14

Конечно, Рори любил конфеты, в основном, шоколадные. Люди, которые давали кукурузные конфеты или леденцы, просто не понимали всего соблазна игры «сладость или гадость», но не они обижали его больше всего. Люди, которые молча осуждали все хорошее в Хэллоуине (например, Стиллсоны, которые в прошлом году давали зубные щетки, а в позапрошлом – карандаши с тематикой Хэллоуина), были врагами всего добра и радости детства. Из-за нейроразнообразия у Рори возникали трудности при восприятии социальных сигналов, но хождение в жутких костюмах и выпрашивание конфет никогда не вызывало у него никаких проблем.

В его районе жили несколько настоящих придурков и мудаков, таких как Том Келли и Дом Кортес, которые могли разгромить электрический скутер пожилой женщины, если та просто долго стояла на одном месте. Почему эти идиоты еще не забросали дом Стиллсонов ста десятками яиц в хэллоуинскую ночь, оставалось загадкой, и Рори не думал, что кому-нибудь удастся ее разгадать.

Не то чтобы он поддерживал вандализм. Но все же… зубные щетки? В игре «сладость или гадость»?

Рори поднялся наверх и, сходив в туалет, взял всученную мамой миску спагетти и вернулся в подвал. Он сидел, уставившись на низкопробную маску Франкенштейна, которую принесла мама, и пытался решить, что делать. Он очень любил маму и знал, что она тоже его любит и просто желает ему самого лучшего, но правда в том, что она не всегда знала, что лучше, да и сам Рори тоже. Они оба учились, и это всегда затрудняло принятие решений и ведение разговоров.

Да, игра «сладость или гадость» подразумевала шоколад. Но больше всего Рори любил в ней анонимность. Он мог переходить от дома к дому и обычно его никто не узнавал. Социальные контакты вечера были настолько подвержены ритуалам, что никто не ожидал дальнейшего взаимодействия после звонка в дверь, произнесенной хором фразы «сладость или гадость» и благодарности за предложенные конфеты. Рори понимал этот обмен. Ему не нужно было разбирать слова, искать скрытые смыслы, оценивать чей-то тембр голоса – все стратегии, которым научил его психотерапевт, требующие огромных усилий и внимания, в этом случае были не нужны.

Хэллоуин означал, что Рори может быть чем или кем угодно – люди видели только маску. Как бы он ни мучился со словом «нормальный», зная, что расстройство спектра – вполне обычная вещь, каждый год он ходил по домам и выпрашивал сладости, и ему казалось, что он задыхался весь год, а потом наконец научился правильно дышать.

И все же… Хэллоуин его тоже расстраивал. Это была ужасная часть, ему было и хорошо, и плохо одновременно. Пока Рори собирал конфеты, находясь среди людей, у которых не было нейроразнообразия, он чувствовал себя хорошо. Он был счастлив. Но в какой-то момент, когда он возвращался домой или незадолго до этого, мальчик начинал думать о маске и был вынужден признать, что люди обращались с ним нормально только потому, что не знали, что за маской скрывался Рори Маккенна. Они не разговаривали с ним, а только соблюдали ритуал. С неизвестным ребенком в маске они чувствовали себя более комфортно, чем с самим Рори, потому что с таким ребенком им не приходилось прилагать усилия.

Обдумывая все это, он поднял маску монстра Франкенштейна и засунул палец в глазницу. В то же время он размышлял, сколько людей будет раздавать шоколадки «Хёршис». Эти шоколадки и печенье с арахисовой пастой «Ризес Капс» были его любимыми. Ему нравились соседи, которые позволяли ему выбирать конфеты из миски самому. Обычно Рори приходил домой и съедал около сорока процентов конфет, а мама еще неделю жаловалась на отсутствие силы воли, когда ела остальные шестьдесят процентов.

Эта мысль заставила его улыбнуться. Больше всего маме нравились батончики «Бэйби Рут», что было забавным, потому что, судя по подслушанным разговорам одноклассников Рори и других детей из района, никто не любит «Бэйби Рут» больше Эмили Маккенна.

На фоне этих мыслей Рори сделал паузу и нахмурил лоб. Он повернулся и взглянул на маленькое окошко, находившееся почти под потолком подвала. Поднять голову заставило царапанье по стеклу. Мальчик услышал какое-то сопение, словно на улице бегала большая собака, обнюхивающая и царапающая землю. Он вспомнил питбуля и спросил себя: «А может, это он?».

