Часть вторая
Коллекционер

12 ПОРТЕРФЕЛЛ,

ГРИСТОЛЬ

С 20-го по 25-й день месяца Земли, 1852 год

«Неудивительно, что Империя, охватывающая несколько обширных массивов земли в окружении безграничного океана, на протяжении веков разведала и освоила оптимальные морские пути вокруг Островов. Южное и западное побережья Гристоля омываются спокойными, неглубокими водами, идеальными для каботажного плавания даже в тех условиях, которые в других географических точках сочли бы не слишком приятными. Дальше к западу проходит мощное океаническое течение, в котором массы воды движутся к югу: оно позволяет даже большим судам развивать впечатляющую скорость. И все же, несмотря на все преимущества, движение на этих маршрутах не такое активное. Гораздо сильнее загружены морские пути вдоль юго-восточного побережья Гристоля – от столицы, города Дануолл, до западных поселений Морли и к северу, в главных портах Альбы и Колкенни».

– «ТОРГОВЫЕ МАРШРУТЫ И НАВИГАЦИЯ»
Выдержка из «Рассуждений о морских предприятиях»

Максимилиан Норкросс. Именно это имя Джек назвала Дауду. И место она назвала – Портерфелл, рыбачий городок на южном побережье Гристоля. Транспорт ему тоже дали – парусный клипер с паровым двигателем, который «Шесть Углов» использовали для перевозки товаров. Судном управляли капитан, который не имел привычки болтать лишнего, и старпом, который сболтнуть лишнего просто не мог – у него был вырезан язык.

Малкольм, начальник порта в Могиле Юной Люси, лично отвез Дауда на клипер, который встал на якорь в открытом море за пределами бухты. Под проливным дождем и ревущим ветром по морю, казалось, невозможно будет идти на таком ненадежном суденышке – Дауд уж точно не справился бы, но Малкольм доказал, что он настоящий моряк, и их путь занял всего час.

Тотчас же начался следующий этап путешествия. Как только пассажир поднялся на борт, капитан приказал немому старпому лечь на курс, и они двинулись сначала на юг, затем на запад, взрывая носом чуть менее бурные воды. Дорога прошла без особых приключений, и за это Дауд был благодарен команде клипера. Контрабандистский маршрут, которым пользовались «Шесть Углов», пролегал между Дануоллом и западными поселениями Гристоля и был совершенно свободен от официальных патрулей, хотя Дауд и не знал наверняка, связано это с ситуацией в Дануолле или нет. Двое его компаньонов ничем не давали понять, что эта шестидневная поездка проходила как-то необычно.

Дауд был вовсе не против нескольких дней относительного одиночества – особенно после ловушки, в которую угодил после переворота, и после того, как чудом выбрался из Вирмвуда. Теперь у него появилось время поразмыслить и составить план.

Максимилиан Норкросс.

Норкросс был коллекционером, не то чтобы знаменитым, но известным в определенных кругах – не только как владелец одного из крупнейших частных музеев на всех Островах, но и как умный и практичный предприниматель. Он приобретал произведения искусства и драгоценности для собственного удовольствия, а еще получал хорошую прибыль, покупая, продавая и обменивая их – хотя, по словам Джек, и без того был довольно обеспеченным человеком.

Это давало Дауду небольшую надежду на успех: если Нож все еще у Норкросса, то, возможно, они сумеют договориться о сделке. Дауд оставил часть платины на столе в «Чертоге Самоубийц», в Дануолле, но еще один кошелек остался у него в потайном кармане. Если Норкросс заинтересован в деньгах, он их получит. А если нет, Дауд все равно заберет Нож.

Дауд ожидал, что Джек отправится с ним, и то, что она отказалась от поездки, его разочаровало. Эта женщина была хладнокровна – как же отстраненно она вспоминала резню в Вирмвудском проезде, разговаривая о ней с начальником порта. Будто рассказывала о ситуации, которая просто помешала вести дела, а не о массовом убийстве своих бойцов и друзей. По крайней мере, Дауд предполагал, что некоторые из них все же были ее друзьями.

Так что Джек осталась на юге Гристоля. Она уже планировала перегруппировку агентов «Шести Углов», которые еще остались на контрабандистском маршруте. Может, их и выдворили из Вирмвудского проезда, но Джек не так-то просто отстранить от дел. Дауд восхищался ее стойкостью. Кроме того, он оценил усилия, которые она приложила для организации его встречи с Норкроссом. Она сказала Дауду кодовую фразу, благодаря которой его опознают как заинтересованного покупателя, и дала указания, к кому обратиться по прибытии в Портерфелл. Как только пароль будет принят, Дауду останется лишь проявить терпение и дождаться, когда Норкросс сам его найдет. Такой план Дауду вполне подходил.

Теперь же он сидел на палубе, глядя на работу команды из двух человек, которые совершенно не обращали внимания на пассажира – он даже еду сам себе готовил. И это Дауда вполне устраивало.

Капитан и старпом были весьма умелыми моряками, Дауд вынужден был признать, что впечатлен, учитывая, что клипер – довольно большое судно, которое в обычных условиях потребовало бы работы еще нескольких членов команды. Дауд провел довольно много времени на палубе с игнорирующими его молчаливыми моряками, растворившись в мирном и спокойном течении путешествия. Это помогло прояснить мысли, хотя и не сильно.

В конце концов они достигли места назначения. Экономика Портерфелла, маленького непримечательного городка, как и у Могилы Юной Люси, строилась в основном на добыче рыбы – здесь ее вылавливали в промышленных масштабах.

Когда они вошли в гавань, Дауд с удивлением обнаружил, что их клипер встречает лоцманский бот, за штурвалом которого стоит сам начальник порта. Затем он увидел в подзорную трубу, как двое мужчин зашли в маленькую каюту бота, и капитан клипера сунул начальнику порта кошель – то ли с деньгами, то ли с драгоценностями. Конечно, «Банда Шести Углов» полностью контролировала не только пути доставки контрабанды, но и порты, через которые они проходили. Умница Джек.

Подкупив начальника порта, двое моряков продолжили свою работу, упорно игнорируя присутствие Дауда, и вскоре клипер отбуксировали в док. Сойдя на сушу, Дауд отправился в город, прокручивая в голове указания, которые ему дали в Могиле Юной Люси.

Некоторые путешественники описывали географию Портерфелла как довольно оригинальную. Пробираясь сквозь хитросплетение старинных улиц к месту встречи, Дауд нашел несколько иных слов – куда менее приличных – для обозначения его застройки. По сравнению с городом вроде Дануолла Портерфелл был небольшим, но Дауду казалось, что те, кто его строил, пытались уместить в этом небольшом городе примерно столько же построек, сколько было в имперской столице. Результатом стало множество районов, узкие улицы и переулки, застроенные высокими зданиями из дерева и кирпича с действующей на нервы склонностью нависать над дорогами и загораживать то малое количество дневного света, которому удавалось достигнуть улиц. И хотя был еще день, вдоль главных магистралей уже горели фонари, окутавшие оранжевым сиянием город и его жителей, занятых своими делами. Узкие переулки, то и дело встречавшиеся Дауду на пути, почти полностью погрузились во тьму, если не считать случайного огонька, светившегося в каком-нибудь окне.

В итоге Дауд все же решил, что ему нравится Портерфелл, даже несмотря на то, улицы городка насквозь провоняли рыбой.

Он продолжил свой путь, руководствуясь указаниями, которые дала ему Джек. Довольно скоро он оказался в части города, отведенной под основное здешнее занятие – рыбозаготовки. Дома и магазины скрылись из виду, вместо них возникли склады и оптовые рынки, прохожие тоже изменились – пропали простые горожане и торговцы чем-либо кроме рыбы. Торговцы рыбой и грузчики сновали с тележками и тачками по мощеным улицам, мокрым от морской воды и скользким от сточных вод, сочащихся из окрестных рыбоперерабатывающих цехов.

В более благоприятных районах Портерфелла, кажется, было относительно мало бездомных, но в этой части города Дауд увидел множество бродяг, свернувшихся под сырыми одеялами у сточных канав возле рынков и складов в ожидании, что им бросят каких-нибудь объедков.

Встреча была назначена в пабе «Конец империи», на углу у перекрестка, между главным рыбным рынком и двумя складами. Заходя в заведение, Дауд прошел мимо троих попрошаек, сгорбившихся возле дверей. Они внимательно наблюдали за ним – Дауд скорее почувствовал это, чем увидел.

Ему следовало быть настороже. Хотя он прекрасно мог позаботиться о себе, сейчас он находился на неизвестной территории. План был простой: если верить Сделай Их, в «Конце империи» у агента Норкросса оперативная база, он бывает там через день, проводя в пабе примерно одинаковое количество часов, но в разное время. Там агент встречался с потенциальными клиентами своего начальника. Паб был хорошо известен – правда, только местным – своими стенами, которые были украшены портретами не только всех императоров и императриц Островов, но также портретами королей и королев, правивших государствами острова Гристоль до их объединения. В истории Дауд был не силен и не очень-то ею интересовался, но ему нужно было встретиться с агентом под портретом императора Финли Моргенгаарда I. Переступая через порог паба, Дауд искренне понадеялся, что картины там подписаны.

«Конец империи» был очень мал и набит под завязку: помещение было заполнено исключительно работниками окрестных складов, рынков и перерабатывающих цехов; многие стояли, не сумев занять сидячее место. Рыбное зловоние отлично перекрывал запах крепкого курева, от которого большинство мужчин – а здесь были только мужчины, насколько видел Дауд – кажется, получали удовольствие. Подойдя к барной стойке, он обнаружил, что выбор спиртного здесь весьма скудный, зато все полки забиты коробками с табаком. Бармен не обращал на Дауда никакого внимания, как и посетители, занятые шумными разговорами после рабочего дня, в течение которого они занимались разделкой и упаковкой рыбы.

Дауд, которого прижали со всех сторон, повернулся спиной к стойке и стал внимательно изучать стены в попытке отыскать место встречи. Из-за того, что народу в пабе было как сельдей в бочке, он с трудом мог разглядеть хоть какую-то картину, не то что найти портрет Финли Моргенгаарда I. Но спустя несколько минут он заметил за столиком в углу посетителя, который сильно выделялся среди мускулистых рабочих рыбного производства. Глядя на него, Дауд задумался: похоже, ему не стоило беспокоиться по поводу точного определения картин и выполнения ценных указаний Джек.

Это был человек средних лет с худым лицом и острыми скулами, его темные волнистые волосы скрывала сдвинутая набок шапка из буклированной шерсти. Во рту он держал длинную изогнутую трубку (единственную не прикуренную в этом помещении), и ее чаша почти доставала до нижней из трех массивных серебряных пряжек, на которые застегивался его широкий синий плащ.

Человек наблюдал за Даудом, и когда их взгляды встретились, вытащил руку из-под плаща и приставил к глазу монокль на длинной костяной ручке. Он уставился сквозь линзу, и мгновение спустя на его лице появилась легкая улыбка. Опуская монокль, он кивнул. Дауд уловил сигнал и двинулся к его столу, огибая посетителей, которых не получалось сдвинуть с места. Прежде чем подойти, он остановился и огляделся, но никто на него не смотрел. Никого он не интересовал.

Над человеком висел портрет с маленькой бронзовой табличкой, прикрепленной к центральной части рамы. Табличка гласила: «Император Финли Моргенгаард I (1626–1651)».

Дауд сел за столик напротив неизвестного в синем плаще, который никак не отреагировал на его присутствие. Он лишь поднял трубку, использовав этот жест, чтобы указать на портрет.

– Моргенгаард Старейший, – проговорил он. – Славный правитель, с какой стороны ни посмотри.

– Справедливый и благородный господин, что слишком рано покинул мир.

– Как это ни грустно.

– Как это ни грустно, – повторил Дауд.

Сработало. Он нашел агента.

Тот наконец внимательно посмотрел на Дауда и продолжил:

– Если мы говорим о «слишком рано»…

– Я думал выпить, прежде чем браться за дело, – перебил Дауд, и уголок его рта весело изогнулся. – Хотя местные жители, похоже, предпочитают табак.

Мужчина кивнул и сунул трубку в зубы.

– Закуришь тут, когда город так воняет, – сказал он. – Ты раньше бывал в Портерфелле?

– Нет, – ответил Дауд. – Одно из немногих мест, где я не был.

Мужчина достал монокль и осмотрел Дауда с ног до головы, задержав взгляд, как Дауду показалось, на его руках в кожаных перчатках, покоившихся на столе. Дауд убрал их на колени, и монокль исчез под полой плаща.

– Думаю, когда-нибудь я с удовольствием послушаю о твоих путешествиях, – сказал агент. – У тебя есть что рассказать. Я… чувствую.

Дауд поднял бровь, затем наклонился и тихо произнес:

– Я здесь не для того, чтобы рассказывать истории. Я здесь вообще не ради тебя.

Мужчина, явно раздраженный, нахмурился. Кем бы ни был этот агент, он, похоже, хотел сбить Дауда с толку.

– Мне нужно поговорить с Максимилианом Норкроссом, – сказал Дауд.

Мужчина переключился на свою трубку, наклонил ее, чтобы заглянуть в чашу, затем наморщил нос. Вертя ее перед глазами, произнес:

– Господин Норкросс – занятой человек.

И, взглянув на Дауда, добавил:

– Очень занятой.

Дауд встретился с ним глазами.

– Я кое-что ищу, – сказал он. – Кое-что особенное. Полагаю, господин Норкросс может мне помочь.

Мужчина хмыкнул и снова вернулся к своей трубке. Дауд ждал. Он будет ждать весь день, если потребуется. Он далеко зашел. Его миссия достигла ключевого момента, он чувствовал это.

– Это вряд ли, – сказал мужчина, не поднимая глаз.

– Почему?

– Господин Норкросс не торгует с кем попало. Он торгует определенными артефактами, существование которых, скажем так, следует скрывать от определенных представителей власти. А раз так, ему приходится вести дела очень осторожно. Он продает что-либо только приглашенным покупателям, – мужчина осмотрел Дауда еще раз. – А тебя не приглашали.

Дауду захотелось схватить собеседника за плечи и встряхнуть, но он сдержал порыв.

– Я полагаю, у нас с Норкроссом есть общие знакомые в Дануолле. Я здесь по их приглашению. Этого ему должно быть достаточно.

Мужчина улыбнулся.

– А, да, милая юная Джек. Не повезло ей. Плохо дела идут, – он повертел трубку. – Новости быстро распространяются. Некоторые – быстрее остальных.

– Я могу встретиться с Норкроссом или нет?

Агент открыл было рот, чтобы что-то сказать, как вдруг возле их стола началось движение. Людская масса, заполнившая паб, расступилась, чтобы пропустить троих вновь пришедших.

– Монетку на головы, господа? Монетку на рыбьи головы и кровь, господа?

Дауд обернулся, когда группа людей подошла к их столу. Это был пожилой человек с длинной сальной седой бородой, гладко выбритый мужчина помоложе и примерно одного с ним возраста женщина – с лицом, измазанным зеленоватой жижей. Дауд узнал их: нищие, которые видели, как он заходил в «Конец империи». Если они постоянно побирались возле паба, значит, поняли, что он здесь новый человек, с которым, возможно, стоит попытать удачи. Дауд нахмурился и оглянулся на агента, вертевшего в руках трубку.

