Глава 21
Мы с Олегом успели выпить по два бокала великолепного чешского пива, после чего Алиса объявила, что утро вечера мудренее, и пошла спать в единственную спальню. Нам снова достался общий диван. Однако Олег сказал, что не хочет пока ложиться и прогуляется по городу. Это меня очень даже устроило. Пока его не будет, посплю нормально, не ютясь на маленькой половинке. После его ухода, я разделся, развалился на диване и закрыл глаза. Я решил еще раз пробежаться по схеме зданий и помещений замка. Может, все-таки найду подходящее место проникновения. Кроме того, необходимо тщательно изучить предполагаемое место хранения Марибор-камня, как его представлял старый Витт. Мы надеялись, что камень будет именно там, иначе нам просто не хватит времени на тщательное обследование всех помещений храма. Мое сознание блуждало по переданной нам модели храма, и вдруг, неожиданно провалилось в сон. Однако мой сон, как уже случалось неоднократно, не был сном.
Очнулся я в тот момент, когда мое тело куда-то бежало. Я еще только начал осматриваться и узнавать происходящее, как меня вдруг настигла пуля. Она пробила пластину бронежилета, деформировалась и рваным куском ворвалась в сердце, превращая его в кровавое мясо. Мое тело споткнулось и рухнуло на траву. Через минуту я умер.
И тут же очнулся. Я лежал, полузасыпанный землей, в ушах звенело, в глазах двоилось и стояли кровавые слезы. Плечо и правая нога горели безумной болью ранения. Я услышал над головой свист пикирующей мины и потом взрыв. Взрывом мне оторвало руку и разрезало правое легкое. Секунд тридцать я хватал ртом воздух, пытаясь вдохнуть, но изо рта выливалась кровь. Потом я потерял сознание и снова умер.
Еще раз очнувшись, я успел повернуть голову налево, увидел двоих своих бойцов, понял, что нахожусь в Приднестровье, и тут мне в висок ударила пуля снайпера. Голова моя разлетелась, как арбуз, и я опять умер.
В следующий раз, я подорвался на противопехотной мине. Потом была череда принятых автоматных и пулеметных очередей, три взрыва и один удар боевым ножом, прилетевший из за спины в печень. После него я умирал долго и мучительно, минут двадцать.
Через какое-то время, мое сознание перестало обращать внимание на способы собственной смерти, иногда успевая понять, где я нахожусь и что в данный момент происходит, иногда не успевая. Все эпизоды, были из моей собственной жизни, только в реальности я не погибал, а успевал среагировать и избежать смерти. Или не среагировать, но все равно избежать, волею случая. Я понял, что мне демонстрируют варианты развития событий, в которых я не воспользовался интуицией, а так же, варианты других, вроде бы случайных, действий, но спасавших меня от гибели, типа, что было бы, если… Реалистичность происходящего была ужасающей, и все муки, доставшиеся мне во время череды смертей, могли реально повредить мою психику. Меня спасало только то, что я уже сталкивался с подобными снами и стоически переносил все мучения, зная, что это не по настоящему, что это когда-нибудь кончится. Полностью отстранившись от происходящего, я только считал эпизоды. После двадцать четвертой смерти, я вдруг очутился в каком-то белом месте. Именно месте, а не помещении. Вокруг не было ни стен, ни пола, ни потолка, только белый свет, не очень яркий, впрочем. Я стоял на чем-то твердом, но невидимом, как будто в воздухе, но не висел или парил, а стоял, плотно и вертикально. Передо мной, метрах в пяти я увидел группу странных людей. В старинном белом кресле, покрытом витиеватыми узорами сидел дед с длинной, сантиметров тридцать, седой бородой, седыми волосами и в белых одеждах. Он держал в руках белую и пушистую кошку, чесал её за ухом и внимательно смотрел на меня. Кошка мурлыкала с закрытыми глазами. У ног старика на невидимом полу играли двое детей. Лысая девочка, я её узнал, это была Анжела, играла в шахматы с мальчиком, лет четырех. Мальчик был гол, в одних белых трусиках, улыбчив и кучеряв, ну, вылитый купидон, как изображают их на открытках. Они играли в шахматы и, казалось, не обращали на меня внимание. Я уставился на старика, ожидая продолжения.
