Глава 22

Вениамин очнулся минут через пятнадцать. Сначала он не понимал, где он и что произошло, потом вспомнил последние минуты и удивился тому, что все еще жив. Удивительно, но Витт его не убил, так оставил, не проверив даже, умер он или нет. Непохоже на них. Неужели он так торопился, что на уничтожение такого высокопоставленного и сильного Балака было жалко времени.

Странно все это, повторил он про себя, одновременно вслушиваясь в свой организм и проверяя все органы. Треснуло два ребра, на правом легком была большая гематома, но в целом он был в порядке и мог действовать. Он попытался мысленно связаться со своей командой, что бы объявить тревогу, может быть еще не поздно, но, то ли стены были очень толстыми, то ли силы покинули его – связаться он не смог. Тогда он побежал к ближайшему посту охраны, который находился метрах в тридцати, за тремя поворотами стен в конце длинного коридора перед лестницей на верхний этаж подземелья. Выбежав в коридор, он думал, что на посту может никого не быть, Котиков мог уничтожить этот пост охраны, однако метров за семь до двери поста из специально проделанной бойницы в него полетела длинная пулеметная очередь.

Вениамин, не теряя темпа сместился влево, уходя от пуль, прыгнул, сделал три шага по боковой стене, оттолкнулся вверх, еще раз оттолкнулся, но уже от потолка и приземлился около правой стены, одновременно достав из за пояса взведенный Глок и четыре раза выстрелил в бойницу и выше, в дверь, там где предположительно находилась голова стреляющего в него. Причем в дверь вошли две пули, точно в одну точку, одна пробила дверь, а вторая, влетев в проделанное отверстие, попала стрелку в голову.

Проделывая этот пируэт, Вениамин продолжал движение вперед и очутившись перед дверью, сильно ударил её ногой, выбив вовнутрь. За полсекунды, он успел заметить в открывшемся проеме еще одну фигуру, изготовившуюся к стрельбе, бросился на пол и из положения лежа выпустил еще две пули в голову новому противнику. Его Глок 17 был заряжен разрывными, так что голова разлетелась на мелкие кусочки. Больше в караулке никого не было. Несмотря на отсутствие голов, Вениамин узнал тех, кто в него стрелял. Это были бойцы охраны монастыря, Балаки. Они прекрасно знали Вениамина и однозначно должны были видеть, что это именно он приближается к двери. Но, тем не менее, они все равно в него стреляли. Очень странно, подумал генерал. Перезарядил пистолет и начал уже более осторожно пробираться на выход. В это время включилась сирена, пищавшая в ультразвуковом диапазоне. Не слышимая для обычных людей но будоражащая слух проявленных.

На верхнем пролете лестницы, ведущей из подземелья, стояло еще два охранника. Вениамин окликнул их и медленно, держа руки на виду, однако не пряча оружие, стал подниматься. Охранники смотрели на него не больше секунды, потом синхронно вскинули автоматы и открыли огонь. Вениамин чертыхнулся и отпрянул под защиту лестничного пролета, однако тут же был вынужден убегать за поворот, так как вниз полетели две гранаты. За стеной прозвучали взрывы. Генерал активировал формулой ускоритель и метнулся на лестницу, пока не осел дым и видимость была нулевая. Тенью проскочив два пролета, он наткнулся на спускающихся охранников и тут же, поднырнув под одного из них, выкрутил его руку назад и сломал, одновременно стреляя второму в затылок, после этого одним рывком оторвал голову первому, со сломанной рукой. Кровь из порванных сосудов вырвалась и забрызгала стены и одежду Вениамина. Он брезгливо оттолкнул ногой еще стоявший вертикально труп и рванулся наверх, перед самым выходом в храмовую залу оттолкнувшись от боковой стены и выкатившись за дверь, далеко вправо. В показавшуюся на доли секунды в проеме тень, полетели сразу три очереди. Перекатываясь, Вениамин скрылся за ближайшей колонной и понимая всю ненадежность этого укрепления, сразу же начал действовать дальше. Он встал на ноги и прыгнул вертикально вверх, где метрах в шести к колонне подходила одна из несущих балок свода. Забравшись на балку, он осторожно выглянул в зал, пытаясь определить позицию и количество стрелков, однако был тут же замечен и вынужден был снова спрятаться за колонну. Снизу его защищала балка. «Защищает, пока не начнут стрелять из гранатометов.» – подумал Вениамин.

