Глава 14
Общее дело
Неимоверная теснота самолетного укрытия после свободных коридоров бункера заставила поморщиться. Как бы хорошо ни работала вентиляция, это не спасало от жары и духоты, хоть после герметичных комбинезонов Серякову показалось даже прохладно. Они с Лапиным еле поместились в уголок, куда их пригласил Шустов, не разговаривать же посреди ангара…
– Я не ожидал, что вы так вдруг появитесь.
– И сам не ожидал, честно говоря, – хмыкнул командир, но тут же умолк под строгим взглядом Анатолия Андреевича.
– Александр Сергеевич, вам же обещали расследование происшествия. Игорь Яковлевич уже получил кое-какие результаты и теперь хочет вам задать несколько вопросов.
– А с каких пор этим вы занимаетесь, а не Грицких? – Председатель действительно был удивлен визитом не того Привратника.
– Ну, скажем так: Юрий Борисович не хотел бы лишний раз сюда наведываться, пока впечатления не сгладятся.
Серяков насупился. Он бы не придумал такого оправдания отсутствию Главного. Нужно еще многому поучиться.
***
Теперь медведь больше не ревел, только ходил внизу, глухо рыча и изредка ударяя по стволу мощной лапой, чтобы о нем не позабыли. Алексей пока надежно цеплялся за сосну, хоть наверху кора уже не была такой удобно шероховатой.
– Ну чего он ко мне привязался-то?! Вон на соседнем дереве какой кусок мяса сидит, а ему хоть бы хны!
Мутант снизу громко ответил, только вот по-медвежьи Алексей не понимал. Но Руслан не поленился расшифровать:
– Лёха, а ты разве не знал, что хищники из всего стада всегда безошибочно выбирают самых слабых и больных? Что волки, что медведи…
– Чего? Морозов, блин, я тебе еще покажу тут слабого и больного! Сволочь…
– Медведи не ошибаются! – похоже, десантник тихо ржал в противогаз, прочно угнездившись на дереве в безопасности. А вот сухие ветви под Алексеем уже ощутимо похрустывали. Он старался не шевелиться, но еще пара таких ударов, сотрясавших всю сосну, и он рискует рухнуть в натурально медвежьи объятия.
– Ну а если и больной… Санитар леса нашелся, мля!
Новый удар, – и обломок черной ветки под правой ногой треснул, от него отвалился кусок и упал вниз, еще больше разозлив хищника. Мутант поднялся на задние лапы и снова принялся реветь и драть когтями кору. Пришлось изо всех сил сжать дерево коленями, но Алексей уже чувствовал, что крошащийся непрочный сук долго не продержится. И принявший на себя весь вес второй тоже быстро отвалится следом за первым.
– Руслан! Я сейчас вниз грохнусь, сделай что-нибудь!
– Не вздумай! Но я обещаю за тебя отомстить.
– Я серьезно! – Алексей понимал, что десантник шутит лишь наполовину, а на самом деле сейчас тоже напряженно думает, как отвлечь хищника и желательно прикончить.
На короткий нож надежды не было, им можно разве что бороду медведю подровнять, а если прицельно швырять вниз – увязнет в бурых лохмотьях на загривке. Алексей все же рискнул достать пистолет, отпустив одну руку, и в это время прогнившая ветка расщепилась еще сильнее. Он это почувствовал, ледяной холод пробежал по позвоночнику, теперь опасность свалиться прямо в эти когти, глубоко пробороздившие сосну, приблизилась почти вплотную! Раздался выстрел. Оглянувшись, он увидел, что Морозов целится в спину зверю из карабина. Но мутант лишь недовольно дернул шкурой на хребте, опять уставившись снизу вверх на очень близкую добычу, которую не хотел потерять. Второй выстрел зацепил его всерьез, медведь зарычал и поднялся на задние лапы.
Треск под ногой уже не слышался, а ощущался всем телом, чувство приближающейся опасности заставило решиться на очередное безумие. И Алексей, отпустив руки, цеплявшиеся за ствол, как за последнюю надежду, осторожно наклонился назад, удерживаясь только коленями за хрупкие ветки, распластавшись по сосне. Мир перевернулся, вместо неба над (или под?) головой расстелилась серо-зеленая трава, респиратор сполз к переносице, да и морда медведя красивее не стала! Зато стала ближе, и дыхание хищника опалило жаром неприкрытую половину лица… Морозов не растерялся, постаравшись отвлечь противника еще несколькими выстрелами. Алексей, крепко сжимая рукоятку «ТТ», прицелился, и теперь глушитель почти в упор смотрел медведю в лоб. Кто-то сейчас… или без рук останется, или умрет с полной гарантией. Прочности опоры хватит лишь на несколько секунд, ну еще полминуты можно накинуть на судорожные объятия с деревом, неизбежно сползая под эти когти! Ненавидящие, почти разумные глаза хищника оказались совсем близко. Алексей старался не заглядывать в распахнувшуюся громадную пасть, не замечать злого рычания, а сосредоточиться только на этом угрюмом взгляде темных глаз и шерстяной макушке промеж ушей. Не стоило ждать, пока раненый медведь все же подпрыгнет в очередной раз к такой доступной теперь добыче, и он надавил спусковую пластину. Хлопки выстрелов были не такими уж тихими, но расслышал он только два последних. Из восьми.
