши, я ведь проверять буду!
Возражений не последовало, и полкан отправился строчить мемуары. Вскоре прибыли еще гости – начальник отдела вооружений ХОЗО и мастер-оружейник. Я ощутил густую волну ненависти, хлынувшую от капитана. Взяв вновь прибывших под контроль, так же рассадил по углам и заставил писать покаянные мемуары. Зазвонил радиотелефон Реваза. Я нажал на тангенту и, имитируя его голос, приказал говорить. Трубка, захлебываясь словами, доложила, что на ферму примчались четыре ментовских машины, привезли девять пацанов Сутулого. Менты пацанов тех по подвалам рассовали. Старший сказал, Сутулый в своем доме засел, отстреливается.
– Дай ему трубу.
– Лейтенант полиции Галушко слухает! – раздался бодрый голос.
– Слухай, лейтенант. За живого Сутулого три тысячи долларов. Привезешь его ко мне. Остальных гасить. Долгие пострелушки не устраивай! И так слишком шуму много. Даю час. Не управишься, ставку снижу. Все!
Так, что-то мне разборки эти надоедать стали. Пора завершать. Собрал «мемуары». Считал информацию с сознания фигурантов. Позвал капитана. Оборотни, увидев его живым-здоровым, да еще и с автоматом в руках, задергались.
– Капитан. Вот твои недоброжелатели, делай с ними, что хочешь. Только старшина-оружейник тут пешка, и он мне нужен. Как мастер.
– Хорошо, Воевода. Я его тебе дарю. А этих, – капитан повел стволом, на что полкан с подполковником отреагировали невнятным бормотанием о пощаде, явно не веря в происходящее, – брошу в болото, где Пасюк грязевые ванны принимает.
Истерические вопли наконец-то раздались. И ползание на коленях присутствовало. Даже фото детишек из карманов вытащены. Но нет во мне жалости к предателям. Капитан пинками поднял приговоренных и вышиб из кабинета. Судя по грохоту, скатил их по лестнице. Через несколько минут с заднего двора раздались две короткие очереди. И два одиночных выстрела. Старшина стоял передо мной по стойке «смирно» белый, как мелованная бумага. Но в сухих штанах. Значит, капля мужества все же в человеке присутствует.
– Ты оружейник и теперь будешь работать на меня, за еду, – произнес я, глядя ему в глаза. – Но не здесь, а очень далеко. За хорошую работу, по настоящему ма́стерскую, станешь получать оплату. Проявишь себя как творческая личность – привезу жену с детьми. Но здесь ты больше никогда не появишься. Запомни это. Начнешь дурить или еще чего – последуешь за своими начальниками. Понятно объясняю?
– Так точно, – хрипло произнес старшина. – Но я только боек заменил…
– Потому ты, исполнитель, жив, а кто приказ отдал, в кустах остывает. Цени! А пока в спальне посиди.
Через час у ворот посигналили. Лейтенант Галушко привез Сутулого, полностью соответствующего погонялу. Морда разбита, обе простреленные руки небрежно перевязаны. Швырнув пленного на пол, лейтенант с интересом огляделся. Из считанной с сознания полковника информации я знал о роли Галушко в ментовско-криминальном сообществе, потому отпускать его не думал.
– Так, лейтенант. Людей своих во дворе построй. Премиальные вручу от имени Реваза. Он сейчас не в том состоянии, чтоб с кем-то общаться. Ранен. Пусть поспит, а мы продолжим борьбу с организованной преступностью, ха-ха!
Строй оказался коротким – всего пятеро полицейских. Каждому вручил по пятьсот долларов, заодно просканировав сознания. Трое к бандосскому беспределу имели опосредованное отношение и в серьезных преступлениях не участвовали. Мелкие пакостники, не способные на большую подлость. Ладно, пусть живут. Приказал им ехать в управление и быть свободными. А в подкорку ввел: ни с кем не разговаривать, а после сдачи оружия забыть о происшедшем – были в патруле совсем далеко от всех событий.