Сложным словосочетанием и выплеском колоссального объема энергии он сотворил собственного двойника. Тот был не четким. Полупрозрачная тень, формами и габаритами напоминающая своего создателя, да точнее и не нужно было. Он заставил его двигаться вниз и вправо, одновременно выпрыгивая точно в центр зала, одной рукой стреляя и попадая в ближнего противника, а другой, хватаясь за висевшую в центре зала огромную, старинную, готическую люстру. Люстра от приложенной энергии и массы тела качнулась, и это помогло Вениамину избежать еще одной очереди из автомата. Только одна пуля задела предплечье той руки, которая держалась за люстру, и то, слава богу, по касательной. Во второй руке был Глок, который за две секунды выпустил шесть пуль, и все они нашли свои мишени. Два автоматчика свалились замертво с разорванными головами. Третий же, это был заместитель магистра, Алексис, резко дернулся влево и принял две пули в правое плечо. Падая, он выкинул руки перед собой и метнул в Вениамина мощнейший энергетический заряд, смотанный в ярко красный клубок.

Если бы Вениамин за мгновение до этого не отпустил руку, он бы заживо сгорел в потоке энергии, но он отпустил и свалился на пол, прямо на живот, точно под люстрой. Люстра взорвалась миллионами осколков хрусталя и металла, и большинство этих осколков посыпались на лежащего на полу и стреляющего в Алексиса из зажатого в обеих руках пистолета, Вениамина. После шести выстрелов пистолет заглох. Алексис не шевелился. Остатки люстры с жутким скрипом качнулись из стороны в строну и свалились точно на генерала. Один из металлических прутьев пробил Вениамину плечо и пригвоздил его к каменному полу. Сила удара была настолько мощной, что штырь пробил гранитную плитку, как деревянную, и застрял в образовавшейся трещине. Вениамин закричал. Пошевелиться не было возможности. Вениамин был как насекомое, приколотое иголкой к картонке. Прут пригвоздивший его был частью не до конца разорвавшейся несущей конструкции люстры и вырвать его не было возможности. Вениамин лежал несколько минут, отдыхал, залечивал, как получится, порвавшиеся волокна и сосуды и обдумывал так не удачно сложившуюся ситуацию. В любой момент могли ворваться охранники и уничтожить его. «Почему они вообще меня пытаются убить?!»-недоумевал он. Однако времени на анализ ситуации не было. Отдышавшись, Вениамин стал пытаться отжаться от пола. Медленно, с невероятными мучениями и душераздирающим криком, его тело сначала оторвалось от гранитных плит пола. Штырь продвигался внутри раны, зазубринами раздирая мышечные волокна. Через какое-то время спина уперлась в основную конструкцию люстры. У Вениамина появился упор. Он собрался с силами и выдернул острие штыря из трещины в гранитной плите, потом подобрал под себя ноги и, шатаясь, встал.

Со стороны картина была пугающей. Словно стоит человек, пронзенный лапой гигантского железного паука, находящегося у него за спиной. Минуты через две, отдышавшись, Вениамин двумя рывками на глубоком вдохе вынул из плеча штырь и рухнул вперед. Сзади загремели падающие остатки люстры. Генерал перевернулся на спину, перезарядил пистолет и пополз к Алексису. Тело Балака напоминало изорванный кусок мяса: половина лица отсутствовала, часть челюсти и щеки оторвало, но несмотря на это Алексис еще дышал. Из горла вырывались кровавые пузыри.

Встав перед ним на колени, Вениамин посмотрел магистру в глаза. Те долго блуждали по потоку храма, потом сфокусировались на его лице.

– Почему вы пытаетесь меня убить? – спросил Вениамин.

В горле у Алексиса что-то долго булькало, потом нечленораздельные звуки превратились в слова. «Твоя аура…» – тихо произнес он, после чего затих. Его глаза закатились.

Вениамин поднял руки и посмотрел на них. Только сейчас он заметил, что его аура пульсирует ярким белым светом. Вениамин охнул и завалился на спину. Он не понимал что происходит. Аура стала белой. Как такое возможно? Как это произошло? Что это значит? Он лежал на спине и последние силы покидали его. Запас Ххатхи кончился, и он больше не мог даже пальцем пошевелить. «Если сейчас войдет стража, то они возьмут меня тепленьким.» – последнее, что подумал Вениамин и погрузился в небытие.

