Глава 16
– Мам! Ма-а-ам! – Катина рука трясла её за плечо. – Мам, Женя звонила, она к нам с Кириллом едет. Просыпайся, первый час дня. Ты бы умылась, что ли.
Видения, висевшие над ней всю ночь, не уходили. Туми бродила по комнате из угла в угол, со спутанными волосами, босая, в несвежем балахоне – такая, какой Инга увидела её в больнице два года назад. Туми смеялась, залезала на подоконник и докуривала грязные окурки, глядя за окно в мокрый сад. Когда она отворачивалась, становился заметен багровый шрам у неё на шее. Потом её тело начинало разваливаться и кусками падало на пол, а голова катилась по полу, вращаясь, словно пущенный шар боулинга, – две пустые глазницы и открытый в немом крике рот.
– Ну, ма-а-ам!
Инга открыла глаза, тут же заныло в правом виске. Катя сидела на краю постели.
– Ты давай не пугай меня, а? Ты какой фигни вчера наглоталась? – Дочь кивнула на раскуроченную пачку таблеток, лежавшую на тумбочке.
– Так. От нервов, – поморщилась Инга. В памяти медленно всплывал вчерашний день: опергруппа, протокол, Кирилл. И закрытая входная дверь… Она была в шаге от убийцы.
Комната нагрелась от солнца, но Инга только плотнее закуталась в одеяло.
– Полежу ещё немного.
Но в дверь уже звонили, часто и нетерпеливо.
На кухне Женя поднялась ей навстречу. Кирилл остался сидеть.
– Вот и наш главный свидетель, измождённый блогер-одиночка. Любитель походить по сомнительным местам. Спасибо, что живой. – Холодивкер обняла Ингу.
– Я загнанная лошадь, которую давно пора пристрелить. – Инга опустилась на стул и машинально взяла чёрствую корку хлеба. – Кать, ты гостей…
И замолчала на полуслове, наткнувшись на взгляд Кирилла. Он крутил в пальцах зажигалку и смотрел как чужой.
– Дочь твоя обеспечила нас набором юного фитнес-тренера. – Женя кивнула на две чашки кофе и горку тёмно-красной клубники на блюдце. – Хлеба нормального в этом доме давно не наблюдаю, сахара тоже нет, хорошо, я запаслась круассанами и колбаской.
– Доволен? – спросила Инга.
– О чём ты? – непонимающе спросил Кирилл.
– О чём я? О чём я? – Инга понимала, что Архарову и без неё несладко, но сдержаться не смогла. – О закрытом деле Эвелины Джи! О фейковом убийце! О том, что вместо того, чтобы ловить преступника, вы повесили глухарь на педофила! О том, что Туми теперь тоже мертва!
Кирилл ничего не ответил. Инга недобро сощурилась.
– То есть как дело закрыто? – Холодивкер растерянно переводила взгляд с Инги на Кирилла. – Где вы взяли преступника? А мне сказать? Что молчите? Кто убийца?
Инга не сводила с Кирилла глаз.
– Приятель Безмернова, Никита Бу у нас преступник, – сказала она. – Педофил. Эвелина с него деньги требовала за молчание. В полиции его прижучили, и Бу написал самое чистосердечное признание года.
– Только про мораль мне опять не надо. Это было лучшее решение на тот момент, – отрезал Кирилл.
Женя с грохотом отодвинула стул, встала и, опершись ладонями о стол, нависла над Архаровым всей своей массой.
– Служители закона хреновы! Вершитель правосудия, Уоргрейв! Вот ты, Архаров, считаешь себя порядочным человеком, а чем ты, по сути, отличаешься от Рыльчина? Та же подтасовка фактов.
Кирилл поморщился:
– Ну чего ты разошлась, Евгения Валерьевна? Ладно Инга. Но ты-то должна меня понимать!
Женя неловко взмахнула рукой, и фарфоровая чашка с кофейной гущей полетела на пол.
– Я тебя не то что понимаю – я тебя насквозь вижу. А ты элементарно не можешь просчитать, что будет дальше. То, что ты хотел как лучше, – это и ёжику понятно. Но ты соображаешь, что чистосердечное признание – это вообще ни о чём? Дело даже до суда не дойдёт, прокурор вернёт на доследование. Обвиняемый смог внятно объяснить, как совершил убийство? Нет? Следственный эксперимент был? Нет? Где спрятал останки? Тоже нет? До свидания.
