Глава 10
НА ПОЛИГОНЕ
Тьма туннеля моментально скрыла, словно впитала в себя, фигуры друзей. Шли они торопливо, не включая фонарика, отданного им Немовым, и часто-часто тревожно оборачивались на слабое пятно света, расплывающееся и удаляющееся с каждым шагом, пока совсем не скрылось за поворотом. Шум перепалки стих вдали, и ребята погрузились в темное и тихое ничто, потревоженное лишь звуками их шагов и частым дыханием, словно они только что пробежали пару километров. Глаза будто кто-то выколол, а в уши вставил пробки – настолько непроницаемой была тьма. А тихий отзвук их шагов сопровождался все усиливающимся и давящим звоном в ушах. Не зря говорят, что в отсутствие одного из чувств обостряются другие. У ребят уже начинались звуковые галлюцинации, перед глазами вспыхивали всевозможные цветовые точки и фигуры, навеянные воображением. Несколько долгих минут без света в тягучем, словно патока, безвременье, где кажется, что не существует ничего, кроме этих надоедливых шаркающих шагов – ширк-ширк, ширк-ширк, – и даже мысли будто остались там, на станции. Сердцебиение у всех участилось, каждый ощутил, что покрылся холодным потом, и путешественников охватили самая настоящая паника, ужас и отчаяние.
– Так! Стоп! – после нескольких падений на шпалы выкрикнул Стас. – Включай фонарик!
– Мы еще недалеко ушли, – возразил Савелий, но сам же испугался собственного дрожащего голоса и заработал механической рукояткой. Зажужжал маленький генератор, и неяркий луч, постоянно меняющий свою интенсивность, высветил их испуганные, бледные лица.
– Да все равно! – нервно сказал Стас. – Погони нет пока, давай отдышимся!
– Нет, надо идти, – упрямо гнул свою линию Савелий. – Ты видел, что на станции происходит? Они там передерутся сейчас и нас все равно догонят! А пахан этот… нервный он какой-то. Неуправляемый. Все, встали и пошли… Я сказал, – добавил он как-то невзначай, отчего Стас вспыхнул и подскочил с рельсов, как ужаленный.
– Он сказал! Ни фига себе! Ты только и делаешь, что говоришь! И подбиваешь всех на необдуманные поступки!
– Прикольно! – закипятился Сава. – Я, значит, подбиваю всех?
– Ну, а кто еще?! Ты нас втравил в это путешествие! И мы все дальше и дальше от дома! Отрезанные этой бандой, без еды и оружия, без пулек и документов! И… и… идем незнамо куда!
– Ну, за то, что отрезанные, это ты ей спасибо скажи! – выкрикнул вдруг зло Савелий и указал на съежившуюся у тюбинга Ксюшу. – Не она бы, так сидели бы сейчас на «Печатниках», в тепле да сытости, может, работу какую нашли бы. А она… она… со своей красотой… нечеловеческой…
– Заткнись, – выдавил из себя Стас и, полный злости, прыгнул на друга. Удар, и фонарик выскочил из рук Савелия, покатился в сторону, погас. Парни упали во тьме на шпалы, мутузя друг друга, чего никогда раньше не случалось. Лишь слышно было в темноте:
– Все ты, урод!
– Да ты не видел, что ли? Мутант она!
– Мне пофиг!
– Да оно и видно! Совсем из ума…
– Да как ты смеешь! Сам на нее…
– Да заткнитесь вы оба! – закричала Матрена. Пока юноши боролись, она нашла фонарик и осветила драчунов. Парни сплелись ногами и пытались во тьме наугад бить друг друга. – Ведете себя как… как… гоблины!
– Кто? – От удивления Сава и Стас прекратили драку и расползлись в стороны, потирая ушибы.
– Ну, эти… грязные, вонючие твари из-под гор.
– Прикольно! – пробурчал Савелий. – А здесь они тоже водятся?
– Ну… – Матрена не нашлась, что ответить. – Ой, да хватит увиливать! Деретесь тут, а Ксюше ни тепло от этого, ни холодно.
Только теперь парни расслышали тихий сдавленный плач. Ксения сидела на шпале, обняв коленки и, уткнувшись в них лицом, сотрясалась от слез. Стас молниеносно вскочил на ноги и подошел к девушке. Присел рядом и обнял. Та хотела отстраниться, но юноша настойчиво притянул ее к себе.
– Все хорошо, Ксюш. Слышишь? – попытался утешить ее парень, но плечи девушки затряслись с новой силой, и сдавленный возглас вырвался с нечеловеческой тоской и болью.
– Чего хорошего?! Совсем ничего! У тебя есть хвост? Вот! И у Савы нет, и… и… у Маро-о-оны! – Последнее слово растянулось в жалостливое и громкое завывание, отчего Сава нервно обернулся в сторону станции и зашипел:
– Да тише ты! Дурочка! Вдруг бандиты подкрадываются, а мы и не услышим!
