Эпилог

– Ну что, ночные жители, нагулялись? – Существо, заслышав скрип входной двери и звук знакомых шагов по коридору, высунулась из своей мастерской и округлила глаза. – Матерь божья, а извозились-то как!.. В какой черной дыре вас носило, а точнее, трепало НА ЭТОТ РАЗ, молодые люди и нелюди?

– Все в той же, – Марк откинул промокший и заляпанный грязью капюшон камуфляжной парки. – Просто сегодня в этой дыре на редкость дождливо и грязно… – он снял с плеча арбалет со спущенной тетивой, тот самый, некогда подаренный Мартишей. Привычным движением, почти не глядя, повесил его на стену. Отстегнул от бедра самодельное кожаное туло с короткими стрелами-болтами, клацнул пряжкой столь же доморощенной перевязи с торчащими из ее гнезд рукоятками нескольких ножей. – Ма, мы нечеловечески вымотались и чудовищно хотим есть. А еще Квазимодо провалился в болотину чуть ли не по самые уши, поэтому из нас двоих он сейчас – самый мокрый, грязный и несчастный! И нуждающийся в тепле и заботе!

– Вот трепло… – улыбнулся действительно вымокший до нитки Костя, стягивая с нижней половины лица платок-арафатку. Шрамы на его лице уже затянулись, и оно теперь выглядело далеко не столь устрашающе, как пару месяцев назад, когда Лякса сняла наконец с него бинты. Акопян был прав – молодой пластичный организм, взбодренный уникальной фармакологией Алхимика и более-менее нормальным питанием, неплохо справлялся с полученными повреждениями. – Ма, не обращай внимания. Я в порядке. К счастью, вода была не слишком грязная и холодная. И мы сразу же помчались домой.

– Угу… – пробормотала Мартиша и неуловимо-быстрым движением потрогала лоб юноши, проверяя температуру. – Как там говорилось в старой доброй интернет-хохме? «С улицы пришли два куска грязи. Утверждают, что они – мои дети. Попробую отмыть – по голосам, вроде, похожи»… Имейте в виду, обормоты, – тут же предупредила она, – стираться будете сами! И вообще! То, что мы тут уже все – гм… представители нового мира – вовсе не повод таскать в дом радиоактивную грязь с улицы!

Юные охотники дружно посмотрели на свою одежду, а также – на живописно-грязные ботинки и оставленные ими не менее живописные следы в коридоре.

Уппс.

– А зато мы тебе кабанчика добыли! – поспешно и с чрезмерным воодушевлением объявил Марк, утаскивая названного брата за шиворот обратно ко входной двери. – Его там, во дворе, Крокодил стережет. Чтоб не убег.

– Вы мне притащили живого кабана? Зачем? – удивилась Существо, на что Крыс и Квазимодо дружно зафыркали, а потом и вовсе расхохотались.

– Шшшутники, блин… – покачала головой сирена, сообразив, что купилась. И тут же велела: – Марш чиститься! И мыться – пока печка не остыла! Клоуны…

…После выздоровления Кости перед ребятами и теми, кто все это время им помогал, встал животрепещущий вопрос: где жить друзьям, чтобы не разлучаться и не быть мишенью для чьей-то вражды, предрассудков и алчности?

Алтуфьево отпало сразу же, в четвертьфинале – «чистых» там терпеть не могли сильнее, чем на всех остальных станциях Серого Севера, вместе взятых, о чем Кожан не преминул напомнить сыну своего бывшего соратника.

– Может, при мне наши архаровцы и будут вести себя с ним адекватно, – сказал также старый вожак. – Но ведь и я не вечен! Рано или поздно Акела промахнется, и тогда… Да он и сам у нас не приживется. Слишком правильный!

Станции Большого метро отвалились в полуфинале. Даже такая, казалось бы, гостеприимная, как Улица 1905 года. К Марку, пока он там жил, ухаживая за другом, на ней более-менее привыкли, но потом все же встал вопрос: а что дальше? Если Костю в этом, как выражался Зотов, «бабьем царстве» приняли бы с охотой – потому что «чистый» и тем более – парень, то его другу-мутанту здесь явно были не особо рады. Крыс, в общем-то, и сам понимал, что слухи о том, что у «девятьсот пятых» живет не просто мутант, а беглый раб-гладиатор, на которого, к тому же, имеет зуб кое-кто из ганзейских «шишек», могут навлечь на Улицу серьезные неприятности. Опять же, этот пресловутый дамоклов меч – заказ Полиса на поимку живого скавена, который все еще висел над головой юного алтуфьевца…

Нет, никто из посторонних «чистых» ни в коем случае не должен был узнать про Марка.