Парабеллумовские патроны не подвели. Все-таки нашлось слабое место и в медвежьем черепе: бурая туша, навсегда умолкнув, рухнула на землю. Алексей теперь слышал лишь шум в ушах оттого, что висел вниз головой. Тут раздался хруст гнилой ветки под коленом, он попытался как-то удержаться на скользкой рыжей коре, но через секунду полетел вниз спиной и приземлился в лохматое и мягкое медвежье пузо, только щиколотка сильно ударилась о корень, но, кажется, обошлось без перелома. Он еще осторожно шевелил ногой, когда увидел подходившего Морозова.
– А твой тэтэшник еще что-нибудь умеет? Ну, там, подствольника на нем нету?
– Патроны бронебойные, повезло.
– Да, нравится мне твой пистолет… – Десантник рассматривал две пробитые дыры и две застрявшие в толстой кости пули, остальные ушли в глаз и в пасть. – Это тебе не «макаров». Значит, ты слабая и больная особь с крутым стволом! Вставай давай, это явно не тот случай, когда мужик должен быть сверху.
Алексей, прихрамывая, сделал несколько шагов. Ничего, разойдется. Но если второй мишка появится вдруг на пути, бежать он уже не сможет. Стоя рядом этой с меховой горой и прикидывая размер поверженного противника, он чувствовал, как и здоровая нога подкашивается от запоздалого страха. Чтобы отогнать его, вытащил патроны и перезарядил пистолет. Руслан выдернул из дерева свой топорик и повесил на пояс.
– Лёха, а ты быстро сориентировался, не ожидал…
– А что мне оставалось? Хорошо еще, что он нас первым не заметил. – Если бы медведь выскочил на поляну побыстрее, ни бежать, ни отстреливаться двое сталкеров уже не смогли бы, Алексей это понимал не хуже Морозова. – Вот и успел сориентироваться – на дерево.
– А я тебе об этом не раз говорил, тишина – это твоя безопасность. Сохранять хладнокровие и не бздеть! По крайней мере громко.
Он подобрал из травы топор Алексея, покрутил в руках и вдруг с хрустом опустил на медвежью голову.
– Ожил он, что ли?!
– Я же говорил, не бзди. – Морозов протянул ему здоровенный клык размером с два пальца. – Ивушке подаришь, она такое любит.
– А Ванька от зависти не позеленеет?
Десантник вздохнул и снова с размаху хрястнул топором в коротком густом меху.
Нога побаливала, сильно распухнуть ей не давал крепко зашнурованный до середины голени ботинок. Поэтому идти дальше оказалось не слишком трудно. Руслан теперь держался края леса ближе к железнодорожным путям, где было светлее и деревья росли реже. Правда, и залезть теперь в случае опасности будет некуда. Но никто больше не нападал, только по-летнему облезлый крол выскочил из-под ног, тут же схлопотав пинка в зад для скорости.
– Слушай, Морозов, я теперь знаю, в честь кого большой транспортный самолет назвали «Руслан»…
Груженный образцами солонины широкоплечий десантник в химзащите и в самом деле наводил на мысли об АН-124. Оба уроженца Жуковского не раз видели в небе эту махину на взлете и посадке, поэтому Руслан усмехнулся, а Алексей загрустил, снова сравнивая боевые качества не в свою пользу. Природа, щедро отсыпав гибкому телу маневренности и скорости реакции, совершенно обделила богатырской мышечной массой. Морозов остановился, прислушиваясь. И вышел из тени деревьев на ярко освещенную железнодорожную насыпь. Длинная и довольно широкая дорога была свободна, исчезая за поворотом.
***
– Если коротко, то наша группа сталкеров наткнулась в лесу на засаду неизвестных. Убитых нет, но один сильно пострадал, когда его пытались допросить. Мне удалось отбить нашего пленного, так что пока обошлось…
– Значит, все-таки есть в этих местах кто-то еще…
– Александр Сергеевич, вы что, издеваться надо мной решили?! А кто к нам в бункер-то просочился, лешие или духи болотные? Мужики оказались вполне материальными, да я и раньше в этом не сомневался.
– Тогда давайте думать, где они у нас могут быть. – Председатель развернул карту, не такую уж потрепанную, как могло бы оказаться, местные и без нее знали город и окрестности.
– Вот тут у нас речка Хрипань в полукилометре за платформой в болото превращается… Шоссе уже под водой, а дальше лес страшенный до Раменского района, там никто не был.