– Отстань! – все еще скрывая лицо, всхлипнула Ксения, но звук все же убавила. Потом подняла на него покрасневшие от слез глаза и гневно заговорила: – Это все ты! Останься я дома, никто и не узнал бы, что у меня это… это… уродство! А теперь что мне делать? Прятаться от людей? Ненавижу!
– Ну… – протянул Савелий, замявшись.
– Что нам всем теперь делать? – прервал его Стас. – Не бойся, мы не бросим. Ты наша… своя, если что. – Ксения зябко поежилась, но все же перестала всхлипывать, утирая слезы рукавом. – Так вот, что делать-то?
И вопрос словно повис в воздухе, напряженно отскакивая от бетонных стен. Несколько секунд все молчали, потом Савелий все же изрек:
– Дальше идти, – и пожал плечами. – Ну а что еще остается? Назад путь отрезан, но в Коломенское можно и по-другому выйти. Наверное…
– Наверное? – переспросили все сразу.
– Прикольно! – ляпнул Савелий, слушая гуляющее разномастное эхо.
– Сава! – недовольно прикрикнул Стас.
– А что Сава? Он, в отличие от некоторых, предлагает хоть какой-то план. Идем дальше, стараемся как можно скорее уйти из этой, как ее… Конфедра… Конфигура… Конфедерации. Вы не слышали разве? У них с бандитами союз, а что это значит? Что мы все еще в опасности. Не знаю, как все повернется, но союзы просто так не заключаются.
– Но у нас ни еды, ни оружия, – возразил Стас.
– Придется выкрутиться, – пожал Савелий плечами. – Иначе…
– Вот. – Ксения выудила откуда-то из карманов штанов руку и раскрыла ладонь. – Пока этот гад – Борман – валялся, у него выпало.
– Ножик? – хмыкнул Савелий. – Прикольно! И куда мы с ним?
– Не язви, – буркнул Стас, забирая с ладони девушки нож-бабочку. – Хоть у кого-то из нас ума хватило.
Ксения благодарно прижалась к парню, а Савелий лишь хмыкнул.
– Ладно, голубки, пошли. – Он встал, отобрал у Матрены фонарик и первым пошел в темноту, раздвигая светом ее границы. Измотанные друзья потянулись за ним, изредка оборачиваясь на сгустившуюся позади тьму. Вдруг все же кто-нибудь их преследует и, пока они смотрят вперед, застанет врасплох?
Но не успели они пройти и ста метров, как Матрена завалилась вбок и забилась в конвульсиях на шпалах. Стас подбежал, попытался сдержать дергающуюся девушку, а Савелий спокойно осветил мизансцену и закатил глаза.
– Как же она достала!
В ответ девушка сначала завыла – только так можно было идентифицировать этот тихий, но тоскливый звук, – затем вдруг замогильным голосом молвила:
– Не сходите с тропы! Слышите? Древнее зло поселилось в Дубраве… Не сходите с тропы! Иначе не дойти вам до горы королей, где властвует дракон… Он ожидает кровавой платы!
Ксения испуганно поднесла ко рту ладонь, Стас же похлопал Матрену по щекам, и только Савелий с сарказмом, почти весело произнес:
– Куда уж без драконов…
– Мой принц! Спасибо! – слабо сказала Матрена, как только пришла в себя. И Савелий вдруг почувствовал раздражение: эти бабы только к Стасу и липнут, обходя вниманием его.
– Пошли уж, – кисло бросил он остальным, – а то встречу с драконом пропустим!
Длинная кишка туннеля изгибалась то вправо, то влево, ныряла вниз или ползла, как змея, вверх. Луч фонарика скользил, освещая ржавые рельсы, шпалы, трубы, кабель, провода. Тихо и жутко. Однообразно и гипнотизирующе…
Савелий мотнул головой, пытаясь развеять морок: ощущение бесконечности туннеля не покидало. Время словно растянулось и не желало двигаться вперед. «Сколько мы уже идем по этой длинной, нескончаемой кишке? Час? День? Или месяц? Да и кто мы?» Савелий оглянулся и никого рядом не увидел, только лучик фонарика прыгнул со шпал на стену, будто живой. Мысли путались, но Сава, как ни силился, не мог вспомнить, как здесь очутился, и куда девались его спутники, и как их зовут. «Что вообще происходит?»