– Обвиняемый – псих. Действовал в состоянии аффекта. Ничего не помнит.
– Освидетельствование где?
– Будет.
– А если не будет? Архаров, да ты пойми: с тем набором липы, что мы сейчас имеем, ты полностью в руках у этого убийцы-самозванца. И у прокуратуры. Он на суде возьмёт и выложит, мол, майор Архаров заставил меня написать самооговор, применял физическую силу. Адвокаты поднимут шум, подключится пресса, они сейчас такое любят. И что тогда?
– Да у нас девяносто процентов таких дел прокатывает на ура. Кто станет вписываться за педофила?
– А вдруг на тебе «ура» кончится? Вдруг понадобится подновить статистику оправдательных приговоров и разоблачить оборотня в погонах? Знаешь теорию фонарного столба – каждого пьяного гонщика ждёт персональный телеграфный столб. Вопрос времени.
– Не беспокойся, разберусь как-нибудь. Начальству выгодно дело закрыть – Хрущ вовсю старается.
– Ах вот оно что! – Инга бахнула по столу. – Хрущ старается.
Женя села, закрыла глаза рукой. Инга собирала с пола осколки чашки.
– Слушай, ну что ты греческую трагедию разыгрываешь? – Кирилл наклонился к Холодивкер. – Сама же мне по дороге говорила, что характер убийств разный. У нас два не связанных между собой преступления…
– Два разных дела с отрубленными головами? – язвительно поинтересовалась Инга.
– Представь себе! – не менее ядовито ответил Кирилл. – Почерк другой. Эвелину убивал вандал, Туми – хирург. Обозначим их так для ясности. Вандал убивал долго, грубо, наспех, возможно, в панике. Тумишеву Хирург убил виртуозно. И выставил напоказ, как на витрине.
– А может, в этот раз он просто не успел избавиться от тела, потому что пришла я? Об этом ты не думал? – хрипло и зло сказала Инга.
– Значит, так! – Холодивкер рубанула воздух. – Если вы не прекратите сраться, разговора у нас не выйдет. Либо засовываем свою гордыню куда подальше, либо разбегаемся по домам и пьём валерьянку.
– Если бы он не психанул вчера и выслушал меня… – начала Инга.
– Он ей голову резал, пока мы борщ жрали! – перебил её Архаров. – В этот самый момент, Белова! По-любому было поздно!
– Инга, ну что ты, в конце концов. – Женя заговорила мягко. – Уймись уже. А ты, Архаров, дело Белобородько на дознание всё же верни…
Кирилл мрачно кивнул.
Он и так всё понимает, а я его ещё и добиваю. Надо будет извиниться… попозже. Когда успокоюсь.
– Выглядишь замученным, – примирительно выдавила она.
– Норм. Устал просто. – Кирилл щёлкал зажигалкой, выбивая огонь. – Ничего, завтра еду дочку навещать в лагере, оторвусь хоть ненадолго от ваших маньяков.
– Ты его и замучила. – Холодивкер плеснула Инге кофе и села напротив с видом репетиторши, готовой спрашивать домашнее задание у нерадивой школьницы. – Ладно, я рада, что пик кризиса миновал. Мирись-мирись-мирись и больше не дерись?
– Нашли что-то в квартире Туми? Орудие убийства? – мрачно спросила Инга.
– Делаем, что надо. – Кирилл аккуратно положил зажигалку на стол. – Обнаружили следы крови на кухне, видимо, резал там. А орудие унёс с собой. А жаль, лично мне было бы очень любопытно на него взглянуть.
– Мне тоже, – кивнула Женя. – Судя по характеру среза, оно больше всего похоже на хирургический скальпель. Или на гильотину. Идеально сработано. Жертва сопротивления не оказала. Смерть наступила в результате отсечения головы слева направо, других травм на теле не обнаружено. Допускаю, что он ей пережал сонную артерию и уже потом…
– И что, правда не похоже на Эвелину? – спросила Инга.
– Насчёт Джи Архаров прав, – ответила Женя. – Её реально будто вандал убивал. Небрежно… или вообще случайно!
– Ты как себе представляешь это «случайно»? – Кирилл даже встал. – Сначала кислота, потом удар в височную область тяжёлым предметом, а потом голову тупой пилой? Ах, простите, гражданочка, я такой неловкий!