– Почему не был? Мы с юга заходили в город. На болота только никто не сунулся комаров кормить. – Серяков ходил и в дальние разведывательные походы, и еще тогда отметил для себя затопленный дачный поселок как бесперспективный в смысле добычи. И теперь, поглядев еще раз, убедился в своей правоте. Но откуда-то ведь люди пришли? – Если только на северном конце Кратово… К западу сплошной лес еще до войны был, негде там людям жить, да и ходить далеко. – Командир обвел пальцем полукруг в пару километров от железной дороги до Раменского шоссе. – Не дальше, чем здесь. Иначе пешком не дотопаешь до бункера. А к нам они явились явно со свежими силами и на ночевку не останавливались.
Председатель взглянул на Лапина, тот развел руками. Ему ничего не говорили давние результаты осмотра тела неизвестного убитого диверсанта в безликой камуфляжной форме. Только командир и Грицких что-то в этом понимали и сумели извлечь полезную информацию. Анатолий Андреевич ничем помочь не мог, сам пытался разобраться, о чем говорят специалисты и что он тут вообще делает на их собрании, напоминающем подготовку серьезной боевой операции. Не понимал и Председатель…
– И что мы хотим? Найти и обезвредить? Выловить, наконец, хоть одного живого в этом лесу, и пусть расскажет, кто у нас тут трупы в таком количестве оставляет?
– Можно… Мы уже попробовали. Только вот не мы, а они у нас «языка» взяли, и что парень им наболтал, никому не известно. Молчит, засранец, а пытать по второму разу жалко.
Шустов задумался.
– Если эти ваши лесники тут живут постоянно, то почему раньше не показались нам? Почему только сейчас? Что у них изменилось?
– Это не у них… Это у нас изменилось. Вы, Александр Сергеевич, забываете о том, что Нестерова убил чужой наемник. А привел его сюда московский лопух Пищухин… Вот вам и связующее звено! Именно с ним они и заявились в бункер через некоторое время, парень им, похоже, много что порассказал. Только мы же не настолько озверели, чтобы молодых балбесов отстреливать за глупость.
– Наемник пришел работу выполнять, – усмехнулся Председатель. – И лопух ваш ни в чем не виноват. Он убийства Нестерова не заказывал, сам вляпался по самые уши. А Колмогоров расстрелян. Теперь все концы оборваны.
– Вы уверены, что все?
Серяков чувствовал страх… Что его не поймут и что он не сможет врать через слово! Так хотелось притащить сюда за шкирку самого Алексея, чтобы он рассказал, чтобы убедил. Колмогоров умел и лгать без стыда, и говорить чистую правду. Но нельзя… Пока нельзя. Внутри снова закипала ненависть к вынужденному союзнику. И тут же слегка угасла: уцелевший капонир и его обитатели ясно доказывали, что бывший Привратник не всегда подчиняется чужим приказам. Светлые силуэты спасенных жизней заслонили собой черную тень непримиримого врага.
Привратник и Председатель смотрели на него, не понимая ни слова.
– Запутал вконец, – озвучил общую мысль Шустов. – Так, давай сначала.
– Незачем искать незнакомое поселение… Жили рядом два десятка лет, и не знал про них никто.
– Я знал, – подал голос Лапин. Теперь пришла очередь командира широко раскрыть удивленные глаза.
***
Что-то большое и серое ходило среди кустов, похрустывая сухими ветками. Морозов глянул в оптику и опустил карабин.
– Это не мутант. Если только мут не натянул на себя жутко грязный комбез, сажей перепачканный. Хворост собирает, прям как Золушка…
– По описанию подходит. Значит, дошли! Пойдем знакомиться, только карабин не убирай далеко, сейчас везде народ сначала стреляет, потом спрашивает.
Лица человека не было видно под потертым капюшоном и респиратором, но он явно обшаривал внимательным взглядом вооруженных незнакомцев. И вдруг подозрительность исчезла, он поднял голову, глаза весело прищурились:
– Я тебя помню. Ты – парень в теплой куртке. У тебя еще шрамы вот тут. – Он указал на висок, хоть и не на правый, а на левый. – Ну как, нашел амазонок?
– Кого?! – Руслан не удержался от смеха. Алексею оставалось лишь, описав рукой в воздухе неопределенный жест, отмахнуться.
– Привет, Федя. Не нашел я амазонок, зато, как видишь, все еще свободен от семейных обязательств. – Кажется, с именем железнодорожника он не ошибся. – Вот привел вам клиента, и на нем вы точно заработать сможете.
Федор одобрительно кивнул, подхватил одну вязанку хвороста и потопал в сторону железнодорожного узла.
– Мужики, остальное захватите, и пойдем.
Алексей пнул ногой хворост и перекатил его Морозову.
– Давай, клиент, налаживай контакт.
– Если только ты про этих амазонок расскажешь. – Десантник все же нащупал способ отомстить за насмешки.
– Нечего рассказывать, я про них только слышал, но сам не видел. И ты представь себе нашу Анастасию в двадцати экземплярах! Так что прежде чем их искать – двадцать раз подумай.
