Глава 18

Вениамин возвращался от магистра радостным и заряженным. Радостным, что удалось сохранить жизнь, а заряженным – на действие. Он был полон решимости во что бы то ни стало найти эту группу Виттов, во первых, потому что магистр дважды таких ошибок не прощает, во вторых, можно было, наконец-таки, прекратить одним махом тысячелетнее противостояние и выиграть эту затянувшуюся войну. Если, конечно, Чомбо был дьявольским. Он по-любому должен быть дьявольским. Балаки давно уже ждали пришествия, многое указывало на то, что посланник скоро появится, или Сам придет в мир. Если же Чомбо окажется божественным, его тем более необходимо как можно быстрее найти и уничтожить. Тем более, что группа действовала в одиночку, без общей поддержки Виттов, есть шанс, что они держат факт пришествия в тайне по своим, довольно понятным причинам. Он позвонил своему помощнику и приказал срочно собрать общий сбор у себя на даче. Собрать не только руководителей магистрата, но и всех лидеров независимых организаций, а так же несколько штатных художников, работающих с магистратом. Они должны были нарисовать образы искомой группы, чтобы так же задействовать все официальные каналы поиска Непроявленных. МВД, ФСБ, транспорт, таможню, средства массовой информации…

Записанную картинку из памяти можно без труда передавать от Проявленного к Проявленному, но её невозможно просто перенести на бумагу и распространить обычным копированием. Не существует подобных технологий. Художники примут образы и нарисуют их по памяти, после чего их рисунки размножат и распространят по официальным каналам. Вениамин решил назначить сбор на даче, потому что многим независимым просто нет доступа в кабинет на Лубянке. Незачем им знать, какую должность занимает Вениамин и что можно увидеть и понять, находясь в его кабинете. Не стоит так же, всех посвящать в истинный смысл происходящего. Нужно как можно дольше держать все в тайне, во избежание, так сказать. Приехав на дачу, он первым делом позвонил жене, сказал, что очень занят и просил его не искать, а лучше затаиться дома, мало ли что начнется. Не исключено что акция может привести к глобальному противостоянию с Виттами, широкомасштабным сражениям, подумал он, но жене ничего не сказал. Он вообще мало посвящал её в свои дела. Практически никогда.

Проявленные старались не афишировать свою деятельность, несмотря на все свое величие, реальную силу и власть. Проявленных было ничтожно мало, по сравнению с остальным населением, и неизвестно, смогут ли они противостоять ему, населению, если их действия получат всеобщую огласку и все узнают реальное положение вещей в Мире. Такое уже происходило в средние века. Тогда почти все Проявленные были сожжены по обвинению в колдовстве. Кроме того, это может разрушить правила Большого эксперимента и закончиться катастрофой вселенского масштаба.

Приехав на дачу, он переоделся в домашнее и начал работать: вызывать из дальних регионов страны нужных ему здесь и сейчас людей, ставить задачи и объяснять легенду. Народ потихоньку стал прибывать. Когда все собрались, генерал кратко обрисовал задачу, раздал инфопакеты и образы, кого надо отослал, кого-то оставил. Художники трудились над портретами. Через час появилась первая информация. Двое из искомой группы были опознаны. Это оказались Витты из организации Белое Знамя. Вениамин выругался, серьезная контора, боевое подразделение Московской Епархии, которую так и не удалось уничтожить. Значит, их Великие уже в курсе. По остальным пока информации не было. Вениамин посмотрел на часы – половина первого ночи. Хотя он был в состоянии не спать хоть месяц, но в данный момент в этом не было необходимости, все команды были розданы, портреты нарисованы и разосланы, Балаки мобилизованы, всеобщий поиск начался. Он приказал будить его, при поступлении любой важной информации, и пошел наверх, спать, набираться сил впрок для будущих сражений. А в том, что они последуют, Вениамин не сомневался. Двуспальная кровать, застеленная шёлковым, итальянским бельем с радостью приняла его в свои объятия. В сон он провалился сразу, как только коснулся подушки. Он зарядил себя на отсутствие сновидений и повышенную чуткость, чтобы сразу проснуться по необходимости. Однако все произошло не так, как он задумывал. Сон ему все ж таки приснился. И очень-очень странный.