– Ты понял, что мы тебе показали? – спросил он. Дети вдруг перестали играть и посмотрели на меня заинтересованно. Кошка тоже.
Секунду я молчал.
– Что было бы, если бы вы не помогали мне? – спросил я.
– Я же говорила вам, что он достаточно умен. – улыбаясь, сказала Анжела старику.
– Может ты так же понял, что твое появление именно в нужном месте и в нужный момент тоже оказалось не случайным?
Я неопределенно пожал плечами.
– Вашего носителя пытаются уничтожить. И его уничтожат. Он не готов к таким… испытаниям. Он может умереть. Поэтому его место должен занять ты. Ты должен добыть активатор, он вот здесь. – сказал старик, и у меня в голове появился образ комнаты и место расположения Марибор-камня. Я так же увидел, как он выглядит. Обычный речной голыш в коробке.
– Ты найдешь его и доставишь к носителю. После чего займешь его место. Займешь его место с помощью вот этой операции. – и он снова передал в мой мозг пакет информации. Однако твоих физических возможностей не хватит, чтобы завладеть активатором. Используй слияние, секрет которого я тебе только что передал, с одним из своих спутников. Так ты достигнешь нужного физического уровня и испытаешь слияние, чтобы потом применить его к носителю. У твоей физической оболочки сейчас защитный кокон, маскирующий ауру под Непроявленных. В состоянии Афеменази, аура Непроявленных не отображается. Используй Афеменази для проникновения. Но помни: Активатор разрушит все защитные механизмы, и ты предстанешь перед Проявленными в своем истинном обличии. – сказал старик и исчез. И все вместе с ним исчезло: и стул, и дети, и шахматы, и кошка. Я проснулся и открыл глаза.
На кухне Олег с Алисой колдовали над плитой, готовя завтрак. Они что-то шумно обсуждали и смеялись. Похоже, утром Олег зачем то сбрил свою испанскую бородку и теперь выглядел еще моложе чем раньше.
Я зашел к ним, потирая новый шрам на левом плече.
– Я знаю, как проникнуть в храм и украсть Марибор-камень.
– Как? – хором вскрикнули Алиса и Олег.
– Но я пока не знаю, как вынести его оттуда.
Мы расселись за стол, и за завтраком я посвятил друзей в свой план. О ночной встрече я не стал ничего говорить.
– Откуда ты это все узнал? – подозрительно спросила Алиса.
– Мне было… видение.
Как не странно, этот ответ удовлетворил обоих.
Как вынести камень, придумала Алиса. Она ушла в город, купить все необходимое, а мы с Олегом остались ждать и обсуждали детали предстоящей миссии.
Начать операцию решили в семнадцать часов. За час до закрытия храма я должен был войти в него с группой туристов. Когда Алиса вернулась, мы с Олегом начали под её внимательным взором творить слияние. Олег расслабился и впал в транс.