Лейтенанту и двум оставшимся оборотням приказал ехать на ферму и ждать распоряжений от Реваза. Тому, что ими командует кто-то от имени криминального босса, а не их начальник, всех троих ни сколько не удивило и не напрягло. Потому быстро сели в патрульную машину и умчались. Я подозвал троих охранников и отправил вслед за полицейской машиной. Одного оставил при воротах. Сам вернулся в кабинет Реваза. Сутулый все так же лежал на ковре, постанывая. Хорошо его менты отделали! Но мне это не помешает в его сознании и памяти покопаться. Что и сделал, добыв весьма полезную информацию. А потом пристрелил из пистолета, принадлежавшего охраннику, что стоял сейчас у ворот. Потом позвонил на ферму, отдал приказ лейтенанту Галушко. Положил радиотелефон на стол и открыл портал. Позвал капитана и старшину-оружейника.
– Иван Титыч, – обратился к капитану. – Твой вопрос решен. Две бандитские группировки и оборотни в погонах ликвидированы. Сейчас лейтенант со своими подельниками расстреляет пойманных бандитов Сутулого. На обратном пути ментов из засады ликвидируют бандиты Реваза. И сами погибнут. Хвосты с этой стороны зачищены. О твоем участии в этой веселухе знает только старшина, но его я заберу с собой. Остается почистить домишко. К сожалению, в шестнадцатом веке любой предмет из этого времени ценится буквально на вес золота, но оно меня интересует меньше всего. Ценны сами предметы. Потому я хочу забрать отсюда все, что получится. Ты мне поможешь? Или посчитаешь, что я мародерствую?
– Я, Воевода, тоже историю изучал. Понятие это с Запада пришло, как и много других морально-этических установок, лично мной не приемлемых. Победивший воин может забрать с поля боя все, что ему необходимо. Это его право. Здесь и сейчас – поле боя. Сбор трофеев не является мародерством. Говори, что и куда тащить?
– Все подряд бросай в эту черную бездну. Только ореол светящийся, границу портала, не задевай. Чревато! Старшина, присоединяйся!
В портал полетели вещи, совсем недавно принадлежавшие сладко спавшему в мягком кресле Ревазу. Вдруг зазвонил радиотелефон.
– Слушаю, – голосом криминального босса ответил я.
– Приказ выполнен, – доложил Галушко.
– Там двое моих пацанов, их положите рядом с сутуловскими. Чтобы про вас не проболтались. И ко мне, за премиальными. Все понял, лейтенант?
– Так точно, Реваз Ахметович. Бу сделано.
Через полчаса раздался еще один звонок, от Ревазовского боевика. Выслушав его доклад о зачистке Галушко со товарищи, я произнес кодовую фразу. Радиотелефон боевик не выключил, потому я и услышал две автоматные очереди и, через несколько секунд, одиночный выстрел. С этого края хвосты зачищены. Остался последний штрих.
Ох и много чего натаскал в свою берлогу Реваз! Портал без перерыва трудился до поздней ночи. Представляю, как удивился князь, когда ему доложили о появившейся из ниоткуда во дворе цитадели куче добра. Надеюсь, он догадался заткнуть всем рты и организовать уборку моей добычи внутрь донжона. Уж там-то помещений хватало. Но брать пришлось только то, что пролезло в портал. Последним на потрошении был массивный сейф, встроенный в стену. Его Реваз открыл сам, практически добровольно. Правда, не просыпаясь. Внутри все предсказуемо: много денег в долларах, рублях и гривнах; кое-какие драгоценности, включая десяток килограммовых слитков золота с клеймами и пробой. Деньги отдал капитану. Ювелирку тоже. Ему пригодится. Забрал только золото. Устраненная с моей помощью угроза его жизни и дальнейшей работе в полиции подвигла капитана на время отказаться от переселения в Русский Уругвай. Даже то, что я рассказал о грядущих потрясениях его Родины, не остановило. Только губы поджал мужик, да глаз сверкнул недобро. Мне его решение тоже было на руку. Совсем скоро Украина начнет торговать доставшимся ей от СССР оружием направо и налево, вот и можно будет через него или его контакты «скупляться».