Гостеприимная Мартиша позвала его жить к себе, на Горбушку – мол, от «девятьсот пятых» не так далеко (особенно если добираться верхом на цербере), и вообще, ей одной скучно в ее Длинном Доме. Идея понравилась всем – вот только Костя сразу погрустнел, хотя и попытался не подавать виду, что его страшит новая разлука с названным братом. Марк понял его даже без слов и решительно заявил, что вариант «будем дружить домами» и «я буду к тебе в гости по выходным бегать» его тоже не устраивает.

– Ну, а что ты предлагаешь? – в сердцах спросил его Ливси. – Забрать и его на эту вашу Горбушку? Он там не выживет – Поверхность же! Да и Мартиша вас, двоих здоровых лбов, не прокормит. Мало ей этого проглота Крокодила?

– Гришшш, ну это ты загнул, что не прокормлю! – безмятежно улыбаясь, промурлыкала сирена, сверкнув тем не менее глазами. – Не забудь, что один из этих ребят – опытный охотник! А Крокодил у меня – зверь самостоятельный, ему миска с «рояль-кониной» и коврик с подогревом не нужны.

Марк невольно порозовел от нечаянного комплимента. Опытным охотником его еще никто не называл.

– «Здоровые лбы» сами себя прокормят! – с прежней хмуростью буркнул он. – Можете на этот счет не беспокоиться!

Кожан громко хмыкнул и вдруг… подмигнул юному соплеменнику.

– Знаете, какой анекдот ходит по Серому Северу насчет сталкеров из Большого метро? – обратился он к «девятьсот пятым». – Что у себя Внизу они предпочитают молчать о том, что во многих местах Москвы фон уже давным-давно выровнялся и снизился до более-менее безопасного. А почему? Да потому, что не хотят потерять работу! Тогда ж всякий желающий сможет за хабаром Наверх лазить!

По тому, с каким замешательством переглянулись между собой «чистые», можно было заподозрить, что анекдот сей – не такая уж и выдумка. Но Сарф – видимо, отстаивая незапятнанность корпоративной репутации – все же возразил:

– Но не всякий желающий сможет отбиться от нынешних зверюшек. Так что здесь мы все равно пока в приоритете.

– С этим не поспорю! – развел руками скавен. – Один-один. Однако серьезность уровня радиации после двадцати лет отсутствия на поверхности человеческого фактора у вас все равно склонны сильно преувеличивать.

– Я согласен жить на Горбушке, – вдруг сказал молчавший все это время Костя. – А что касается фона и прочего… Думаю, что мы найдем способ защитить меня. Марк мне рассказывал, как это делают жители соседнего с их станцией наземного поселка. Ну, и я по-любому буду осторожен и не стану лазить в опасные места, – он улыбнулся всем так, как из всей их разношерстной команды это умели делать только он и Мартиша – светло и спокойно.

Марк просиял и хлопнул его по плечу. Квазимодо сморщился и тихо зашипел от боли: хлопок пришелся по одному из недавно заживших шрамов.

– Ой, блин… – спохватился скавен. – Прости!

– Ни…чего… – выдавил Костя. – Меня… надежно заштопали…

– Мальчики! – широко улыбаясь, провозгласила Существо, обращаясь явно ко всем присутствующим, а не только к собственно «мальчикам». – Вы не поверите, как я рада, что все так хорошо закончилосссь!

– Ну все, они нашли друг друга! – хохотнул Сарф и посмотрел на часы. – Ладно, народ, время уже к рассвету идет, нам пора нырять в свои пещеры, а вот вам до дому, до хаты еще пиликать. Заходите, если что!

Необычная компания мутантов и людей вполне дружески распрощалась и разошлась.

– На днях заскочу еще раз и заодно завезу тебе твои вещи, – сказал Кожан Марку после того, как подбросил на своем «Тигре» приятельницу с ее новыми жильцами до Горбушки. – И я надеюсь, О’Хмара, ты не посрамишь память своего отца перед местными!

Крыс молча и почтительно склонил голову перед старым вожаком, столько для него сделавшим.