Алиса поддерживала его спереди, в вертикальном положении, не позволяя упасть. Я подошел сзади, ввел свое тело в нужное состояние и сильно прижался к Олегу, продолжая шептать необходимые звуковые сочетания. Минуту ничего не происходило. Потом мое тело вдруг потеряло твердость и упругость. Я превратил свой организм в некое подобие желе. Физическая структура тела не изменялась, однако межклеточные связи стали гораздо менее крепкими. Структуры материи распались на отдельные клетки, продолжающие, тем не менее, удерживаться между собою какой-то силой, наверное силой чистой Ххатхи. Мои клетки начали прилипать к клеткам организма и молекулам одежды Олега, распихивая их и занимая часть пространства внутри его тела. Физические ощущения были просто непередаваемы. Плотность любой материи зависит не от количества элементов находящихся внутри этой материи, а лишь от структуры и межатомных связей этих элементов. Известно же, что если нарушить межатомные связи веществ и каким-то образом суметь прижать ближе друг другу все ядра атомов и молекул вплотную к окружающим их электронам, то всю материю планеты Земля можно будет уместить в объем спичечной коробки. Нечто подобное произошло между мной и Олегом. Из двух независимых тел получилось одно. В этом теле было в два раза больше клеток. Масса была в два раза больше обычной. Мышцы в два раза плотнее и сильнее, кости в два раза крепче, мозг в два раза вместительнее. И Ххатха в два раза мощнее. Через несколько минут я пришел в себя. Нет, это не мое тело всосалось в тело Олега, это его тело всосалось в мое. Я был носителем, а он дополнением. Это были мои руки и ноги, моя одежда, мои волосы. Я чувствовал себя прекрасно. Я чувствовал невероятную силу, как физическую, так и Ххатху.
Я мысленно обратился к Олегу.
«Здесь я,» отозвался он, – «только я как посторонний наблюдатель внутри твоей головы, я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Я вижу то же, что и ты, и слышу то же, но я не управляю организмом. Это как-то… пугает».
Я промолчал. Мне уже были знакомы подобные ощущения, я бывал в таком состоянии в одном из своих «снов».
Алиса внимательно осматривала меня… нас.
– Невероятно, – сказала она, – я никогда не сталкивалась ни с чем подобным. Интересно, я так тоже смогу? Ты потом научишь меня?
Я неопределенно пожал плечами.
Настало время попробовать состояние Афеменази. Я уже раньше проделывал это, когда обучался у Роксаны в монастыре Павловского Посада. Афеменази – это состояние невидимости. Только обычно в состоянии невидимости все равно заметно ауру Проявленного. Под блоком Серафима аура простого человека не проявлялась в состоянии Афеменази, и я стал абсолютным невидимкой, что и подтвердила Алиса. Вот только энергия расходовалась очень сильно, и невидимым можно было оставаться всего несколько часов.
В назначенную минуту мы вышли из квартиры и устремились в центр города. Ходу было с четверть часа. Я поправил купленный утром рюкзак с квадрокоптером внутри и закурил сигарету. Мы с Олегом курили с наслаждением.
На улице было пасмурно. Не смотря на начало декабря, погода стояла осенняя. Скапливались тучи, к ночи наверное будет сильный ливень. Очень хорошо. Идеальная погода для спец операций. И шумы подавляет и следы скрывает, если таковые будут. В подаренном Игорем плаще было уютно и тепло, не смотря на его тонкую подкладку. Вот только рюкзак смотрелся нелепо, за плечами католического священника, в чьем образе я был. И непривычно давил на шею воротник стойка на рубашке.
Перед входом на храмовую площадь Алиса нас – меня покинула. Я с группой, европейской внешности туристов зашел внутрь собора. Специально выбрали европейцев, в толпе японцев или кого-нибудь еще, я выглядел бы подозрительно. На входе купил билеты и туристическую программку. Делая вид, что кропотливо изучаю местные достопримечательности, я высматривал посты охраны, камеры наблюдения и датчики движения. Последних, слава Богу, не оказалось. Балаки были слишком уверены, что справятся с любыми пытающимися проникнуть людьми и, в первую очередь, с Проявленными, поэтому не особо уделяли внимания обычным системам слежения. Впрочем, камер было более, чем достаточно. Минут десять послонявшись по храмовой зале, я понял, что мест, скрытых от камер слежения, нет. Я свернул в коридор, перед входом в который висели таблички, сообщающие, что здесь есть туалет. В мужском туалете тоже была скрытая камера, однако она была направлена на череду писсуаров, расположенных у левой стены помещения. Я понял, что ближайшая к камере туалетная кабинка не попадает в зону слежения. Видно будет, если открыть дверь в кабинку, но промежуток между полом и дверью позволял попасть в кабинку незамеченным. Воспользовавшись писсуаром, даже притворяться не пришлось, я дождался, когда туалет покинет престарелый негр, пошел на выход, открыл дверь, как будто выхожу, проверил заодно, не идет ли кто-нибудь еще в туалет и вернулся, вжался в стену под камерой и быстро занырнул под дверь кабинки.