Из-под респиратора Руслана снова послышался смешок и что-то похожее на свист с узнаваемой мелодией: «Если б я был султан…» И с ходом мыслей султана десантник, похоже, абсолютно согласился.
***
Серяков не мог сдержать негодования – за последние дни он услышал уж слишком много новостей, о которых раньше все умалчивали.
– Анатолий Андреевич, а как вы о них узнали, если наружу выходили, дай бог памяти, раз в три года?!
– Они сами пришли к нам. Обратились за помощью… А Совет отказал.
– Почему?! Вот мы же сейчас тут сидим и думаем, как вместе действовать… А тогда что было не так?
– Всё не так… – Лапину было неприятно вспоминать давнее заседание Совета Привратников, где они заочно решили судьбу неизвестного им больного ребенка. Но варвар из леса внушал страх, бункер еще не отошел от последствий войны с соседями и опасался быть втянутым в новую… Осторожный чужак сумел уйти от преследования, когда его хотели выследить и чисто убрать. А честного, принципиального Серякова просто не посвятили в подробности. Напрасно – без его участия сталкеры бункера с задачей не справились, сбившись со следа и потеряв в лесу этого явно затаившего злобу незнакомца со старым «калашом» на плече. Больше никто не приходил, Совет решил, что и не придет… Анатолий Андреевич не поднимал головы. Ему ли искать справедливости? Ему ли, обрекшему чужого сына на смерть, теперь сожалеть о собственном?!
– Вот дерьмо, – выдохнул командир. – А я-то гадал… с чего этим лесным партизанам так нас ненавидеть?
– Игорь, ты все-таки как пацан какой-то, честное слово… Ты где был последние двадцать лет?! Как будто ядерную войну просрал и не заметил.
Серяков обвел взглядом часть капонира, виднеющуюся из-за перегородки. Кровати в несколько этажей и их ржавые каркасы, проглядывающие между разноперыми занавесочками, которыми каждая семья старалась украсить свой уголок. Мать с дочерью переругивались, оттирая полысевшими швабрами с мыльной водой закопченную стену… Действительно, тут не просрешь, ни на миг не забудешь, что жизнь изменилась необратимо. А вот в бункере было как дома: практично и незатейливо меблированная комнатка, плотные обеды в столовой и душ пару раз в неделю. И куча работы. Молодые и не очень балбесы, которых требовалось обучать элементарному рукопашному бою и обращению с оружием. Как будто в трудовой книжке просто новый штампик поставили… Прав Шустов. И ядерной войны-то особо не заметил.
– Все равно. Надо оставаться людьми, – упрямо возразил Серяков. – Черт! Теперь не поправишь…
Если были у командира хоть малейшие сомнения в том, что нужно доводить до конца то, что начато, теперь они исчезли полностью. Даже голова прояснилась.
– Все-таки не надо забывать о чужаках и наемниках. Нельзя сбрасывать со счетов эту версию, территория большая, никем не контролируется.
– И вы предлагаете взять ее под общий контроль? – Председатель расправил карту на коленях, шершавыми ладонями будто ощупывая землю, ставшую навсегда своей. Родиной, которую придется защитить от любого, посягнувшего на нее.
– Предлагаю.
Александр Сергеевич уставился на Лапина, не понимая, почему командир сталкеров вдруг начал принимать подобные решения.
– Он что, в Совет уже вошел?
– Еще нет. Но я позабочусь о том, чтобы Совет пополнился, – Привратник был настроен серьезно. Серяков вновь ощутил себя не в своей тарелке, хотя для нерешительности поздновато, когда начал раздавать подобные обещания.
– Если не объединимся, то поодиночке передавят совсем. Один залетный чужак сколько вреда нанес, а может и целый отряд заявиться.
– Не далековато бегать будет за помощью? – скептически усмехнулся Председатель.
– Не далековато. Разделим бункер. – Лапин неопределенно пожал плечами, хоть и не протестовал. – Нестерова нет больше, а это он настаивал, чтобы не отдавать.
Шустов недоверчиво переводил взгляд с командира на Привратника. Потом тоже оглянулся на капонир. Им бы не целый бункер – хоть пару комнат! Лапин вытирал лоб от непривычной духоты и жары, морщился от запахов с близкой кухни.
– Да, Александр Сергеевич, думаю, что и Хлопов не против, если его дочь будет жить поближе, внука чаще видеть будет… Не обещаю вам всего пространства, там все-таки теплицы. Но в зимнее время бункер пуст, можно занимать. Как время показало, места всем хватит. Это что я по своей части вам могу сказать, остальное про свои оборонительные планы пусть Серяков расскажет.
– А теплицы?