Он медленно брел в темноте по шпалам и не понимал, куда идет и зачем. Кругом темнота и бетон, лишь небольшое пятнышко света все еще было с ним. Оно связывало с какой-то другой реальностью, которую человек успел забыть. Савелий остановился вновь. Сел на шпалы и попытался вспомнить цель своего путешествия. Но так и застыл в позе мыслителя, фонарик уперся в его бледное лицо, такое спокойное и безмятежное, что любой взглянувший ужаснулся бы: такое выражение не свойственно человеку, скорее трупу – застывший, стеклянный взгляд, направленный в никуда, полуоткрытый рот со стекающей тонкой струйкой слюны… И голос в его голове: «Ты одиннн. Ты теперь совсем одиннн… Никого большшшше. И ты никто большшше. Иди ко мне… иди… Надо только забраться на перроннн». Руки у Савелия безвольно опустились, фонарик уткнулся в стену, и внезапно тьма расступилась, а взгляду открылась платформа. Парень заморгал от неожиданности. «Только зайди на перроннн…» Он встал, полный решимости, и шагнул к платформе.
Ксения ощущала себя точно так же. Только к пустоте в голове добавились страшные мысли: «Я мутант. Я чертов уродливый мутант! И никому не нужна! Даже Стасу! Он отвернется от меня, как любой другой, обнаруживший у нее хвост, пусть он и маленький, никак не влияющий на жизнь». И мысль эта настолько глубоко проникла в голову, что девушка моментально забыла, что недавно Стас лично обнимал ее и успокаивал. Но сейчас это ничего не значило, потому что девушка осталась одна, остальные покинули ее. «Бросили из-за уродства! Сбежали, как трусы! Ну, почему они со мной так? Что плохого я им сделала?» Девушка опустилась у стены на колени и заплакала, закрыв руками глаза. «Не бойся, я с тобой… – прошептал тихий голос где-то рядом, – тебе только надо подняться на платформу. Иди ко мне, мы подружимся…» Ксения перестала плакать и подняла вверх зареванные, но уже пустые глаза. Словно всю волю выкачали из нее.
Стас недоуменно огляделся. Пятно света бездумно плясало впереди, а люди, что шли рядом, исчезли. И это произошло как-то незаметно, и осознание пришло, только когда это уже случилось. Но что именно случилось? Мысли застыли, и Стас даже на этот вопрос не знал ответа. Одиночество вдруг с огромной силой обрушилось на него и придавило, прижало к земле, вернее к бетонному полу и шпалам, заставляя ощущать себя ничтожеством. Стас опустился на колени и затрясся от напряжения, пытаясь встать, но это ему не удавалось. Мышцы не слушались, а кости, казалось, трещали под невероятной тяжестью, навалившейся сверху. Стас сжал зубы и заорал, но кто его услышит в темноте туннеля? Ведь рядом никого нет, и не было, и… не существовало никогда! Лишь чей-то голос раздался рядом, пронесся мимо и закружил вокруг, увещевая: «Стассс, Стааассс, ты сильнный! Я помогу тебе! Но ты должен будешь взойти на платформу…»
Матрена стояла в лесу. Несмотря на то что девушка никогда не видела леса, она знала, что это он. Конечно, не настоящий, а воображаемый, но от этого не менее прекрасный. Огромные деревья окружали девушку, вздымая вверх свои разлапистые кроны. Покрытые серым мхом стволы причудливо изгибались, превращая деревья в страшные фигуры. Но Матрене не было страшно. Она с удивлением оглядывалась по сторонам. Невероятные и красивые растения распускали огромные цветки меж деревьев: синие, алые и желтые. И отчего-то казалось, что они опасны. Дорожка петляла меж стволов и терялась среди густой махрово-зеленой листвы. В воздухе кружились серые хлопья чего-то неведомого – то ли пыльца, то ли семена деревьев, – а самый верх скрывался в мутно-белой сетке. Так сразу и не понять, что это.
Матрена оглянулась и разглядела праздно шатающихся среди листвы друзей. Они словно заплутали. Вытянув руки вперед, они все больше углублялись в лес, все дальше отходили от тропы. Но это неправильно! Что-то витало в воздухе, что-то смрадное, и легкий голосок еле слышно шептал, но девушка не могла разобрать ни слова. «Может, друзья слышали? Наверное». Они, как послушные куклы, шли все дальше в лес, словно ведомые этим голосом. Таким правильным и добрым, вещающим необходимые им истины…
«Черт! Надо вернуть их на тропинку». Легкая дрожь пробрала девушку от голоса, скользящего в полутьме, что-то в нем было… страшное. Не зря, повинуясь ему, друзья полезли в самую чащу.
Матрена догнала Стаса, схватила его за руку и, несмотря на легкое сопротивление, потянула его за собой. Глаза его были вытаращены, рот распахнут, вид у него был совсем потерянный. Но как только он ступил на тропинку, взгляд его прояснился, и парень замотал головой, прогоняя туман, пытаясь понять, что случилось.
– Что?.. Что это?
– Держись за трубу и не отпускай! – сказала Матрена и добавила: – Я сейчас.