– Рыбья кровь и головы считаются деликатесами у этих… типов, – сказал он. – Местные воротилы это знают. Так что вместо того, чтобы выбрасывать их на улицу, они наглым образом сбывают отбросы этим несчастным.

Агент сунул свободную руку под плащ и, похоже, попытался достать кошелек, но тут появился бармен, проталкиваясь сквозь толпу.

– Эй, вон отсюда все! Нечего у меня тут попрошайничать!

Троица пригнулась, когда бармен, казалось, замахнулся для удара, и толпа расступилась, чтобы освободить проход к двери. Бармен взглянул на агента и Дауда, сделал шумный вдох, повернулся и с усмешкой удалился.

Агент Норкросса как будто и не заметил этого; к тому моменту, когда он закончил копаться в своем кошельке и поднял взгляд, нищих и бармена уже и след простыл. Он сжал зубами мундштук трубки.

– Ох, ладно, ничего…

Дауд схватил трубку за чашу и выдернул ее изо рта агента. Тот запнулся и поднес руку ко рту.

– Ладно, в этом нет необходимости…

– Слушай меня внимательно, – сказал Дауд, приблизившись к лицу агента. Тот прокашлялся и вытаращил глаза. – Мне не важно, кто ты такой, не важно, чем ты занимаешься, но я устал от этих игр, я потратил много сил и времени, чтобы добраться сюда. Мне нужно поговорить с Норкроссом. Я был убежден, что ты можешь это устроить. Если не можешь, лучше скажи прямо сейчас.

Агент поднял руки:

– Ладно, ладно!

Он оглядел паб, улыбаясь, на случай если кто-то из посетителей заметил их столкновение. Дауда это уже не волновало.

– Твоя… настойчивость принята к сведению.

Дауд заскрипел зубами и прорычал:

– Я могу быть более чем настойчивым!

– Да, в этом я вполне уверен, – агент помедлил. – Хорошо. Хочешь увидеть Норкросса?

– Да. Сейчас же.

– Сейчас?

Дауд кивнул, оскалившись.

Человек с трубкой прокашлялся и потянулся к стене, возле которой оставил трость с серебряным набалдашником.

– Хорошо.

– Так-то лучше, – сказал Дауд, затем поднялся и указал на выход. – После вас.

Агент тростью указал в другую сторону:

– Нет, выйдем с заднего хода. Меня ждет транспорт.

Он развернулся и пошел, протискиваясь в толпе. Дауд двинулся за ним следом.

С разрешения дородного бармена агент провел Дауда через черный ход, и они вышли в переулок, соединявший две улицы. Булыжная мостовая, покрытая скользкими отходами рыбного производства, изобиловала ухабами; все это заставляло внимательно смотреть под ноги, чтобы не упасть. Солнечный свет стремительно угасал, погружая переулок во мрак, освещаемый лишь огоньком из верхнего окна в задней части «Конца империи». Дауд никого не видел рядом, а единственным различимым звуком было нудное гудение толпы в таверне.

– Следуй за мной, – сказал агент. Он развернулся на каблуках и пошел по переулку к главной улице. Дауд сделал несколько шагов, задействовав все свои чувства, чтобы отслеживать, что происходит вокруг. Он хмурился: надоедливая мысль не давала ему покоя. Трое нищих не вернулись на свое место возле входа в паб. Внезапно он остановился. Впереди переулок пересекали еще два таких же. Агент уже миновал перекресток, а затем, осознав, что Дауд не идет за ним, развернулся и спросил:

– Так ты хочешь видеть Норкросса или нет?

В этот самый момент они и появились. Двое попрошаек помоложе – мужчина и женщина – выскользнули из переулков с двух сторон. В каждой руке у них было по пистолету, и все стволы были направлены на Дауда и агента.

Агент обернулся, и его глаза расширились, когда он увидел за спиной у Дауда, ближе к главной улице третьего попрошайку. Дауд тоже обернулся. Противник двигался к нему, держа пистолет наготове. Он остановился и взвел курок большим пальцем.

– Монетку на рыбью кровь и головы, господа?

13 ПОРТЕРФЕЛЛ,

ГРИСТОЛЬ

25-й день месяца Земли, 1852 год

«Что касается силы, то о ней можно сказать не так уж много, поскольку сила не имеет значения, если ты обладаешь хитростью и умением. Уклончивость и загадочность – твое лучшее оружие, поскольку даже тысяча человек, сбитые с толку, – все равно что тысяча безголовых куриц. Нападай, когда они не готовы, появляйся, когда тебя не ждут, и если враг не способен понять твою тактику, значит, ты победил еще до того, как нанесен первый удар».

– «ЛУЧШИЙ СПОСОБ УМЕРЕТЬ»
Уцелевший фрагмент из трактата убийц,
автор неизвестен

Агент Норкросса ахнул, глиняная трубка выпала из его рта, ударилась о мостовую и разбилась. Дауд развернулся к пожилому нищему – хотя теперь-то он понял, что это был кто угодно, только не нищий. Да и старым этот человек не был: хотя седина в его бороде выглядела довольно правдоподобно, манера держать себя теперь заметно отличалось от той сгорбленной позы, которую он принимал в пабе. Что-то здесь было не так. Дауд взглянул на пистолет.

– Интересное оружие для обычного грабителя, – сказал он.

– Неужели?

Дауд указал на пистолет рукой в кожаной перчатке. Попрошайка отступил назад, поднимая ствол.

– Он в хорошем состоянии, – продолжил Дауд. – Недавно почищен и смазан. Боек заменили. Ты не только часто используешь пистолет, но и следишь за ним. Как будто это твоя работа.

Лицо нищего скривилось. Дауд взглянул через его плечо на двух других. Молодой человек направил свое оружие на Дауда, в то время как его подруга, стоявшая рядом, целилась в агента Норкросса, хотя ее взгляд периодически перемещался на главаря.

– Не знаю, сколько монет вы обычно собираете на рыбью кровь и головы, – произнес Дауд, – но если среди ваших знакомых нет барыги с очень хорошими связями, вы бы такое оружие не достали. Даже если оно вам и по карману.

Дауд взглянул на агента.

– Твои подельники? Дал им сигнал затаиться в темном переулке, пока не приведешь клиента, чтобы его убили и ограбили еще до того, как Норкросс узнает о его прибытии в город? – Дауд кивнул. – Хорошее начало.

Агент пошевелил челюстью вверх-вниз, прежде чем набрать достаточно воздуха и произнести:

– Что, во имя всех Островов, ты такое говоришь?

Дауд жестом указал на главаря попрошаек.

– Пистолеты. Они казенного образца – военные. Такие стоят много дороже, чем может заплатить обычный уличный головорез. А это значит, что тут у нас не просто случайные бандиты. Это наемники, и у них есть работодатель. Ты, например.

Лидер троицы зарычал.

– Знаешь, в чем твоя проблема?!

– Просвети меня, – ответил Дауд, глядя на него.

– Слишком много болтаешь!

– Что происходит? – воскликнул агент Норкросса. – Назовитесь! Я требую!

Главарь ухмыльнулся и махнул пистолетом в сторону Дауда.

– Ты нам нужен.

Затем он указал на агента Норкросса.

– А ты – нет.

Он пошевелил запястьем, давая знак своим сообщникам.

– Бросьте его в море, когда закончите.

Агент снова ахнул и шагнул вперед, но молодой мужчина схватил его и дернул обратно; агент споткнулся, его трость стукнулась о мостовую, когда он ударился о стену за спиной у женщины и сполз на землю.

Дауд зашипел сквозь зубы и обернулся к главарю. Он был уже близок к своей цели и не собирался позволять кому-либо встать у себя на пути.

– Не с тем вы связались, – сказал Дауд и согнул руку. Ему не хотелось использовать свои способности снова, но казалось, будто Вселенная что-то задумывала против него с того самого момента, когда он вернулся в этот прогнивший Дануолл.

Может, это Чужой. Может, этот ублюдок следил за ним, мешал ему, заставляя все события в мире препятствовать ему на пути к цели. Но Дауд утешал себя тем, что если все это правда, значит, он уже близко. Двудольный Нож уже близко. Он это знал.

Бандиты помоложе взглянули на своего главаря, все еще держа свои цели на мушке, но их уверенность улетучивалась, поскольку угрозы на их добычу, кажется, не действовали.

– Нам велели вернуть тебя для допроса, – сказал главарь, осклабившись. – Но не уточнили, целиком или можно по частям.

Главарь снова поднял пистолет и, насколько Дауд мог видеть, его палец надавил на спусковой крючок.

Сейчас или никогда.

Дауд стиснул зубы. Метка Чужого загорелась, погрузив руку в бездну боли.

Он мигом преодолел расстояние между ним и главарем и оказался за спиной у своего противника в тот самый момент, когда тот выстрелил. Он целился вниз, стараясь скорее покалечить Дауда, нежели смертельно ранить, но цель вдруг исчезла, и пуля скользнула по булыжникам, выбила яркие оранжевые искры и отрикошетила под углом. Молодой мужчина вскрикнул и дернулся назад. Из его бока сочилась кровь – сбившаяся с пути пуля задела его. Его сообщница не дрогнула. «Хорошо натренирована», – подумал Дауд.

Она быстро шагнула в сторону, чтобы как следует прицелиться, и подняла оружие. Она действовала проворно, но недостаточно. Еще до того, как она сумела навести ствол, Дауд одной рукой схватил главаря за горло и, широко расставив ноги, отклонился назад, подняв противника над землей. Развернувшись, он дернул вниз руку бандита, в которой тот держал пистолет. Главарь захрипел от напряжения и, отведя локоть назад, ударил Дауда в бок. Тот не споткнулся, но удар заставил его перераспределить вес. Почувствовав это, главарь использовал возможность и перевалился в обратную сторону. Из-за этого Дауд потерял равновесие на кривой брусчатке и упал на спину.

Они были хороши и знали толк в рукопашном бое.

Только одну вещь они не приняли во внимание – Дауд был лучше.

Он позволил себе упасть; когда гравитация взяла свое, главарь, которого Дауд все еще держал перед собой, вдруг оказался невесомым. Воспользовавшись моментом, Дауд изогнулся, чтобы перевернуться, не отпуская захвата. Лицо главаря ударилось о брусчатку. Послышался щелчок, и мужчина, крича, покатился набок. Дауд кувыркнулся в другую сторону и поднялся.

Он освободился, но теперь стоял спиной к двоим оставшимся противникам. Раздался выстрел. Дауд дернулся не раздумывая – им руководили инстинкты, когда он оттолкнулся от брусчатки и с помощью метки Чужого ухватился за край оконной рамы ближайшего здания. Затем, оттолкнувшись мыском ботинка от крошечной опоры, Дауд обернулся вокруг своей оси и снова переместился в переулок. Он материализовался за спиной у молодого человека, который стоял на коленях и зажимал простреленный бок. Дауд схватил его за затылок, а другой рукой обхватил поперек тела и заблокировал плечо. Он прикрылся телом противника, словно щитом, и женщина успела выстрелить три раза, прежде чем поняла, что произошло. Тело мужчины вздрагивало, когда в него входили пули. Дауд чувствовал, как горячая кровь брызжет на его бороду и лицо и как живой человек становится мертвым грузом у него в руках. Он отпустил мертвеца и переместился на другую сторону переулка, пока женщина направляла пистолет то в одну сторону, то в другую в поисках цели. У нее за спиной Дауд увидел агента Норкросса, который, скорчившись у стены, подносил ко рту что-то маленькое и блестящее. Его щеки раздувались так, будто он дул в эту штуку. Дауд ничего не слышал, его противница, судя по всему, тоже. Она стояла теперь посреди переулка, спиной к агенту, направляя пистолет прямо на Дауда. Что касается главаря, его и след простыл – сбежал, пока Дауд боролся с остальными.

Дауд собрался с силами, готовясь к очередному прыжку через Бездну и проклиная Чужого, беззвучно крича от гнева – не только от гнева на Чужого, но и на самого себя. Чем больше он использовал свои способности, чем больше сражался, тем больше какая-то часть его существа наслаждалась этим – восторгом схватки, неожиданно приятным чувством ностальгии, удивительным удовлетворением от того, что он все еще способен на такое. Тех лет, в течение которых он сдерживал себя, как не бывало, его мышечная память очнулась, его навыки были так же хороши, как и раньше.

И все же он уже начал уставать, концентрация снизилась, а мышцы стали просить пощады. Женщина ухмыльнулась и подняла пистолет. Ему нужно было лишь несколько секунд, чтобы восстановить силы, и… Выражение ее лица изменилось. Она бросила взгляд сначала в одну сторону, затем в другую… тем временем возле ее шеи появилось длинное тонкое серебряное лезвие, надрезавшее кожу у нее под подбородком настолько, чтобы появилась красная линия и кровь заструилась по шее. Она застыла на месте, не опуская руки с пистолетом.

Держа клинок у ее горла, агент Норкросса вышел из-за спины женщины и направил ее руку вниз. Затем от отобрал пистолет, который та отдала без особого сопротивления. Встретившись взглядом с Даудом, агент улыбнулся.

В этот момент появились остальные. Шесть человек, по трое с каждого конца переулка. Все были одинаково одеты – на всех была своего рода униформа, состоящая из длинного темно-синего плаща, как у агента, с высоким стоячим воротником; на всех широкие пояса, темные брюки заправлены в высокие сапоги. Все они были вооружены пистолетами с необычно короткими стволами. Приклады были изготовлены из металлических рам, полых и потому достаточно легких.

Мужчины приблизились и направили свое оружие, выглядевшее довольно мощным, на бандитку. Агент Норкросса убрал клинок обратно в ножны, которыми служила его черная трость. Затем он жестом указал людям в униформе:

– Отведите ее в дом. Мы вас догоним.

Один из людей – видимо, главный, хотя Дауд не заметил знаков различия – кивнул.

– Сэр, – произнес он, – вам нужно сопровождение?

Агент посмотрел на Дауда.

– Думаю, я в достаточно надежных руках, – он подошел к телу молодого человека и слегка пнул его. – Возьмите этого тоже. Был еще третий, но он сбежал.

Офицер кивнул:

– Хотите, чтобы мы начали розыск?

Агент помотал головой:

– Это не обязательно. Напротив, так даже лучше. Пусть доложит своему начальству.

Он изучающе взглянул на Дауда.

– Я предвкушаю их ответ.

Офицер отдал распоряжения своим подчиненным. Двое охраняли задержанную, еще двое подняли тело молодого человека, затем все устремились прочь из переулка. Дауд наблюдал за ними в недоумении. Затем он покачал головой и приблизился к агенту:

– Слушай, я не знаю, что тут происходит, но ты сказал, что отведешь меня к Норкроссу. Что бы ни значил весь этот цирк, я хочу напомнить тебе об этом обещании.

Агент поправил шапку, которая каким-то образом осталась на месте во время драки. Затем он снова извлек из-под плаща монокль и посмотрел на Дауда. Его увеличенный глаз нацелился на левую руку Дауда. Взгляд на несколько секунд задержался на ней. Затем агент развернулся, оставив монокль болтаться на цепочке.

– Иди за мной.

Дауд подался вперед, схватил собеседника за плечо, развернул его и вцепился пальцами в плащ около шеи, подтянув его лицо к своему.

– Веди меня к Максимилиану Норкроссу сейчас же!

Агент сперва рассмеялся, потом закашлялся, поскольку хватка Дауда грозила задушить его.