Интерес Шустова Привратник понимал… Сельское хозяйство у соседей не пошло, на более чистом правом берегу реки пытались устроить огород, однако и забор не спас от кролов. Не найдя ни единой щели, они перепрыгнули заграждение. Нажравшись внутри до отвала, пробовали тем же путем и выбраться, но отяжелели и просто повалили своей массой стальной лист, оторвав его от столбиков… Под люминесцентными лампами бункера даже под землей ящики-грядки давали неплохой урожай, на пару сотен человек хватало, чтобы от авитаминоза не загибаться. Хватит ли еще на сотню? В этом не были уверены ни Председатель, который уже предполагал, что за просто так никто ничем не делится – придется тоже потрудиться, ни Лапин, подсчитывающий в уме пригодные для растений площади под источниками света, сбалансировав их с теми комнатами, которые займут переселившиеся в бункер жители капониров. Сохранялась опасность и вовсе потерять второй бункер, но об этом должен был подумать и позаботиться Серяков. Судя по следующей реплике, он не был столь доверчив и прямолинеен, как казалось поначалу:
– А поскольку жить там теперь будут не только ящики с огурцами, нужно соединить убежища. Тоннель рыть – сил не хватит. А вот если запасные выходы, углубленные в грунт, продолжить вбок и накрыть общей крышей из бетона… Тогда для начала и получим удобный коридор. Как вам идея, Александр Сергеевич?
Взгляд Шустова блуждал по потолку, видно, он прикидывал возможность воплотить командирские утопические замыслы. Вернувшись вскоре из раздумий, кивнул.
– До зимы управимся. И траншею под кабель не бросим. Светлее и теплее будет с нашим электричеством. Больше света – больше овощей. Так ведь, Анатолий Андреевич?
– С Хлоповым надо согласовать… – неопределенно ответил Привратник. А Главного даже поминать не стал, поскольку уже почувствовал очередную перемену власти. И снова она не окажется такой мирной, как хотелось бы.
Серяков вспомнил, как они с Шустовым прямо тут, посреди капонира, десять лет назад орали друг на друга, то и дело хватаясь за кобуру, у обоих перед глазами стояли тяжелораненые и мертвые бойцы, сквозь всю эту кровь трудно было разглядеть разумный выход из положения. Но в одном друг друга поняли: так не могло больше продолжаться. Можно ли забыть это окончательно? Или Александр Сергеевич также хорошо помнит их первую попытку о чем-то договариваться?
– Хорош союз, если транспортного сообщения нету, – Шустов задумался. – У нас «уазик» ментовской на примете есть, совсем целый, в гараже стоит, наши сталкеры нашли. Хороша игрушка, но вот двигатель перебрать никак руки не доходят… Если будет куда на нем ездить, займемся.
Аэродром с его плитами, не дающими зарослям окончательно захватить пространство, стал бы удобной дорогой для неприхотливого «козла», Серяков еще в армии ездил на похожем, хоть армейская модель отличалась от гражданской. Главное, электроники в нем нет, а сломанная механика – дело поправимое. И неплохо было бы по любой тревоге ожидать скорого прибытия боевого пополнения от соседей. Если кто-то заблокирует бункер, то врагам с тыла так врежут – мало не покажется.
– Если уж вы смогли бульдозер сюда пригнать… То и «уазик» починим. – Шустов помнил. Ни десять лет, ни сто десять не сотрут из памяти того, что пришлось пережить. Но упрямого Нестерова больше не было на свете, а с остальными Привратниками, похоже, можно договориться. – И еще. Нам нужно место в Совете.
– Будет вам место, – уверенно пообещал Серяков. Лапин не возразил. Но командиру казалось, что они с Анатолием Андреевичем сейчас подумали о разных вещах. Тот о дополнении Совета до пяти человек, как раз одного не хватало. А он сам – о более серьезных изменениях. Настолько серьезных, что и поселившиеся под боком новые люди не покажутся чем-то из ряда вон выходящим.
***
Третьего «железнодорожника» Алексей припомнить не мог, пока тот сам не представился Саньком, знакомясь с десантником. Состав бригады с зимы не изменился, деловой и серьезный Виктор оглядел с головы до ног приведенного Федей нового клиента и пригласил под крышу сарая из металлических листов, кое-как законопаченного от сквозняков и пыли. Внутренняя дверь вела оттуда в соседнее помещение, как в гараж, чтобы каждый раз не открывать широкие ворота, предназначенные для выезда дрезины. Было похоже, что местные проводят немало времени наверху, не отсиживаясь в убежище, а иначе как заметишь нового человека? Посадить в будку ручного мутанта с громким голосом, чтобы гавкал, как собака, мужики не догадались. Подсказать, что ли?
Спокойный Руслан пришелся по душе аборигенам, карабином не угрожал, оставив его за спиной. Только присел тихо в углу на чурбак от соснового бревна, застеленный тряпочкой, и ждал, пока Алексей объяснит, зачем вдруг пожаловали гости из ближнего Подмосковья.
– Нам нужен транспорт. Мы-то вдвоем своими ногами дотопали, остальные так не смогут… Помощь требуется.
– А нам – топливо, – вздохнул Федор. – Совсем мало осталось.
– Если только чуть-чуть… – отозвался неожиданно Морозов.