Завершающим действием была транспортировка Реваза к уютной болотине, где покоился Пасюк. Уезжая, я вручил охраннику автомат, из которого капитан пристрелил своих начальников-оборотней, предварительно тщательно стерев отпечатки, и приказал стрелять во всех, кто попытается проникнуть на территорию. Его, конечно же, грохнут. Но потом, когда начнется расследование обстоятельств расстрела двух старших офицеров полиции на заднем дворе коттеджа криминального авторитета, на одежде охранника обнаружат следы пороховых газов, на автомате, из которого выпущены пули, будут его отпечатки. И сложится четкая картина всего ряда преступлений, инициатором которых объявят скрывшегося в неизвестном направлении Реваза.
Пристроив бывшего босса поближе к его другану тюремному, втроем отправились к схрону. Третьим с нами был старшина-оружейник, служивший срочную в роте минирования отдельного отряда спецназа мотострелкового батальона. Как раз то, что мне на данный момент и было нужно. Мы с капитаном посидели в сторонке, а Петро Бондарь, так звали старшину, спустился в подвал. Отсутствовал около часа, потом позвал нас принимать работу.
– Четыре закладки нашел, – доложил он, когда мы спустились в Пасюков схрон. – Три растяжки и одна на сработку от разгрузки настроена: поднял ящик с гранатами, и трындец.
– Молодец, старшина, – похвалил я его, но увидев его заблестевшие надеждой глаза, тут же добавил:
– Но отпустить я тебя не могу. По твоей вине едва не погиб хороший человек. Не подоспей я вовремя – убили бы Ивана Титыча. Велика вина твоя перед ним, и кара за нее одна. Ты знаешь, какая. Начальник твой, приказавший подлость совершить, уже давно остыл, а ты жив. Так что пойдешь со мной, будешь выполнять то, что прикажу. И только от твоего стремления искупить вину будет зависеть, как скоро ты увидишь свою жену и детишек. Я доходчиво объяснил?
– Так точно! – старшина встал «смирно».
– Ладно, показывай, что тут у нас есть.
Много, к сожалению, небыло: полтора десятка немецких автоматов МП-40 столько же винтовок «Маузер Kar-98k» и пулемет МГ-34. Все оружие хорошо смазано, да и подвал сухой, даже с вентиляцией. Гранат-колотушек четыре ящика, патронных, я пересчитал, двадцать один. Оружие хорошее, но закончится боезапас, и где я его пополнять буду? Прямо здесь же открыл портал и вместе со старшиной шагнул в его черноту. Старшина в скудном свете небольшого фонарика не понял, куда я его впихнул: черное на черном как-то плохо различается. И был весьма удивлен, вместо кирпичной стены подвала увидев каменную стену. И небо над головой. Я взял его под руку и чуть ли не волоком повел внутрь цитадели. Представил князю, рассказал обстоятельства появления в нашем коллективе нового лица. Князь видя, что старшина все еще находится в ступоре, налил в серебряный кубок вина и сунул ему в руки:
– Пей!
Опростав кубок и вытерев ладонью губы, старшина наконец-то расклинился и спросил:
– Где мы?
– Уругвай, русское княжество, конец шестнадцатого века.
– А как это?
– Секретная разработка, – коротко ответил я. – Теперь будешь здесь жить и работать. Условия ты знаешь. Подчинение беспрекословное князю Северскому, сюзерену нашему, и мне. И не забывай: здесь и сейчас средневековье дремучее, нравы, как и люди, простые. Жить будешь, где князь укажет. Общаться – с кем разрешит. С остальным населением вступать в контакты нежелательно. Сейчас напиши письмо жене, капитан ей передаст. Напишешь, что срочно в командировку отправили, жив-здоров, ну, сам сообразишь. Успокой женщину. Денег на жизнь она будет получать достаточно, голодать семья не будет, не беспокойся. Это ты наказан, а не они. Я все сказал, ты услышал. Садись, пиши, а мне с князем поговорить надо.