– Но дорогой мой друг, – произнес он, – я и есть Максимилиан Норкросс. Так что, будем заниматься делами или нет?

14 ОСОБНЯК НОРКРОССА,

ГДЕ-ТО НА ЮГЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЧАСТИ ГРИСТОЛЯ

25-й день месяца Земли, 1852 год

«Знаменитый своими раскинувшимися зелеными холмами и туманными лугами, Гристоль представляет собой крупнейший из Островов и служит домом для половины населения известного нам мира. Большинство его жителей – простые люди, живущие в сельской местности, они разводят овец, буйволов и газелей ради мяса и шкур. Также здесь есть пять крупных городов, расположенных в разных частях государства».

– «ОСТРОВ ГРИСТОЛЬ»
выдержка из книги о географии
и культуре Гристоля

Они ехали в электроэкипаже. Дауд слышал об этом виде транспорта, но никогда раньше не видел ничего подобного – если не считать того экипажа, в котором убийца в данный момент находился. Незатейливая угловатая машина являла собой некую смесь обычного экипажа на лошадиной тяге и железнодорожного вагона, имела большие широкие колеса и высокую подвеску, что делало ее подходящим транспортом для неровной местности.

Норкросс не уточнил, куда они едут, но приказал своим людям везти схваченную женщину «домой». Из этого Дауд заключил, что они следуют в резиденцию коллекционера. К его удивлению, путешествие заняло почти три часа. Сперва экипаж проехал по узким извилистым улицам Портерфелла, затем – по разъезженной дороге, которая вела на проселок в деревенской части Гристоля, где она совершала небольшой подъем – в холмистую местность, граничившую с городом. По мере того как они двигались вперед, Дауд сосредоточил взгляд на виде из окна слева, поскольку если бы ему удалось отметить ориентиры, он мог бы составить хоть малейшее представление о том, в каком направлении они едут и как вернуться обратно в Портерфелл, если придется делать это в одиночку. Но он бросил эту затею сразу же, как они выехали из города.

Прерывистый гул, который издавали широкие колеса экипажа, скользившие по мощеным улицам, сменился громким дребезжанием, когда подвеска транспортного средства начала компенсировать неровности рельефа. С вершины холма Дауд не увидел ничего, кроме освещенного луной болота – плоского, фактически ничем не примечательного пейзажа, который был покрыт не отличавшейся разнообразием приземистой растительностью и тянулся до самого горизонта. Спустя несколько миль пути по ровной прямой дороге ландшафт снова начал меняться – болотистая местность теперь то поднималась, то опускалась, экипаж качался, спускаясь в очередную долину, и чем дальше они продвигались, тем круче становились спуски. Норкросс сидел лицом к Дауду, спиной по ходу движения. Всю дорогу он молчал, и Дауд, который тоже был не в настроении разговаривать, не пытался прервать тишину. Время от времени Норкросс зевал, дважды за все время пути он доставал монокль и разглядывал Дауда, сжав губы. Его глаз, увеличенный линзой, двигался вверх-вниз. Дауд игнорировал его. В какой-то момент Норкросс наклонился вперед, выглянул в окно, затем опустился на сиденье и кивнул.

– Почти приехали, – произнес он.

Дауд подался вперед, чтобы получше разглядеть местность, но луна уже зашла, и болотный пейзаж стал почти невидим: лишь туманное свечение от боковых фонарей экипажа разливалось вокруг на несколько ярдов. Они снова начали спускаться в долину с холма, сделав петлю по его склону.

Норкросс показал в окно, и Дауд снова обернулся. На этот раз там было на что посмотреть. Резиденцией Норкросса был не просто дом, а настоящий замок, выстроенный на крутом склоне. Здание состояло из одной широкой и высокой круглой башни, увенчанной зубцами, которая вырастала из похожего на коробку массива основной постройки. Зубчатые стены местами прерывали пилоны с остроконечными башенками. Когда экипаж преодолел поворот, Дауд увидел, что дорога тянется до самого моста, который пересекает углубление в самом узком месте долины, и ведет прямо к главным воротам, снабженным опускающейся решеткой и подъемным мостом.

Все строение было освещено изнутри, каждое окно светилось, словно маяк, обозначающий уединенный островок цивилизации посреди кто знает скольких миль сельской местности.

Норкросс откинулся в кресле, сложив руки на коленях.

– Впечатляет?

Дауд отвлекся от вида из окна.

– Дом как дом.

Норкросс расхохотался и наклонился вперед, хлопнув Дауда по колену.

– Не просто дом, друг мой, – сказал он. – Это замок Моргенгаарда!

Дауд снова выглянул в окно.

– Это должно что-то значить?

– Что-то значить? Что-то значить? – Норкросс сполз в своем кресле. – О, я забыл, ты же с юга, да?

Норкросс сморщил нос от отвращения.

– Из Карнаки, наверное? Серконос, точно. Ну, я полагаю, история Островной Империи была не главным предметом во время твоего… обучения.

Дауд ничего не ответил. Норкросс нахмурился, очевидно раздосадованный отсутствием интереса, и откашлялся, прежде чем продолжить.

– Итак. Замок Моргенгаарда, да будет тебе известно, – это исторический центр власти древних королей Гристоля, которые правили до объединения Империи в результате Войны четырех корон, – проговорил Норкросс. – Итогом этого конфликта стало то, что последний король Гристоля, Финли Моргенгаард Шестой, провозгласил себя императором Островов и стал Финли Моргенгаардом Первым. Это было в тысяча шестьсот двадцать шестом году.

Дауд хмыкнул и уставился в окно, пока Норкросс бормотал что-то про династию Моргенгаардов, про то, как первый император сделал Дануолл столицей и учредил там парламент в том же году, когда был коронован, и тогда же забросил дом своих предков. Норкросс, похоже, хорошо знал его историю, и, слушая его, Дауд задавался вопросом, ко многим ли событиям этой истории приложил руку Чужой.

Экипаж подъехал к мосту, соединявшему дорогу с замком. Подавшись вперед, Дауд взглянул на огромное строение и нахмурился.

– Выглядит почти как новый.

– Замечательно, не правда ли? Когда я его нашел чуть дальше к северу отсюда, где он фактически был расположен, это были настоящие развалины. За Пулвиком, рядом с местечком под названием Грахт. Не думаю, что ты о нем слышал.

– Думаю, что нет.

Ухмылка Норкросса пропала.

– В общем, нашел я его. Конечно, на исследования ушли годы. Отбыв в Дануолл, старина Финли оставил родовое гнездо на произвол судьбы, и вскоре о нем забыли. Ты в курсе, что не многие интересуются доимперским периодом Гристоля? Такое впечатление, что мира не существовало до Войны четырех корон. Это искаженное представление, – Норкросс вздохнул и откинулся в кресле.

– Так ты что, выстроил тут копию?

Норкросс рассмеялся.

– Ты не понял. Это и есть замок Моргенгаарда. Я нашел его, установил подлинность, объявил об этом и переместил его. Кирпич за кирпичом, камень за камнем – так важнейшая историческая постройка Гристоля была перевезена прямо сюда. Я перестроил его, реконструировал, отремонтировал. О, ну и модернизировал, конечно. Это дом из моей личной коллекции. Десять лет работы, но оно того стоило. Уверен, ты согласишься со мной.

Дауд был не очень уверен в том, с чем именно ему следовало согласиться, кроме как с тем, что он сопровождал очень странного человека. До сих пор он сомневался, настоящего ли коллекционера он нашел. О, теперь у него не было сомнений в том, что сидящий перед ним человек – Максимилиан Норкросс, но все, что происходило до этого, было необычно. То, как он изображал собственного агента в портерфеллском пабе, то, как он притворялся обычным трусливым горожанином, на которого напали в переулке, прежде чем превратиться в бывалого авантюриста, умело орудующего тростью-шпагой (или аристократа, вызывающего охрану, похожую на личную армию?). И теперь – Норкросс-историк, общественный деятель и благотворитель, спаситель забытого прошлого Гристоля. Эксцентричный коллекционер? Бизнесмен, развлекающий потенциально полезного клиента? Или что-то еще?

Дауд не понимал: то ли он слишком много волнуется по пустякам, то ли слишком мало. Он склонялся к первому варианту. Все, что имело сейчас значение, – это миссия. И если Двудольный Нож лежит у Норкросса в его личном королевстве, все, что требовалось сделать, – забрать его. Это означало, что пора было придумывать план. Когда экипаж проехал сквозь сводчатые ворота во внутренний двор, Дауд начал пересчитывать людей Норкросса. В переулке в Портерфелле было шестеро плюс еще двое управляли электроэкипажем. Восемь. Восемь – это просто.

Экипаж остановился, и внезапно затихший после двух с лишним часов пути гул мотора оставил в ушах Дауда неприятный звон. Мгновение спустя дверь салона открыли снаружи. Норкросс жестом указал на выход:

– Пожалуйста, после вас.

Дауд вышел и оглядел внутренний двор. Замок Норкросса был воистину огромен. Со всех сторон их окружали стены, и он увидел еще больше людей в униформе. Естественно, в здании таких размеров Норкроссу требуется большой штат охраны, хотя, скорее всего, не весь персонал состоит из вооруженных людей в длинных синих плащах. Оглядываясь вокруг, Дауд заметил внутри несколько человек, но только один был одет так же, как люди, сопровождавшие их в экипаже, которые теперь стояли рядом и ждали распоряжений начальника.

Девять.

Впереди них стоял еще один экипаж, его салон тоже был открыт, а от крышки моторного отсека в ночном воздухе поднимался пар. В этом экипаже приехали шесть охранников Норкросса, бандитка и тело ее сообщника. Дауд не знал, что Норкросс собирается с ней делать, и не собирался спрашивать.

Стоя во внутреннем дворе, Дауд вдруг почувствовал, как начала гореть метка Чужого. Он зашипел сквозь зубы и поднял руку, сжимая пальцы. Жгущее ощущение притупилось. Подняв взгляд, он увидел, что Норкросс снова рассматривает его в монокль. Норкросс кивнул и убрал линзу:

– Пойдем за мной. Мне нужно многое тебе показать.

Внутри замок был настолько же впечатляющим, как и снаружи, но совершенно точно лишь малая часть убранства действительно принадлежала эпохе Финли Моргенгаарда. Дауд оказался в современном особняке. Коридоры вдвое шире стандартных были освещены тихо потрескивающими электрическими лампами, полы устилали мягкие красные ковры, заглушавшие звук шагов. Норкросс устроил Дауду экскурсию по своему музею, и тот вынужден был признать, что коллекция у Максимилиана впечатляющая.

Замок Моргенгаарда был велик, и Норкросс умудрился заполнить все возможное пространство ценными предметами, произведениями искусства и прочими сокровищами. Коллекционер провел Дауда по пяти длинным галереям, где хранились оружие и доспехи, и объяснил, как в его коллекции оказались артефакты из каждого уголка Империи. По пути Дауд разглядывал странные закрученные копья и богато украшенные щиты с отдаленных островов, подвижные доспехи из Морли и Гристоля, тяжелое всепогодное обмундирование, подходящее для тивийской тундры, и карнакские легкие доспехи из вываренной кожи. Вооружение располагалось в галереях в хронологическом порядке, и когда они дошли до конца, Дауд удивился, увидев выставленные для демонстрации современные экспонаты – в частности, полное обмундирование каждого из основных подразделений Империи. Здесь была представлена городская стража Дануолла, Парадная Серконская гвардия, констебли Уиннидона. Присутствовала даже униформа смотрителей, укомплектованная серебряной, золотой и черной масками, а также шарманка, которую Дауд заметил среди пистолетов, мечей, кинжалов и дубинок.

Возле витрин с униформой смотрителей располагался выполненный в натуральную величину портрет того, кого Дауд узнал сразу же, не читая сопроводительную надпись: Таддеус Кемпбелл, Верховный смотритель, руководивший Аббатством Обывателей во время крысиной чумы. Один взгляд на его суровые черты пробудил воспоминания, которые Дауд предпочел бы не ворошить.

Потом были галереи с живописью, скульптурами, драгоценностями и витрины с тщательно каталогизированными камнями и минералами. Наиболее впечатляющими оказались два огромных зала с высокими сводчатыми потолками, с которых свешивались гигантские скелеты китов. Дауд даже не пытался догадаться, сколько стоила коллекция Норкросса, но сомневался в том, что какое-либо учреждение во всем Гристоле – да что там, во всей Империи – способно потягаться с содержимым замка в великолепии и масштабности. Норкросс говорил все время, пока они бродили по замку, и, видимо, был счастлив продолжать свои комментарии, хотя Дауд не подавал виду, что слушает. Чем он на самом деле был занят, так это попытками составить в голове карту их перемещения и сосчитать охранников. Спустя час он с удивлением отметил, что число последних достигло лишь восемнадцати. Разумеется, замок был сам себе охрана – Норкросс потратил десять лет и неведомо сколько денег на то, чтобы его переместить и перестроить в соответствии с собственными представлениями. Размещенный посреди болотистой долины на расстоянии многих миль от ближайшего поселения, замок бросал серьезный вызов любому потенциальному вору.

Еще полчаса, еще пять комнат с сокровищами, и список Дауда увеличился до двадцати одного пункта. Это было много, но он не опасался, что охранники доставят ему какие-то особые неприятности, особенно если учитывать, насколько стражи были разрозненны. Впрочем, одна вещь не давала ему покоя: коллекция была эффектной, даже выдающейся, однако все, что он видел до сих пор, было… не обычным, конечно, но… нормальным. Ничего мистического. Ничего, что отдавало бы ересью. Дауд велел себе быть терпеливым. Его цель близка. Норкросс был странным человеком и определенно гордился делом своей жизни. Он демонстрировал свою коллекцию предполагаемому покупателю – человеку, которого он не знал и которому не доверял. В такой ситуации имело смысл осторожничать, прежде чем показывать темную сторону коллекции. По крайней мере, в этом Дауд убедил сам себя.

Они вышли в очередной широкий коридор, на сей раз заканчивавшийся просторной лестницей, которая слегка поворачивала, а затем завивалась спиралью. Странный элемент дизайна – доступ к ступеням перекрывал красный бархатный шнур, натянутый от балясин к стене. Дауд огляделся, предполагая, что они находятся в основании главной башни. Норкросс оглянулся на своего гостя через плечо.

– Исходя из того, каким образом мы встретились, я делаю вывод, что ты коллекционируешь необычные вещи, – сказал он.

Дауд кивнул:

– Я ищу один артефакт. Нож, бронзовый, с двумя лезвиями. Полагаю, он был в Дануолле и недавно попал к вам. Если это так, я надеюсь, мы сможем прийти к соглашению.

Коллекционер едва заметно, уклончиво кивнул.

– Подумать только, как хорошо ты информирован.

Он указал на лестничный пролет, затем постучал пальцем по кончику носа.

– Это моя… о, моя личная коллекция, скажем так.

Дауд был прав. Еретические артефакты, собирательством которых Норкросс и был знаменит, действительно хранились отдельно – в башне. Норкросс спустился и отцепил конец шнура от серебряной петли в стене, когда из смежной двери появился еще один – двадцать второй – охранник в синем плаще. Норкросс прервался, пока стражник что-то шептал ему на ухо, и дождался, когда тот отойдет на приличное расстояние. Затем коллекционер прицепил конец шнура на место.

– Что-то не так? – спросил Дауд.

Норкросс развернулся на каблуках, взмахнув указательным пальцем.

