Глава 21
Лондон, 1791
Торговец мебелью Макензен, пожилой толстяк с красным лицом, прошитым синими прожилками, поднимался по лестнице, тяжело дыша. Его бесцветные водянистые глаза извергали молнии, жидкие волосы разметались в разные стороны. Мужчина был в страшном гневе и собирался наконец добиться справедливости. Одна непорядочная француженка, ни бельмеса не понимавшая по-английски, несколько раз брала у него в долг, меблировала свою жалкую комнатенку за его счет и до сих пор не заплатила ни пенни. Макензен, уже не первый раз навещавший ее квартирку, буквально кричавшую о бедности хозяйки, угрожал несчастной полицией, однако женщине раз за разом удавалось разыгрывать отчаяние, да такое, от которого старое сердце кредитора чуть не разрывалось. Она рвала на себе волосы, заламывала руки, клялась, что выпрыгнет в окно, даже залезала на подоконник, и он бросался к ней, чтобы помочь ей спуститься. Если эта ненормальная и правда прыгнула бы вниз с четвертого этажа, от нее осталось бы одно мокрое пятно. Разумеется, Макензен не хотел брать грех на душу и потому удалялся ни с чем, попадая в другой ад, в который на сей раз превращался его собственный дом, где сварливая жена, видя, что супруг опять пришел без денег, грозилась выдрать ему последние лохмы.
Сегодня супруга послала его с напутствием без денег домой не возвращаться, подозревая в грязной связи с этой бессовестной француженкой. Мужчина, чтобы отвести от себя подозрения, преисполнился решимости вернуть свои кровные и, поднявшись на четвертый этаж, постучал в квартиру. К своему стыду, он подумал, что плохо знает фамилию должницы. Она представилась то ли как Валотт, то ли как Мотт. Макензен ссужал ее деньгами без всяких расписок, почему-то веря басням, которые она плела ему, и не удосужился познакомиться с ее документами. К счастью, у него были свидетели, готовые подтвердить факт займа со стороны госпожи Валотт или Мотт. На стук никто не отозвался, и мужчина, немного потоптавшись у двери, постучал громче.
– Кто там? – послышался слабый голос Валотт или Мотт.
– Госпожа, это Макензен, – ответил толстяк. – Я пришел за деньгами.
– Одну минуту.
Женщина приоткрыла дверь. Как всегда, она была неряшливо одета. На ней был грязный, засаленный капор и несуразный чепец, из-под которого торчали распущенные, давно не чесанные космы.
– Здравствуйте, господин Макензен! – Валотт пропустила его в квартиру, где, кроме софы, столика и одного кресла, ничего не было. – Я знаю, что много должна вам, но сейчас мне неоткуда взять деньги. Хотите – забирайте назад свою мебель. Я думаю, ее еще можно продать. Да, первоначальную цену вы за нее не выручите, но хоть что-нибудь… Остальное я верну вам при первой же возможности.
– Вот уже год, сударыня, вы кормите меня обещаниями, – буркнул толстяк. – И я как дурак слушаю вас. Помнится, вы рассказали мне, что ваш брат, богатый торговец шелками, должен прибыть в Лондон и снабдить вас деньгами. Где же он? Почему до сих пор не приехал?
Она стала ломать руки, но эта сцена уже не вызывала у него жалости.
– О, я не знаю, куда делся Том! – плакала женщина. – Возможно, его корабль потерпел крушение. Давайте я отработаю вам все, что должна. Быть может, вам нужна горничная или посудомойка? Я согласна на все.
Макензен представил себе, что его ждет, если он приведет эту даму домой.
– Нет, госпожа, мне не нужны служанки, – твердо ответил торговец. – Мне нужны мои деньги, и я их получу. Прямо сейчас я иду за полицией, и вам придется объясняться с ними.
– О, только не за полицией! – застонала Валотт. – Они посадят меня в тюрьму.
– Вам там самое место. – Поклявшись себе быть решительным, Макензен развернулся и вышел на лестницу.
– Если вы пойдете в полицию, я выброшусь из окна! – прокричала несчастная женщина.
– Туда вам и дорога, – в сердцах брякнул толстяк и хлопнул дверью. Выйдя на улицу, он плюнул на мостовую и зашагал в полицейский участок. Какой-то жуткий звук заставил его остановиться и оглянуться назад. Истошно вопили женщины. Люди окружали лежавшее на мостовой распростертое тело. Макензен заставил себя сделать несколько шагов к толпе и с ужасом увидел, что госпожа Валотт или Мотт сдержала обещание. Желтый старый чепец отлетел в сторону, черные волосы смешивались с кровью, пропитывавшей засаленный капор. В горле толстяка что-то булькнуло, и он медленно сел на холодные камни.
– Вам плохо, господин? – Незнакомый молодой человек в простой одежде попытался ему помочь. – Эй, принесите стакан воды! – Поставив Макензена, дрожавшего как осиновый лист, на ноги, он обратился к толпе, окружившей неподвижное тело: – Расступитесь, я врач! Может быть, ей еще можно помочь.
Без следов брезгливости он взял белую прозрачную руку и попытался нащупать пульс, однако через пару секунд отбросил ее в сторону.
– Кончилась. – Врач обвел глазами присутствующих. – Кто ее знает?