Пока он писал, я доложил об оружии и что буду его транспортировать в пустой каземат, что рядом с кабинетом княжеским. Там лишние люди не шляются, а воинов, что на часах стоят, можно по другим постам расставить. Да и времени моя работа займет немного.
Взяв у старшины письмо, шагнул в портал. Потом вновь открыл его и вместе с капитаном стал впихивать в черное ничто ящик за ящиком. Забрав все, включая керосиновую лампу и канистру с керосином, я опять шагнул в портал, чтобы закрыть его. Через несколько секунд вновь появился рядом с капитаном.
– А я думал, что ты уже совсем ушел, – произнес тот.
– Совсем уходить я пока не собираюсь. Еще одно дело есть.
– Какое, если не секрет?
– От тебя секретов нет. Оружие мне для обороны княжества надо достать. Автоматы, пулеметы, а если повезет, то и чего потяжелее. И боеприпасов. Побольше! Того, что у Пасюка в схроне взял все же маловато. Но есть подсказка. У Сутулого контакт в селе Коники. Начальник склада у мотострелков, прапорщик Ляхов.
– Село знакомо, в моей сфере обслуживания. Рядом с ним какая-либо воинская часть всегда стояла. А склады в подвалах бывшего монастыря располагались. Его-то еще до войны разрушили, а подвалы сохранились.
Мы ехали в село Коники. Старенькая машинка хоть и дребезжала и лязгала всем, чем могла, но довольно бодро глотала километр за километром, приближая нас к жадному на деньги прапору и необходимому мне вооружению. На джипе покойного Реваза ехать не стали, а загнали его подальше в лес и забросали ветками. Хоть лесок и жиденький, по сравнению с российскими, но на некоторое время скроет машинку. Если никто не найдет, капитан ее потом легализует для наших нужд.
К самым воротам части подъезжать не стали. Капитан припарковался на площадке в сторонке, а я пошел к КПП. Там, сунув дежурному сержанту пару пачек сигарет, попросил его вызвать прапорщика Ляхина. Сержант долго названивал по внутреннему телефону, но нашел прапорщика. Тот подошел минут через пятнадцать. Вышел из КПП, огляделся маленькими колючими глазками. Эдакий настороженный кабанчик, что в любой момент готов ломануться в кусты. Я аккуратно проник в его сознание, вложил в него свой портрет и инфу, будто мы с ним, прапором, уже встречались. Потом подошел и поздоровался:
– Привет, Лях. Я от Сутулого. Дело есть, обоюдовыгодное.
– А почему ты, Кудрявый? Где Сеня?
– Его ночью подстрелили. Терки жесткие начались.
– Так ты за патронами? Что, не хватило?
– Не зубоскаль, дело серьезное. И не только патроны нужны, но и стволы.
– Так, пошли. Неча на воротах светиться.
Бросив дежурному по КПП «Он со мной», прапор повел меня на территорию. Шли не долго, до реденькой рощицы, огороженной двумя рядами забора из колючей проволоки. На въезде в рощицу, маскировавшей бывшие монастырские подвалы, давно превращенные в воинские склады, стоял выкрашенный «под камуфляж» небольшой домишко.
– Резиденция моя, – произнес прапор и, ответив на приветствие караульного, вошел внутрь. Я следом. Короткий коридор, несколько дверей по его сторонам, в одну из которых, отперев ключом, прапор и ввел меня. Внутри ничего интересного. Сел на скрипнувший стул. Прапорщик просунулся за стол, сел, поерзал, устраиваясь поудобнее на жестком сиденьи, и уставился на меня маленькими глазками:
– Чё надо, конкретно.
– «Калашей» десяток с патронами и запасными магазинами. Патронов побольше. РПГ-7, минимум парочку. И выстрелов к ним, сколько сможешь, но не по одному на ствол! Надо срочно, потому платит Сутулый тройную цену.