– Почему что-то должно быть не так?

Дауд указал на лестницу.

– Тогда, может, перейдем к делу? Я проделал длинный путь и не хотел бы разочароваться.

Норкросс поджал губы.

– Ты прав, – сказал он. – Но, если позволишь, есть одно дело, которое требует моего внимания.

Он обернулся и взглянул на богато украшенные старинные часы, стоявшие у дальней стены. При этом вздрогнул и схватился за грудь, как будто часы его напугали.

– С ума сойти! Как время-то летит!

Он повернулся к Дауду и произнес:

– Можем продолжить утром. Ты, наверное, хочешь отдохнуть. Я прикажу приготовить комнаты.

Он снова развернулся и щелкнул пальцами, подзывая охранника. Тот кивнул и двинулся прочь по коридору, по которому Дауд и Норкросс только что прошли. Остановившись на полпути, стражник обернулся и произнес:

– Не будете ли вы так добры, чтобы проследовать за мной, сэр.

Коллекционер махнул рукой так, будто прогонял Дауда. Тот еще раз бросил взгляд на лестницу, затем кивнул хозяину:

– Буду ждать.

– Ну-ну.

И Дауд ушел вслед за стражником прочь от лестницы, ведущей к личной коллекции еретических артефактов.

Артефактов, среди которых должен был храниться Двудольный Нож.

15 ПАБ «КОНЕЦ ИМПЕРИИ»,

ПОРТЕРФЕЛЛ, ГРИСТОЛЬ

26-й день месяца Земли, 1852 год

«Портерфелл, Гристоль: славный рыбацкий городок, для посещения коего путешественнику необходимы две вещи. Во-первых, карта, чтобы не заблудиться в лабиринте улиц; а во-вторых, платок немалых размеров, чтобы закрыть нос и рот, поскольку дары моря, увы, обладают довольно специфичным и несколько резким духом. Самым отважным будет интересно посетить питейное заведение «Конец империи» в сердце промышленного центра, где кроме всем известных напитков особое внимание уделяется – что необычно, но уместно – превосходному выбору местного и импортного табака: оба товара пользуются популярностью у местных работников, дабы разнообразить постоянный аромат их труда. В этом баре также представлена коллекция портретов предков королевской семьи; местная легенда гласит, что некоторые из картины – оригинальные работы, стоящие целое состояние».

– «ПОРТЫ НАЗНАЧЕНИЯ»
Выдержка из руководства по портовым городам Островной Империи

– Три агента? Три? Против Дауда? Да ты из ума выжил?

В ранние часы «Конец империи» был закрыт, а его завсегдатаев давно отправили на зловонную улицу. Но паб не пустовал. Задняя комната была удобным местом для сбора: уединенная и тихая, особенно когда заперта сама таверна.

Идеальная явка, чтобы собраться после задания. Трое членов тайной группы – включая самого бармена, Сэла, – встретились в каморке, чтобы выслушать доклад человека в рваной вонючей одежде с окровавленной серой бородой, который придерживал у распухшего носа мокрую тряпку.

Предводитель троицы, напавшей на Дауда и Норкросса, – Лоури, местный агент с десятилетним стажем, – скривился, и не только от боли. Сэл сидел за столом, с прищуренными и ледяными глазами. Лоури наблюдал, как бармен, его непосредственный начальник, скрежетал зубами, а на его лице ходили желваки.

Сэл был не тем человеком, которого стоит разочаровывать. После нескольких минут тихой ярости, когда злость чуть ли не валила из него дымом, трактирщик встал и начал шагать по комнатушке, качая головой и проводя рукой по редеющим волосам, прежде чем обернуться к Лоури и стукнуть обоими кулаками по столу.

– Три агента, – сказал Сэл. – Три агента против человека, который уничтожил часового солдата голыми руками. Три агента против человека, который носит метку Чужого и владеет силами, недоступными больше…

– О, как же вы, провинциалы, любите впадать в истерики.

Губы Сэла исказились в оскале, когда он развернулся на голос. Другие два члена тайного круга стояли у окна – безупречно одетая пара, делившая одну толстую сигару на двоих и наблюдавшая за происходящим почти с ощутимым презрением. Муж и жена провели в пабе уже два дня и, если поинтересоваться мнением Сэла, на два дня дольше, чем стоило. Его беспокоило не то, что сами они не были агентами. Его беспокоило, что они мнили, будто могут им помыкать.

Сэл зашипел. Мистер и миссис Девлин не стоили внимания, не сейчас – а кроме того, они предоставили все необходимые данные для операции. Операции, проваленной по милости Лоури. Он обернулся назад к нему.

– Я рассчитывал, что ты последуешь приказам, а не этой… как ты там ее назвал?

Лоури сглотнул, не зная, как лучше ответить. Бросил взгляд на Девлинов, но их как будто больше занимали дымовые кольца.

– Э-э… инициатива, – сказал Лоури. – Сэр.

Сэл ухмыльнулся.

– Ах да, инициатива, – его улыбка улетучилась, когда он подошел к Лоури так близко, что они чуть не соприкасались носами. Лоури уронил руку с тряпкой и попытался отстраниться.

– Их было только двое…

Сэм не пошевелился. Не моргнул.

– Мы давали клятву, Лоури. Помнишь?

Лоури снова скривился.

– Защищать тех, кто занимает императорский престол в Дануолле, но не служить им, – сказал он. – Оберегать от угроз внутренних и внешних, оборонять наследников престола вечно и любой ценой.

– Любой ценой, Лоури, любой ценой, – Сэл ткнул человеку пальцем в грудь. – Это твоя вина. Смерть двух агентов – твоя вина. И знаешь что? Ты сам об этом расскажешь Виману.

Странная парочка у окна тихо засмеялась. Сэл злобно на них взглянул. Во имя Островов, они ему действительно не нравились. Они были странными. Жуткими. Заносчивыми. Они словно презирали все и вся. Даже провал миссии.

Впрочем, им-то что? Они не члены Лиги. Они одиночки – наемники. Зачем Виману понадобились они, а не вполне способные агенты Морли, Сэл не понимал.

Впрочем, один из этих способных агентов – Лоури – только что проявил себя ленивым и самоуверенным, за что и поплатился. Конечно, Сэл понимал причину ошибки Лоури, но это его не оправдывало. Глядя на агента, бармен доподлинно знал, какие слова уже готовы сорваться с его губ.

– Но, Сэл, послушай, – произнес Лоури почти что шепотом. – Магии не существует. Не может существовать. – его глаза распахнулись, словно он пытался осмыслить то, что видел в переулке, – врага, обладавшего выдающимися, нечеловеческими способностями.

Способностями, которые Лоури до этого момента считал невозможными. Сэл знал, что тот не верил в волшебство, не верил отчету Девлинов, не верил, что Клинок Дануолла – что-то больше легенды, преувеличенной фантазии минувших дней. Но эти убеждения привели к смерти одного агента и похищению второго этим чудовищем, Норкроссом.

Сэл покачал головой и сел за стол. Не в первый раз он спросил себя, зачем нужна Лига, в чем ее смысл – если он вообще есть. Потому что случилось именно то, ради предотвращения чего и созывалась Лига: герцог Серконос устроил переворот, низложил императрицу – императрицу, которую Лига поклялась защищать. Лигу застигли врасплох – переворот возник словно из ниоткуда. А так как их глава, Виман, находился в Морли – и, как думал Сэл, еще не знает о беде, случившейся с их любимой Эмили, – Сэлу оставалось последовать последним приказам Вимана, отданным еще до переворота.

Целью Лиги Защитников было защищать императорский престол. До переворота существовала только одна очевидная угроза, которую подпитывали постоянные слухи о его возвращении: Дауд. Дауд снова здесь, и он угроза. Но Дауд ли теперь в приоритете? Не перевороту ли теперь следует уделить все внимание? Однако Сэл был не вправе сомневаться в приказах, несмотря на свои размышления. Если Дауд еще жив после событий, произошедших пятнадцать лет назад, то да, возможно, он представляет угрозу. С другой стороны, из-за того, что именно он убил мать Эмили, императрицу Джессамину Колдуин, ненависть Вимана могла обрести личные причины.

Сэл вздохнул. У окна курили Девлины. Мистер Девлин прошептал что-то на ухо жены, та закинула голову и рассмеялась. Возможно, Сэл мог понять, зачем вызвали наемников. Он не знал, где их откопал Виман, но они были хороши, вне всяких сомнений. Они не только подтвердили, что Дауд выжил, но и нашли его, проследили за ним по Островам, и их выдающиеся навыки подарили Лиге надежную и исчерпывающую информацию.

Информацию, которую Лига растратила впустую. Они знали, что Дауд прибудет в Портерфелл на встречу с Норкроссом – коллекционером, часто притворявшимся собственным агентом, чтобы анонимно отсеивать клиентов при встрече в «Конце империи».

И согласно информации, как и гласили легенды, Дауд оказался не просто убийцей – даже не просто человеком. Он владел волшебными силами – которые Девлины лицезрели в действии лично и благодаря которым он был серьезным противником для целой армии, не говоря уже о троице агентов, даже тренированных и тайно снабженных мелкокалиберным полицейским оружием.

Информация, которой Лоури не смог распорядиться, поставив под угрозу все.

Сэм почувствовал, как внутри вновь закипает гнев. Чем думал Лоури, когда отправил собственную команду на встречу с Даудом и Норкроссом без подкрепления? По всему Портерфеллу были их агенты, только и ждущие приказа. Может быть, Сэл сам виноват? Нужно было взять операцию на себя…

Миссис Девлин подошла и встала за спиной бармена, провела по его плечу длинными элегантными пальцами.

– Из праха неудачи восстает возможность, дорогой мой друг. Мы можем либо сидеть здесь и спорить до завтрака, а можем сформулировать следующий план действий. Вам нужен мертвый Дауд. Скажите только слово, мы с мистером Девлином будем рады услужить, – она глубоко затянулась сигарой, потом вернулась к окну и протянула ее мужу в изящном жесте.

Глаза Лоури, теперь лишь зрителя, забегали между Девлинами и Сэлом.

– Ну, хорошо, – сказал Сэл. – И что вы предлагаете?

Девлины обменялись взглядами, затем мистер Девлин взглянул свысока – не на Сэла, а на Лоури.

– Дауд у Норкросса?

– Да, – ответил Лоури. – Он забрал его в замок.

– Фу! – миссис Девлин театрально передернулась. – Что за нелепая взбалмошность с его стороны.

– О! – воскликнул мистер Девлин. – Непростительно!

– Совершенно непростительно, дорогой мой. Какая самонадеянность!

Мистер Девлин поморщился:

– Глупая самонадеянность, дорогая моя.

– Вы закончили? – Сэл хмуро посмотрел на парочку.

Миссис Девлин вернула ему улыбку.

– Решение элементарно. Поместье Норкросса хорошо охраняется, а дорога туда бесконечна.

– Я спрашивал, что вы предлагаете, – сказал Сэл.

– Ну, конечно, не торопиться, – сказала миссис Девлин. – Дауд либо вернется сюда, либо отправится в Поттерстед: поблизости от замка Моргенгаард находятся только эти два порта. Пошлите всех ваших агентов сюда и в Поттерстед и расставьте дозоры на дорогах в топях. И даже если мы ошибаемся – а это не так – и он изберет юг, отправится в направлении Дануолла или даже Пулвика, мы все равно его заметим и сможем перестроить план. Скоро он снова попадется нам на глаза, не извольте волноваться.

– А что потом? – спросил Сэл.

– О, дорогой мой сэр, – сказала миссис Девлин. – Просто поверьте – мы с мистером Девлином никогда не нарушали контракта, – ее улыбка стала жесткой.

Трактирщик вздохнул. Чем скорее он вернется на улицу координировать агентов – подальше от этой чертовой комнаты и Девлинов, – тем лучше.

16 ПОМЕСТЬЕ НОРКРОССА,

ГДЕ-ТО НА ЮГЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЧАСТИ ГРИСТОЛЯ

26-е число, месяц Земли, 1852 год

«Знайте: в боли – истина. В боли рушатся все барьеры, срываются все маски. В боли мы обнажены – все. Раскрывается самая наша суть, наш разум может прочесть любой. Способность боли уравнивать людей невозможно переоценить.

А значит, боль есть инструмент. Но не железный молот или стальная пила. Это кисть, легкая как перышко, которой должен владеть не ремесленник, но художник.

На войне мы воины, но должны быть и художниками».

– «ЛУЧШИЙ СПОСОБ УМЕРЕТЬ»
Уцелевший фрагмент из трактата убийц,
автор неизвестен

Норкросс зевнул и достал из кармана жилета дорогие часы. Уже поздно. Нет, рано. Убрав часы, он выгнул спину. Не время для покоя. Напротив.

Все самое интересное лишь начиналось.

Он откинулся к каменной стене и скрестил руки, наблюдая, как стражник в синей форме схватил пленницу за окровавленные волосы и откинул назад ее голову. Бандитка из Портерфелла была прикована обеими руками к стене и раздета до нижнего белья. Обнаженная кожа, изрезанная в дюжине мест, кровоточила. Женщина уже какое-то время не говорила – да и не кричала, если на то пошло, – и Норкросс начал задаваться вопросом, не перестарался ли дознаватель. Но спустя мгновение она открыла глаза и стала хватать ртом воздух.

Дознаватель повернулся к начальнику с длинной бритвой в свободной руке. Его синяя форма была покрыта темными пятнами. Норкросс кивнул, и дознаватель вернулся к пленнице, окинув ее взглядом для того, чтобы выбрать место очередного пореза. Он был художником, Норкросс это видел. Всегда приятно наблюдать за тем, кто действительно любит свою работу, а этот человек был настоящим мастером. Не меньше Норкросс наслаждался, когда наблюдал за скульптором. А здесь, в каменном мешке под замком Моргенгаард, дознаватель создавал собственное произведение искусства – но не из камня, а из плоти.

Дознаватель резал с математической точностью. Женщина стонала, ее голова билась о камни. Но все же она была разочаровывающе молчалива. Хотя этого следовало ожидать: она недолго продержится, несмотря на навыки дознавателя.

Норкросс почесал подбородок. Как бы ему ни нравилось представление, пожалуй, пора задавать вопросы, пусть и придется прервать процесс.

Такова жизнь.

Дознаватель шагнул назад, посмотрел на лезвие бритвы, примериваясь к следующему порезу, но Норкросс поднял руку и на вопросительный взгляд слегка покачал головой. Дознаватель чуть поклонился и отступил, вытирая лезвие тряпкой.

Норкросс подошел к женщине, обмякшей в цепях, не в силах держаться на ногах. Он бросил взгляд на пол, чтобы не наступить в кровь, затем сложил руки и наклонился к бандитке. Ее глаза были открыты, и затуманенный взгляд на миг задержался на его лице, но зрачки были не сфокусированы.

Неважно. Ей необязательно его видеть.

– Возможно, теперь ты будешь более покладиста, – сказал Норкросс. – Попробуем еще раз. Как его зовут?

Женщина уставилась на него. Ее губы сдвинулись, челюсть шевелилась, но из горла не доносилось ничего, кроме хриплого шипения.

Норкросс поцокал языком.

– Ну же, ты же можешь постараться? Мне нужно только знать, кто он. Впрочем, это не совсем так. Еще мне нужно знать, зачем он здесь и чем интересует вас, не говоря уже о таких мелочах, как кто ты и на кого работаешь, но не будем опережать события. Начнем с имени и дальше оттолкнемся от него, хм?