Девушка побежала обратно, схватила Ксюшу и также вернула ее на тропу. Лицо ее начало наливаться краской, пробивавшейся сквозь бледность. Ксения вытирала слезы и часто-часто моргала.
– Вы вернулись за мной? Вы вернулись!
– Да не… да, вернулись! – согласно кивнул Стас. Девушка тут же прижалась к нему. Темнота стала менее пугающей, а где-то в ней скользил еле видимый чуть в стороне отсвет фонарика. Видимо, Савелий ходил по платформе.
Но с Савелием бороться оказалось сложнее. Он рвался и брыкался, несколько раз ударил ее локтем. А все потому, что был уже в непосредственной близости от чудовища. Матрена видела огромную воронку посреди леса, а на самом деле в центре станции, посреди перрона, распахнулся гигантский рот, полный острых и больших зубов. Нечто, похожее на мох, расползлось по полу и выросло в это ужасное чудовище. Оно действовало на сознание и манило жертву к себе, чтобы гарантированно ею полакомиться. Одинокий путник не устоял бы перед монстром, но друзья, к счастью, были в компании Матрены – странной девушки, которую природа наделила необычными способностями. Она еще раз попыталась оттащить Саву от чудовища, но тот сопротивлялся. Тогда Матрена обошла парня, не побоявшись встать к монстру спиной, и с силой стукнула Савелия прямо в нос кулаком. От боли парень сразу же схватился за нос, очнулся и ошалевшими глазами уставился на девушку.
– Ты! Ты! – замычал он, из-под ладони по подбородку заструилась кровь. Но Матрена молча отошла в сторону, и Савелий еще сильнее выпучил глаза: то, что шевелилось в нескольких метрах от него, было страшнее всего, виденного им до этого. Гнать пинками его не пришлось, он спрыгнул с платформы сам и бежал до туннеля с такой скоростью, будто ноги не касались пола.
– Что с тобой? – ахнули Стас с Ксюшей, увидев на его шее кровь, а Савелий, опустив руки, так же удивленно уставился на обнявшуюся парочку.
– А с вами что?
– Бегом отсюда! – прикрикнула сзади Матрена. – Я не смогу вас спасать постоянно!
Повторять дважды не пришлось. Туннель вернулся в исходное состояние, а испуганные друзья со всей возможной скоростью побежали прочь от опасной станции Дубровка. Их еще долго потом преследовали внезапный озноб и мурашки, когда память услужливо воспроизводила ласковым голосом: «Ты не одиннн…»
Дозорные на «Крестьянской Заставе» вытаращили глаза, когда ребята появились из туннеля. – Как?.. Как… вы там… – спрашивал старший испуганно, забывая слова и указывая на туннель. – Как прошли? Это же… рехнуться!.. Это же… Мать! Совсем ополоумели?! У нас по второму туннелю обычно ходят, а вы… да как же? Тут давно смерть!
– А какая разница, по какому туннелю? – недоуменно спросил Стас. – Они же оба через станцию проходят.
– Дык, если по тому идешь, то и нет ничего – пустая станция. Странно? А то! Вот такая у нас тут аномалия!
– А чего ж тогда этот туннель не заделать? – недоумевал Савелий.
– Дык, нельзя, дурачок! А ежели вот такие, как вы, там пойдут? Кто им поможет? – Старший явно не понимал, что если заделать туннель с обеих сторон, то и ходить никто по нему не будет. Об этом и хотел сказать Стас, но его прервали.
С платформы спрыгнул человек и быстро-быстро зашептал что-то старшему дозорному.
– Есть! Понял! – кивал тот, после чего заявил: – Не держу! Забирай! Вот они, все здесь! Целехонькие и совсем не дырявые, и даже ходят еще.
Подбежавший мужчина повернулся к друзьям и представился:
– Я Васильков Сергей, секретарь начальника Игоря Васильевича Свердлова. Он приглашает вас к себе.
Начальник для начала отчитал друзей со всей строгостью. Кричал, рвал и метал. Потом немного успокоился и сообщил им те же сведения об аномалии, что и старший дозора у туннеля, добавив лишь, что их не было целый день. А учитывая, что среднее время пешего перехода между станциями около часа, легко понять, что молодых людей все уже почти похоронили. И лучше бы и впрямь похоронили, так как головной боли было бы меньше. По словам Свердлова, на «Кожуховской» чуть не случилась массовая драка, – нет-нет, с Немовым все в порядке, – но пришлось с Печатников вводить людей для разрядки обстановки. И самому начальнику Печатников присутствовать при решении конфликта. Но это не главное. Главное то, что глава Конфедерации Печатников приказал во что бы то ни стало избавиться от ребят, послуживших яблоком раздора между союзными станциями. Вот поэтому самым простым вариантом было бы, если б они сами сгинули в аномалии, но раз этого не случилось, то Глава извиняется, но молодым людям так или иначе придется покинуть Конфедерацию. Любым способом. В качестве извинений им возвращают оружие и вещи, оставленные на Печатниках, – доставлены сегодня утром, – и, по особому распоряжению Главы, вручают удостоверения граждан Печатников с одним условием: чтобы ноги их больше здесь не было.