Прапорщик молчал, нахмурив брови. А в его мозгу с грохотом щелкал калькулятор. Сальдо-бульдо сошлось с громадным плюсом, но прапору вздумалось покочевряжиться:
– Тяжеловато будет сразу столько. Еще придумать надо, на кого отписать, да и им отстегивать придется.
В общем, пришлось поторговаться. Пользуясь внезапно возникшими у Сутулого проблемами и срочной необходимостью в вооружении, жадный прапор без зазрения совести принялся выкручивать мне руки. Я, изображая безвыходность положения, слишком не сопротивлялся. В результате выложил перед прапором три тысячи долларов. Деньги со стола исчезли мгновенно.
– РПГ-7 дам 4 штуки и два ящика выстрелов. Фугасных, – голос прапора приобрел веселые нотки. – С патронами тоже не проблема. Недавно стрельбы были, так что запас есть. Калашей дать смогу только два. Но у меня есть замена. Пистолет-пулемет Судаева. Слышал о таком? Нет? Да и откуда тебе о нем знать. Это оружие времен Великой Отечественной – ППС-43 конструкции Судаева. Лучший пистолет-пулемет Второй мировой. Пистолетная рукоять и металлический складывающийся приклад. Легкий и компактный, в снаряженном виде всего 3,7 кг. Патрон от ТТ, 7,62 мм, секторный дугообразный магазин на 35 патронов. Я их тебе двадцать штук отдам. А патронов ТТ-шных у меня тоже хватает.
– Погоди, Лях, погоди! Ты чё гонишь? За такие бабки хочешь металлолом впарить? На какой свалке ты их подобрал? Сутулый тебя не поймет! Да и меня тоже.
– Нормальное оружие! Я сам пару штук отстрелял. Ну и что, что им полсотни лет? Не ржавые, в смазке, в рабочем состоянии. Стреляют, главное!
– Нет, Лях! Мне перед боссом отвечать! Кота в мешке брать не буду, пока сам не увижу машинки и не постреляю. Только так!
– Хорошо! Покажу и пострелять дам. Переоденься и пошли!
Прапор вытащил из шкафа старый, видимо свой, камуфляж. Я быстро надел его. Через другую дверь вышли на охраняемую территорию и, пройдя несколько метров, вошли под бетонный козырек склада. Прапор снял печать, открыл двумя ключами стальную дверь. Каменная лестница вела вниз. Пахнуло прохладой и оружейным маслом. Прапор щелкнул выключателем и в глубине бывшего монастырского подвала зажглось несколько лампочек. Закрыл входную дверь на массивный засов, стал спускаться. Мимо штабелей ящиков разных размеров прошли куда-то в самую глубину обширного помещения. Там прапор переложил несколько ящиков, освободив небольшой проход. Согнувшись, пролезли в него. Прапор включил электрический фонарь. В его ярком свете я увидел с полсотни разноразмерных деревянных ящиков, выкрашенных в зеленый цвет. Открыв один из них, прапор достал ППС, откинул металлический приклад. Из другого ящика взял магазин, уже снаряженный патронами, вставил в автомат.
– Пошли, постреляешь, – кивнув головой, прапор повел меня между штабелей. Обнаружился еще один замаскированный проход, скорее даже, крысиный лаз, через который мы на четвереньках проникли еще в одно обширное помещение. Тут тоже не было электричества, но темноту рассеивало несколько узких лучей солнечного света. «Как из бойниц или амбразур», – подумал я. Включив «кошачий глаз», четко разглядел несколько разбитых ящиков и кучу еще какого-то хлама. На полу – толстый слой пыли с несколькими цепочками следов.
– На, – передавая мне автомат, произнес прапор. – Стреляй.
Я передернул затвор и нажал на спуск. Автомат коротко прострекотал. Пули вонзились в обломки ящиков, а по ушам больно ударил звук выстрелов. Расстрелял весь магазин, почти оглохнув. Машинка работала классно.
– Убедился? – проорал мне в ухо прапор. – Двадцать штук даю! И по цинку патронов к каждому. Только магазинов всего по два, такая уж комплектация.
– Ты что, ППСы здесь нашел?
