В мире есть только два типа людей: победители и лузеры. Эту простую истину не смогла изменить даже Последняя война. Напротив, если раньше даже проигравшие могли жить вполне себе уютно и здорово, а выбор растягивался на всю длину жизни, то теперь ты практически от рождения идешь вперед или волочишься в отстающих. И эта истина стала для Саши нерушимым правилом, как только он научился связно мыслить. А к шестнадцати годам он окончательно уверился в том, что будет побеждать, несмотря ни на что.

Парень всегда добивался того, чего хотел. Смог выбраться из трущоб Полярных Зорь, из обычных рабочих, и поступить в учебку. Смог окончить ее в числе лучших. Смог попасть в элиту воинских подразделений. У него было все — теплая постель, вкусная еда, отсутствие тяжелой изнуряющей работы. Служба не в счет, по сравнению с участью простого свинаря она — рай, а не обязанность.

Ну и женщины, куда же без них. Да, женщин у него было много. И не воняющие свиным дерьмом простушки, а ухоженные, благоухающие дефицитным парфюмом офицерские дочки и жены. Эти смазливые дурочки с легкостью велись на его внешность, на веселый нрав. И на привкус опасности. Запретный плод, как ничто другое, сладок и притягателен.

Проблемы? Серьезных проблем не было. Саша всегда отличался достаточной сообразительностью, чтобы не попасться разгневанным папашам. А уж если его свидания с дамами приносили им неприятности, так то не его трудности. Сами виноваты. Правда, находились и особо ретивые ревнивцы. Но от драк, грозивших испортить его совершенное лицо, удавалось увильнуть при помощи Миши. Напарник прикрывал спину, даже если был уверен, что ловелас не прав. В свое время Саша дальновидно сдружился с простоватым, но верным Медведем, чем и пользовался. Выслушать от того пару-тройку безэмоциональных нравоучений не казалось такой уж проблемой.

Так бы и продолжал Лис свое победоносное шествие по послевоенному миру, если бы командиру не приказали выполнить довольно мутную миссию. Задание не понравилось парню сразу: слишком расплывчато и неправдоподобно объяснили мотивацию, слишком далеко необходимо было идти. Да еще и взять с собой некоего пассажира, которого до этого в глаза не видели. Какого-то охотника из захолустья. Но приказы старшего по званию не обсуждаются, даже если ты больше, чем полностью, уверен, что он не прав.

Именно так Саше пришлось встретиться с человеком, победить которого он не мог. Вначале Вик просто раздражал. Он не поддавался никаким измышлениям, его невозможно было прочитать, как и предсказать его действия, решения, мысли. Кроме того, охотник был невообразимо силен и обладал способностями, объяснить которые Лису не хватало ни знаний, ни фантазии. Вик был лучше во всем, и рядом с ним парень впервые почувствовал себя пресловутым лузером.

А уж когда открылось, что охотник — девушка, Саша едва сдержался, чтоб не разгромить со злости весь питерский бункер. Одно дело — проигрывать мужику, тут еще хоть как-то можно сохранить чувство собственного достоинства. Но бабе? Малявке со смазливым личиком? Отвратительно. Особенно когда она ведет себя, будто снизошедшая до смердов богиня. Самоуверенная стерва.

И в какой-то момент Саня понял: ему недостаточно просто побороть ее. Даже если Вика будет давиться кровавыми соплями в грязи у его ног, он не почувствует удовлетворения, пока не сломит ее полностью. Пока не раздавит все ее самолюбие и спесь. Пока не поимеет ее. И тогда Лис решил ждать. Ждать, когда жизнь подкинет ему шанс. В том, что это произойдет, парень не сомневался, — возможности есть у любого человека, но только достаточно сообразительный сможет не упустить момент.