Его сознание медленно проваливалось сквозь гранитный пол. Сначала на глубину плиты, потом на бетонное основание, потом на первый подземный уровень. Сознание проваливалось все быстрее и быстрее. И когда оно рухнуло гораздо ниже фундамента, вдруг окуталось ярчайшим светом. «Выход Ххатхи!»-вспомнил он, – «Вот оно, святое место!» Храм был построен на святом месте на выходе из земной коры мощнейшего источника Ххатхи. Он стал с невероятной скоростью набирать энергию, буквально за минуту он заполнил все уголки сознания, души или чего-то там еще, не понятно в каком физическом состоянии он пребывал. Энергия была невероятно мощной и чистой. Спустя минуту он вернулся в свое израненное тело и включил механизм регенерации. Раны затягивались прямо на глазах. Не полностью, конечно, и не так, как надо, но достаточно, чтобы была возможность дальше двигаться и действовать. На регенерацию ткани ушла почти что вся, вновь полученная энергия.

Через три минуты он встал на ноги.

Еще раз посмотрев на пульсирующие белой аурой руки, он, уже не задумываясь, выстрелил Алексису в голову, разорвав её на мелкие кусочки. И тут же взорвались центральные храмовые ворота. «Вовремя.» – подумал Вениамин и метнулся к стене, забежал по ней под свод потолка и затаился под крышей на довольно широком, сантиметров сорок, бордюрчике. Сразу же после взрыва ворот, в зал полетели несколько гранат, но осколки, разлетавшиеся от них, уже не грозили Вениамину. Что интересно: ни осколки, ни взрывная волна не причинили ни малейшего ущерба многочисленным окнам и стеклянным витражам, занимавшим достаточно большую площадь в соборе. Видимо, все стекло было заговоренным или пуленепробиваемым. Подстраховались владельцы, на случай как раз таких переделок, чтобы, значит, Непроявленные утром не обнаружили собор поврежденным. А двери… Двери-то можно оперативно поменять.

Вениамин ждал, пока в зал втянется весь отряд Балаков. У него оставался последний магазин патронов, но зато удлиненный, на девятнадцать выстрелов.

В зал медленно и осторожно вошли девять человек, держа оружие наизготовку. Пятеро из них были из его московской команды. Еще пятеро из этой же команды остались снаружи вместе с пятнадцатью местными. Он почувствовал их, просканировав пространство за воротами. По какой-то причине, сомнений в собственном статусе больше не оставалось. Волею судьбы он теперь по другую сторону баррикад. Или он всех уничтожит или его убьют, третьего не дано. Балаки не станут разбираться, по чему у него вдруг изменилась аура. Никто никогда с подобным не сталкивался и если даже он заставит себя слушать, никто ему не поверит.

Вениамин активировал ускоритель и начал стрелять. Девять выстрелов, девять разорванных голов. Он спрыгнул вниз и ринулся в дальний конец зала, одновременно ведя огонь по двум силуэтам, маячившим снаружи, попал, но не так эффективно. У дальней стены, находясь вне поля видимости стрелков снаружи, он вновь забежал под крышу.

Так дальше что? Решение подсказали влетающие в помещение новые гранаты и огромный витраж из разноцветного стекла, возле которого он затаился. Одновременно со взрывами он выбил стекло, оно оказалось не пуленепробиваемым, а именно заговоренным. Вениамин подтянулся и вылез на крышу собора. похоже собор находился под прицелом огневых точек, находящихся в расположенных вокруг административных зданиях. Точно, он ведь знал об этом, но сам проверял посты на этих позициях, забыл в пылу битвы.

Его заметили и стали бить из станкового пулемета. Вокруг Вениамина взметнулась раздробленная черепица. Он чертыхнулся, мгновенно вспомнил расположение остальных внешних постов и что было сил прыгнул в сторону, улетая из под обстрела и из просчитанной зоны поражения. Высота была метров двадцать-двадцать пять, он силой смягчил падение и приземлился на крышу ближайшего здания, перекатился к дальнему от собора краю и снова прыгнул, теперь уже на землю. Приземлившись, он огляделся – никого, после чего побежал и скрылся среди деревьев, начинающегося сразу за замковыми постройками скверика. Он бросился убегать со всех ног, сквер тоже простреливался, слева, метрах в семидесяти была караульная будка внешнего периметра охраны. И от следующей очереди ему помог уйти только ускоритель. Одним махом он перепрыгнул через подвернувшуюся ограду и приземлился прямо перед патрулем внешнего периметра, состоявшего из трех человек. Балаки уставились на него, не успевая понять, что произошло, и он, не теряя темпа, провел серию приемов, ударом Ххахта-цки проломив одному грудную клетку, другому сломав челюсть и третьему отрубив голову точным и сильным выпадом тыльной стороны ладони. Подобрав два упавших из рук поверженных противников автомата, он побежал по улице подальше от замка. На ближайшем перекрестке он заметил полицейскую машину с укрепленным на крыше пулеметом. Его тоже заметили и стали стрелять. Вениамин дернулся влево и скрылся в темной подворотне. Минут пятнадцать он шарахался по маленьким улочкам центрального района Праги, но практически везде натыкался на расставленные по всему городу патрули. Несколько раз он успевал поймать сигнал на подобии того, который почувствовал в вагоне поезда, доставившего из Москвы группу Виттов, атаковавших Пражский замок. Как будто по всему городу размещены датчики, сообщающие хозяевам о появлении человека наделенного Ххатхой. И на сигналы этих датчиков удивительно быстро реагировали Балаки, ту тут, то там устраивая засады. Некоторые из них Вениамин обходил, успевая вовремя вычислить, а из некоторых – вырывался с боем. Он получил еще два не очень сильных, но все же болезненных ранения. Силы его были на исходе. Запасы Ххатхи таяли, ведь ему практически все время приходилось находиться под действием ускорителя.