…Спустя несколько дней Марк вдруг заметил, что серые глаза Кости стали как-то странно и неотвратимо желтеть. И вскоре их радужка полностью изменила свой цвет на золотисто-янтарный, а зрачки немного увеличились в диаметре. Более того – глаза черкизонца приобрели… до боли знакомый, заметный на свету отлив! Только не алый, как у скавенов, а зеленовато-бирюзовый!

Не на шутку взбудораженный возникшими подозрениями, Крыс вывалил все, как на духу, брату и Мартише. Сирена, недолго думая, собрала целый консилиум, в котором даже принял участие… Алхимик, приехавший вместе с Кожаном на Горбушку.

В ходе обсуждений присутствующие пришли к сенсационному выводу: с Костей, скорее всего, случилось то же самое, что и с жителями Серого Севера, и с Существом. Нападение монстра, зараженного каким-то вирусом, болезнь и последующая невероятно быстрая мутация под влиянием этого вируса, наделившего нового носителя чертами прежнего…

– Получается, он так долго валялся и не приходил в себя не от болевого шока, лихорадки и нежелания жить, – заключил Ливси. – Это у него перестройка организма шла! Ну, дела!

– Так я теперь что – мутант? – сдержанно осведомился Квазимодо.

– Тебя это… пугает?

Черкизонец ненадолго задумался над осторожным вопросом брата.

– Нет, – наконец сказал он. – Нисколько. Наоборот – при всей необратимости и кажущемся трагизме ситуации я вижу в этом хороший знак. Ведь теперь я смогу стать более приспособленным, не чужим для этого нового мира на Поверхности. С Метро покончено, и, честно говоря, я не хочу туда возвращаться. У Метро нет будущего. А мне такая жизнь – без будущего – не нужна!

Взрослые, все как один, посмотрели на новоявленного мутанта с интересом, а кое-кто – и с нескрываемым уважением.

Квазимодо вдруг весело подмигнул Марку и закончил:

– А кроме того… я же теперь – как ты. И как Мартиша. Разве это может пугать? Ну, подумаешь, обзаведусь я в конце концов кисточками на ушах и когтями, как у муторыси… Вы же как-то с этими своими мутантскими отличиями живете? Живете. Ну, так и меня научите жить!

Глаза Кожана, до сих пор смотревшего на юного «чистого» с некоторой отчужденностью, потеплели.

Внезапный сомнительный подарок судьбы в виде занесенного когтями муторыси вируса и последовавшей за ним стремительной мутации и правда ничуть не расстроил и не напугал битого жизнью Квазимодо. Он принял себя нового столь же легко и с тем же стоическим спокойствием, с каким незадолго до этого принял потерю прежней идеально-красивой внешности.

– Это гораздо лучше того, что предлагал мне Мазюков незадолго до моего ранения, – как-то поделился он. – Верно служить ему, чтобы со временем стать его помощником и впоследствии – преемником. Вплоть до того, чтобы потом даже взять в жены его Эльку.

Марк при этих словах вздрогнул, припомнив все, что с ним произошло по вине мазюковской дочки.

– А я-то думал, с какой целью он все таскается в Атриум и наблюдает за мной, – продолжал Костя, коротко изложив суть своего приснопамятного разговора с Мазюковым. – Уже решил, что… а, неважно. А ему, оказывается, мой характер приглянулся! Мол, есть стержень и потенциал… Свободу мне обещал, покровительство… Решил, видимо, сам дальновидно воспитать себе будущую смену и опору для дочки. Вытащить из грязи в князи, чтобы я был всем ему обязан… Вот уж всю жизнь мечтал о таком «счастье»!

– «Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королем»! – фыркнула Мартиша. И пояснила: – Мультик такой был до войны. С очень похожей ситуацией. Надо же, я и не думала, что такой абсурд и в реале может случиться! Ну, а почему же ты не согласился? Жил бы сейчас припеваючи, со временем бы большим человеком в Метро стал…

– Для этого требовалось забыть о Крысе, – коротко и жестко ответил Квазимодо, бирюзово полыхнув глазищами. – И обо всем, что он сделал для меня. Покупать хорошую жизнь… предательством?

В ответ взволнованный и потрясенный его словами Марк молча положил руку на плечо своему отважному и преданному другу и брату.