Саша криво усмехнулся и исподлобья глянул на Вику. Она вновь притворялась бревном, прислонившись спиной к стене кунга и закрыв глаза. И вдруг будто кто-то переключателем щелкнул. Мгновение, и охотница на ногах. Один прыжок, и она в кабине. Следом раздался громкий хлопок, грузовик покачнулся и вильнул, отчего солдаты, как переспевшие яблоки, посыпались на левый борт машины. Тихонько пискнул придавленный Николай.

«Шишига» взвизгнула тормозами и замерла. Лобовое стекло заволокло сероватым дымом.

— Все живы? — пробормотал Чугун, держась за нос.

Из-под его ладони сочилась кровь.

— Все, — ответила охотница, глянув через плечо в кунг. — Лесник руку вывихнул. Остальные отделались синяками.

Вика все так же твердо стояла на ногах, будто и не заметила, что всего пару секунд назад машина прыгала, как испуганный заяц. Прищурив глаза, она всматривалась в плотные клубы дыма.

— Видишь их? — спросил Ермолов, с кряхтением выпрямляя спину.

— Слышу, — охотница повернула голову. — Двое по правому борту, трое слева и один перед нами.

Кивнув, капитан развернулся на сиденье и крикнул в кунг:

— Сом, на насест.

Андрей помог стонущему Николаю сесть и, оставив того на попечение Фрунзика, взобрался на место оператора.

— Командир, тут тоже ни черта не видно!

— Хреново, — протянул Ермолов, проверяя барабан револьвера. — Очень хреново.

Недовольно цокнув языком, Вика вытащила из подсумка сложенную маску-балаклаву и, придержав заплетенные в косу волосы, натянула ее на голову. Развернувшись на каблуках, протопала к сидящему в башенке Андрею и толкнула его колено.

— Слезай.

— Какого хрена ты собралась делать? — глухо проговорил капитан, выйдя за девушкой в кунг.

— Решать проблему, — Вика с щелчком пристегнула за спиной ножны клинков.

— Алексей, не смей отпускать ее… — прокряхтел Николай, баюкая вывихнутую конечность.

— Есть идеи получше? — усмехнулась охотница, хватаясь за откинутое сиденье.

Ответить Ермолов не успел. Об кабину ударился камень, чудом не разбив лобовое стекло.

— Эй вы, в машине! — раздался снаружи звонкий надменный голос. — Долго собираетесь сидеть, как рыбки в банке?

Вновь цокнув языком, девушка собралась взобраться на освобожденное Сомом сиденье, но Ермолов резко схватил ее за плечо.

— Стоять.

Вика, изогнув бровь, глянула на держащую ее руку и ухмыльнулась.

— Они меня даже не заметят. А я смогу оценить их боевой потенциал, — голос девушки стал приторным, елейным. — Обещаю, я не буду убивать без крайней необходимости.

Покусывая внутреннюю сторону щеки, Ермолов медлил. Отпустить девчонку одну значило подвергнуть опасности и ее саму, и выполнение задания в целом. Но кроме Вики вряд ли кто-то из отряда сможет незаметно выбраться на крышу. А даже если и сможет, дым не позволит рассмотреть нападавших. Скривившись, капитан все же отпустил охотницу. Одним плавным движением она взобралась в башенку, приоткрыла люк и юркнула наружу. Аккуратно закрывая за собой крышку, Вика слышала, как командир отдавал короткие рваные приказы остальным бойцам.

Высокие стены деревьев на обочине закрывали дорогу от ветра, и потому дым все еще плотно обнимал грузовик от колес до самой крыши, что было только на руку охотнице. Растянувшись на кунге, Вика медленно подползла к кабине. Нападавшие приблизились к машине почти вплотную. Только тот, что стоял впереди, все еще медлил.

— Хэгэй, консервы! — вновь крикнул неизвестный. — Нам становится скучно!

Вычислив в одинокой фигуре командира группы, охотница медленно отстегнула из набедренной кобуры пистолет и прицелилась. Всего шесть целей. Если снять ведущего и сразу переместиться за машину, она успеет вынести всех до того, как неизвестные очухаются.