Звук исчез, и через несколько секунд он уже ничего не слышал.

Рори снова обратил внимание на маску Франкенштейна и, не испытывая восторга, бросил ее на стол. В конце концов, это не единственная маска, которую он получил в этот день.

Эмили стояла у раковины, из крана бежала вода. В руках она держала миску из-под макарон Рори, но мысли где-то витали, как это часто бывало. Сегодня сын казался счастливым (из-за обычной перспективы шоколада), но она всегда нервничала, когда он ходил выпрашивать конфеты без нее. Эмили знала, что в школе и на районе есть дети, которые не слишком добры к Рори. Были случаи прямых издевательств. Он пытался делать вид что все в порядке или скрывать от нее боль, но даже несмотря на трудности, которые она иногда испытывала в расшифровке его чувств, мать знала, что у него проблемы. Но у Рори было доброе сердце, и никто не мог отрицать, что сын Эмили очень умный – он должен найти дорогу в жизни без своей матери. Должен научиться осуществлять социальные связи таким образом, каким ему будет удобно, и это на всю жизнь.

Эмили вздохнула и ополоснула миску от красного соуса.

Скрип половицы за спиной заставил ее выронить посудину, и она резко развернулась. Это звук закрывающейся задней двери? Положив чистую миску в сетку у раковины, она взяла полотенце и направилась к кухонной двери, думая, вышел ли Рори на улицу.

В дверь позвонили. Эмили нахмурилась – наверное, началось, но ей казалось, что дети с каждым годом приходят все раньше и раньше. Она бросила полотенце на стол и, взяв миску с конфетами, пошла к входной двери.

Мужчины, стоявшие на крыльце, явно пришли не за конфетами.

В центре стоял симпатичный парень в темном костюме. Он сверкнул блестящей улыбкой и показал именной бейдж. По обе стороны от него стояли вооруженные мужчины, и Эмили задалась вопросом, сколько еще их может быть там, в темноте улицы, где сотни детей собирались ходить от дома к дому.

– Миссис Маккенна? – сказал мужчина в костюме. – Мы можем поговорить?

Она прищурившись посмотрела на его бейдж с фамилией Трэгер.

– Дайте угадаю, – вздохнула она. – Он что-то натворил.

Снова широкая улыбка.

– Почему вы так думаете?

Эмили мысленно выругалась на своего бывшего мужа, даже не зная, что случилось на этот раз. «Потому что выражение твоего лица говорит, что он не мертв, и все же ты приперся сюда», – подумала она.

Взгляд агента Трэгера переместился куда-то ей за спину. Эмили оглянулась и увидела, что он смотрит на чехол для ружья, принадлежащий Куинну.

– Это его, – объяснила она. – Он охотник.

Трэгер понимающе кивнул:

– Когда мне было шесть лет, я подстрелил оленя.

«Рада за тебя, – хотела сказать Эмили. – А теперь убирайся с моего крыльца».

Вместо этого она повторила его понимающий кивок.

– Наш сын никогда этим не занимался. Он больше «парень-спасатель насекомых». По правде говоря, он поджигает муравьев, которые, по его мнению, могут нанести вред другим муравьям. А спорт… ладно, неважно. – Она нахмурилась, предавшись воспоминаниям. – Хотя отец учил его скользить.

– Скользить?

– В бейсболе, – объяснила Эмили. – Не особо получилось.

– Ваш сын. Где он? – спросил Трэгер.

– Где-то здесь, – она прищурилась. – Зачем он вам?

– Не возражаете, если мы с ним поговорим?

Эмили слегка пошевелилась, почти бессознательно. Улыбающийся секретный агент и кучка одетых в черное отморозков с оружием хотели поговорить с ее мальчиком? Она не смогла справиться с инстинктом – каждый мускул дергался, вызывая желание встать между этими пистолетами и ее сыном.

– За каким чертом вам это нужно?

Трэгер вопросительно изогнул бровь.

– Просто проверяем все детали, мэм.