Достиг состояния невидимости невероятно быстро, за минуту, сказывалась двойная мощь Ххатхи. Так же осторожно вылез из под двери и стал ждать. Если я сейчас открою дверь, то камера зафиксирует это, лишний риск не нужен. Минут через десять в туалет ввалилась группа подростков, говорящих по польски. Я аккуратно выскользнул в открывшуюся дверь. Бесшумно прокрался по боковому коридору, поднялся по лестнице на второй этаж. Разбежавшись и оттолкнувшись от стены, запрыгнул на высокую балюстраду. Я находился под самой крышей храмовой залы. Бетонный уступ был шириной сантиметров сорок, и, если лежать и не высовываться, то меня невозможно заметить не из одной точки храма и видоискатель ни одной из восьми камер наблюдения не доставал. Оставалось только ждать. Я вышел из состояния невидимости и посмотрел на часы, хотя и так точно знал, что сейчас шесть вечера. Внутренние часы работали исправно без всякой Ххатхи. Ждать нужно было еще восемь часов – следующее действие планировалось на два часа ночи.
Ждать я умел. Я расслабился и стал мысленно обмениваться ощущениями с Олегом.
Тот первый раз испытывал слияние и ему было что обсудить. Кроме того, мне показалось, что ему не по себе из за сложившейся ситуации. Он мог только наблюдать, совершенно не контролируя наш общий организм и по этому чувствовал себя, словно в заточении. И возможность общаться со мной была для него, вроде как отдушина. Вообще то это очень интересно, когда два человека в одном теле. Я мысленно задавал ему вопрос, он так же мысленно отвечал. Для меня его слова, были словно внутренний голос. Он видел то же, что и я, так как смотрел на мир моими глазами, но вот фокусировал свое внимание на других объектах. Мы даже провели несколько экспериментов. Смотря на один и тот же объект, мы обращали внимание на разные детали.
Спустя какое-то время выключили основное освещение. По залу и коридорам пошла ночная смена охраны. Просканировав пространство, я понял, что охранников было трое. Все они были Балаками и весьма сильными. Проверив все помещения, они удалились в небольшую каморку и даже заперли за собою дверь. Мысленно представив себе путь моего дальнейшего вояжа, я снова расслабился.
В назначенный час я осмотрел зал, никого не заметил и одним прыжком бесшумно приземлился на пол с высоты двадцать метров. Как погасить скорость падения, научил меня Олег. Вообще, состояние слияния мне чрезвычайно нравилось, я чувствовал себя супер – человеком. Я был заряжен на действие и готов к любому повороту событий. Бесшумным и невидимым я спустился на нижний этаж подземелья. Удивительно, но двери, через которые я проходил не были оснащены никакими датчиками. Они были заперты на простые и силовые замки, но для меня все это не было препятствием. Наверное, Балаки были уверены, что встретят и опознают любого Проявленного до попадания внутрь подземелий, поэтому никаких дополнительных препятствий не было. А может, они полагались на силовые замки, которые действительно были весьма мощными. По крайней мере, я был не уверен, что смог бы открыть хоть один из них, если бы не действовал совместно с Олегом. Никого не встретив, я добрался до двери на которой древней готической вязью было написано «Arsenal». Смешно, но эта дверь была заперта простым, довольно большим и древним навесным замком. Я просто потянул его и сильно провернул вокруг своей оси. Чугунные петли лопнули, и замок остался у меня в руках.