– Прикольно! – заметил Савелий. – А где наша нога, по-вашему, должна находиться?
– Молодой человек, – Свердлов снял очки, потер глаза и устало посмотрел на Саву. – У меня нет совершенно никакого желания решать этот вопрос. Вы, очевидно, забываете тот факт, что гражданами Конфедерации не являетесь. Откуда вы взялись и что вообще тут делаете, можно только догадываться. Увы, ваших слов недостаточно. То, что вы выползли на прогулку из вашего якобы подвала и случайно попали в большое метро, лишь ваши слова. В отличие от Немова, я в это не верю. Но очевидно, что большой угрозы вы не представляете, ну… разве что только своим существованием. – Свердлов красноречиво посмотрел на девушек. – Посему, давайте не будем ссориться. Мне все равно, куда вам надо, но в ближайший час вы должны покинуть станцию. Забирайте свои вещи, оружие и идите, куда хотите, только подальше.
– Нам бы обратно в Коломенское вернуться, – с надеждой в голосе сказал Стас.
– В Коломенское? Хм. – Игорь Васильевич разложил на столе карту метрополитена и стал объяснять. – Обратно вы уже не пройдете. Не стоит шебуршить… эм… этот «курятник» на Кожуховской. Самое правильное – это перейти сейчас на «Пролетарскую» и двинуться к центру. Потом переходите на Таганке, едете по кольцу, и далее – на свою ветку. Там по прямой до «Коломенской». Как видите, все просто.
– Пожалуй, мы так и сделаем! – согласно кивнул Стас и виновато спросил: – А где этот переход на «Пролетарскую»?
В конце концов Свердлов сжалился над ребятами и распорядился накормить их. Теперь же, сытые и довольные, они стояли в переходе перед контрольно-пропускным пунктом Ганзы. Решетка была закрыта, а бойцы в новеньком черном обмундировании отвечали на вопросы односложным:
– Не положено. Началась неделя охоты.
Друзьям ничего не оставалось, кроме как вернуться к Свердлову и развести руками. Мол, все не так просто, как кажется. И желания порой не совпадают с возможностями… и далее в том же духе. Особенно удивила Матрена, заявив, что устроит голодовку. Игорь Васильевич долго и напряженно жевал губу, но присутствие на станции нахлебников и нелегалов вынудило его поднять трубку телефона, стоящего позади на небольшой тумбочке.
– Багдасарян, приветствую! Тут дело есть! Не поможешь? Да знаю, что у вас эта охота… Знаю, знаю, но может, поможешь? Что надо? Дык пропусти партию молодежи… Нет, не будут путаться! Им транзитом к кольцу, а там как-нибудь к «Коломенской» добраться. Да! Да! Выпиши транзит, ты и не заметишь их совсем. Да. Ну вот, спасибо тебе человеческое! За мной не заржавеет! Что? Нет-нет. Я заскочу как-нибудь на неделе, хочу пострелять… ну ты понял. Да. Там и рассчитаемся.
Теперь бойцы на пропускном пункте выглядели дружелюбнее и внимательнее. Хотя оружие они у ребят и отобрали, но зато каждому в бумажку с удостоверением личности поставили штамп «Транзит». Старший лишь сказал:
– Оружие изымается, получите на станции прибытия. На Ганзе оно вам не нужно. Там его и выдадут, когда предъявите этот номерок. Сейчас идете в дальний конец платформы и ожидаете дрезину до «Таганской». Только никакой самодеятельности! Это ясно? И за ограждение не заходить. У нас началась неделя охоты. Недавно мутов привезли. Здесь никто за ваши жалкие туши отвечать не собирается! Это ясно? Тогда добро пожаловать на «Пролетарскую», и по пульке с каждого… на всякий случай.
Ганза… Чистая и светлая станция «Пролетарская» будоражила взор. Хоть все здесь было простенько, да и стены бетонные, обшарпанные, но богатой Ганзе не сложно оказалось обеспечить ее лампочками и нормальными уборщиками. Переход с «Крестьянской Заставы» вел по мостку в центре зала. Друзья вышли и некоторое время стояли на помосте, любуясь сверху рельсами, уходящими в туннели в обе стороны. Сама платформа представляла из себя нагромождение разной величины ящиков и перекрытий, между которыми, видимо, люди и охотились. Вдали можно было различить клетки и людей, что-то делающих рядом с ними.
– Ну, и куда нам? – спросил Сава.
– Давайте спросим, – предложила Ксения, указав в конец зала. – Вон люди у клеток.