Эмили медленно вдохнула, в голове проносились различные варианты. Эти парни пришли сюда не потому, что Куинн Маккенна получил медаль. Они пришли, потому что он сделал то, чего не должен был делать, и это не впервые. Ее беспокоил всего один, зато самый важный, вопрос: если они ищут его здесь, значит, армейское руководство не знает местонахождение одного из своих разведчиков. Так куда, черт возьми, подевался Куинн? В некотором роде этот вопрос беспокоил ее больше, чем то, что мог сделать бывший муж.

– Хорошо, – сказала она и указала на вооруженных людей Трэгера. – Но они останутся здесь.

– Договорились, – произнес агент, перешагивая через порог.

Эмили позволила ему пройти, а затем остановилась и посмотрела на безмолвных, одетых в черное мужчин, стоявших на крыльце.

– Это Хэллоуин, мальчики, – сказала она, протягивая миску с конфетами близстоящему солдату. – Если у моей двери появятся дети, а вы напугаете их до смерти, хотя бы дайте им пару конфет, раз уж вы здесь.

Солдат, казалось, собирался спорить. Другой же сказал: «Да, мэм» и жестом показал остальным рассредоточиться. Парень с конфетами, казалось, вздохнул, и приступил к хеллоуинским обязанностям, спрятав оружие за спину.

Почувствовав секундное удовлетворение и подумав, что дети посчитают, что солдат надел костюм, Эмили провела Трэгера через кухню к лестнице в подвал.

– Рори, дорогой? – позвала она, спускаясь по ступенькам.

В ответ тишина. Она услышала и даже почувствовала, что сына там нет, еще до того, как ступила на нижнюю ступеньку и огляделась. Стоявший за ее спиной Трэгер обвел взглядом подвал, а затем посмотрел вверх на лестницу.

– Странно, – сказала Эмили, но в голове уже всплыл момент, когда она мыла посуду – прямо перед тем, как Трэгер позвонил в дверь. Половица скрипнула. Задняя дверь захлопнулась. В тот момент она думала, что ей показалось. А сейчас…

– Если он не в своей комнате – а его там нет, – он всегда здесь. Он говорил, что пойдет выпрашивать конфеты, но…

Фраза оборвалась, когда Эмили увидела маску Франкенштейна. А потом маску пирата. Оба купленных ею костюма были здесь, один лежал на рабочем столе, другой – на кресле. Она нахмурилась.

Если Рори пошел выпрашивать конфеты, почему он оставил свой костюм?

Прячась в кустах возле собственного дома, Маккенна чувствовал себя дураком. Но он знал, что Эмили и Рори могут быть в опасности, и хотел убедиться, что не добавит им проблем. Он и кучка Безумцев засели в кустах через дорогу с параболическим микрофоном, который нашелся в трейлере торговца оружием вместе с прочим арсеналом. Они установили наблюдение всего за двадцать минут до того, как приехал Трэгер вместе со своей командой, и теперь сидели и слушали каждое слово Трэгера и Эмили.

Небраска, который держал микрофон, взглянул на Маккенну.

– Думаешь, этот парень падет так низко, чтобы навредить твоей семье?

– При определенных обстоятельствах думаю, что да, – ответил тот. – Я не верю его улыбке. Он думает, что очарователен; я же думаю, что он социопат. Но если появится Хищник, я не против того, чтобы Трэгер и его люди обеспечили прикрытие…

– Ты имеешь в виду пушечное мясо, – перебил Линч.

– Если они выиграют для меня время, нужное чтобы спасти Эмили и Рори, я буду рад, что они здесь, – сказал Маккенна.

– Ты и вправду думаешь, что Хищник здесь появится? – спросил Небраска.

Маккенна подумал о джунглях, «перчатке» и маске. Он надеялся, что они всё еще в почтовом отделении, но его не покидал небольшой страх, что он не заплатил за свой абонентский ящик, и когда проверит его и узнает правду, подтвердит, что посылку из него забрали…

– Думаю, да.

– Хорошо, – усмехнулся Небраска. – Это избавит нас от необходимости его выслеживать.

У Рори в жизни не было такой крутой вещи. Он знал, что не должен ее брать, что и его отец, вероятно, не должен был забирать ее из того места, где он ее нашел. Мальчик был достаточно умен, чтобы понимать, что армейский разведчик просто так не собирал бы подобную посылку в крошечном мексиканском городке и не отправлял бы ее на свой почтовый ящик – это чревато серьезными неприятностями. А значит, как только отец узнает, что эта вещь в руках Рори… она больше не будет в руках Рори. Но пока мальчик наслаждался чертовски крутой маской.