– Ну, понимаешь, как-то уж очень это всё чересчур, не находишь?
– Ну а Туми? – спросила Инга у Холодивкер.
Женя не спеша протёрла очки.
– Судя по всему, убийства действительно совершены разными людьми, это почти доказанный факт, – сказала она. – Но нельзя исключать, что в рамках одного преступления. Охотники за головами или что-то в этом роде.
– Да уж, соревнованьице, – тяжело выдохнула Инга.
– Или, – Холодивкер ткнула пальцем в Кирилла, – имитатор! Который маскирует одно преступление под другое! Фильм такой был, ну же!
– Мудрёно. – Кирилл неопределённо пожал плечами. – Но. Тело Эвелины так и не нашли. Это раз. Голова всплыла только благодаря странному стечению обстоятельств, ну… или городской программе благоустройства. Если бы не нашли люк, забытый Богом и Водоканалом, то Эвелина считалась бы без вести пропавшей. Это два. – Кирилл загнул второй палец.
– И мы до сих пор понятия не имеем, как эта голова оказалась в столь неожиданном месте, – вставила Инга. – Кирилл, вы не проверяли, может, там всё-таки есть какие-то старые трубы, хоть что-то. Телепортации же не существует!
– А хорошая была бы версия, – подхватила Женя. – Неудачная транспортировка из пункта А в пункт Б. По частям. Стартрэк в стиле Тарантино. Мне нравится.
– Вот что, – сказала Инга. – Сделаю-ка я запрос Индивинду. Вдруг что нароет.
– Это правильно. – Кирилл кивнул и продолжил: – Хирург же, наоборот, выставил Туми, как на параде, – полюбуйтесь моей работой. И это три.
– То есть не копирует, а издевается, – уточнила Женя. Она изучала содержимое холодильника. – Я открою? – Достала банку огурцов.
– Конечно. Я вот думаю, – сказала Инга. – Если бы мы поняли про голову, то весь пазл бы сложился сразу. Одна связь очевидна. Та, о которой я тебе не успела вчера рассказать. Это Vitaclinic. Туми там лежала, клиника принадлежит Арегу. Индивинд эту информацию подтвердил, прислал мне копии документов. Эвелина работала на Арега…
– И что? – Холодивкер соорудила бутерброд из круассана, огурца и колбасы. – Будешь?
– Мне тоже сделай, – попросил Кирилл.
– Всё завязывается на клинику и Эвелину. Вот, смотрите!
Инга взяла карандаш и начертила несколько условных фигур.
– Белобородько, она же Эвелина, вполне могла отлавливать потенциальных клиенток, используя для этого закрытую интернет-группу «40К». Клиника частная, небольшая, нигде не светится, нет ни сайта, ни рекламы. Лежат там в основном телеведущие, светские львицы и звёзды шоу-бизнеса, такие как Туми, огласка им не нужна. В своё время, кстати, некое отношение к этой клинике имела Тамара Костецкая, одноклассница Эвелины.
– Какое такое некое? – спросила Холодивкер с набитым ртом.
– Пока не знаю. Она случайно проговорилась. Поэтому обязательно выясню. Сама она, судя по спискам, которые мне прислал Индивинд, в клинике не лечилась. – Инга прочертила жирную линию к фигурке N. – А вот это, – она обвела фигурку, – загадочная жертва, которую, возможно, это точно не доказано, насиловали в этой клинике.
– Новые вводные. – Кирилл навис над Ингой. Его тон уже был гораздо мягче, он быстро оттаивал после ссоры. – Дай мне данные жертвы. Выясню, кто такая.
– Не уверена, что выяснишь. – Инга покачала головой. – Без обид. Но мой хакер не смог её разыскать.
– Вымышленное имя?
– Наверное, – кивнула Инга. – В Vitе это практикуется. Лежала незнакомка под фамилией Игоньская. Индивинд нашёл мне двух младенцев и пожилую тётку, на красоток точно не тянут. Лавренюк сказал, что никакого острого состояния у пациентки поначалу не было и что она попала в клинику по протекции Арега. И вот что я думаю. – Она пристально посмотрела на Кирилла. – А вдруг так получилось, что это Эвелина привела в клинику эту Игоньскую, а её там действительно насиловали? За такое можно убить, согласитесь.
– Безмернов с Туми в эту схему не вписываются, – проговорила Холодивкер.