В одном из многочисленных внутренних двориков он затаился, переводя дух. Это был задний двор маленького ресторанчика. Сквозь окна было видно, что небольшое количество посетителей и повара на кухне спят, расположившись кто где. Видимо, у Балаков на подобные случаи были запасены специальные химические препараты, позволяющие весь или большую часть города погрузить на время в сон, что бы непроявленные невзначай не стали свидетелями происходящих событий. Иначе как понять то, что он уже около полу часа воюет, и нет ни одного постороннего свидетеля. Улицы как будто вымерли.

Вдруг задняя дверь ресторана медленно открылась. Вениамин приготовился к атаке.

– Не стреляй. – услышал он тихий голос. Фраза была произнесена на русском языке.

– Я сейчас медленно выйду, с руками, поднятыми вверх. Ты только не стреляй.

– Выходи. – ответил Вениамин и нацелил автомат «Кёхлер энд Кох» на дверь, а второй в проход, ведущий на проезжую часть улицы, вдруг атака начнется с двух сторон одновременно.

Из-за двери, медленно, с поднятыми над головой руками, вышел седой старик в одеждах священника. Его аура светилась спокойным белым светом.

– Я друг, я помогу тебе спрятаться.

– У меня нет здесь друзей. – ответил Вениамин, чуть помедлил и опустил автоматы.

– На улицах смертельно опасно. Пойдем, я знаю, где можно спрятаться и переждать облаву. – старик приглашающим жестом вытянул руку в сторону ресторана.

Вениамин последовал за ним, не пряча оружие.

Они пересекли кухню и сразу спустились в подвал. Открыв маленькую и явно потайную дверку спрятавшуюся за стеллажами с посудой, старик пошел по узенькому коридорчику. Генерал следовал за ним. Далее путь пролегал по всевозможным, казалось, никак не связанным между собою помещениям: подвалам, коридорам, комнатам, магазинчикам, домам и учреждениям. Они то поднимались по лестницам на второй и даже третий этажи, то пересекали какие-то внутренние дворики, то перемещались по крышам домов, скрытых в многочисленных маленьких улочках центра. Шли по подземным паркингам, заходили в какие-то квартиры, перелазили через балконы. Словно крыса, старик передвигался по городу, ни разу не показываясь на центральных улицах и открытых площадях. Старая Прага была испещрена всевозможными ходами и лазейками, позволяя скрытно перемещаться из одного конца в другой.

– Здесь везде расставлены датчики и ловушки. – по ходу пояснял сопровождающий. – Прага чрезвычайно опасный для Виттов город. Все улицы под контролем Балаков. Они веками разрабатывали систему защиты цитадели. И очень преуспели в этом. Витты сюда даже не суются. Слишком велика возможность быть пойманным и уничтоженным.

– А вы, значит местный?

– Да, я уже очень давно живу в Праге. Только так и выживаю, уподобившись мышонку. – улыбнулся святой отец.

Минут через двадцать они вышли к небольшой аптеке.

– Нам туда. – показал старик на дом напротив и мгновенно переместился через довольно широкую и освещенную улицу. Вениамин из последних сил активировал ускорение и перебежал на другую сторону. Священник выглядывал из входной двери, не заметил ли кто. Генерал обратил внимание, что несмотря на активированный ускоритель, двигался он гораздо медленнее старика. Зайдя в дом, они поднялись на второй этаж, старик отпер дверь и пригласил Вениамина внутрь. Тот переступил порог и сразу же вскинул оба автомата. Прямо перед ним стоял Котиков и целился в него из двух пистолетов.