«Перчатка» оставалась на его запястье. Маска была слишком большой и при ходьбе сползала на глаза, так что Рори то и дело спотыкался о бордюр и топтал кусты миссис Марковиц, но это его не особо беспокоило. Его окружали дети в костюмах и их родители, но он чувствовал себя изолированным – но не как обычно одиноким, а в хорошем смысле. В чертовски хорошем.

Маска имела внутренний дисплей. Через линзы можно было увидеть тепловые сигнатуры людей во всех направлениях. От таких технологий у Рори перехватывало дыхание, голова кружилась от возбуждения. Он знал, что, возможно, больше никогда его не наденет, и, конечно же, не в такой большой толпе – маска выглядела бы странно в любую другую ночь года. Но сегодня все выглядели странно. Семья Димарино устроила свой обычный дом с привидениями в гараже. Ханы выставили перед входом экран, на котором непрерывно шел мультфильм «Это огромная тыква, Чарли Браун». Стив Бронсон как всегда привязал к фонарному столбу в конце подъездной дорожки пугало, которое через громкоговоритель беседовало с вымогателями конфет жутким голосом, отчего казалось живым. По улице ветром разносило осенние листья. Дети радостно кричали. У пьяного бойфренда Шерил Горман была игрушечная бензопила, которая издавала очень громкие правдоподобные звуки, и он носился за подростками по улице в маске Кожаного Лица. Шерил и ее парень были алкоголиками, но на Хэллоуин все притворялись, что не замечают этот печальный факт.

Рори любил все это.

Ему казалось, что он впервые видит весь свой район.

Как инопланетянин, который только что ступил на Землю.

Кейси сидела в трейлере с парнем, которого они называли Неттлзом. Это он сделал для нее единорога из фольги, который сейчас лежал в ее рюкзаке, поскольку показался ей милым. Она не была уверена, настоящее ли имя Неттлз или его так прозвали, потому что он проникал под кожу любого. Пока он болтал, она разглядывала его татуировки, но через минуту или две снова сосредоточилась на задаче, пытаясь понять, какие карты в рукаве у глупого и подлого федерального правительства.

Кейси посмотрела в портативный микроскоп, который был установлен на столике в кухне трейлера. На стойке рядом с ней стоял флакон, украденный из комплекса проекта «Звездочёт». Она взяла из него немного жидкости для опыта. Микроскоп был не лучшего качества, но другого ей предложить никто не мог. В сложившихся обстоятельствах Кейси радовалась и этому.

Отрегулировав линзу, она посмотрела на мазок жидкости, затем отстранилась от микроскопа и недоверчиво моргнула.

– Боже. Это похоже на… суперматрицу из триокси- и аминокислот.

– Так это можно курить или нюхать? – воодушевился Неттлз.

Кейси смотрела на флакон, разговаривая больше с собой, чем с Неттлзом:

– Если я права… а я надеюсь, что нет… это означает, что они пытаются усовершенствовать себя.

«Твою мать». Она едва могла поверить, что только что произнесла эти слова. Она ужасно испугалась. Вздрогнув, Кейси попыталась сказать себе, что она, должно быть, ошиблась, но, зная, что это не так, взяла рацию и нажала на кнопку.

– Маккенна? – сказала она, когда помехи стихли. – Я кое-что обнаружила.

Слыша в голове слова Кейси об ее открытии, Маккенна ворвался в дом, который долгое время не вызывал в нем ощущение родного. С колотящимся сердцем он осмотрел вход и короткий коридор, прежде чем осознал присутствие Эмили. Она замерла, когда он распахнул дверь, и смотрела прямо на него. Ее лицо сейчас очень напоминало выражением Медузу Горгону.

– Привет, дорогой, вот ты и дома, – сказала она.

Глубоко вздохнув, Эмили пристально посмотрела на ружье в его руке. Маккенна едва помнил, что у него есть оружие, и времени на то, чтобы объяснять или извиняться сейчас не было.

– Где Рори?

– О, понятно, – знакомым тоном сказала Эмили, что напомнило ему об их прежних отношениях. – Ты думаешь, что можешь просто вломиться сюда и…

– Я задал тебе вопрос.