Алексей промолчал, пока не догадываясь, где Морозов собрался доставать пригодное в дело топливо. Надеялся только, что не придется опять в бункере просить. Но раз уж десантник обещал, значит, обеспечит, слов на ветер он не бросал.
– Жаль, что запасов соляры у вас нет, – расстроился железнодорожник. – Нам нужнее всего соляра. Чем еще платить будете? Может, патроны есть? Обороняться тут, тьфу-тьфу, особо не от кого, место глухое, а вот жрать надо.
– Это мы завсегда! – Алексей вытащил из мешка банку солонины, приготовленной на чистой кухне поселения. Сквозь стеклянные бока просвечивали крупно нарезанные куски жирного мяса с прожилками вперемешку с лавровым листом и горошками перца. Мужики уставились на банку, как на произведение искусства, даже и не помышляя пока съесть содержимое.
– Свинина? – приглядевшись, спросил Федя и достал дозиметр.
– Обпроверяйся! – широко улыбнулся Руслан, по здоровому виду которого вполне можно было судить о качестве продукта безо всяких приборов. Тут мужики оказались не разбалованы домашней кулинарией. – Да открывай, надо же попробовать, чем платить будем.
– И много у вас таких банок? – Виктор открутил крышку и осторожно вытащил из рассола верхний кусок.
– Две. – На немой вопрос в глазах и недоумение Алексей пояснил: – Правда, баночки по сто литров. В бочках засолили.
После этого заявления свинину перестали экономить и расхватали на жестяные тарелки.
– Погодь тогда. – Виктор еще не прожевал жестковатый кусок, но вкус оценил. – Если через несколько часов не отравимся, будем считать, что сделка состоится.
– Не спеши! Еще подавишься или несварение будет, потом отвечай тут за всеобщую панику…
– И сами давайте ешьте, а то и неудобно, и будто отраву какую подсунули.
Алексей отправил в рот кусок с кончика ножа. Солонина по бабкиному рецепту ему всегда нравилась, правда, в этой не хватало морковки на гарнир, она еще едва успела взойти на небольших грядках островка, а старые запасы хранились в погребе, но делиться ими с железнодорожниками никто не собирался. За едой разговор начал клеиться, пришельцы перестали пугать обитателей железнодорожного узла, и на Морозова снова начали поглядывать с завистью.
– Слушай, парень, давай к нам! Мы бы с тобой тогда мост в Красково держали, брали бы за переправу. Нам как раз не хватает такого, чтоб на глаза показался бы – и сразу за кошельком полезли.
– Не, мужики, я в метро хочу…
Если Алексей правильно сейчас прочел мысли десантника, то в метро он стремился совсем не за тем, чтобы башли сшибать, и не для того, чтобы от тяжелого труда и опасного леса под землей прятаться. А думалось ему о вкусной еде и девушке, которая, возможно, умеет вязать и теплые носки, чтобы ноги под берцы портянками не заматывать. О девушке с таким же светом в глазах. Но сначала… Что-то он про Китай-город с большим интересом выспрашивал, и вряд ли его интересовало участие в боях на «варежках», хоть там мало кто составил бы конкуренцию. После всякого лесного зверья Руслан положил бы гуманоидного противника на лопатки одной левой. А скорее, стал бы отговаривать бойцов-гладиаторов от лишнего мордобоя, потому что не любил, когда боевой запал и силы тратились впустую.
Через час крепко посоленное мясо заставило попросить у хозяев воды. Содержимое поданного алюминиевого бидона было мутноватым, но не фонило. Спрашивать об этом «святом» источнике Алексей не стал, чтобы железнодорожники не обиделись. В воде чувствовался песок, будто сквозь него и отфильтровали добытую невесть из какого колодца воду, и теперь он опасался подцепить какую-нибудь заразу вместо радиации. Последствия тоже рисовались не самые радужные. Но никто не жаловался, тревожило лишь приближение темноты, а проводить ночь в незнакомом месте хотелось еще меньше, чем возвращаться по лесу. Морозов тоже поглядывал на выход, впрочем, не сильно беспокоясь. Пара часов игры в карты без всяких ставок пролетела быстро, и почти под конец банки старший в этой маленькой компании вынес свой вердикт:
– Годнота. Давайте по срокам договоримся. И, блин, плохо, что соляры нету…
– Канистра будет, – пообещал Руслан. – Послезавтра у платформы Кратово, где рельсы притопленные и пути из воды выходят. Народу у нас много…
– Я уже понял, что два раза транспорт гонять придется.
– И ведь не одних сталкеров перевозить будем? – спросил Федор, обкусывая ароматный лавровый листик, который и навел его на столь безошибочные выводы.
– Точно. И дети есть. Вот решили всем табором с места сняться и податься в Москву.
– Думаешь, там лучше? – Федя не был в этом уверен, иначе и сам давно бы не сидел здесь, а поселился на юго-восточной окраине.
– А выбор какой? – грустно ответил Алексей, не желая раскрывать истинную причину великого переселения народов. – Вода близко подошла, жить невозможно.