– Она жила в этом доме, – начала беззубая торговка зеленью, – и почти не выходила. Кажись, даже за комнату забывала заплатить. Видать, надоела ей нищета, бедняжке. Да и кредиторы каждый день угрожали ей полицией. Вот, кстати, один из них, бесстыдник! – Скрюченным пальцем она указала на Макензена, который стоял ни жив ни мертв. – Каждый месяц к ней как часы таскался! Довел бедную женщину…
Все взоры обратились на торговца мебелью. Он то краснел, то бледнел. Женщины, пораженные страшной гибелью, принялись ругать его отборной бранью, и почти никто не обратил внимания на то, как подъехали дроги и врач помог двум дюжим парням взвалить на них несчастную.
– Ее звали Жанна де Ла Мотт, – сообщил он толпе, вытаскивая из кармана испачканные кровью документы, и махнул рукой. Печальная процессия покатила по улице. Один из просто одетых мужчин с сумкой, набитой зеленью и куском мяса, услышав имя и фамилию погибшей, подскочил и бросился бежать. Бедняга перевел дух лишь тогда, когда оказался перед дверью особняка графа де Гаше.
– Господин граф, господин граф! – Слуга как пуля ворвался в кабинет своего господина, сидевшего у камина за чтением книги. – Графиня нашлась!..
Гастон, который вот уже шесть лет ничего не слышал о своей возлюбленной, поднялся с кресла и схватился рукой за стол.
– Нашлась графиня?! Но где? – Он отбросил книгу и дернул слугу за плечо. – Если ты знаешь, где она, веди меня к ней, умоляю тебя!
Слуга не пошевелился. Его лицо было смертельно бледным.
– Она мертва, – прошептал он. – Сегодня утром выбросилась из окна своей квартиры.
Гастон почувствовал, как в левом боку что-то кольнуло, и схватился за грудь. До этого дня он никогда не испытывал боль в сердце.
– Вам плохо? – учтиво спросил слуга. Гастону не хватало воздуха, но он покачал головой, плеснул воды из графина и залпом выпил.
– Где она?
– Ее увезли. – Парень почесал затылок. – Только я не знаю куда. Там был врач.
– Почему она покончила с собой? – задыхаясь, спросил де Гаше.
– Как я понял из разговоров тех, кто ее знал, она жила в нищете, и ее преследовали кредиторы, – ответил слуга.
Граф опустился в кресло и закрыл лицо руками.
– Жила в нищете! – простонал он. – И не обратилась ко мне за помощью! Почему, почему?…
Слуга стоял неподвижно, как манекен.
– Помоги мне одеться, – попросил Гастон дрожащим голосом. – Я должен разыскать ее. Пусть графиню похоронят не в общей могиле, а по-человечески, так, как подобает ее сану.
Парень покорно протянул ему плащ.
Старый Крым, 2017
Когда, потревоженный чьей-то сильной рукой, камень отвалился, капитан выстрелил в образовавшуюся пустоту и, не поверив ушам, услышал недовольный голос Андрея Склярова:
– Друг, мы так не договаривались.
– Боже, Андрей! – заорала Юля, сразу почувствовавшая прилив сил. – Как ты здесь оказался?
Она встала с мокрого холодного пола, сырость которого не ощущала, и кинулась в объятия друга:
– Как ты нас нашел?
Андрей задорно улыбнулся:
– Странный вопрос ты задаешь полицейскому, другу своего жениха. Неужели и жених не догадался, что я здесь делаю и как вас вычислил?
– Я хотел тебе позвонить и не сделал этого, – признался Сергей. – Понимаешь, столько всего навалилось…
– Ладно, расскажу, только сначала выйдем отсюда. – Андрей протянул руку девушке и вывел ее на свежий воздух. Самойлова сразу задышала полной грудью. Казалось, она никогда не испытывала такого наслаждения от возможности дышать. Плотников стоял рядом, поддерживая ее.
– Давайте спустимся, внизу нас ждет машина, – пояснил Скляров. – Кстати, вы отыскали бриллианты?
– Да, нам повезло. – Сергей улыбнулся вымученной улыбкой и стукнул по карману с заветной коробочкой. – Андрюша, когда спустимся с горы, давай поедем к могиле Жанны. Нам не терпится покончить с этим делом.
– Заметано, – ответил рыжеволосый полицейский. – Так вот, как же я вас нашел… Когда ты не вышел на связь, я понял, что вас нужно спасать, и примчался сюда. Ребята из нашего отдела пробили твои звонки и обнаружили телефончик деда Филиппа, а потом нашли и его адрес. Разумеется, я навестил его. Дочь ни в какую не хотела пускать меня к отцу, пришлось потрясти удостоверением и пообещать неприятности. И я понял, почему она была против, когда увидел, во что негодяй превратил его лицо и руки – на них не было живого места. Однако старик был в состоянии говорить, кипел праведным гневом и подробно описал преступника. Признаться, я долго не хотел верить, что это Толька Колесов. Но все мои опасения развеяли ребята из лаборатории. Колесов давно хотел создать в нашем городе базу ДНК и прежде всего поместил туда свои образцы. Когда эксперты пробивали ДНК преступника, выявились его неожиданные родственные связи.
Юля нервно глотнула:
– Как? Некоторое время назад Толик утверждал, что он не сын своего отца.
– Парень заблуждался, – усмехнулся Андрей.
– Вы его взяли? – с надеждой спросил Плотников. Скляров кивнул и зевнул:
– Разумеется. Взяли горяченького десять минут назад. Гаденыш ведет себя, как ему кажется, героически, но нам его показания не нужны – все и так предельно ясно.
– Колесову сообщили? – поинтересовался капитан, перешагивая через кочку.
– Сообщили, – безрадостно ответил приятель. – Он в шоке.
– Еще бы, – заметила Юля, срывая какой-то узорчатый листик. – Еще бы… Такое ему не приснилось бы и в самом страшном сне.