– И я уже сказал: с Метро покончено! – пробурчал черкизонец. И повторил свои недавние слова – твердо, словно точку поставил: – Метро – мир без будущего. А такой мир – обречен!

Поселившись в Длинном Доме на Сеславинской, Крыс и Квазимодо вели теперь почти исключительно сумеречно-ночной образ жизни – поскольку глаза Кости, хоть и приобрели способность видеть в темноте, но еще не были привычны к дневному свету, как у Марка и Мартиши. Да и подвергать Костю лишнему излучению чересчур активного солнышка уже адаптировавшимся к радиации мутантам пока не хотелось. Мутация мутацией, но мало ли что! Названные братья теперь с вечера до рассвета пропадали в окрестных разросшихся лесопарках, и Марк уже сам учил Костю премудростям своего ремесла охотника. Учил, впрочем, также и тому, как понемногу привыкнуть к дневному свету. Так, как раньше его самого учил отец.

Как правило, с ребятами на охоту увязывался и Крокодил. День, когда неразлучная троица с торжеством притащила домой свою первую добычу, отметили весело, с размахом и разве что только не с фейерверками – в силу того, что их негде было достать.

Время от времени Мартиша брала ребят с собой на вылазки и попутно уже сама учила их всему, что должен был знать и уметь удачливый добытчик, чтобы не только выжить на поверхности Москвы, но и вернуться домой с богатым хабаром.

Иногда они заглядывали на Горбушку – в гости к Санджиту. Индиец был одним из основных их заказчиков.

Через несколько дней после того, как проявилась мутация Кости, сперва он сам, а за ним и Марк, стали называть Мартишу… мамой. Сирена долго еще переживала этот факт и всякий раз взволнованно смахивала слезы: своих детей у нее никогда не было.

Крокодил смирился с ролью ездовой собаки и уже не кривил недовольно морду, когда Марк, в совершенстве освоив искусство верховой езды, начал обучать и брата.

Так они теперь и жили.

…Собрав скинутую приемными сыновьями грязную верхнюю одежду и сложив ее в специальную корзину, Существо поставила разогреваться на «буржуйку» еду для своих главных добытчиков и вернулась в мастерскую, к прерванному их появлением занятию. На рабочем столе перед ней лежала старинная кукла с обшарпанным красочным покрытием на композитном теле и разбитой фарфоровой головкой. Та самая, которую они с Марком нашли во время приснопамятного «рейда за моржехренью». Отколотые части находились тут же, уложенные в строгом порядке.

Остальные «спасеныши» из брошенных и позже разграбленных мародерами и сталкерами квартир и магазинов – куклы, мягкие зверюшки, машинки, давно переставшие работать роботы и прочие игрушки – были уже почищены, отреставрированы и аккуратно рассажены и расставлены по полкам. Скоро многих из них должны были осторожно уложить в мешки и отвезти к новым друзьям и владельцам – запертым под землей и никогда не видевшим солнца и магазинных полок с игрушками детям Метро.

Мартиша, мурлыча себе под нос какую-то довоенную еще песенку, прислушивалась к звукам, доносящимся из переоборудованного под баню одного из бывших санузлов, и улыбалась своим мыслям.

– У каждого существа – живого и неживого – должен быть дом, – сказала она, обращаясь к разбитой кукле и словно продолжая прерванный разговор. – А также – те, кто будут его любить. Любого – похожего на них или отличающегося, здорового или с физическими недостатками, красивого или с трещинами на лице… со шрамами… Потому что все внешние различия – это далеко не самое главное. Главное – вот тут и тут.

Сирена поочередно коснулась пальцем головы и груди куклы в области сердца и продолжила:

– Надеюсь, когда-нибудь люди вспомнят об этом и сделают все возможное, чтобы научиться любить, не обращая внимания на различия. Пока что они чересчур разборчивы в отношении тех, кто, может быть, нуждается в их понимании, тепле и любви. И относятся к ним так, как относятся к выбору вещей у торговца – придирчиво и стремясь урвать лучшее. Лучшее – в смысле, исключительно внешне. А потом стонут и ругают мироздание – продешевили, пустышку им подсунули… Так ведь бачили очi, що купували, сами ведь выбор делали, ругать, кроме самих себя, теперь некого… Не понимают. Снова гонятся за красивой оберткой… и снова наступают на те же самые грабли.