Войдя, я сразу же наткнулся взглядом на то, что искал, несмотря на творящийся в помещении бедлам. Каморка была небольшая, видимо это все – таки не основной арсенал. Расположение предметов напоминало московский арсенал, такие же полки и стеллажи по бокам, вот только на стеллажах и возле них были навалены всевозможные коробочки и ящики с непонятным содержанием. Похоже, здесь давно никто не появлялся, а когда появлялся, то совсем не заботился о наведении порядка и хоть какой-то организации хранения ценных вещей. То, что они были весьма ценными, говорила вся история Балакской цитадели, ведь на протяжении многих лет, сюда свозили все найденные артефакты и магические вещи. У дальней стены стоял небольшой сундучок. Именно в нем и был Марибор-Камень, по мнению седовласого старика в белых одеждах из моего псевдо сна. А вот падре Станислав ошибся, он предполагал совсем другое место расположение артефакта. Я достал его. Ну, камень и камень, обычный речной голыш, овальной формы, грамм триста, с небольшой зазубринкой на одном из боков. Однако веяло от этого камня. веяло чем-то необъяснимым и непонятным. И почему-то страшным. Спрятав его во внутренний карман, я вдруг почувствовал, что лицо мое защипало, задрожало, и мышцы как будто потянулись. И во лбу снова, как тогда, в «таблетке», запульсировала боль. Наверное красная точка, хинди появилась. Интересно это хороший знак или плохой? Наверное хороший, решил я.
Посмотрев на руки, я увидел собственную белую ауру. Все! Камуфляж исчез! Пора бежать, пока никто меня не обнаружил!
Слева, на небольшом деревянном ящике я заметил очень элегантный саквояж из черной кожи, очень стильный и очень дорогой, судя по виду. Саквояж был без замка, только два небольших металлических крючка являлись запором. Мне стало интересно посмотреть на содержимое, и я открыл его. Внутри, в аккуратных бархатных углублениях лежали два невероятно красивых пистолета. Все те же полюбившиеся Олегу девяносто вторые Беретты. Только эти, были какие – то эксклюзивные, подарочные, что ли. Вороненая сталь была инкрустирована белым золотом, на рукоятках закрученным в вензеля. А еще в саквояже лежали два глушителя и шесть дополнительных магазинов. Я достал пистолеты. Проверил. Заряжены. Причем, пули в патронах были необычные из белого полупрозрачного материала и как будто светились изнутри. «Очень кстати.» – подумал я, прикрутил глушители и засунул пистолеты за поясной ремень, как обычно, сзади. Дополнительные магазины рассовал по карманам.
Я выскочил из арсенала и помчался к лестнице ведущей из подвала в звонницу. Перед последним поворотом я замедлился и оглянулся, не преследует ли кто, а когда вышел на площадку у лестницы, вдруг увидел перед собой человека. От неожиданности я остановился. Он, похоже, тоже не ожидал никого увидеть и тоже остановился. И тут я узнал его. Это был тот мужик, манекен, которого заставляла победить Анжела, в одном из моих реалистичных снов. Он тоже узнал меня, занял боевую стойку и стал ждать.
Ну а чего экспериментировать? Я применил тот же прием, повергший моего противника во сне. Я провел Ххатха-Цки, усиленный вдобавок двойной мощью, моей и Олега. И попал. Как и во сне. Попал точно в солнечное сплетение. Противник от мощнейшего удара, как кукла, отлетел и впечатался в стену, да так, что камни раскрошились и высыпались из кладки. Балак не подавал признаков жизни. Я подошел к нему, следовало открутить ему голову, что бы он умер, но я вдруг услышал внутри собственной головы: «Не добивай, оставь!» – сказал мне детский голос.
– Кто это? – удивился Олег.