Она прислонилась к лестнице и положила руку на перила.

– Агент Трэгер, он здесь!

Маккенна прищурился.

– Хорошая попытка, – он постучал по наушнику. – Я слушал. Спасибо за это «Он что-то натворил?».

– А что я должна была сказать?

– Как насчет: «У моего бывшего мужа все в порядке?». В нормальных семьях задают такие вопросы.

– Вот тебе и ответ.

– Эмили, сейчас не время, – сказал Маккенна, думая: «Как будто ты по ружью не видишь все, что тебе нужно знать». – Где Рори?

Маска крутости спала с ее лица, и стало заметно, как ее встревожил визит Трэгера. Маккенна знал, что когда-то Эмили его любила, и, возможно, все еще заботилась о нем, но никого важнее Рори для нее (и для них обоих) не было. В ее глазах плескался материнский ужас, и она отвернулась в сторону кухни.

– В комнате его нет. Раньше он сидел в подвале, – сказала она. – Я купила ему два разных костюма на Хэллоуин, но он вышел без них. Думаю, он выпрашивает конфеты, но я понятия не имею, что он надел. Может быть, прошлогодний наряд.

Маккенна прошел мимо нее, направляясь на кухню.

– Он проводит много времени в подвале в последнее время?

– Он всегда так делал, – сказала Эмили, следуя за ним.

– Я имею в виду последние пару дней. Больше, чем обычно?

– Не знаю. Наверное.

Дверь в подвал была открыта. Маккенна быстро сбежал вниз по ступенькам и осмотрел комнату – рабочий стол Рори, его плакаты, все еще включенные компьютерные экраны, готовые к тому, чтобы он снова начал играть в видеоигры. Заметив посылку на полу рядом со столом, Маккенна бросился к ней. Он почти почувствовал запах пыли из крошечной мексиканской деревни, а когда поднял коробку и увидел адрес отправителя, убедился в своих предположениях.

Он встряхнул коробку, но сам ее вес говорил капитану, что она пуста.

– Черт! – воскликнул он, отбрасывая ее в сторону.

Эмили стояла на лестнице. Теперь она спустилась еще на две ступеньки.

– Что такое? Наверное, он заказал несколько видеоигр…

– Нет, нет, нет, нет, – бормотал Маккенна, роясь в вещах Рори и заглядывая под брошенные свитеры, за стопку книг и внутрь сундука, в котором когда-то хранились игрушки. Когда он снова заговорил, это был еле слышный хрип: – Я отправил это на долбаный абонентский ящик только потому, что не хотел подвергать вас опасности! Проклятье! – Он развернулся и уставился на Эмили. – Нам нужно его найти. Немедленно!

Маккенна бросился вверх по лестнице.

Эмили прижалась к перилам и смотрела, как он мчится вверх.

– Куинн, ты меня пугаешь! – воскликнула она.

Он зашагал по кухне, чуть не потянув Эмили за собой.

– Ты позволяешь ему заказывать любые видеоигры, которые он захочет? – бросил он через плечо.

Несмотря на ситуацию – или, возможно, из-за нее – она ощетинилась:

– Что, прости?

– Я же говорил: никаких стрелялок от первого лица. Никаких военных игр.

Он услышал, как она выругалась под нос.

– А ты не задумывался, что, возможно, он играет в них, чтобы наладить отношения со своим отцом? – парировала Эмили, цедя слова сквозь зубы, но потом, казалось, взяла себя в руки, поняв, как часто они начинали эту ссору. – Боже мой. Мы это сделаем.

У Маккенны сложилось впечатление, что она собирается сказать что-то еще, но затем они прошли в гостиную, и Эмили застыла, как громом пораженная. По правде говоря, он не мог винить ее, так как в то время, пока они были внизу, дом быстро и бесшумно наполнили Безумцы. Они, очевидно, оставили доктора Кейси Брэкетт в трейлере, но все остальные были здесь: Небраска, Койл, Линч, Неттлз и Баксли. Каждый из сумасшедших придурков де-факто стал членом нового подразделения Маккенны – по крайней мере, пока этот ужас не закончится. Обводя взглядом свою команду, капитан увидел, как Линч перетасовывает свои карты, а Койл с широко распахнутыми глазами потирает бритую голову. Баксли и Неттлз шастали по гостиной, разглядывая фотографии в рамках и вытирая рукавами пыль с каминной полки.