Друзья быстро прошли по лабиринту из нагроможденных друг на друга ящиков в конец платформы. На искусственных препятствиях можно было увидеть следы от когтей – то маленькие, а то и пугающе огромные. Темными пятнами на ящиках расплылась чужая засохшая кровь. И трудно было понять – человеческая или звериная. Было видно, что охотничий полигон использовался по назначению. На этой станции люди затевали ужасные игрища с мутантами разных сортов. Просто жить в давно умершем мире оказалось недостаточно, людям хотелось пощекотать свои нервишки вот таким самоубийственным способом.
Спереди раздался ужасающий рык, отчего обе девушки прижались к Стасу, а Савелий презрительно ухмыльнулся.
– Чего бояться? Они ж в клетках!
– Так иди вперед и спрашивай! – предложил Стас, пропуская Саву.
– Да легко! – недовольно бросил тот и уже не так уверенно пошел вперед. Раз похвастался, придется показывать собственную смелость.
Но тут случилось совсем неожиданное. Рык раздался снова, а следом до друзей донеслись испуганные крики и скрежет металла, будто изгибаемого кем-то с нечеловеческой силой. А потом железяка зазвенела, упав, судя по всему, на пол. Раздались выстрелы. Ребята замерли и не знали, что делать, но идти вперед было уже страшно.
Тут же им навстречу из лабиринта выскочил мужичок в телогрейке с автоматом в руках – глаза вытаращены, лицо перекосило от страха. Он споткнулся, потом нервно поднялся и проскочил меж друзей, заорав, как дикарь:
– Тварь вырвалась! Бегите!
– К путям! – тут же крикнул Стас и подтолкнул девушек в сторону рельсов.
– Но… – хотел возразить Савелий, но Стас коротко бросил:
– Они за ним погонятся, – и кивком указал на мужичка. Савелий все понял и без разговора побежал за остальными. Через минуту стопка ящиков взорвалась тысячей осколков: на место, где стояли люди, выскочила ящерица. Обычная такая, трехметровая, переливающаяся в свете лампы различными оттенками янтаря. Она замерла и принюхалась. Узкие вертикальные зрачки ее глаз забегали, тварь уловила запах нескольких человек. Раздвоенный язык азартно выпрыгивал изо рта. Замерев на несколько мгновений, она все же выбрала жертву и побежала за мужиком, который до этого изрядно поколол ее вилами. Все-таки твари помнят обидчиков. Еще одна стопка ящиков разлетелась вдребезги.
– Что же теперь делать? – спросила Ксения. – Можем так и помощи не дождаться!
– Сидеть и ждать, – пожал плечами Стас. – Все равно с ножиком нам тут не повоевать.
– Страх-то какой, – тихо промолвила Матрена, ее била крупная дрожь.
– Тикать отсюда надо! – прошипел Савелий, пригнувшись. – Валить в туннель!
– Даже не думай об этом! – возразил Стас, но когда рядом что-то рявкнуло, он жестами указал на темный круг туннеля – лучше спрятаться там, чем оказаться жертвой неведомой и ужасной твари. И ребята, пригибаясь, поплелись к темному зеву, радостно раскрывшему пасть им навстречу.
– Так, идем до следующей станции! – наконец высказал умную мысль Савелий. – Чего дрезину дожидаться? А вдруг не будет уже…
Но так жестоко он еще никогда не ошибался. Тем не менее друзья с огромным облегчением приняли предложение Савы. Еще бы, позади разыгрывалась целая драма: звериный рев усилился, и послышались автоматные выстрелы вперемешку с отборным матом.
***
– Стой, кто здесь?
Молодые люди зажмурились, так как в глаза им ударил сноп света, а немолодой уже, с хрипотцой, голос спросил:
– Кто такие и что здесь забыли?
– Идем на «Таганскую»… бежим, вернее. На «Пролетарской» монстр вырвался.
– Слышь, Кот? На «Таганскую», – протянул голос, и его обладатель вдруг заржал. К нему присоединился другой, по-мальчишечьи звонкий.
– Монстр вырвался. – Кот, видимо, тоже оценил шутку.
– Да, вырвался! – серьезно прикрикнул Стас. Он вышел вперед, закрывая ладонью глаза, и продолжил: – Монстр вырвался, клетки дробит, людей убивает, а мы на «Таганскую» подались… транзит вот есть. – Он поднял вверх удостоверение личности.
– Да. – Рядом встала Ксения, тоже доставая документ, потом к ним присоединились и Савелий с Матреной.
Смех стих, с той стороны света послышалось пыхтение. Затем вперед вышла темная фигура и приблизилась. При ближайшем рассмотрении фигурой оказался дед, который уже повесил автомат на плечо, понимая, что просто так внутри Ганзы чужой шататься не будет. Он взял документ у Стаса и внимательно изучил.