Он внезапно осознал себя висящим над собственной кроватью. Висело только сознание. Тела не было. Но и на кровати тела не было. Он висел в метре над предполагаемым собственным телом и видел, что вместо тела и в позе его тела, лежала россыпь небольших, размером с горошину, матово-черных шариков. Они обладали той же массой, что и реальное его тело, кровать была продавлена под тяжестью шариков, угадывались контуры рук, ног, корпуса, головы. Такое впечатление, что тело Вениамина вдруг рассыпалось на миллион маленьких черных шариков. А сознание зависло над всем этим безобразием. Вениамина охватила паника. Он пытался проснуться. Безрезультатно. Он пытался пошевелить рукой или ногой, но ни той, ни другой не чувствовал. Он вообще ничего не чувствовал: ни кожи, ни мышц, ни дыхания. Только сознание, которое все понимало, но ничего не ощущало. Он не мог ни повернуть голову (которой не было), ни изменить угол зрения, ни моргнуть, ни закричать. Он просто висел и смотрел на шарики, бывшие, он это чувствовал, когда-то им самим. Еще раз попытавшись подергаться, он расслабился и стал ждать. Что-то же должно произойти?

Через какое-то время что-то неуловимо изменилось. Через какое не понятно, чувства времени тоже не было. Он стал пытаться понять, что изменилось. Потом заметил. Один из шариков, располагавшийся где-то в районе предполагаемого центра груди, вдруг стал белым. Еще через какое-то время, шарики, касавшиеся белого, тоже поменяли цвет. Не мгновенно, а как то постепенно. Как вирус, поражающий живые клетки, белый цвет постепенно распространился на все лежащие на кровати шарики. Вениамин смотрел на них и ждал продолжения. Потом вдруг почувствовал, как сознание сначала медленно притягивалось вниз, а потом, раз, провалилось на кровать и растворилось среди горошин. Он перестал даже видеть. Его сознание существовало, оно производило мысли, оно оперировало багажом памяти, оно паниковало, но оно не видело, не слышало и вообще ничего не чувствовало, даже ход времени. Спустя еще какой – то, достаточно длинный промежуток времени сознание Вениамина вдруг почувствовало структуру материального носителя. Именно структуру материального носителя, а не тела, потому что телом назвать то что он почувствовал было нельзя. Он почувствовал, что сознание его находится внутри объединенных каким – то нематериальным способом тех самых белых шариков, рассыпанных по кровати. Он чувствовал эти шарики. Он чувствовал, что он и есть эти шарики. Он чувствовал, как они касаются друг друга, как некоторые из них касаются простыни, а некоторые, находящиеся наверху обдуваются легким сквозняком, тянущимся из приоткрытого окна. Он вдруг понял, что появилось осязание. Но это – осязание шариков. В панике его сознание сильно – сильно старалось открыть глаза. Оно отказывалось понимать, что глаз у него больше нет, и изо всех сил старалось открыть их… И вдруг… Раз… И они открылись. Вениамин так и почувствовал. Что у двух шариков моментом нарисовались веки, которые разъехались в сторону, и под ними появились глаза. Два шарика, лежащих примерно там, где у его бывшего тела должны быть глаза, превратились в глаза. Теперь он чувствовал себя кучей шариков, два из которых были глазами. Он видел потолок перед собой. Обычный, свой собственный потолок, в спальне на даче. Однако на этом все не закончилось. Шарики оставались шариками, хоть и с глазами. Вениамин пытался перевести взгляд в какую-нибудь сторону, пока не понял, что у него нет мышц, управляющих глазным яблоком. После этого процесс метаморфозы шариков в организм хоть и проходил с трудом и паузами, но все же начался и ускорялся. Вениамин, как только осознал отсутствие мышц управления глазными яблоками, тут же представил их, как они выглядят и соседние, находящиеся рядом с глазами шарики начали видоизменяться, срастаться, менять структуру и форму.

Вениамин заново и последовательно вырастил себя. От глаз потянулись глазные нервы, которые начали опутывать скопление шариков, быстро превращающихся в мозг, мозг оделся в черепную броню, из которой отростками полезли, сначала спинной мозг с позвоночником, а потом и остальные кости и конечности. Все это очень быстро одевалось необходимыми тканями и органами тут же создаваемые перевоплощающимися шариками.

В общем, минут через двадцать Вениамин встал с кровати точно такой же, каким и ложился в нее несколько часов назад, даже в тех же шортах. Он пошевелил ногами, потом подошел к зеркалу, полностью осмотрел себя: лицо, тело, руки, ноги. Поднял руки пред собой, поднапрягся, и зажег в открытых ладонях два ярко желтых пламени. Ххатха так же вольготно разливалась по телу Вениамина, как и всегда. Он сжал кулаки, пламя сжалось и закапало огненными капельками на ковер спальни. Вениамин потушил огонь и растоптал тлеющие проплешины на ковре босой ногой. После этого он подошел к постели и внимательно изучил простынь, на которой лежал. Там, под левым углом подушки он все же нашел его. Он поднял его, зажал между пальцами и поднес к лицу, рассматривая. Белый шарик медленно впитался в сжимающие его пальцы.

В дверь тихонько постучали…