В комнате висело много картин Эмили – прекрасных и надрывающих сердце произведений ее воображения. Они тоже привлекали внимание мужчин. С энергией искусствоведа или оценщика Небраска наклонился вперед, чтобы взглянуть на одну из них.

– Ты что делаешь? Дай сюда! – прорычала Эмили, бросаясь вперед и выхватывая пару кисточек из руки Неттлза, а затем напустилась на Маккенну: – Кто эти люди?

Уголок рта Маккенны поднялся в подобии улыбки:

– Это мое подразделение. Они солдаты.

Она недоверчиво посмотрела на него.

– Они похожи на капельдинеров из порнотеатра.

Небраска отошел от картины, которую разглядывал, и, взглянув на нее, поднял бровь.

Поняв, что она, возможно, перегнула палку, Эмили сказала:

– Не обижайтесь.

Не опуская бровь, Небраска обратился к Маккенне:

– Твоя жена?

– К счастью или к сожалению, – пробормотал Маккенна, задаваясь вопросом, может ли Эмили схватить кухонный нож и убить их всех.

Если смотреть ее глазами, они выглядели еще более сумасшедшими. Он вздохнул и устало обвел рукой комнату.

– Эмили – Безумцы. Безумцы – Эмили.

Когда Безумцы застенчиво пробормотали что-то в знак приветствия, Маккенна начал быстро двигаться по комнате и собирать школьные и праздничные фотографии Рори, снимая их со стен и вытягивая из столов.

– Подожди-ка, – сказала Эмили, качая головой и переваривая слова бывшего мужа. – Твое подразделение? А что случилось с Хейнсом? С Дюпри?

Маккенна глубоко вздохнул.

– Они мертвы. И та тварь, что их убила, ищет Рори. Вот так. Ты можешь сколько угодно думать, что я сумасшедший… – он прикрыл глаза. Как же ему хотелось не быть здесь и не говорить эти слова: – …но сейчас наш сын под угрозой смерти.

Эмили выглядела потрясенной. Она побледнела.

– Ищет Рори… – повторила она низким и хриплым голосом. Но секунду спустя он превратился в резкий и пронзительный: – Какая тварь?

– Это… – Маккенна увидел ужас и обвинение в глазах бывшей жены и внезапно забыл все слова. В отчаянии повернувшись к Безумцам, он спросил: – Ребята, что это?

Первым, несвязно бормоча, ответил Койл:

– Хм… это не… как его… не человек. Это… существо.

Стремясь помочь, Небраска спросил:

– Вы знаете, кто такая Вупи Голдберг?

Эмили с недоумением посмотрела на него.

– Да.

– Оно похоже на инопланетную Вупи Голдберг, – любезно сказал он.

Эмили просто уставилась на него. И когда она наконец пробормотала: «О, боже мой», было непонятно, что испугало ее – предложенный Небраской образ или тот факт, что ей приходилось доверять жизнь своего сына кучке сумасшедших и, возможно, опасных людей.

Маккенна решил, что лучше всего больше не накалять обстановку и не давать другим Безумцам возможности высказаться. Вместо этого он начал раздавать им фотографии Рори, стараясь, чтобы голос звучал бодро и авторитетно:

– Нужно прочесать местность. Три команды…

Капитан запнулся, боковым зрением увидев, как Эмили натягивает пальто и хватает каминную кочергу. Он бросился вперед и выхватил кочергу из ее руки.

– Наш сын в опасности! – яростно закричала она, пытаясь отобрать кочергу.

– Так и есть. И я это помню. – Он поднял ружье. – Это – премиум класс. – Затем поднял кочергу. – А это? Не совсем. Но пару очков за оригинальность ты заработала.

Когда дверь трейлера открылась, Кейси вскинула голову, а ее рука инстинктивно потянулась к пистолету, лежащему рядом на столе. Но это были всего лишь Маккенна и Безумцы. Капитан был сама серьезность.

– Небраска, – говорил он, – найди какую-нибудь тачку. Ничего пафосного. – Кивнув через комнату, он добавил: – Кейси, ты со мной.

Сделав небольшую паузу, он одарил каждого из парней решительным взглядом.

А затем сказал:

– Давайте найдем моего сына.