– Туми что-то знала, это точно. Лавренюк сказал, она лежала в соседней палате с этой Игоньской. Её могли убить как свидетеля или даже соучастника. – Инга отрицательно помотала головой: – Нет, ерунда!
– Подожди, в этом что-то есть. Месть как мотив, – задумчиво произнёс Кирилл. – Эта неизвестная. – Он постучал по фигурке N. – Давайте подумаем, могла ли она стать таким мстителем? Представим, что всё это правда. Издевательства по ночам. Никто не хочет помочь. Туми, например, могла, но отказала. А попала в клинику N действительно с подачи Эвелины.
– По-моему, рабочая версия, – согласилась Женя.
– Разве женщина на такое способна? – Инга с сомнением смотрела на друзей.
– Женщина в принципе может такое сделать, – сказал Кирилл. – Особенно в состоянии аффекта.
– Расскажу-ка я вам пару историй. – Холодивкер прикончила бутерброд. – Кэтрин Мэри Найт, Австралия. Зарезала своего бойфренда, тридцать семь ножевых. Сняла с трупа кожу и повесила костюмчик на дверной раме в гостиной. Потом отрезала ему голову и потушила с овощами…
– А ещё в Америке была такая в тридцатые, – подхватил Кирилл. – Ну, которая всех подряд убивала и у себя в саду закапывала.
– Вереве Ганнес, – кивнула Женя. – Полиция обнаружила более сорока тел, зарытых недалеко от её дома. Были среди них и обезглавленные. Или вот вам, пожалуйста: Диана Даунс. Из-за страсти к мужчине убила собственных детей.
– Пипец. Медея. – Инга ходила туда-сюда по кухне.
– По жестокости женщины могут переплюнуть мужчин, – спокойно подытожила Холодивкер.
– И уж больно характер преступлений неординарен. – Кирилл почесал в затылке. – Хорошо, давайте пока эту версию отложим. Ещё есть мысли?
– А что, если, – Инга показала на фигурку с именем Арег, – Эвелина и Туми что-то пронюхали про это заведение и Арег их убрал как ненужных свидетелей? Сначала Эвелину, а потом, когда не удалось совсем концы в воду, то и Туми. И оформил убийство под маньяка?
– Или вот. – Холодивкер открыла ноутбук. – Группа «40К», та самая. Эвелина при помощи Безмернова и в том числе через эту группу толкала какую-то дурь. Они называют её Веточкой. Может, это наркотик, может, сильнодействующее психотропное средство, которое способствует похудению. Активность группы после смерти Эвелины и Безмернова – её модераторов – почти сошла на нет. Сначала там все как с цепи сорвались: где Веточка? Дайте Веточку! А сейчас полный тухляк. Хотя… смотрите. Какая-то Вероника пишет: «Походу теперь только в «коне» можно взять».
– Кирилл, нужно ещё раз потрясти «Красный конь», – сказала Инга. – Я ж тебе говорила, Безмернов там что-то мутил с барменом по имени Слава.
– А может, нанести ещё один визит Лиде Тихоновой? – спросила Холодивкер. – Она же сидела на этом препарате.
– Да, но только в группе её фото были под чужим именем. И посты писала явно не она. Сейчас её там не видно, не слышно.
– Но про препарат-то она может рассказать? – Кирилл оторвал взгляд от экрана.
– Почему нет? – согласилась Холодивкер. – Вот ещё версия, в порядке бреда. – Женя отобрала у Инги карандаш. – Из того, что мы узнали об Эвелине, можно сделать вывод, что она пыталась заставить своих обеих подруг работать на себя. Лида об этом помалкивает. – Женя подчеркнула Лиду. – Но мы же можем допустить, что она тоже дилер Веточки? Можем. А Тамара Костецкая, – она подчеркнула Тамару, – возможно, тоже соучастник в распространении Веточки. Или наоборот, противник этого. Тамара могла угрожать Эвелине, даже мстить. – Женя обернулась к Кириллу. – Передел рынка по-женски?
– А что там в этой Веточке, как думаешь? – спросил Кирилл.
– Эвелина толкала её как невинный БАД для похудения, а там кто его знает. – Холодивкер нашла в морозилке пельмени. – Мне бы её на экспертизу… хоть одну таблеточку. Инга, ты так ничего с утра и не поела.