«Обещаю…»

Вика дернула щекой и вернула пистолет в кобуру. Схватившись за рукоять клинка, подтянула под себя ноги и медленно присела. А в следующее мгновение взвилась в воздух — и прежде, чем стоящий впереди человек успел отреагировать, нырнула под его руку, оказавшись за спиной, и приставила лезвие к шее.

— А вот теперь поговорим, — прорычала охотница, выворачивая локоть с такой силой, что плененный выгнулся от боли дугой.

— Девушки, а нельзя было сразу с переговоров начать? — улыбаясь, спросил Лесник, топая рядом с машиной.

Каждый шаг отдавался в плече тупой болью, но мужчина старался не обращать на нее внимания. Как мог, петушился перед новыми знакомыми. Тем более что вывих ему уже успела вправить Вика, хотя и вид при этом имела настолько кровожадный, что Лесник даже испугался за свое благополучие.

— Времена такие — или ты, или тебя, — виновато ответила высокая девушка, оглядывая бредущих за ней мужчин. — Всякие люди попадаются. Надо начеку быть.

— Взрывать машину было необязательно, — буркнул Ермолов.

— Да взрыв больше шуму да дыму наделал, чем вреда, — она тихонько хохотнула и махнула рукой. — Вот здесь налево. Скоро наша деревня покажется.

Агрессорами оказалась группа девушек из местного поселения. Как только Вика захватила их командиршу, они сразу побросали оружие и сдались на милость победителей. Хотя как они собирались брать укрепленный грузовик без огнестрела, осталось для охотницы загадкой. Вооружен бабский спецназ местечкового разлива был разнообразными клинками да луками кустарного производства и при ближайшем рассмотрении особой опасности не представлял. По крайней мере, для самой Вики. А вот мужские умы тут же подверглись массированной атаке. Под респираторами и масками скрывались более чем миловидные девичьи личики, вкупе с виноватыми глазками и едва ли не слезными извинениями подействовавшие на парней лучше всякого химического оружия. Переговоры прошли быстро — в качестве платы за неудобства девушки пригласили отряд в гости, заверяя, что в деревне они смогут спокойно отдохнуть и набраться сил.

Дождавшись, пока вернутся Лис с Медведем, по-тихому отправленные вперед, чтобы проверить дорогу на предмет возможных засад, Ермолов отдал приказ следовать в поселение. По пути он расспрашивал Олесю, как представилась командирша группы, о деревне. Девушка отвечала охотно, ничего не скрывала, чем и подкупила недоверчивого капитана.

— Мы здесь почти с самого конца света сидим, — рассказывала она, бредя рядом с Ермоловым. — Раньше небольшая деревенька была, Ермаково. Со временем пришлось, конечно, многое достраивать, — укрепления там, стену. Времена-то не мирные. Но на жизнь не жалуемся. Радиация нас не беспокоит, посевы свои имеются, скот.

— А местность зачем патрулируете? — угрюмо спросил капитан, посматривая по сторонам. — Да еще и в женском составе. Что у вас там, мужиков нет?

— Есть мужики, куда же мы без вас денемся, — улыбнулась Олеся, поправляя выбившиеся пшеничные волосы. — Только землю пахать сложнее. Да и мужские отряды чаще в город ходят, а потом в лежку лежат несколько дней. Там же фон. Если бы не местные травки, давно бы все сгорели.

— Травки? Это какая-такая трава от лучевой спасает?

— Особенная, — девушка состроила загадочную гримасу. — Скоро увидите. Хотя она в соседнем городке растет в основном, нам удалось немного в поселение перенести. Для потребления ее не хватает, но просто ради красоты — вполне.

Проселочная дорога впереди постепенно расширялась. Высокие деревья, расступаясь, выпускали ее на открытое пространство, как воду из раскрытых ладоней. По обе стороны раскинулись участки распаханной земли, но из-за ночной темноты рассмотреть, насколько велики поля, было сложно. А впереди, подсвеченный факелами, тянулся в небо частокол из массивных бревен.