– Ты что, тоже там, что ли, обосновался?
– Ну, надо было где-то зиму переждать…
– А вроде в том районе живет кто-то, бункер, что ли, есть?
– Может, и есть, да не про нашу честь. Нет, в Москве надежнее будет.
Виктор промолчал, недоверчиво поглядывая на Алексея, видимо, решил, что неспроста еще недавно какая-то нужда погнала сталкера-одиночку зимой в глухие областные леса и пустоши. А теперь можно и вернуться? Но он оставил сомнения при себе.
– Значит, послезавтра, – подал голос помалкивавший до сих пор Санек, которого беспокоили больше всего проблемы оплаты и состояния дрезины. – Пойду защитную клетку поправлю. А то мало ли что.
Морозов, пользуясь тем, что местные отвлеклись, протянул Алексею под столом что-то завернутое в бумажку.
– Чего это?
– Бабкино средство. Ты думал, нас только Стас в поход собирал?
– Не слабительное, надеюсь…
– Наоборот, – усмехнулся десантник. – Надо было раньше тебе дать, но уж очень прикольно ты дергался и на бидон поглядывал.
Солдатские шуточки порядком приелись, но от порошка Алексей не отказался. Еще хотя бы два дня необходимо оставаться живым и здоровым. Эндшпиль партии обещал быть интересным.
***
Посреди поля, где ветер гонял сухие пучки травы и пыль, можно было плести любые заговоры и интриги. Если только двум немолодым интриганам суждено благополучно добраться до вожделенного зала Совета.
– Анатолий Андреевич, смотрите под ноги. Железок полно – или споткнетесь, или комбез зацепите.
Привратник шел, погруженный в себя, только выкопанная со стороны капониров траншея немного оживила хозяйственный интерес, но она уже давно осталась позади. Чтобы не потеряться и не думать об ориентирах, шли вдоль размеченной веревками линии, где еще только предстояло вести земляные работы.
– Может, экскаватор поискать?
– Лопатой надежнее, тем более, пока без происшествий обошлось.
Серяков наклонился и связал оборванный кем-то белый шнур, обозначивший направление. Судя по разлохмаченным концам, он был скорее перегрызен, видно, или на пути мешал, или цвет не понравился. Еще полкилометра прошли молча. Вдалеке уже послышались голоса рабочих, распугавшие окрестных мутантов и привлекающие иногда летучих хищников, которые тоже опасались нападать на столь многочисленную группу людей, вооруженных огнестрельным оружием. Кружили в небе, высматривая, не отобьется ли кто в сторонку, но люди не разбредались по полю, стволы автоматов и карабинов не опускались, держали ящеров под прицелом.
– Вы еще спрашивали, зачем нам «Утес»?
– Игорь Яковлевич, ну, завалите вы одного ящера, другой прилетит… Зачем он вам? Опять голову трофейную на стенку вешать? Вонища от них и антисанитария, а у нас и так моющих средств не хватает.
– Если стая прилетит, одними автоматами не сдержим… – Об этом Серяков уже подумал. Траншея годилась не только для кабеля, но и в качестве окопа, из которого ни один ящер на лету не выцарапает. Команда «воздух» была отработана.
– Вы боитесь внешней угрозы, и вовсе не от ящеров, верно? Если я правильно понял ваш уговор с Шустовым.
– Я боюсь внутренней… Грицких так защищается от своих, что бункер теперь сдадут любому, кто поддержит старого параноика! Нестеров открыл ворота в бездну, связавшись с московским метрополитеном.
– А вы хотели вечно прожить в изоляции, Игорь Яковлевич? Сейчас вы задумали нечто такое… Я не могу не согласиться с вами. Не знаю, как собираетесь воплотить свои планы, за вами – отряд сталкеров, сильные вооруженные парни и мужики, на которых можно положиться. Но и у Грицких есть свой план «Б» на случай подобного бунта.
– Я что, по-вашему, с ума сошел?! – Командир даже остановился, глядя вслед еще шагавшему вперед Лапину. – Нашли революционера! Нет, будем действовать нормальным способом, если Совет проголосует за объединение сил убежищ, то и народ согласится. Особенно если им всё как следует объяснить. И так полтора десятка людей из капониров давно у нас поселились – не инопланетяне какие… Привыкли все и ухом не ведут.
– Пацан вы все-таки, Игорь Яковлевич, вынужден еще раз это повторить, – вздохнул Лапин, качая головой. Не имеющий ни малейшего понятия о Совете командир видел проблему слишком упрощенной и легкой. Он не учитывал силы Грицких, способного – да и имеющего полное право по закону! – наложить вето на любое решение. Особенно когда всего лишь два мнения против одного. Но ведь Совет раньше был побольше, что мешает снова сделать его прежним, состоящим из пяти человек? Даже Главный Привратник иногда высказывал подобную идею. Может, пора прислушаться к нему? – Пора взрослеть. Я предложу вашу кандидатуру на голосование, мне кажется, что в свете последних событий нам не помешало бы ввести в состав Совета того, кто смыслит в обороне побольше, чем мы. И все-таки вы были правы, в трудные времена людям надо держаться вместе.