– Аппетита нет совсем…
– Надо себя заставлять, – сказала Женя. – Мне вчера девочку одну привезли. Тихий ужас. Худющая, кости выпирают, губы и ногти синие…
– А мне поесть дадут? – на кухню заглянула Катя. – А то слышу, кастрюли гремят.
– Накрывай пока на стол, – велела Холодивкер. – Там симптоматика странная. Умерла она не от истощения. В заключении написано «анафилактический шок». Но там явно какая-то неведанная грёбаная фигня – это медицинский термин такой. – Катя замерла с тарелками в руках, поймала взгляд Инги. – Но родители наотрез отказались от вскрытия.
– Анька твоя как? – спросила Инга у Кати.
– Живая. – Катя посмотрела на Женю. – Моя подруга так же, – Катя запнулась, – чуть не умерла.
– Диагноз поставили?
– Ну да. Вот этот вот шок.
– Это может быть какой-то неизвестный вирус? – Инга обеспокоенно смотрела на Катю.
– Не похоже, – сказала Женя. – Хотя знаешь, коллеги мне рассказывали, что у них аналогичные случаи тоже были.
– Поесть дайте, меня друзья ждут. – Катя плюхнулась на стул.
– Странно всё это, – сказала Инга. – Может, они принимали что-то? Что-то типа Веточки?
Женя пожала плечами. Некоторое время молча ели. Инга почувствовала взгляд Кати, оторвалась от тарелки. Дочь серьезно смотрела на неё, как будто оценивая.
– Катёнок, ты чего? – спросила она. – Что-то не так? – Катя мотнула головой. – Ты что-то хочешь сказать?
– Я? – Катя дёрнула плечом. – С чего ты решила?
Затренькал дверной звонок.
Как не вовремя!
Если бы за дверью оказался пришелец из космоса, Инга, наверное, была бы менее потрясена. Но это было удивительной гибкости растение, увенчанное чёрными цветами с бордовой каймой. Довольное лицо Эдика просунулось сквозь листья.
– Ну, как тебе? Угадай, кто такая?
– Что за похоронный венок ты мне принёс? – Инга потрогала бархатные лепестки, на пальцах осталась красноватая пыльца.
– Lilly Landini – неповторимая чёрная лилия, – обиженно сказал Эдик. – Её ещё называют азиатской. Смотри, не погуби. Она без полива зачахнет. Катька! Помоги с сумками!
Они шумно ввалились на кухню, на стол из сумок перекочевали лотки с едой. Холодивкер, которая складывала грязные тарелки в раковину, довольно кивнула и пробормотала что-то вроде: «Ну хоть поесть принёс». Инга поставила керамический горшок на полку.
– Не сюда! – с досадой воскликнул Эдик. – Неужели ты не видишь – тут жарко от плиты, а ей нужна прохлада. И вообще, кухня не место для растений, лилия – это тебе не укроп.
– Да я эту плиту, небось, в первый раз включила, – пробурчала Женя.
– У вас мозговой штурм? – спросил Эдик.
Архаров неприязненно покосился на него, подвинулся вместе со стулом, чтобы Эдик мог сесть.
– Топчемся на месте, – ответила Инга, вернувшись из комнаты.
– Я гулять! – крикнула Катя из прихожей.
– На чём стоим? – Эдик по-хозяйски накрыл стол по-новой.
Кирилл показательно вздохнул:
– Да всё на том же – на голове.
– Той самой Джи?
– Появилась ещё одна, – с энтузиазмом сообщила Женя. – Туми. Расчленёнка. Инга вчера обнаружила. Тело, правда, было на месте.
Эдик встревоженно посмотрел на Ингу:
– Ты в порядке? Какое-то у тебя особое везение, Градова! За какое дело ни возьмёшься – выходишь на серийного убийцу.
– Только не надо всё в одну кучу! – возразила Женя. – Дались вам эти серийники. Это выгодный персонаж для мыла – один маньяк способен прокормить целую съёмочную группу в сезон. Вон хоть у Марата спросите! А в жизни все приземлённее, гораздо чаще держится на шкурном интересе. Конечно, идейный убийца куда любопытнее, у него возвышенный, поэтический мотив.
– Или научный. – Инга показала на фигурки. – Тут не хватает ещё одного человека, возможно, ключевого. – Она нарисовала человечка раза в два больше остальных. – Что, если у нашего убийцы научные амбиции? Пытается изобрести какой-нибудь новый препарат и ничем не гнушается – даже опытами над людьми? – Инга вопросительно посмотрела на Холодивкер.