– Я…

Норкросс обернулся к дознавателю.

– Она же может говорить, верно?

– Пока что да, – пожал плечами тот.

– Хм-м, – сказал Норкросс, возвращаясь к пленнице. – Попробуем еще раз, ладно? Как. Его. Зовут?

– Да-а-а… Да-а-а…

Норкросс рассмеялся.

– О, тебе правда придется приложить усилия. Понимаешь ли, я знаю, что этот человек… скажем так, особенный. На нем метка Чужого. Подозреваю, ты знаешь, что это значит, не хуже моего. Мы не похожи на невежественные массы, необдуманно отрицающие существование магии и при этом сами лихорадочно молящиеся каждый вечер, чтобы Аббатство Обывателей уберегло их от зла. Мы с тобой знаем, что зло реально и ходит среди нас с клеймом ереси, выжженным на его коже, да?

Норкросс оскалился и схватил женщину за лицо, сжав щеки пальцами.

– Итак, заключим сделку. Ты назовешь мне его имя, а я позволю Алонсо избавить тебя от мучений. Что скажешь?

Губы женщины сдвинулись. Норкросс отпустил, и голова упала на грудь. Затем он наклонился, подставил ухо, и она прошептала.

– Да-а-а… Да-а-а…

– Ну же. Еще раз, с чувством, если можно.

– Да-а-а… Дауд. Его… зовут… его зовут… Дауд.

Норкросс выпрямился и хлопнул в ладоши.

– Превосходно! А теперь…

Дознаватель шагнул вперед, все еще очищая лезвие тряпицей. Он оглядел тело пленницы, потом поднял ее голову пальцем. Глаза женщины были открыты, но остекленели. Дознаватель вздохнул, затем провел бритвой по ее щеке. Рана тут же налилась кровью, но пленница ни издала ни звука и не пошевелилась.

Дознаватель отступил и покачал головой перед Норкроссом.

– Боюсь, слишком поздно. Она продержалась не так долго, как я думал.

Норкросс нахмурился, сплетя перед собой руки.

– Какая жалость. Мы лишились развлечения, – он помолчал и поджал губы. – Дауд. Необычное имя.

– Я знаю только одного человека с таким именем, сэр.

– О? Поведай же.

Дознаватель сложил руки.

– Тогда я служил в Дануолле, в городской страже. О, уже пятнадцать лет назад. Нет, даже больше. Была одна банда, они одевались под «Китобоев» – ну, знаете, маски и прочее. Они отличались от других уличных банд. Они были наемниками – убийцами. Если платишь звонкой монетой, они к твоим услугам.

– Любопытно. И Дауд был одним из них?

– О, нет, берите выше, сэр. Дауд ими заправлял. Мы его прозвали Клинком Дануолла. Хладнокровный и безжалостный. И мастер своего дела. Должен сказать, я им восхищался.

– Ну, разумеется, – сказал Норкросс. – Как не восхищаться творчеством других, – он показал на пленницу.

Дознаватель улыбнулся и поклонился.

– Кажется, в вашей библиотеке должны быть материалы о Дауде и «Китобоях» – среди полевых отчетов смотрителя из документов Аббатства, которые принес я.

– А, замечательно, – хлопнул в ладоши Норкросс. – Клинок Дануолла, а? Так и знал, что у нашего приятеля интересная история. Городская стража Дануолла не зря считала его особенным.

– Вы имеете в виду метку?

Норкросс поднял левую руку.

– Выжженную на коже, символ Чужого, обозначающий связь с Бездной.

Дознаватель кивнул.

– Если ваш гость действительно Клинок Дануолла, то он будет замечательным пополнением коллекции.

– Какое чудесное предложение.

Дознаватель показал на тело, прикованное к стене.

– А с ней что?

Норкросс наклонился и поднял голову женщины за волосы. Скривился, увидел белую пену на ее губах. Он разжал пальцы, отшагнул и аккуратно извлек из кармана платок, принялся скрупулезно вытирать руки. Затем опустил взгляд и увидел кровь на пиджаке.

– Ах! Нужно немедля переодеться.

– А девушка, сэр?

– Доставьте в препараторскую. Как только с ней закончат, пусть отправляется в десятую галерею, к своему достопочтенному коллеге. Я подготовлю для них карточку наутро, – Норкросс слегка поклонился дознавателю. – Разумеется, с указанием авторства.

– Благодарю покорно, сэр.

В дверь пыточной раздался стук, затем она открылась и вбежал стражник.

– Сэр!

Норкросс обернулся.

– Да?

– Ваш гость, сэр. Он покинул свою комнату.

– Нетерпеливый малый, да?

– Ваши приказания, сэр? Нам задержать его?

– Нет, это необязательно. Я отлично знаю, куда он направляется. И встречу его лично.

– Разумно ли это, сэр? – спросил дознаватель. – Дауд – опасный человек.

– Не думаю, что наш гость ищет драки, но ваша озабоченность принята к сведению, – Норкросс повернулся к стражнику. – Проследите за ним, но издали. Я хочу, чтобы вы были готовы прийти мне на помощь, если потребуется.

– Да, сэр.

– Тем временем возьми еще стражника и отправляйся в Уайтклиффскую галерею.

– В Уайтклиффскую галерею?

Норкросс кивнул.

– Оттуда нужно кое-что доставить.

17 ПОМЕСТЬЕ НОРКРОССА,

ГДЕ-ТО НА ЮГЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЧАСТИ ГРИСТОЛЯ

26-й день месяца Земли, 1852 год

«Ранние истории рассказывают о беспощадном убийце, что проходил через торговцев и офицеров городской стражи Дануолла, как жнец через поле пшеницы. Затем последовал период затишья; в эти годы, мы полагаем, он путешествовал по Островам, изучая анатомию и оккультизм в чертогах великих университетов и тайных подвалах, которые посещаются прочими практикующими запретные искусства. Говорят, Дауд даже провел зиму в Академии натурфилософии. И какое-то время, еще до раскола, в рядах его союзников числились Бригморские ведьмы. Все это время он совершенствовал свое искусство, и именно тогда, по нашим оценкам, он начал общение с Чужим».

– «СЛУХИ И НАБЛЮДЕНИЯ: ДАУД»
Выдержка из тайного полевого отчета смотрителя

Дауд бесшумно двигался по галереям, и, хотя все здание было освещено, он отыскал множество укрытий – за шкафами, за углами, за дверьми. Он не сбавлял скорости, легко избегая стражей в синей форме, и пробирался к огороженной веревкой лестнице, ведущей в главную башню.

Там должно было, просто обязано было найтись нужное ему место. Норкросс назвал его «частной» коллекцией. У него была репутация коллекционера и торговца тайными и еретическими предметами. Дауд не видел таких экспонатов во время тура по галереям. И хотя он не исследовал весь замок, все указывало, что именно в башне коллекционер прячет особенные сокровища.

Он переступил через низкую бархатную веревку и прокрался по лестнице. Таиться было легко: сами ступени были каменными и накрыты толстым ковром, но когда лестница превратилась в винтовую, его поле зрения оказалось ограничено. Не рискуя лишний раз, Дауд держался с краю лестницы, останавливаясь через каждые несколько шагов, чтобы прислушаться к движениям.

Пока что все тихо. Эта часть замка казалась пустой.

Здесь не было лестничных площадок, этажи отмечались только узкими окнами слева от Дауда – четыре, пять, шесть, семь, каждое открывало вид лишь на кромешную черноту затерянных в ночи болот.

На восьмом повороте ступени закончились. Перед Даудом была двойная дверь из блестящего черного дерева – под аркой, с двумя большими серебряными кольцами вместо ручек. Дауд подошел к двери, пытаясь уловить за ней признаки жизни.

Башня молчала.

А дверь поддалась.

Дауд вошел.

Сводчатый зал за ней был просторным и круглым, он занимал целый верхний этаж высокой башни. Комната хорошо освещалась – как и прочие галереи в замке Моргенгаард – многочисленными электрическими шарами, висящими на золотых цепях. Вдоль изгибающихся стен выстроились шкафы с витринами, от пола до потолка. А за стеклом – костяные амулеты, руны и другая резьба по кости, и металлы, поверхности которых кишели таинственными надписями. Дауд чувствовал, как легонько запульсировала метка Чужого на тыльной стороне ладони, когда он приблизился к еретическим могущественным артефактам. Он не мог даже сосчитать их – перед ним лежали сотни амулетов и рун из китовой кости, все безупречные, словно только что вышедшие из-под ножа резчика.

Он не ошибся. Это то самое место.

Но внимание Дауда привлекло другое. Дыхание перехватило, а в голове зашумело от волнения – прямо впереди, на противоположной стороне зала высились два постамента из блестящего черного камня. На каждом из них, на стеклянном основании, покоился артефакт, сам по себе изящное произведение искусства, вполне уместное и в открытой коллекции Норкросса. На левом постаменте зеркало – вернее, его фрагмент; зазубренный осколок квадратной формы, размером с обеденную тарелку. Казалось, он из стекла, но поверхность его была черной, словно закопченная. Он стоял в раме под углом, так что Дауд видел в нем только отражения светящихся шаров и сводчатого потолка над дверью в зал.

На другом постаменте было оружие. Бронзовый нож с двумя параллельными лезвиями, каждое такой длины, что больше пристало короткому мечу. Оружие было простым, без прикрас, и, хотя его поверхность казалась тусклой и неотполированной, металл клинков словно блеснул, когда Дауд моргнул. Лезвие отражало свет, которого в комнате не было, свет подвижный, словно языки пламени, словно огонь геенны, пойманный в металл и бликующий на протяжении вечности. Дауда манил свет, лезвия словно физически притягивали его, будто у артефакта была своя сила гравитации. Когда он подошел, то услышал шепот, на самом краю слуха – музыку, или, возможно, песню. По его руке поплыл холод, излучаемый меткой Чужого.

Двудольный Нож. Он существует – и он перед ним.

Дауд сделал еще один шаг, рука потянулась к оружию, двигаясь как будто сама по себе.

– Интересно, верно?

Дауд остановился, покачнувшись на каблуках. Затем бросил взгляд через плечо. За ним в сводчатую дверь вошел Максимилиан Норкросс, одетый в длинный халат из зеленого шелка, с кипой бумаг в папке под мышкой.

Норкросс присоединился к Дауду у пьедестала и взглянул на Нож.

– Кажется, он тебе знаком, верно? Словно некогда он принадлежал тебе – реликт из другой жизни.

Лезвия блеснули.

У Ножа была сила. Цель. Дауд ее чувствовал.

Норкросс нагнулся, и его нос завис в дюйме от Ножа.

– Состояние весьма примечательно, – сказал он. – Не удивлюсь, если это самый древний артефакт во всей мой коллекции, и все же кажется, что он выкован только сегодня. Занимательная загадка, – он распрямился. – Легенды гласят, что этим самым ножом четыре тысячи лет назад культ принес так называемую «идеальную жертву», подарив жизнь уличного беспризорника Бездне.

Норкросс обернулся к Дауду.

– Молодого человека, – продолжил он, – который переродился Чужим.

Дауд встретил взгляд коллекционера и выдержал его. Нож был в пределах досягаемости. У него не было времени на игры, только не сейчас.

Он выдохнул.

– Чужой – легенда. Сказка для темных ночей и непослушных детей.

Норкросс поднял палец.

– И это говорит тот, кто весьма отчаянно старается добыть Нож. Что ж ты так, я ожидал от тебя другого. Ты говоришь с владельцем величайшей коллекции еретических артефактов во всей Империи. Тебе не хуже меня известно, что Чужой – не миф.

– Я не знаю, о чем ты говоришь.

Норкросс прочистил горло и раскрыл папку. Он начал читать, поводя по строчкам пальцем.

– Следуют новые сообщения о смуглом убийце, нанятом элитой, чтобы устранить конкурентов в Дануолле и других крупных городах по всем Островам. Тех, кто видел его и выжил, можно пересчитать по пальцам одной руки, но каждый сообщал о странной примете.

– Что это? – Дауд шагнул к Норкроссу, протянув руку к папке, но Норкросс отодвинулся и двинулся вдоль шкафов, не сбиваясь с чтения.

– Особенно мне нравится этот отрывок – слушай. «Он появляется и растворяется, как дым. Он взмахнул рукой с ближайшей крыши – и знатная дама сорвалась с балкона, встретив свою гибель на булыжной мостовой».

– Мне неинтересно слушать байки про болотных духов.

Норкросс все еще не отрывался от папки. Когда заговорил Дауд, он снова поднял палец.

– «В последнее время, когда в Дануолле возникла угроза чумы, Дауда видели во главе банды, члены которой одеты как фабричные “китобои” – в темную кожу и противогазы. Они кажутся безмерно преданными столь недостойному лидеру, что приводит меня к вопросу: не пользуется ли он магией, чтобы зачаровать их разум и поработить», – Норкросс захлопнул папку и прижал к груди. – На этим кончается доклад тайного оперативника из Аббатства Обывателей, – Максимилиан склонил голову. – И говорил он о тебе, верно же? Дауд, Клинок Дануолла, предводитель «Китобоев». Некогда самый разыскиваемый человек во всей Империи. У меня целая галерея посвящена плакатам с твоим лицом почти из каждого города на Островах. Конечно, это было очень давно, и должен признать, я не сразу тебя признал. Мне нравится твоя борода. Очень тебе идет.

Дауд покачал головой и развел руками.

– Мне нужен только Нож. Я говорил правду, когда назвался покупателем, – назови цену.

– А что будет потом?

– Ничего.

– Ничего? Ты серьезно пытаешься мне сказать, что заберешь Нож, уйдешь и ничего не будет?

Дауд пожал плечами.

– Ты станешь богаче. Я исчезну. Меня больше не увидят и не услышат.

– А если Нож не продается?

– Мне не нужны проблемы. Либо мы договоримся, либо нет. Так или иначе, уйду я с Ножом, – Дауд показал на папку. – Если ты так много обо мне знаешь, то знаешь, на что я способен.

Норкросс склонился перед Даудом.

– В этом я не сомневаюсь, – затем он снова достал из складок зеленого халата монокль. Прижал к глазу и показал на сжатый кулак Дауда. – Скажи мне, метка Чужого – она болит?

Дауд бросил взгляд на руку, пошевелил скрытыми кожей пальцами.

– Ты видишь метку?

– О да, – сказал Норкросс. Он поднял монокль к свету и повертел костяную ручку в пальцах. – Очередной таинственный и волшебный артефакт. Линза из толченого кристалла из Пандуссии. Он обладает некоторыми весьма примечательными свойствами, – он показал на витрины и их содержимое. – Полезно, когда надо определить подлинность костяного талисмана или руны. И, похоже, чтобы увидеть метку Чужого, как бы ты ее ни прятал.

Дауд нахмурился. Его глаза перебежали с коллекционера на Двудольный Нож и обратно.

– Ах да, – сказал Норкросс. – Нож. Гордость моей коллекции. Он тебе очень нужен, да? – он перестал мерить шагами пол и постучал по подбородку пальцем. – Но зачем же, интересно? Наверняка это как-то связано с Чужим, – Норкросс возобновил движение, осматривая пол под ногами, размышляя вслух и не обращая внимания на Дауда. – А он любопытный… феномен, скажем так? Последние четыре тысячи лет каждый ребенок в мире боялся рассказов матери об этом странном существе. Вера в него приходит и уходит, растет и убывает с веками, но никогда не исчезает целиком. Собираются культы, возводятся святилища, вспыхивают суеверия. Аббатство Обывателей зовет его своим заклятым врагом, смотрителям поручают загонять веру в него во тьму.