– Анжела. – ответил я мысленно и побежал по лестнице наверх, туда, где располагались колокола. Дальнейший план действий придумала Алиса. Он был невероятно прост и поэтому должен был сработать. Я достал из заплечного рюкзака небольшой радиоуправляемый квадрокоптер, развернул и закрепил лопасти. Примотав к нему изолентой Марибор-Камень, я включил тумблер активации. В пятистах метрах от замка в небольшом скверике ждала Алиса с пультом управления. Как только коптер завелся, я вытолкнул его в воздух. Он полетел прямо в сторону сквера и вскоре скрылся в ночной темноте. Коптер был электрическим и поэтому практически бесшумным. Да и шелест, все таки начавшегося дождя, скрывал посторонние звуки.
Через три минуты мы поймали сигнал от Алисы, что все в порядке, груз получила.
А еще через пару секунд я понял, что нас все таки заметили. По центральной площади, окружая здание, медленно и осторожно двигались двадцать два человека. Если сейчас начну спускаться по внутренним помещениям собора, то неизбежно завязну в затяжных позиционных боях, и уж тогда точно мне не дадут уйти. Выход из сложившегося положения подсказал Олег. Он уже проделывал нечто подобное в Павловском Посаде во время ночного боя в монастыре. Только тогда высота падения была совершенно другой. Прошептав формулу активации ускорителя, я прыгнул с колокольни вниз, не забыв при этом достать и взвести пистолеты. Я пролетел метра три, когда почувствовал, что ускоритель включился и падение как бы замедлилось. Время начинать стрельбу! Удвоение всех реакций организма, связанное с нашим с Олегом слиянием, повлияло и на скорость, и на точность. Под двойным действием ускорителя враги виделись мне статичными мишенями. Секунды за четыре, пока летел, я выпустил по одиннадцать пуль из каждого пистолета и двадцать два раза попал в своих противников, находящихся как на ладони прямо подо мной. Да не просто попал. Двадцать две пули точно вошли в головы находящихся на площади Балаков и взорвались, расплескивая по мостовой мозги и кровь своих хозяев. Светящиеся пули оказались разрывными и заговоренными против проявленых, очень кстати.
Удачно приземлившись на ноги, я побежал так быстро, что если бы кто-то заметил мое движение, врятли бы понял, что это бегущий человек. Сила ускорителя, да еще увеличенная вдвое, размазывала мою фигуру, превращая меня в едва уловимого взглядом призрака. Пробежав без остановки километра три, я затаился в какой-то подворотне, осматриваясь и ожидая погони. Однако никого не заметил. Спустя пятнадцать минут скитаний по улицам Праги, мы собрались на предоставленной нам падре Станиславом квартире. Никакого преследования и даже поднятой тревоги нами замечено не было, что удивляло и вызывало подозрения. Опять все прошло слишком просто.
Опять все как-то неправильно. Как-то легко. Как-то подозрительно. Мы решили не дожидаться рассвета и срочно покинуть Прагу. Разделившись с Олегом, мы поздравили друг друга и покинули квартиру. Лица у всех троих снова были нашими. Ауры снова пульсировали белым. Нам предстояло без документов срочно и незаметно вернуться в Москву.
Однако в парадной нас перехватил сам падре Станислав. Он удивленно округлил глаза.
– Вы куда!? А ну-ка, быстро назад! Вся Прага на ушах, вас непременно поймают. Эта квартира, единственное безопасное место на ближайшие сутки.
Мы покорно поплелись обратно.
– Невероятно, – продолжал священник. – неужели вам это действительно удалось? Втроем? Невероятно!
Старик был сильно возбужден, он сам открыл двери и впустил нас внутрь.
– У вас точно нет дополнительной группы прикрытия?
– Нет. – ответил за всех Олег – А почему вы спрашиваете?
– Потому что в цитадели до сих пор идет бой. – ответил он.
Мы удивленно переглянулись.
Не услышав никаких пояснений падре Станислав скомандовал:
– Вы сидите тихо и не высовывайтесь. Здесь вас никто никогда не обнаружит. Я же пока пойду – разведаю, что же там у них все таки происходит.
С этими словами он закрыл дверь и спустился по лестнице.