– К чему ты клонишь? – Женя нахмурилась.
– Твой друг юности Вертман. Он в Vitaclinic – заведующий по научной части.
– Это ни о чём не говорит! – отрезала Женя. – Должность не преступление.
– Я так понимаю, ты ему не звонила.
Женя не ответила, повернулась к ним спиной, стала закрывать окно.
– А что, если за всеми этими преступлениями стоит именно он? – сказала Инга её спине. – Что, если действительно идёт передел рынка неизвестного сильнодействующего препарата, который вывел гениальный учёный? – Под человечком Инга аккуратно написала: «ХИМИК». – Я твоего Вертмана не знаю. Я говорю только о фактах! Безмернов в телефонном разговоре упоминал какого-то химика. И боялся его как огня. Было? Было! На нелегальном рынке всплывает Веточка, от которой все худеют. У Вертмана идеальное прикрытие – есть и место, где это делать, и необходимые знания. Есть даже своя поляна, где он может тестировать препарат на людях!
– У Вертмана всегда была масса недоброжелателей. – Холодивкер опять закурила, помахала рукой, разгоняя дым. Она села за стол, поставила перед собой рюмку, велела Кириллу: – Налей даме. – Выпила, причмокнув. – Расскажу вам про Вертмана. Его забрали прямо из института, с третьего курса – в спецлабораторию. Это третье управление Минздрава. Руководили ею военные, там разрабатывали психотропные препараты…
– Ну вот, – не удержалась Инга.
– Чтоб вы понимали, – Женя покосилась на Ингу, – разработки не совсем чистые, основу некоторых притаскивала разведка, а наши доводили до ума. Reverseengineering в действии. Вертман свободно говорил на трёх языках и был настоящим магом в фармакологии. Когда мы защищали свои жалкие дипломы, он практически руководил этой лабораторией. Давай по второй. – Она подождала, пока Архаров наполнит рюмку, выпила, захрустела огурцом. – А потом наступил крантец. Сначала прекратилось финансирование, было принято решение лабораторию расформировать. Знаю, что Толя поднял волну, чуть ли не на одиночный пикет ходил. Поэтому он был первым, от кого избавились.
– А дальше? – Кирилл снова взялся за бутылку, но Женя отодвинула рюмку в сторону.
– А дальше пришла нищета. Я как-то встретила его на улице, поняла, что ему хлеба не на что купить. Предлагала варианты. Но он от меня чуть ли не бежал. Ему было стыдно, что я вижу его таким. – Холодивкер замолчала.
– Это точно ваш Вертман в клинике? – спросил Эдик.
– Послушайте! Вижу, вы совершенно не понимаете! – Холодивкер опять закурила и теперь часто затягивалась, отчего её речь наполнялась паузами, как воздушными пузырьками.
Интонация сбивчивая, пузырится волнением, как газировка «Буратино», лучистый янтарь. Впервые вижу Женины слова такими.
– Это человек совершенно иной природы. Он из Люденов!
– Кого?
– «Волны гасят ветер» читали? – Женя безнадёжно махнула рукой. – Есть такая теория, Стругацкие на эту тему писали, что наше ДНК эволюционирует и даст начало новому виду людей со сверхразвитыми интеллектом и ответственностью. Вертман именно такой, у него есть тот самый «зубец-Т на ментограмме»! Оттого он так одинок, нынешнему поколению учёных его не понять, они безнадёжно отстали, морально в том числе. Выгода, слава, комфорт, грязные опыты его никогда не интересовали. Он не стал бы синтезировать левак для похудения и толкать его в соцсетях даже ради науки. Это слишком мелко для его масштаба, он выше всего этого. – Она смяла сигарету и повернулась к Эдику. – И да, это наш Вертман. Я видела его около клиники.
– Чёрт, – Инга даже привстала, – ты… он… ты его… – Она осеклась.
Янтарный цвет! Что я торможу, ведь она влюблена в этого Вертмана! Химика!
– Вертман не может быть связан с этими убийствами, и точка! – веско произнесла Женя.
– А почему бы вам просто не поехать к нему и поговорить по душам? – спокойно спросил Эдик.
– Езжайте к Вертману, – согласился с ним Кирилл. – А я наведаюсь… – он ткнул карандашом в Vitaclinic на Ингиной схеме, – к Агаджаняну Арегу Саркисовичу.