– Хм… Свежая краска. Сами напечатали?
– На «Крестьянской Заставе» выдали. А на «Пролетарской» транзит поставили. Во-о-от тут… – Стас протянул палец, чтобы показать старичку место, куда поставили печать, но тот отошел и недовольно буркнул:
– Вижу. Только это… Не в ту сторону вы пошли. Вы не на «Таганку», а на «Волгоградский проспект» попали.
– Как так? – спросил Савелий из-за спин.
– А вот так, – развел руки в стороны старичок. – Как-то.
– Баран! – тут же вставил Стас.
– Сам такой, – обиженно буркнул Сава. – Я же всех от чудовища спас.
– А это мы сейчас узнаем, – хитро проговорил дедок. – Кот! Слышь?
– А то!
– Сгоняй в дежурку, пусть позвонят на полигон, узнают, что у них там творится.
– Я быстро!
– И откуда вас, таких интересных, занесло? – спросил тем временем старичок, разглядывая гостей, задержавшись взглядом на девушках. Ксения, заметив это, зябко поежилась, пытаясь стянуть края распоротой рубахи. Матрена же, как обычно, и бровью не повела.
– Да с Коломенского мы, – сказал Савелий.
– Вот, обратно добраться хотим, да все кругами какими-то… – добавил Стас.
– Да вся жизнь теперь кругами какими-то, – согласился дед. – Меня, кстати, Игнатом зовут, Афанасьевичем.
– Афанасич! – закричал рядом вернувшийся Кот. – Там и впрямь игуана вырвалась. Много чего порушила, пока не связали.
– Хорошо, – ответил дед, – заводи пока, прогревай. А я для молодежи экскурсию проведу по нашей экзотической станции.
Свет наконец выключили, зато раздался странный, пугающий звук, и что-то взревело. Темным пятном на фоне слабого света проступил пугающий силуэт чудовища…
– Не боись, зелень, – хмыкнул тут же Афанасич, – дрезина это, моторизированная.
Гости с опаской обошли трещащее чудо и поднялись на платформу, а Игнат тем временем рассказывал:
– Уже собирались зверей везти до Пролетарской, как вы тут из туннеля вышли.
– Зверей? – спросила Ксения.
– Ну да, – кивнул дед. – Вон вагонетки с клетками прицеплены. В них зверей и перевозим. Сейчас – волколака и стигмата. Хорошая охота завтра на полигоне будет.
– Это ж чудовища! – воскликнула Матрена.
– Э-э-э нет, – тут же возразил Игнат. – Чудовища и звери – вещи разные. А вернее – виды. Или даже понятия. Вот как. Никогда не называй зверей чудовищами или монстрами. Это не так, дочка.
– Но они же страшные!
– И что? Я вон тоже не красавец. – Дедок подставил лицо под свет, и друзья ахнули: левую половину покрывал один сплошной шрам от ожога. – Но это еще не значит, что я чудовище. Или монстр. Вот и они так же. Форма тела не влияет на сущность. И если сейчас жизнь такая… то только тот и выживет, кто быстрее и проворней съест другого. Одна большая и длинная пищевая цепочка. М-да… А вот кто монстры, так это те, кто устраивает забавы со зверьми. Вот где… тварь зарыта.
Станция «Волгоградский проспект» почти не отличалась от Пролетарской: такие же тоненькие колонны по бокам, только света меньше, да стальные клетки вдоль путей расставлены. Вонь стояла несусветная, и звуки от сводов отлетали самые разнообразные: рев, рык, стон, писк или шипение. Все это сливалось в единый гул, и невозможно было это слушать. Сам дед носил шапочку с ушами, которые прикрывали его собственные уши и слегка приглушали гвалт.
– Вот здесь у нас пара волколаков. – Игнат вел ребят мимо клеток и показывал зверей, которые были самыми настоящими чудищами, по мнению Матрены, но дед уже объяснил свою позицию, поэтому девушка молчала и пыталась сдерживать эмоции, как и остальные. – Вот стигмат. – Тощее бледнокожее существо прижалось к дальней стене клетки, стараясь слиться с полумраком. – Тут чупакабра – нечто среднее между собакой, кошкой и свиньей. Это игуана, не хилая, понимаю, но если не злить, то совершенно спокойная. Так, здесь стрекозоид, вот пара мутировавших комаров… Осторожно! У них хоботы на полтора метра. Не подходите близко! Без крови в минуту останетесь. Совсем дохлыми будете. Так. Здесь кошачьи, тут собачьи, эти – свинячьи. Вот парочка подземных… черви, кроты. Для этих пол специальный сделали, металлический, иначе бетон крошат – будь здоров. Так, арахны. Вот где самая жуть! Пара змеек. – Это он сказал про спутанный клубок в одной клетке, постоянно двигающийся и противно шевелящийся. – А это… – Они дошли до конца платформы, там лежала какая-то темно-серая бесформенная груда неясного происхождения. – Это венец нашей коллекции, животное из времен, когда не было еще самих времен. Вичуха. Осторожно, за красную линию не заходить.