— Почти пришли, — проговорила девушка, укоряя шаг. — Если поторопимся, успеем как раз к ужину.

Деревенька не походила ни на одно поселение, встреченное Ермоловым ранее. Создавалось впечатление, что люди здесь и не слышали о произошедшем в остальном мире. За деревянными воротами отряд ждали чистенькие приземистые домишки, убегающие вдаль по центральной улице. У каждой двери, разгоняя ночную мглу, горели масляные самодельные лампы. Из прикрытых цветастыми занавесками окон лился теплый свет. И тот же свет излучали улыбающиеся, пышущие здоровьем лица селян. Людям было достаточно пары фраз своих воительниц, чтобы проникнуться к гостям доверием и добротой. Для них мигом освободили один из домов рядом с ангаром, стоявшим по весне полупустым и достаточно большим, чтобы в нем поместилась махина грузовика.

Для слабо упирающихся гостей растопили баньку и с виноватыми улыбками попросили подождать немного, пока в сельском клубе подготовят ужин. Пока мужчины приводили себя в порядок, их навестил глава деревни — дородный мужчина лет пятидесяти. Его сопровождали две девицы из отряда, успевшие переодеться из походных комбинезонов в цветастые шерстяные сарафаны в пол. Не выражая и капли стеснения по поводу полураздетых парней, селянки раскладывали на скамьях подготовленную чистую одежду и кокетливо стреляли глазками в гостей.

— Рад встрече, — добродушно прокудахтал староста поселения, протягивая Ермолову пухлую ладонь. — Еще раз приношу извинения за моих охотниц. Они — девицы молодые, сначала делают, потом думают. Ну да ничего. Бабы — что с них взять.

— Подобным не только девушки болеют, — капитан пожал руку мужчине. — Алексей Петрович Ермолов.

— Хо-хо, тезка значит, — мужчина улыбнулся. — Алексей Борисович. Приятно.

— Взаимно, — командир едва сдержался, чтобы не вытереть ладонь о штаны.

Рука у толстяка была влажная, как будто он сильно нервничал. Внешне нервозность никак не проявлялась, и все же упускать из виду данный момент не стоило.

— Что ж, гости дорогие. Как с купанием закончите, милости прошу на трапезу, — староста развел руками. — Столовая в двух домах от вас. Не промахнетесь.

Небрежно поклонившись, глава деревни вышел. Как только за ним закрылась дверь, Ермолов все-таки обтер ладонь о штанину.

— Тоха, — позвал он прапорщика.

— Да, отец-батюшка?

— С Лисом и Хайком останетесь в грузовике. А я с Викой и остальными приму приглашение. Если откажемся все, это вызовет подозрение.

— Думаешь, что-то нечисто? — протянул Чугун, натягивая свободную рубашку из принесенной селянками одежды.

— Больше чем уверен. Слишком все… — капитан цокнул языком, — добренькие.

— Так, может, просто люди хорошие, — прапорщик расслабленно присел на скамью. — Сам же видел, деревенские жизнью довольны, улыбаются…

— Это и напрягает.

С личной гигиеной бойцы отряда закончили по-военному быстро. Только Вика немного задержалась — девушке пришлось принимать водные процедуры в последнюю очередь. И теперь она топала рядом с Ермоловым, опустив голову и что-то глухо бормоча себе под нос. По ее мнению, деревенские крайне неудачно пошутили: выделили ей не брюки с рубашкой, а светлый шерстяной сарафан наподобие тех, что носили все селянки. Широкая юбка с непривычки путалась в ногах, а выглядывающие из-под нее окованные мыски «берцев» смотрелись просто смешно.