– Надо… Я хочу, чтобы с нами считались всерьез, а пока из всех оборонительных сооружений в бункере – коврик у дверей с надписью «Вытирайте ноги».
– Это точно. Иначе я не потащился бы в такую даль, чтобы поговорить с Председателем. Но вы многое недоговариваете. – Лапин остановился и повернулся к командиру. – Почему вы поставили в один ряд все эти убийства? Будто их совершил один и тот же человек…
– Почему же один? Такие дела без сообщников не делаются… Анатолий Андреевич, я вам кое-что расскажу. Но попозже. А чтобы не подумали, будто у меня фантазия разыгралась, проверьте сначала запасы взрывчатки в арсенале. У меня туда доступа нет, но я уверен: кое-чего не хватает.
– Вам не кажется, что вы и сами уже слишком заигрались?! – Лапин разозлился не на шутку, слепо следовать всем указаниям командира сталкеров Привратник явно не собирался. – Говорите здесь и сейчас, что вы скрываете?
– Сначала проверьте. Иначе ни одному моему слову не поверите. Пойдемте дальше, теперь уже недалеко.
Так командиру удастся выиграть еще день. День для общины, день для Колмогорова… День, когда Привратник, пока пребывая в неизвестности, не наделает ошибок, не отдаст приказа прочесать лес в поисках убийцы своего сына. Поймет, что искать его надо вовсе не в лесу, а среди Совета. Достаточно протянуть руку, а лучше руку, вооруженную «стволом» из арсенала. И никакой Илья не защитит Главного, телохранитель останется за дверями зала заседаний, решения Совета Привратников закон для него.
– Идите, Игорь Яковлевич… Я и сам попозже дойду.
И Лапин свернул к сосновому пеньку неподалеку от дороги, одиноко стоявшему посреди травы, застилавшей невысокий холмик.
– Нет уж. Я с вами. Тоже не против…
Валерка, Оксана, Евгений… Молодые, у которых было еще все впереди! А теперь ничего от них не осталось, кроме этого прямоугольного куска дерна, положенного поверх могилы. И цветы Елизавета с Ниной посадили. Ксюшкина мать и до весны не дожила. Ненависть к Алексею вспыхнула с новой силой. Серяков заставил себя вспомнить: кроме рядовых, которые воюют на поле боя, всегда есть кто-то, отдающий им приказы. И он в ответе не меньше тех, чья рука спустила курок. Поэтому, глядя на выгоревшую на солнце траву, он видел не только лица троих молодых ребят, но и сталкеров своего отряда. Он за них в ответе. Они не пойдут убивать и умирать по приказу Главного Привратника, чтобы он мог навести страху на всех, показательно расстреливая малочисленных лесных охотников в их собственном доме. Не бывать тому!
В бункере поджидал уже взволнованный долгим отсутствием Хлопов и чем-то сильно озабоченный Фомин.
– Игорь Яковлевич, прошу у вас извинений за хамство Владимира в адрес бойца из вашего отряда.
– Хоть без драки? – вежливость Ильи командиру понравилась. Но лучше бы он сейчас не вел себя так дружелюбно – весь заговор похерит.
– Обошлось, Забелин на провокации не поддается.
– А в чем дело-то?
– Коридор не поделили. А началось с подначки, что у сталкера нет права на ношение оружия.
– С каких пор оно у вас-то есть? – Серяков имел в виду не официально назначенного начальником охраны Фомина, а Владимира, попросту Вована.
– Распоряжение Главного Привратника… – теперь Илья замолчал, глядя на Серякова.
Командиру такое распоряжение вовсе не понравилось. Еще меньше, чем наезды новоиспеченного воителя. Оглядевшись, он тут же наткнулся на этого рыжеволосого нахала, одним движением сцапал его за шкирку и потащил к лестнице.
– Илья! – охранник только и смог позвать на помощь начальство, но оно бездействовало.
– Что, козлина? Будем учиться летать? Будем, я тебя спрашиваю?! – Вован теперь наполовину висел над пустотой глубиной в три этажа, не касаясь берцами пола, удерживаемый крепкой командирской лапищей. – Ты же крутой, да? Оружие носишь. Ну, сейчас посмотрим, насколько оно тебе поможет!
Но обе руки охранника судорожно вцепились в железную полосу перил на случай, если Серяков не шутит и действительно разожмет пальцы. Он и разжал их, но только после того, как поставил Вована на подгибающиеся ноги. Тяжелые шаги медленно спускающегося по лестнице командира долго доносились снизу.
– Илья… А чего он? Я-то не ожидал. А то бы я ему…
– Чего ты «ему»? Ботинки бы обоссал со страху? – невысокий Фомин смотрел на парня снизу вверх, но тот даже под его взглядом поеживался. – Иди отдыхать, твоя смена закончилась.