Судя по реакции друзей, они не оценили восторгов Игната.
– Да откуда вы такие только взялись? – с сомнением произнес дед. – Это же летающий ящер! О них-то уж все слышали точно!
– Это больше на камень похоже, – едко заметил Савелий.
– Камень? Хм. – Дед поднял с пола длинный шест, на один конец которого была прилажена длинная металлическая игла. Ткнул в груду на полу. Тут же изнутри заклекотало. Груда зашевелилась, разделилась, выросла и… распахнула кожистые крылья, которыми прикрывала узкую голову с длинным клювом. Зверь заверещал от ярости, прыгнул, побежал, но споткнулся. Мордой упал на бетонный пол, клюв не дотянул до красной черты каких-то сантиметров. Ребята дружно охнули от страха и отпрянули. Но животное держала за ногу тяжелая металлическая цепь с человеческую руку толщиной. Стас вспомнил крылатые силуэты, которые видел в небе над Коломенским.
– Ну, все, – махнул рукой Игнат. – Вот и весь зверинец. Поехали теперь до «Пролетарской». Да, вот еще. Возьми-ка, девонька. – Он протянул вмиг вспыхнувшей от смущения Ксюше нечто, похожее на большую тряпку. – Прикройся, а то ободранная ты вся, смотреть совестно!
– Спасибо, – буркнула Ксюша, заматываясь в грубую ветошь, к счастью, вроде бы почти чистую.
Пораженные увиденным, друзья развернулись и пошли за дедом обратно к дрезине, которая должна была доставить их на нужную станцию. Только вот Савелий задержался. Он сначала покривлялся перед вичухой, затем быстро хлопнул ее по клюву. Коричневый глаз ящера смотрел на обидчика с яростью, клюв часто стучал. Но и этого Саве было мало. Он схватил пику и начал тыкать зверя. Тот какое-то время пытался увернуться, но потом просто поймал древко клювом и перекусил.
– Черт! – Савелий начал отступать, но зверь совсем обезумел. Он согнулся и закусил свою же лапу, прикованную цепью. И стал терзать ее, пока кость с хрустом не оторвалась. Заверещав от боли, чудовище направило свою окровавленную морду на обидчика и, помогая себе крыльями, вернее когтями на их сгибах, бросилось вперед.
– Бегом к дрезине! – крикнул Игнат, подскочил к колоколу, что висел на одной из колонн, и забил в него. Протяжный звук набата раскатился по станции. Звери в клетках, как один, пришли в движение. По центру перрона бежал Савелий, а сзади, оставляя кровавый след, догоняла его вичуха. Ребята остолбенели, глядя на ужасающую картину. Позади из дежурной выбегали люди с автоматами и неслись к месту разыгрывающейся трагедии.
Сава подскочил к застывшей Ксении, схватил ее и начал отступать к клеткам, закрываясь девушкой.
– Отпусти ее! – закричал Стас. Чудовище приближалось. Ярость изливалась из клюва протяжными криками. Савелий уже прижался спиной к клетке, крепко держа Ксюшу перед собой. Беды было не избежать, и Стас уже закрыл глаза, когда Савелий вдруг разжал руки, и девушка выскользнула, упала на пол, отползла, а потом и вовсе откатилась от Савы, который пустым взглядом глядел куда-то в пространство. Его ошибкой было то, что он прижался к клетке со стигматом. Тощее чужеродное существо прижало четырехпалую руку к его затылку, из этой руки выскочило жало, убив парня. Тут же подскочила вичуха, схватила уже мертвого Савелия поперек туловища и принялась мотать из стороны в сторону, пока не перекусила вовсе. Подбежали мужики, начали стрелять в слабеющее животное, которое скользило на собственной крови, вытекающей на перрон.
Стас потянул девушек за собой. Как во сне, они забрались на пустую дрезину: Кот, видимо, присоединился к команде, что успокаивала вырвавшуюся тварь. Парень дергал рычаги, случайно, наобум, пока дрезина не двинулась с места и не разогналась. Он не нашел даже, где включается свет, так и ехали в темноте. Им было все равно. Стаса трясло от пережитого. Время будто замедлилось. Тьма растянулась. Потом промелькнула какая-то платформа, бегающие и кричащие люди, и вновь темнота, туннель… Лишь через некоторое время – надвигающееся пятно света, опять люди, опять кричат, но на путях лежит что-то… Черт!
Дрезина врезалась в мешки с песком, и друзья полетели на рельсы, теряя сознание. Следом, издавая жуткий звук, полетели и клетки с чудовищами.