Дауд взглянул на Нож. Он его слышал – чувствовал, словно тот… пел ему. Музыка из-за пределов времен, из-за пределов Бездны.

– Конечно, – сказал Норкросс, – есть и другие истории, другие легенды о Чужом. Некоторые говорят, что он далеко не отстраненный наблюдатель, а проявляет непосредственный интерес к мирским делам, и что век за веком он выбирает людей, дает им свою метку и использует ради исполнения своей воли.

Дауд почти не слышал его, так громко звучала песня в голове. Клинки Ножа блеснули оранжевым и красным.

Он поднял руку – метка обжигала.

– Метка Чужого станет замечательным пополнением моей коллекции, – сказал Норкросс. – Как и сам пресловутый Клинок Дануолла.

Сейчас или никогда.

Дауд метнулся к пьедесталу.

И тут замер – его рука зависла в дюймах от рукоятки оружия. Каждый мускул в теле застыл, когда зал башни наполнил громкий металлический рев, отвратительная какофония, которая выметала все разумные мысли из головы Дауда.

Он упал на колени. Склонился, касаясь лбом черного пьедестала, на котором лежал артефакт, прижал костяшки к вискам, а древняя музыка все звучала.

Он увидел краем глаза движение. Пытался повернуть голову, но смог только слегка сдвинуть шею. Увидеть край долгополого зеленого халата и зеленые тапочки в тон, когда Норкросс подошел к нему.

Дауд с трудом дышал. Пытался закричать, но выдавил только хрип. С колоссальным усилием он поднял голову.

Двудольный Нож был перед ним. В досягаемости. Он поднял руку – казалось, будто кисть налита свинцом, а голова набита ватой. Он тянулся вперед. Казалось, что он движется сквозь ворвань.

Он закричал, теперь громче. Его горло горело, из открытого рта разлеталась слюна, но он не слышал себя. Слышал только ужасную музыку.

Он упал навзничь, комната кружилась перед глазами. Последние две вещи, что он видел, – стражник с шарманкой смотрителей на груди, барабанный механизм которой крутился, когда стражник вращал ручку.

И Норкросс в зеленом халате, который смеялся и смотрел на него, прижимая к груди папку.

А потом все почернело, и Дауд провалился в блаженную и бесконечную тишину.

18 ПРЕПАРАТОРСКАЯ, ПОМЕСТЬЕ НОРКРОССА,

ГДЕ-ТО НА ЮГЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЧАСТИ ГРИСТОЛЯ

26-й день месяца Земли, 1852 год

«Максимилиан Норкросс – странный человек. Всего добился сам. О его прибытии в Гристоль не осталось данных, хотя в разных ситуациях он заявлял, что родился в десятке разных городов – от Вей-Гона до Тивии и Серконоса. Наши расследования предполагают, что на самом деле он выходец из Морли или северного Гристоля и что Максимилиан Норкросс – лишь новая личина, надетая недавно.

Истинное его прошлое еще только предстоит установить. Возможно, он что-то скрывает. Не менее вероятно, что он авантюрист высшей пробы. По крайней мере, судя по всему, его коллекция фантастична. Как он накопил ее – и свое состояние, – остается предметом наших расследований в сотрудничестве с братьями в Уиннидоне. Однако наши данные предполагают, что он обладает множеством еретических артефактов, хотя не имеется ни одного свидетельства из первых уст тому в подтверждение. Более того, неизвестно, интересуют ли Норкросса магия или ведьмовство, как и нет доказательств, что он исследует черные искусства, но я заканчиваю рапорт рекомендацией внимательно следить за этим человеком».

– «РАПОРТ ОБ АКТИВНОСТИ МАКСИМИЛИАНА НОРКРОССА»
Выдержка из тайного полевого отчета смотрителя

Дауд очнулся в маленькой каменной каморке, залитой светом. Воздух был сырой и резко пах химикатами. Он лежал под углом на столе; когда попытался сдвинуться, обнаружил, что не может, а когда полностью пришел в себя, опустил взгляд и увидел, что его лодыжки и запястья скованы металлическими браслетами.

Он зарычал, задергался, но от этого у него только закружилась голова. Дауд откинулся на стол и закрыл глаза в ожидании, когда звон внутри черепа уляжется.

Этого так и не случилось. Тогда он снова заставил себя поднять голову, и комната медленно поплыла перед глазами, пока он пытался сосредоточиться на источнике звука.

Это была шарманка смотрителей, но ее держал не один из стражников Норкросса, а деревянный манекен, напоминающий те, которые выставлялись в главных галереях с коллекциями оружия и брони. Единственное отличие заключалось в правой руке. Она была сделана из металла и мягко двигалась на смазанных суставах, вращая ручку шарманки. Сражаясь с тошнотворным эффектом древней музыки, Дауд опустил взгляд и увидел толстый провод от спины манекена к розетке в стене. Манекен был автоматом, а механическая рука работала на электричестве.

Дауд опустил голову обратно на стол. Древняя музыка – он уже успел ее позабыть. Неужели от нее всегда было так плохо? Музыка не только мешала черпать силы из метки Чужого, но и высасывала из него энергию, и физическую, и духовную, а также притупляла чувства, а голова от нее гудела.

– Расслабься, Дауд, расслабься, – произнес голос. – Прости меня за шум, но, боюсь, я вынужден прибегнуть к подстраховке. Ты весьма примечательный образец, и мне правда не хочется, чтобы ты пытался сбежать. Если я правильно понимаю, пока звучит этот заунывный лязг, ты не способен ни на что, а потому просто расслабься и не истязай себя. Предстоящий тебе процесс будет сложным испытанием, даже при том условии, что в итоге избавляет от мучений. Я бы рекомендовал экономить силы. Тогда твоя смерть будет не столь… скажем, травматичной.

Дауд открыл глаза и с большим трудом вдохнул едкий воздух.

Перед ним двигался Норкросс, сложив руки на груди, обтянутой зеленым шелковым халатом. Позади Дауд разглядел стражника в синей форме и еще одного, возившегося с большой машиной. Стены самой комнаты были сложены из белого камня, как и весь замок Моргенгаард, но местами на них виднелись панели из нержавейки, на которых висели инструменты – пилы, скальпели, зажимы, щипцы. Хирургические инструменты, и много. На крюке, вбитом в стену рядом с автоматическим манекеном, висела старомодная переговорная труба с латунным рупором, какие встречаются на старых китобойных суднах, – с их помощью капитан передает приказы в машинную камеру.

Дауд скривился и через силу повернул голову к Норкроссу – коллекционер все еще спокойно улыбался. Взгляд Дауда перебежал к машине рядом с ним.

– Что ты задумал?

Машина была сделана из четырех больших стальных цилиндров с закругленными крышками, увенчанными сложными клапанами, – какие-то баллоны на стальной тележке с колесиками, в основании которой покоился бак с ворванью – источник энергии. Клапаны с помощью множества резиновых шлангов соединялись друг с другом, а также с другим устройством на ближайшем к Дауду конце тележки. Устройство состояло из маленького баллона, механизма с большим колесом, которое медленно вращалось, и мехов, раздувающихся и опадающих, будто машина дышала. Тут же находились шесть гнезд, от которых отходило еще шесть резиновых шлангов – тоньше, чем шланги на баллонах, и каждый кончался наконечником с длинной серебряной иглой.

Три шланга были прикреплены к боку тележки прищепками. Еще три уходили налево. Дауд повернулся, чтобы посмотреть куда, и почувствовал жар гнева, когда впервые заметил, что рядом с ним находится другой стальной стол, тоже занятый.

На нем лежала женщина, кожу которой покрывали короткие, но глубокие порезы. Ее глаза были распахнуты, но она явно уже умерла. Три шланга упирались в ее тело – иголки глубоко впивались в шею, левый бок и бедро правой ноги. Дауд узнал в ней одну из трех бродяг из Портерфелла, устроивших засаду на него с Норкроссом за «Концом империи».

Дауд много ужасов повидал в жизни – и львиную их долю учинил сам. Он видел, как в былые времена пытали людей самые жестокие уличные банды Дануолла. Он видел, как других рвут на части гончие ради забавы. Он встречал каннибалов в глуши северной Тивии, которые ловили и поедали путешественников в суровой тундре ради выживания.

Но это? Это было совершенно другое.

Норкросс шагнул к женскому телу и окинул его взглядом.

– Примечательный процесс, – сказал коллекционер, – причем, без лишней скромности скажу, моего собственного изобретения, – он взглянул на Дауда. – Как почитатель живой природы, я давно искал метод сохранения образцов для своей коллекции за пределами таксидермии, – конечно, она эффективна, но экспонаты получаются несколько… ну, искусственными. И тогда я разработал собственную технику.

Он отвернулся и подошел к машине, указав на нее, словно академик на лекции.

– Точная методология слишком сложна, и я не буду обременять тебя конкретными деталями. Но с этой системой мы можем извлекать воду из любого органического образчика, заменяя ее минеральным раствором. Этот раствор – опять же моего изобретения, разработанный в ходе многолетних экспериментов, – затвердевает, сохраняя образец ровно в том виде, что тот имел при жизни.

Дауд глубоко вдохнул, пытаясь навести порядок в мыслях вопреки ужасному реву древней музыки. Он напряг мускулы, слегка потянув за свои оковы – большее проверяя те на прочность, чем желая освободиться. Наручники оказались тяжелыми, но металл тонким – он осознал, что они были созданы не для того, чтобы удерживать пленника, а лишь для того, чтобы удерживать тело на месте, пока Норкросс осуществляет над ним свои процедуры.

Человеческое тело. Дауд закрыл глаза, и его усилия были вознаграждены головокружительной тошнотой. Норкросс говорил о сборе экспонатов, словно зоолог, который охотился на экзотических животных, чтобы повесить их головы в своем частном музее. Но столы предназначались для людей.

Дауд открыл глаза.

– Сколько?

Норкросс нахмурился.

– Что сколько? В самом деле, ты же умный человек. Я ожидал побольше интереса.

– Сколько человек… в твоей коллекции?

– Ах, ты об этом. Что ж, признаюсь, моя коллекция пока невелика, но скоро приблизится к сотне экземпляров.

– И теперь ты хочешь добавить меня.

Норкросс хлопнул в ладоши.

– Ну разумеется! Какой экспонат может быть лучше самого Клинка Дануолла! Дауда, некогда самого опасного человека на всех Островах! Не только преступника и убийцы с дурной славой, но и волшебника, помеченного самим Чужим, обладателя примечательных способностей, дарованных Бездной.

Норкросс подступил к Дауду и показал на его лицо элегантным пальцем с перстнем.

– Ты, мой друг, станешь главным экспонатом новой выставки. Да! Я так ее и вижу! – он отвернулся и взмахнул рукой, уставившись куда-то в пустоту. – Темные улицы Дануолла! Тысяча восемьсот тридцать пятый год! Убийца крадется в ночи, подбираясь к последней жертве с ножом наготове, а на коже сияет метка Чужого…

– Ты сумасшедший, – сказал Дауд.

Норкросс уронил руку, его губы подергивались в раздражении.

– Я любитель истории. В моей коллекции представлены экспонаты, отражающие все исторические вехи Империи, – он снова показал на Дауда, – и эта история включает тебя.

Внезапно погас свет, и препараторская окунулась во тьму, подсвечиваемую только синим сиянием ворвани под тележкой.

Еще в зале стало тихо. Дауд мгновенно почувствовал себя лучше – он будто пробудился, туман в голове развеялся. Он выгнул шею и увидел, что автоматический манекен остановился. Шарманка замолчала.

Норкросс злобно прикрикнул на стражника, махнув рукой в сторону переговорной трубы.

– Не стой столбом! Узнай, что…

Его прервал пронзительный свист – кто-то пытался связаться с ними. Стражник взял конец переговорной трубы, достав пробку и заорав в рупор: «Да?» – затем прижал раструб к уху.

Норкросс подошел к нему, активно жестикулируя.

– Ну? Ну?

Стражник покачал головой, потом снова заговорил, поднося трубу то ко рту, то к уху, неловко выслушивая отчет откуда-то из замка.

– Вы уверены, что… Ну, а вы проверили… Пошлите пятый и шестой патрули… Да, он здесь… Да, сэр… немедленно, сэр… Так точно.

Заткнув пробку, стражник взглянул на Норкросса.

– Нарушители, сэр. Они отключили баки с ворванью и проникли в главные галереи.

Норкросс взглянул на Дауда, словно пленник имел к этому какое-то отношение. Дауд сузил глаза, наблюдая, как почти задорное настроение коллекционера рушится, а в его глазах мелькают совсем другие чувства.

И среди них – страх.

Норкросс отвернулся к стражнику.

– Запечатайте галереи. Пошлите патрули, чтобы выкурить негодяев…

Стражник покачал головой.

– Нет, вы не поняли, сэр. Нарушители уже обезвредили четыре патруля. Это большая группа, они разгуливают в галереях, как у себя дома, – он мягко взял Норкросса под руку. – Лучше пойдемте со мной, сэр, капитан приказал доставить вас в убежище.

Норкросс моргнул, словно выходил из какого-то транса.

– Хорошо же, – он обернулся к Дауду, но судя по тому, как рассеянно глаза Норкросса блуждали по нему и телу женщины на соседнем столе, Дауд сомневался, что он что-то видит. – Мы продолжим… э-э, позже.

Оба покинули Дауда в препараторской. Неподвижное тело женщины рядом продолжало накачиваться химикатами, пока гудела машина на тележке.

Нарушители? Воры… или убийцы? Дауда не заботили последние. Но первые – совсем другое дело. В коллекции Норкросса было немало лакомых экспонатов. Стражник сказал, что группа большая – возможно, организованная банда.

Дауду было плевать, кто они такие, главное, чтобы не взяли Двудольный Нож. Он принадлежит ему.

И теперь пришло время его добыть.

С отключением шарманки он почувствовал, как возвращаются силы, хотя долгая бомбардировка древней музыкой истощила его, и он знал, что восстановится не сразу. Он снова попробовал подергать оковы. Наручники сдвинулись, но не поддались, прикованные к столу.

Он почувствовал, как начинает гореть метка Чужого, но подавил порыв воспользоваться ею – слишком рано, он для этого чересчур слаб.

И ему не нужны сверхъестественные силы, чтобы слезть с операционного стола.

Дауд досчитал до трех, затем дернул правой рукой, сорвав со стола металлический наручник. Со свободной рукой справиться с остальными кандалами было уже просто. Затем, бросив последний взгляд на ужасающие останки на другом столе, Дауд в ярости вогнал кулак в бок бальзамирующей машины, пробив в ней дыру насквозь, а затем вырвал колесо.

После этого выбежал из комнаты, направляясь к залу в башне, где находилась частная коллекция Норкросса.

К Двудольному Ножу.

19 ПОМЕСТЬЕ НОРКРОССА,

ГДЕ-ТО НА ЮГЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЧАСТИ ГРИСТОЛЯ

26-й день месяца Земли, 1852 год

«И потому прислушайся к моему предостережению, любезный читатель. Если однажды ты или твои любимые узрите кривую тень, что пересекла ваш путь, или уловите даже самый тихий шепот темных слов, что произносят на крышах, бегите. Бегите без оглядки».