Существо потянулась к полочке над столом и сняла с нее плотно закупоренную банку с густым и очень прочным клеем «собачья преданность», сваренным местным умельцем из рыбьей чешуи и внутренностей.

– Ну что ж, красавица, – снова обратилась она к кукле, откупорив емкость. – Те двое, что сейчас вместе плещутся там, в баньке, от своих граблей ушли и возвращаться к ним, похоже, не собираются. Давай-ка теперь попробуем помочь и другим сделать то же самое! Сделать хотя бы первый шаг!

И тонко оструганной, смоченной в клею лучинкой она осторожно провела по краю самого крупного осколка от головы куклы.

Доброго времени суток, дорогие читатели! Рада нашей новой встрече!

По горячим следам немного расскажу о произведении, которое вы только что прочли.

Возможно, до этого вы уже ознакомились с романом «Джульетта без имени», написанным в соавторстве целым коллективом – мной, Алексеем Матвеичевым и Павлом Гавриловым. И возможно, задавали вопрос: «А будет ли продолжение?».

Так вот. Роман «Пасынки Третьего Рима» – это, как вы, наверно, уже поняли, не продолжение «Джу», это – выражаясь окололитературной терминологией – его вбоквело-приквел. Проще говоря, другая сюжетная линия с другими главными героями, начавшаяся ДО событий первого романа. И пересекающаяся с ним в самых разных и порой неожиданных местах. Каких именно – вы уже в курсе.

Здесь поясню для тех, кто еще не читал «Джульетту без имени», а сразу начал с «Пасынков…» (и как вариант чего-то недопонял): читать оба романа теоретически можно в любой последовательности, но все-таки «Джу» – главная кладезь информации о скавенах Серого Севера, об их истории, обычаях и нравах. Так что лучше все-таки было начинать с «Джу». Чтобы при чтении «Пасынков…» вам уже было понятно, о чем и о ком, собственно, идет речь. Ну и пасхалки в них обнаруживать легче было, куда уж без них!)

А вообще, со вторым романом цикла «На поверхности Москвы» с самого начала происходила целая череда всевозможных курьезов.

Начну с того, что я ВООБЩЕ не собиралась писать в серию что-то еще, решив, что хватит с меня и «Джу». Постскриптум к роману (точнее – обе его версии, и старая, и официальная), ставящий однозначную точку в данной истории, как бы ясно говорит: все, граждане, кина́ больше не будет.

Однако человек предполагает, а обстоятельства делают его планам фееричную «козью морду». Что уж повлияло на появление у меня в июле 2015 года идеи затронуть тему самой незащищенной (тем более в условиях постапокалипсиса!) части общества – детей, – я уже толком и не вспомню. Возможно, сказалось то, что детская и подростковая литература интересует меня и по сию пору, да и мне самой больше нравится писать о детях и подростках, чем о взрослых (к примеру, назову рассказ «С тех пор, как случился Рагнарек» в сборнике «Сказки апокалипсиса»). В школьные и студенческие годы я взахлеб зачитывалась произведениями В. Крапивина, и подозреваю, что и они наложили свой отпечаток на мои нынешние литературные предпочтения – как читателя, так и писателя. Возможно, некоторые сюжетные линии и ходы для романа о подростках Метро мне невольно навеяли некоторые мои фанфики по другим книжным мирам. Так или иначе, когда идея произведения оформилась вчерне и весьма удачно проиллюстрировалась песней «Колизей» группы «Ария», я уже поняла, что… ЗРЯ Я ПИСАЛА ТОТ ПОСТСКРИПТУМ К «ДЖУ»!)) И что «заседание продолжается!». Эх, знала бы раньше…

Хотя и постскриптум этот тоже сыграл свою роль. Во всяком случае, он стал своеобразным мостиком между двумя произведениями. И мостик этот навела персонажка, которая там возникла, как говорится, вдруг откуда ни возьмись.

Я говорю о своем метрошном и сетевом альтер-эго – о Существе. С историей появления данного образа можно ознакомиться на Метровики, а историю собственно книжного персонажа я планирую раскрыть более подробно в третьей части цикла (ибо на каком-то этапе работы над ПТР я поняла, что придется писать и ее), «Сердце морры».