– А тебе не все равно? Пошли обратно!
Тем же путем выбрались на поверхность, вернулись в «офис» прапора.
– Когда забирать будешь?
– Сегодня ночью.
– Вывезти не успею. Давай, завтра вечером, часиков в десять. Ты местный?
Я помотал головой.
– Жаль. Ну, тогда я тебе схемку нарисую, куда подъехать надо будет. Это лесочек за частью, метров пятьсот от забора. И недалеко, и хрен кто увидит. Туда даже местные не ходят, нет там ничего для людей интересного. А вот дорожка, для подъезда пригодная, есть. Я ориентиры указал, найдешь. Добро? Тогда пошли, я тебя за ворота выведу.
Сбросив прапорский камуфляж, я надел свою куртку. Ляхов довел меня до КПП и как-то незаметно слился. Я сел в машину заждавшегося капитана, и мы поскакали к нему домой, в поселок. Схему я порвал и выбросил, ни к чему она мне. Завтра прапору просто нечего будет вывозить. Уже сегодня ночью я весь его склад изыму. До последнего патрона. Через портал.
По пути заскочили в магазин, я купил продуктов и минералки. Дома наварили пельменей, плотно поели, запили кофе. Капитан прилег отдохнуть, а я ушел в Новороссийск. Встретился с князем. Предложил точку выхода сделать не во дворе цитадели, а внутри нее, в его резиденции. Все-таки объём вооружений, что я планировал умыкнуть, был неизмеримо больше, чем в схроне Пасюка. Никто не должен видеть того, что я притащу из будущего. Специального помещения для приема грузов из пространственно-временного портала пока еще нет. И самым подходящим местом является княжеская резиденция: и лишний раз по своему желанию в нее никто не придет, и под охраной постоянно. Что внутри делается, есть тайна военная, а интересующиеся легко могут в каменоломню попасть. По княжескому приказу. И без языка.
Князь вызвал полусотню Дизеля. Тот себе самых здоровых, в плане физической силы, бойцов подобрал. Я построил бойцов полукругом во внутреннем дворе цитадели, проинструктировал, заодно внушив запрет на всякие разговоры о том, чем занимались этой ночью и что видели. Даже между собой.
Часы на моей руке показали 19:00. Пора! Портал открыл в домик капитана, а оттуда, вместе с ним, в склад. В нем было темно и тихо. Включив «кошачий глаз» добрался до входной двери. Стараясь не скрежетать железом по железу, задвинул засов. Теперь через эту дверь снаружи никто войти не сможет. Включил электроосвещение. Выбрал более-менее свободное место и открыл портал в цитадель. 25 бойцов-уругвайцев принялись споро подносить ящики и аккуратно запихивать их в черную бездонность. Гребли все подряд. После буду разбираться в добыче.
Прихватив четверых бойцов, пролез в подвал с ППСами. Бойцы стали вытаскивать ящики, а мы с капитаном, подсвечивая фонарями, обследовать помещение.
– Эти подвалы, – нарушил молчание капитан, – сразу после войны расчистили и частично восстановили. В них трофейное оружие складировалось, потом свозили уже наше, что с вооружения снималось, но определялось на хранение, а не на утилизацию. Склад мобилизационного хранения. Пэпээсы, что прапор тебе впарил, как раз оттуда. Что-то вывезли при упразднении склада, а что или забыли, или припрятали, чтоб потом украсть, да не получилось. Вот автоматы и лежали здесь, пока Ляхов до них не добрался.
– Ты это тоже где-то вычитал или опрос населения делал?
Капитан хмыкнул и, улыбнувшись, произнес:
– Я участковый и по должности обязан свой участок знать. И географию, и историю, и людей, на нем проживающих. Думаю, что больше Лях здесь ничего стоящего не нашел. А то предложил бы!
– Да, я того же мнения. Приглашаю на чашку парагвайского чая к самому настоящему русскому князю. Пошли?
– А пошли!
В начале седьмого утра склад опустел. Представив рожу жадного прапора, я рассмеялся и шагнул в портал.