– «КЛИНОК ДАНУОЛЛА. ИСТОРИЯ ВЫЖИВШЕГО»
Отрывок из уличного памфлета, в котором убийца Дауд предстает в гипертрофированно жестоком виде

Замок Моргенгаард молчал, когда Дауд выбрался из подвалов обратно в главный зал, поднявшись по каменным ступеням, что скрывались за низенькой служебной дверцей под величественной лестницей, взмывающей от больших двойных дверей поместья Норкросса.

Весь замок был погружен в темноту благодаря тому, что пришельцы повредили баки с ворванью. Неизвестно, сколько Дауд пролежал без сознания, но замок все еще окутывала ночь, и огромные окна не пропускали ничего, кроме тусклого сероватого света луны.

Дауд помедлил у служебной дверцы, склонив голову и прислушиваясь – к чему угодно. Но не услышал ничего, кроме звука собственного тихого дыхания и далекого тиканья напольных часов.

Стражник сообщил о большой группе нарушителей, но Дауд не представлял, сколько их и где они, и, прислушиваясь, не различал никакого движения.

Но он не планировал сталкиваться с нарушителями. Пусть берут что хотят, – именно это он и сам планировал делать.

Сориентировавшись, он направился в сторону лестницы, ведущей на башню, держась у стен, где тени были самыми темными, – мастер скрытности снова в деле.

Сначала он увидел кровь. Дауд помедлил, осматривая лестницу, площадку наверху и широко открытые двери, ведущие из зала приемов. Все чисто. Он подождал, отсчитывая время, но прошла минута, две, а из-за дверей по-прежнему не донеслось ни звука. Он прокрался вдоль стены, затем нырнул к другой двери.

На проходе лежало тело стражника – ничком, с неловко вывернутой в сторону головой, с открытыми глазами. Под ним скопилась внушительная лужа крови, толстый ковер впитал ее, как губка, и влажно светился на лунном свете. Дауд поднял глаза, просчитывая траекторию падения, и увидел на стене конусообразные брызги крови. Стражнику жестоко перерезали горло из-за спины. Пожалуй, он ничего не успел увидеть.

Дауд снова двинулся с места, держась настороже. Шел он медленно, чувства обострились в попытке отследить любое движение, каждый звук. Он спросил себя, где все стражники, – да, пришли какие-то бандиты и разобрались с некоторыми людьми Норкросса, но кто-то же поднял тревогу! Неужели все бросились в бой? Если да, то где он происходит? Дауд ничего не слышал.

Он пробрался по нескольким темным галереям. Затем нашел еще одно тело.

И еще. Скоро он насчитал двенадцать стражников с перерезанным горлом. Один еще держал в руке латунный конец переговорной трубки, оторванный конец прорезиненного провода бесполезно свисал со стены над ним.

Дауд остановился и обдумал ситуацию. Нападавшие были не только безжалостными, но и умелыми, они осторожно выслеживали каждую жертву, прежде чем бесшумно обезвредить. О, они были хороши! Губы Дауда скривились в бесшумной ухмылке. Так бы поступил и он сам в прежние времена. Вырубить свет, выследить цели, убрать одну за другой. Эффективно. Беспощадно. Профессионально.

Он продолжал идти с крайней осторожностью. Продолжал считать тела, встреченные на пути, и скоро тел набралось больше, чем он видел стражников во время экскурсии с Норкроссом. Время от времени попадались следы борьбы – там, где нарушители углубились в замок уже после сигнала тревоги. Но тишина здания пугала – словно идешь по мавзолею. Где-то внизу, в убежище, прятались Норкросс с телохранителем. Дауду начало казаться, что в живых остались только они втроем.

Тревожило то, что ни на одной из витрин не было следов повреждений. Насколько он видел, ничего не открывали и не разбили – все стекла невредимы, сокровища внутри не тронуты.

Нарушители пришли ограбить Норкросса, но у Дауда возникла теория, которая ему не нравилась; им нужны не просто предметы роскоши или искусства. Нет, они пришли за чем-то другим.

У Дауда похолодела кровь.

Частная коллекция Норкросса – вот их цель! Комната в башне, где хранятся еретические артефакты – на черном рынке они стоили состояние.

Если грабители вообще захотят их продавать.

Но его не заботило, чего хотели неизвестные налетчики. Единственное, что имело значение, – Двудольный Нож.

В галереях, где не было никого, кроме мертвых стражников, а нарушителей и след простыл, Дауд отбросил осторожность. Он бросился бежать и добрался до лестницы на башню, помедлив только для того, чтобы оценить расстояние, угол и высоту, прежде чем сжать кулак и призвать силу Бездны. Он переместился на нижнюю ступеньку из другого конца коридора, потом вознесся наверх – сила несла его вдоль изгибов винтовой лестницы. В вестибюль личного хранилища Норкросса он прибыл всего за три секунды.

Там он остановился. Метка Чужого обжигала руку, а его силы иссякли из-за резкого и быстрого движения. Он бы многое отдал за флакон-другой духовного бальзама Пьеро, но не успел он подумать, есть ли такое в коллекции Норкросса, как увидел, что черные металлические двери хранилища открыты, а перед ними на полу лежат два окровавленных тела – стражники замка, оба мертвые.

Взгляд Дауда метнулся к черным постаментам в дальнем конце зала. Он почувствовал, как на груди сомкнулась железная хватка паники, не раздумывая влетел в комнату и вмиг преодолел расстояние до постамента. В спешке он не рассчитал – остановился слишком близко к постаменту, и его внезапное возникновение сбило фигурную стеклянную крышку. Он смотрел, как та падает, почти в замедленном движении, приземляется на пол и разбивается. У ног заскакали осколки, сердце загрохотало, тысяча мыслей разом заголосили в голове.

Двудольный Нож пропал. Эти воры – кем бы они ни были – пришли и забрали артефакт, пока он был прикован к столу для препарирования и пополнения отвратительной коллекции Норкросса. Все остальное они оставили как было. Шкафы, окружавшие комнату, наполненные рунами, костяными амулетами и другими еретическими артефактами, были закрыты, их содержимое на месте. Им требовался только один конкретный предмет.

Он был близок – так невообразимо близок – к своей цели. Нож был здесь. А теперь его нет, и возможность добыть оружие, за которым Дауд охотился многие месяцы, вырвали у него из рук.

Он проклинал себя за излишнюю осторожность и медлительность. Он пошел наперекор инстинктам, опыту, даже подготовке. Он был убийцей, ассасином, безжалостным в исполнении своих миссий. И теперь он был на самой важной миссии в жизни, и его собственное желание сбежать от прошлого окончилось неудачей. Он позволил Норкроссу играть в его извращенные игры, тогда как мог – нет, должен был! – забрать Нож, как только тот попался на глаза, даже если бы пришлось убить всех в замке на обратном пути.

Та вещь – единственная, что могла причинить вред Чужому, что могла убить бессмертного засранца, то самое орудие, которое он столько времени отслеживал по перешептываниям и слухам, переплывая с острова на остров, из страны в страну, пропало.

Пропало.

Дауд закричал от разочарования. Пнул осколки разбитого стекла у ног, разбросав бритвенно-острые куски по всей комнате. Сложил левую руку в кулак, затем развернулся и пробил стеклянный шкаф перед собой. Дверца разлетелась на куски, руны внутри подпрыгнули на полках, и вся витрина сотряслась перед гневом Дауда.

Он снова закричал, чувствуя, как сила внутри уже собирается в волну, которая грозила обрушиться на него самого. Он толком не знал, что делает, когда схватил первую же попавшуюся руну. Резной артефакт засветился в руке – он чувствовал его тепло сквозь перчатку, чувствовал заключенную в китовой кости силу, и на миг знал, что можно взять эту силу, усовершенствовать собственные способности. Он не делал этого многие годы, но еще помнил, как это делается, и сейчас, когда у него похитили цель его путешествия, сила ему была нужна как никогда.

Дауд впитывал силу руны, и артефакт становился все жарче и жарче, а свечение из китовой кости скоро стало ослепительным белым светом.

Он упал на колени, крича от ярости. Исторг ужасный рев из самых глубин существа. Он чувствовал, как боль метки Чужого омывает тело, словно раскаленная ворвань, пока его всего не окутало пламя.

Руна в ладони взорвалась. Ударная волна сотрясла стеклянные шкафы и опрокинула Дауда на пол. Зал наполнился стеклом; Дауд перекатился на живот, защищаясь от посыпавшихся осколков. Он зажмурил глаза, но все равно видел синий свет – яркий, слепящий – и слышал собственный гортанный рев – он кричал и кричал, пока, казалось, горло не разорвалось на клочки.

Что пошло не так? Он что, забыл, как пользоваться рунами? Или прошло слишком много времени – что-то изменилось с возрастом? Или он просто потерял контроль? Вместо того, чтобы направить силу руны в себя, возможно, он ошибся и обратил процесс, уменьшил собственную силу и перегрузил артефакт?

Эта мысль пришлась ему не по душе. Если ему нужна сила, то нельзя рисковать со второй руной. Особая коллекция Норкросса хранила десятки таких артефактов, но прикасаться он к ним больше не смел.

Наконец воцарилась тишина, не считая звона разбитого стекла. Дауд открыл глаза.

И обнаружил, что смотрит в глаза самому себе.

Он моргнул, дыхание перехватило, хотя грудь продолжала двигаться. Он уставился на лицо перед собой – темные волосы с седыми прядями, повисшие на лбу. Борода, длинная, густая и черная, с серой полосой посередине; усы, покрытые пылью и мокрые от слюны. Шрам, сбегающий по правой половине лица, обходил глаз, прежде чем скрыться в бороде.

Лицо одержимого. Одиночки, спрятавшегося от мира, которого годы побега от собственной истории привели к новой идее, всепоглощающему смыслу бытия.

Он снова моргнул и взял большой осколок черного зеркала, лежащего перед ним на полу. Он его узнал – артефакт с другого постамента, какой-то еретический предмет, достойный оказаться на обозрении по соседству с Двудольным Ножом. Несмотря на разрушения в башне, он остался невредим, и, взглянув на собственное лицо в чистой металлической поверхности, Дауд почувствовал, будто может пройти через стекло – и жидкая поверхность расступится перед ним, пропустив в саму Бездну.

Встав на полу на колени, он обнаружил, что уже делает это – правая рука подползла к осколку, пальцы распрямились, тянутся к теневому миру за горизонтом зеркала. В зеркале он увидел что-то – кого-то, издалека, идущего к нему навстречу по опустошенному ландшафту из металла и пепла. Молодой человек: темные волосы, темные глаза, сложенные руки, самая его суть излучала чистую, незамутненную самоуверенность…

Тут он услышал шум. Шаги, топот… сравнительно близко. Дауд поднял взгляд, готовый встретить Норкросса с телохранителем, вышедших из своего тайного убежища.

Но увидел фигуру в черном костюме. Полы какой-то длинной одежды развевались, пока вор несся по вестибюлю башни, а потом бросился вниз по лестнице.

Должно быть, один из нарушителей – его вспугнул Дауд, и теперь он рискнул сбежать.

Дауд встал и с ревом потянулся за ним, в мгновение ока переместившись между местом, где стоял на коленях, и верхней площадкой лестницы. Впереди слышалось, как скачет по ступенькам убегающий бандит. Дауд не тратил времени зря: он двинулся за грабителем, отскакивая от изогнутой стены башни, материализуясь через доли секунды на ступенях ниже. Он обогнул человека в черном, прибыл к основанию башни раньше него, быстро повернулся и перенесся навстречу противнику.

Его рука врезалась в горло мужчины, отбросив того на каменные ступеньки. Прежде, чем упавший коснулся их спиной, Дауд подхватил человека под мышку и три раза переместился обратно вверх по лестнице, вернувшись в зал, где все еще бушевал ураган обломков. Он почувствовал, как лицо пронзил стеклянный осколок, как по бороде и уголку рта побежала кровь. Слизнул, почувствовал вкус меди, а потом одной рукой швырнул пленника вверх. Бросился следом, переместившись всего на пару футов, и снова поймал летящее тело человека за шею, прежде чем снова швырнуть его в один из разбитых шкафов. Человек крутил головой, моргая от пыли. Побитый, но живой.

Как и задумывал Дауд.

Он переместился, чтобы оказаться вплотную к грабителю, и схватил его за ворот. Крепкая хватка Дауда разорвала рубашку, обнажив татуировку на груди противника – пустой треугольник с крестом возле одной из сторон. Дауд вгляделся в нее, нахмурившись. Необычный символ – возможно, противник член какой-то банды. Но не время задумываться об этом. Дауд притянул лицо пленника к своему.

– Куда вы его дели?! – проревел он.

Человек сморщился, бесполезно поводя руками, пытаясь отодвинуться. Дауд только схватил его покрепче.

– Слушай меня! – гаркнул он. – Вы забрали то, что мне нужно. Нож. Где. Он?

Человек прищурился и рассмеялся – смех больше напоминал давящийся кашель, пока его пальцы слабо тянули за руку Дауда.

Тот зарычал и ослабил хватку, отпустил. Нарушитель упал на разбитую витрину и перекатился на бок, ощупывая шею и жадно хватая ртом воздух.

Снова схватив его за куртку, Дауд вогнал кулак в живот жертвы, а когда та захрипела без воздуха, подтянул к себе, так что они оказались нос к носу.

Мужчина попытался сфокусироваться на лице Дауда. Снова рассмеялся.

– Ты никогда его не найдешь.

Губы Дауда изогнулись в оскале.

– Ты можешь умереть быстро, а можешь медленно. Выбирай сам.

Нарушитель лишь снова рассмеялся, и Дауд опустил его на пол. Так он ничего не добьется. Ему нужна информация – и он ее получит, причем уже знает как. Ему всего лишь нужно что-то острое.

Он подобрал самый большой осколок стекла с пола – фрагмент черного зеркала. Хотя тот был большой и неудобно лежал в руке, а края его были ужасно острые.

Сойдет.

Взвесив импровизированное оружие в руке, он двинулся обратно к лежащему. С лезвием он мог извлечь из человека очень много всего. Он знал тысячу способов сохранять жизнь, вырезая ответы один за другим.

Он бы мог дать пару уроков этому дилетанту из подвала, Алонсо.

Дауд встал над человеком – и остановился. Допрашиваемый таращился во все глаза, наморщив лоб в напряжении – но не на него, а на зеркало. Затем он стал качать головой – сперва медленно, затем все быстрее, все это время не спуская глаз с, как думал Дауд, собственного отражения.

Верно? Он вспомнил собственные ощущения, когда заглянул в черноту: ощущение затягивающей пучины, грозящего нахлынуть головокружения, словно он падал в пропасть.

Дауд присел, перехватив осколок так, чтобы держать его не как оружие, а как зеркало. Он наклонял его в разные стороны, держа перед лицом человека. В сумраке темное стекло отражало слабый свет, посылая в лоб человека тусклое пятнышко – пятнышко красновато-оранжевое, которое никак не могло быть отражением голубоватого свечения в комнате.

Правда же?

Человек прерывисто вздохнул, в уголках глаз появились слезы. Его губы зашевелились, и к подбородку и груди потянулись толстые нитки слюны.