Курьезов добавляли главы – вдруг начавшие массово почковаться вопреки фиксированному «сценарному плану». Фортеля выкидывал сюжет – вдруг пошедший куда-то не в ту степь, в которую его направлял синопсис (но это у меня традиционно – эскизы расходятся с итогами порой почти на 50–70 %). Внезапно, вплоть до разрыва шаблона, «взбрыкнули» лихие алтуфьевцы – причем во главе с самим вождем! – вдруг оказавшиеся и не такими уж и отморозками, какими мы их видим в «Джу» (ну правда, видим глазами их врагов – что немаловажно). И – вишенкой на торте – наибольший букет сюрпризов мне преподнес один из персонажей – Костя-Квазимодо. Который мало того, что на протяжении всего произведения порой отмачивал такое, что хоть стой, хоть падай, мало того, что он три раза сменил визуализатора, так под самый конец романа, когда его уже нужно было сдавать, взял и, чуть ли не походя… мутировал! Из-за чего мне пришлось срочно переписывать почти треть эпилога. Просто не роман, а приключение какое-то! Впрочем, Квазимодо таким и задумывался – «тихим омутом с эксклюзивными чертями и запупыристой стальной конструкцией на дне» (по выражению Существа) – и я очень рада, что он меня не подвел.

Возможно, кому-то показалось, что в романе недостаточно экшенов, перестрелок и вообще боевых сцен с грудами самого разнообразного оружия – то есть того, чем так славится серия. На что я скажу: «беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник». Признаться, не люблю я (и не умею) писать боевки. Даже скажу больше – мне неинтересно о них писать. Потому что я ни разу не спец в этом. Так что пусть уж лучше этой темой занимаются те, кому она по душе, кто умеет ее грамотно и восхитительно раскрыть и «вкусно» подать. А я лучше скромненько посижу в сторонке и займусь тем, что ближе мне – психологией человеческих отношений и психологией человеческих поступков в экстремальных ситуациях. Ну и романтикой – раз уж я взялась культивировать эту тему. В «Джульетте без имени» это была романтика только-только зарождающихся близких отношений между молодым человеком и девушкой. В «Пасынках Третьего Рима» – романтика верной, чистой, честной и не знающей преград и компромиссов со злом мальчишечьей дружбы. Какой вид романтики мы увидим в «Сердце морры» – время покажет.

Ну и последнее. Роман написан про подростков и в большей степени ориентирован на подростков и молодежь (к тому же давно известно, что именно они – основная читательская аудитория ВМ-33). И в связи с этим некоторым взрослым читателям он мог показаться немного… «не взрослым» (и я даже не буду с этим спорить – ибо так и задумывалось). Но я надеюсь, что и взрослые нашли в нем что-то для себя интересное, важное и нужное.

Нашли или… вспомнили.

В завершение приношу свои самые искренние благодарности:

– Всем, кто причастен к работе над тем, чтобы книги «ВМ-2033» выходили в печать и достигали своих читателей. Всем сотрудникам издательства и типографии – от Хранителя и Главного редактора – и до сотрудников технических служб данных организаций.

– Коллегам по серии – за любезное разрешение «порезвиться» на их территории и навести мостики-связки с их произведениями. Отдельная благодарность – Анне Калинкиной за Улицу 1905 года и Евгению Шкилю за зубастый ужас-ужас в темных-претемных туннелях.

– Шамилю Алтамирову – за консультации по боевой части, виртуальные побудительные пендели и породистых Валятельных Коней.

– Игорю Осипову – за консультации по медчасти.

– Филологу, фольклористу, этнографу и просто замечательному человеку Илоне Юрьевне Махотиной – за всестороннюю помощь и консультации по цыганскому языку, культуре и обычаям.

– Моей дорогой Сталкеробанде и прочим жителям форума-станции Улица 1905 года на портале «Метро-2033», ставшим персонажами данного романа – за незабываемые отыгрыши и верность команде даже вне портала.

– Читателям «Джу» – за обратную связь, отзывы и предложения. Потому что некоторые ваши идеи были задействованы в ПТР и будут отражены в «Сердце морры».

– Группе «Ария» – за вдохновляющие песни.

– Визуализаторам персонажей – просто за то, что они есть, и за то, что так удачно нашлись.

– И наконец, Наглой Рыжей Морде Цапу – за внезапные образы и героические истории Кузьмича и его достославного батюшки.

На этом я временно откланиваюсь и благодарю за внимание и время, уделенное моему роману. Ждите выхода третьей – заключительной – части цикла!