– Нет, нет, нет…

Дауд наклонил зеркало; свет сдвинулся, глаза человека последовали за ним. Он повторил движение, и глаза человека перебежали снова, будто он загипнотизирован.

– Где Нож? – прошептал Дауд.

Человек затряс головой, нахмурившись, словно не мог вспомнить. Затем поднял руку, медленно потянувшись к зеркалу.

Дауд отодвинул от него стекло, и тот вздрогнул. Затем снова затряс головой, пытаясь что-то сказать. Дауд не знал, что человек видит в зеркале. Он не представлял, что это такое или откуда оно, но Норкросс явно его ценил, если положил на постамент по соседству с Двудольным Ножом. Это тоже найдено на фабрике в Дануолле? Возможно, еще какой-то артефакт – подобно Ножу, связанный с Бездной?

Или даже с Чужим?

Дауд вернулся к вопросам.

– Где Нож? – повторил он снова спокойным и ровным голосом.

Наконец человек обрел голос.

– Карнака, – сказал он. – Серконос, Карнака. В безопасном месте.

Дауд присел перед ним, следя за тем, чтобы не отводить зеркало от жертвы.

Покопался у себя в мозгах. Почему Карнака? Кто эти люди? Зачем им нужен Нож? Они знали, что он у Норкросса, – более того, они точно знали, куда идти, не обратив внимания на остальную коллекцию и направившись точно в башню. А также они были внушительной бандой, расправившейся со стражей Норкросса без особого труда.

Он нахмурился – все возможные варианты, пришедшие на ум, были тревожными.

Затем нарушитель вскрикнул с широко раскрытыми глазами.

– Нет, простите, простите, я… нет, уходи! Убирайся!

Он лишился сознания, откинувшись на шкаф и уронив подбородок на грудь. Дауд щелкнул языком и проверил пульс пленника. Пульс был – медленный, но ощутимый.

Пальцы Дауда в перчатках скрючились у краев черного осколка. Он тотчас опустил его, убрал с глаз долой, но все равно чувствовал желание поднять, уставиться в него, увидеть то, что видел противник.

Он бросил взгляд вниз и успел заметить что-то оранжевое, как пламя, когда поверхность зеркала блеснула на краю зрения. Он встал, быстро сунув осколок во внутренний карман куртки.

Карнака. Воры уже опережали его, и фора будет расти с каждым часом – Дауд даже не знал, где именно находится замок Моргенгаард, и мог неделями блуждать по сельской местности, пытаясь найти след банды.

Нет, он направится прямо в Карнаку. Если Нож там, то там он его и найдет. Но сперва закончит одно дело в стенах замка. Если он собирается очистить мир от Чужого, то стоит очистить его и от другого зла.

Он убьет Максимилиана Норкросса.

Это не займет много времени.

20 ДЕСЯТАЯ ГАЛЕРЕЯ, ПОМЕСТЬЕ НОРКРОССА,

ГДЕ-ТО НА ЮГЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЧАСТИ ГРИСТОЛЯ

«Иногда я спрашиваю себя – боялись бы меня люди, если бы всех этих даров не было? Звали бы меня Клинком Дануолла, шептали бы мое имя по рынкам и переулкам, в высоких башнях и по салонам? Мне нравится думать, что да, но это не имеет значения. Пока я несу метку, я буду пользоваться любым способом, чтобы воплотить свою волю в этом мире. Куда сложнее исправить то, что уже сотворил я сам».

– «ГРУБО ОБТЕСАННЫЕ КОСТИ»
Выдержка из дневника, описывающего различные оккультные артефакты

Дауд вернулся в главный зал замка Моргенгаард, прошел через служебную дверь и спустился по лестнице в коридор, ведущий в комнату подготовки экспонатов. Он не знал, где убежище Нокросса, но видел, что коллекционер с телохранителем выбрали левый поворот от препараторской, так что начинать поиск следовало именно там.

Все изменилось после того, как он ушел. Машина для бальзамирования откатилась к дальней стене, а три шланга с иглами, накачивающие химикатами тело женщины, теперь были разбросаны по полу. Женщина пропала, стальной стол, к которому она была прикована, потемнел от густой крови.

Женщина его не интересовала – в конце концов, она пыталась его убить, – но планы Норкросса на нее не устраивали Дауда. Несмотря на прошлые поступки, почти всю жизнь он жил по своему кодексу. Правда, это был кодекс смерти, кодекс тренированного убийцы. Но, несмотря на внутреннюю дисциплину, сейчас для него было важнее собственное желание.

Ему нужно убить чудовище замка Моргенгаард.

В левом коридоре не было видно ни зги. Дауд оглядел препараторскую, освещенную только баком с ворванью.

Затем выдернул емкость из пазов и поднял перед собой, выходя из комнаты. В синем свете было неплохо видно дорогу, но радиус освещения оказался не слишком большим. И все же вкупе со сверхъестественно острым зрением Дауда этого было достаточно.

Коридор петлял туда-сюда, и скоро начал ветвиться на развилки – безликие, одинаковые служебные туннели под перестроенной крепостью Норкросса. К счастью, у Дауда был след: кровь (и много), размазанная по белому каменному полу, блестящая и черная в синем свете бака с ворванью.

Наконец он добрался до огромной сводчатой камеры, потолок которой скрывался во тьме. Перед ним виднелась верная двойная дверь под аркой. Она была закрыта не до конца – через полудюймовую щель лился желтоватый свет.

Дауд толкнул дверь и замер как вкопанный.

Комната была подвальной галереей, без окон, освещенной вездесущими световыми шарами, свисающими с высокого потолка, – здесь их было больше, видимо, чтобы компенсировать полное отсутствие естественного света. Но теперь шары были темны, а желтоватый свет исходил от двух квадратных ламп посреди комнаты.

Дауд огляделся, стиснув зубы.

Галерея была полна людей. Большинство висело на железных подпорках, с закрепленными конечностями. Дауд насчитал по десять тел с каждой стороны, а на стенах выше было еще по два ряда. Всего здесь на обозрение были выставлены шестьдесят тел. Все одеты, глаза всех открыты, а кожа светится, как воск.

Но не это было самым ужасным в секретной галереи Норкросса. Между телами, занимающими центральное выставочное пространство галереи, было несколько низких помостов. И на каждом стояли еще люди… элементы коллекции. Как и те, что были закреплены на непонятных конструкциях, они были одеты, но вдобавок еще и зафиксированы в разных положениях – тела стояли группами в сценах, застывших во времени. Вот три городских стражника целятся в убегающего вора. Гангстер-«шляпник» перерезает горло жертвы. Аристократическая пара бросает друг на друга обожающие взгляды, прогуливаясь под ручку. Мать передает двух детей гувернантке.

Эти люди – они были настоящими. Дауд это знал. Он подошел к ближайшим, привлеченный отвратительной картиной. Эта изображала двух фабричных работников – китобоев, – устало стирающих пот со лба. Казалось, они в любой момент сдвинутся с места. Желтый свет низко закрепленных ламп падал на тела снизу, отчего трупы казались еще более живыми.

Темный секрет коллекции Норкросса, истинный секрет – вовсе не еретические артефакты в башне. А это.

И это было совсем другое преступление.

– Я знал, что тебе понравится.

Дауд отвернулся и подошел к центру зала, где стояли две лампы. Между ними, скрестив ноги, сидел Норкросс, а на коленях у него лежало окоченевшее и окровавленное тело из препараторской, мертвые глаза таращились на коллекционера, поглаживающего щеку женщины.

Коллекционер улыбался, его глаза поблескивали в ламповом свете, когда он оглядывал помещение.

– А ты знаешь, у меня есть образчики из каждого уголка наших славных Островов. Разумеется, на завершение коллекции потребовалось немало времени – впрочем, о чем я говорю, разве бывают завершенные коллекции, хм-м?

Дауд ничего не сказал. Только сжал кулаки, и кожа перчаток громко скрипнула.

Норкросс взглянул на голову на коленях. Провел пальцем вдоль подбородка женщины.

– Они все мертвы, знаешь ли. Все до единого. А ведь так трудно найти хороших помощников. Любого наемника не возьмешь. Некоторые мои секреты приходится скрывать от чужих глаз, и иногда даже денег недостаточно, чтобы затыкать рты. Ты знаешь, что они забрали?

Дауд кивнул, но все еще молчал. Норкросс вернулся к телу на коленях. Он начал что-то напевать – колыбельную, которую Дауд слышал еще в детстве в Серконосе.

Дауд оставил тайную галерею, когда пламя из разбитого бака с ворванью уже лизало ему пятки. Когда он закрыл большие двойные двери, последнее, что он видел, – безжизненные глаза Норкросса. Печально известный коллекционер лежал подле своей последней жертвы и таращился на своего убийцу.

21 ПАБ «КОНЕЦ ИМПЕРИИ»,

ПОРТЕРФЕЛЛ, ГРИСТОЛЬ

4-й день месяца Урожая, 1852 год

«Они встречались тайно и говорили шепотом, их силуэты прятались от ночи в плащах, их головы склонялись низко, почти соприкасаясь.

Но пришел черед предательства, ужасного и холодного, как снега Тивии. У каждого был кинжал – лезвия длинные, серебристые – и их уже не прятали от глаз! Вместе воздеты были орудия смерти. Вместе они упали, как и люди, и тела скользнули на землю бесшумно… так же, как и двигались они при жизни. Люди больше не шевелились, а секреты их сохранит могила!»

– «НОЧЬ ДЛИННЫХ ТЕНЕЙ»
Отрывок из популярного бульварного романа

– Необычно, и, пожалуй, несколько грубо, но не без, скажем так, примитивного обаяния.

– Думаю, ты искала слово «наивно», дражайшая миссис Девлин.

– Ах да, мистер Девлин, как вы правы. Необычно, и, пожалуй, несколько грубо, но не без… – она взмахнуло сигарой, обрисовывая в воздухе над столом восьмерку синим дымом, – некой очаровательной наивности.

Сэл подошел к Девлинам. Они сидели за угловым столом в «Конце империи» под портретом императора Алексея Оласкира, перед ними стояли две кружки. Как обычно, безупречные, муж и жена были облачены в гармонирующие костюмы, сшитые из плотной шерсти Морли – ткани, покрытой тревожным красно-зеленым узором в клетку. Они казались здесь не на своем месте – два аристократа, заглянувшие ради развлечения в трущобы. Присоединяясь к ним, бармен заскрипел зубами и стал лениво тереть стол тряпкой на случай, если на них кто-нибудь посмотрит. В пабе, как всегда, царило оживление, рабочие после смены на рыбных складах и рынках вокруг заведения, которые обеспечивали Сэлу постоянный приток клиентов, так и валили внутрь.

Мистер Девлин показал на свою кружку.

– Что ж вы повесили нос, трактирщик? Я бы рекомендовал отхлебнуть, но этот так называемый эль не стоит рекомендаций. Могу понять, почему ваше заведение склоняется к торговле табачным товарам. Весьма похвально, учитывая возмутительный обонятельный афронт этого премерзкого городишки.

Сэл пропустил слова мимо ушей, как пропускал их уже несколько дней. Потом повернулся, когда в паб вошла женщина, огляделась и направилась прямо к нему.

– Дауд. Мы его заметили.

Сэл кивнул.

– Продолжай.

– Он направляется в Карнаку, на борту китобойного траулера, «Медведя Тамарака». Оставил Поттерстед этим утром.

Миссис Девлин подняла бровь.

– Китобойный траулер? Как старомодно. Я и не знала, что они еще ходят по морям.

Ее муж выпустил кольцо дыма.

– До меня доходили толки, что стада морских тварей вернулись в моря возле Пандуссии. Экспедиция за ними будет продолжительной – однако, возможно, это последнее издыхание для китобойного промысла, – он кивнул на посланницу. – Но вы говорите, судно направляется в Карнаку?

– Чтобы набрать еще матросов, да.

Мистер Девлин подмигнул Сэлу.

– Итак, наш противник спешит обратно к себе в гнездо, а?

Сэл взвесил варианты. До Карнаки путь неблизкий – что задумал Дауд? Он нашел артефакт у Норкросса? Или поиск продолжается?

Миссис Девлин бросила очевидно неприязненный взгляд на женщину, затем перевела взгляд на Сэла.

– Предлагаю немедленно выдвигаться.

Сэл кивнул.

– Если он на китобое, его путь будет долгим. Возьмите клипер до Бастилиана. Там много транспорта. Успеете в Карнаку раньше него.

– О, а вы не с нами?

– Виман нанял вас, а не меня. Я дал клятву из любви к Империи. А еще мне надо управлять пабом.

– Как старомодно, – усмехнулся мистер Девлин.

Сэл смог подавить раздражение.

– Просто найдите его, – сказал он. – И убейте.

Миссис Девлин подняла кружку.

– За смерть врага!

А Сэл вернулся за свою уютную стойку, довольный хотя бы тем, что скоро сплавит из-под своей крыши неприятную парочку.

Назад: ИНТЕРЛЮДИЯ

Дальше: ИНТЕРЛЮДИЯ

sionabop

В этом что-то есть. Спасибо за совет, как я могу Вас отблагодарить? --- Отличный ответ, браво :) красноухие черепашки уход, соленое тесто как сделать или протеиновые коктейли нектарин из косточки в домашних условиях

diasiPa

Я извиняюсь, но, по-моему, Вы допускаете ошибку. Пишите мне в PM, обсудим. --- По моему мнению Вы не правы. Я уверен. Давайте обсудим это. Пишите мне в PM. аккаунты вк купить, аккаунт варфейс купить а также купить аккаунт стим с кс го bf4 купить аккаунт

bookmostlep

Спасибо за помощь в этом вопросе, я тоже считаю, что чем проще, тем лучше… --- Бесподобный топик, мне нравится )))) устранение засоров канализации ижевск, устранение засора в канализации барнаул а также прочистка канализационных труб цена устранение засора в канализации тверь

Часть вторая Коллекционер

12

ПОРТЕРФЕЛЛ,

ГРИСТОЛЬ

13

ПОРТЕРФЕЛЛ,

ГРИСТОЛЬ

14

ОСОБНЯК НОРКРОССА,

ГДЕ-ТО НА ЮГЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЧАСТИ ГРИСТОЛЯ

15

ПАБ «КОНЕЦ ИМПЕРИИ»,

ПОРТЕРФЕЛЛ, ГРИСТОЛЬ

16

ПОМЕСТЬЕ НОРКРОССА,

ГДЕ-ТО НА ЮГЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЧАСТИ ГРИСТОЛЯ

17

ПОМЕСТЬЕ НОРКРОССА,

ГДЕ-ТО НА ЮГЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЧАСТИ ГРИСТОЛЯ

18

ПРЕПАРАТОРСКАЯ, ПОМЕСТЬЕ НОРКРОССА,

ГДЕ-ТО НА ЮГЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЧАСТИ ГРИСТОЛЯ

19

ПОМЕСТЬЕ НОРКРОССА,

ГДЕ-ТО НА ЮГЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЧАСТИ ГРИСТОЛЯ

20

ДЕСЯТАЯ ГАЛЕРЕЯ, ПОМЕСТЬЕ НОРКРОССА,

ГДЕ-ТО НА ЮГЕ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЧАСТИ ГРИСТОЛЯ

21

ПАБ «КОНЕЦ ИМПЕРИИ»,

ПОРТЕРФЕЛЛ, ГРИСТОЛЬ

Часть вторая
Коллекционер