Появление охотницы в женской одежде вызвало среди парней своеобразный фурор. И поток смешков. Макс до сих пор с улыбкой посматривал на Вику, чем раздражал ее едва ли не до зубовного скрежета. Хотя стоило признать, что под юбкой было легко спрятать набедренные кобуры с пистолетами.

— Валькирия, — прозвучал над ухом хмурой девушки голос питерца. — Перестань дуться и посмотри по сторонам.

Недовольно дернув плечом, Вика все же подняла голову. И только теперь заметила настоящее маленькое чудо, скрывавшееся за стенами деревни. Вдоль улицы под окнами домов росли цветы. Их крохотные лиловые соцветия, раскрывшиеся навстречу луне, излучали мягкий, тусклый свет. Взглянув на едва не сказочное растение, охотница пожалела, что обладает более острым зрением, чем обычные люди. Она прекрасно видела густо переплетенные стебли, на которых росли нежные цветы. А вот парням, наверное, казалось, что эти маленькие огоньки зависли в ночном воздухе, как светлячки.

Сельский клуб встретил ополовиненный отряд теплом горящего огня и запахом пищи. И совершенно несвойственной для мира Последней войны атмосферой веселья и радости. Гостей тут же усадили за столы и наполнили кружки чем-то хмельным, по вкусу напоминавшим легкую бражку. Их ни о чем не спрашивали, больше рассказывали сами. Вскоре появились музыканты и затянули веселые пошловатые песни. Упирающегося Андрея утащила танцевать миловидная девчушка. Ермолова пригласил к себе за стол Алексей Борисович и завел с ним ненавязчивую беседу.

Вика наблюдала за всем с нарастающим удивлением. Этот неестественный, неправильный праздник напоминал ей пир во время чумы. Казалось, селяне даже не задумывались о том, что творится вокруг. Что земля изъедена ядерными язвами, что с каждой новой минутой умирают люди. Здесь об этом забыли. Здесь не хотели об этом помнить. Или не могли.

Изредка Вика подмечала, как к скованному каменным очагом огню подходили девушки из отряда охотниц. Проверяя готовность жарившегося мяса, они подкидывали в костер пучки сушеной травы. От нее по залу распространялся белесый дымок с чуть сладковатым цветочным запахом. Дождавшись, когда одна из охотниц вновь направилась к очагу, Вика поднялась из-за стола, махнув рукой спрашивающему ее о чем-то Максу.

— Что это? — угрюмо спросила она, перехватив руку девушки.

Селянкой оказалась Олеся, не признанная Викой сразу из-за цветастой одежды и распущенных пшеничных волос.

— Ой, не беспокойся, — девушка попыталась осторожно высвободить кисть. — Это та самая особая травка. Что от радиации помогает. Мы ее всегда за ужином жжем.

— Травка, говоришь?

Вика выхватила пучок сухих растений и поднесла к самым глазам. Тонкие вьющиеся стебли, крохотные завядшие бутоны, полупрозрачные, с лиловым отливом лепестки. Девушка втянула воздух и прислушалась к ощущениям. Организм не бил тревоги — он вообще не воспринимал траву как что-то опасное или полезное. Обычные сухие цветы.

Заметив замешательство на лице гостьи, Олеся мягко забрала из ее рук пучок.

— Ну вот, видишь, — хохотнула она, кидая траву в огонь. — Ничего опасного. Расслабься, сегодня ваш праздник.

Погладив плечо нахмурившейся девушки, Олеся улыбнулась и скрылась среди танцующих людей. Вика еще долго рассматривала алые лепестки пламени, укутавшиеся в пушистый дымок, как крестьянка в шаль. И с каждым новым вздохом беспокойство постепенно уходило. Растворялось в белесых сладковатых барашках. Развеселая музыка, казалось, звучала все громче, отдаваясь ударами где-то за грудной клеткой. Мельтешащие цветные наряды селян закружили девушку в хороводе. Кто-то схватил Вику за руку и потянул танцевать. И на ее лицо, вначале несмело, выплыла расслабленная улыбка. Мягкие ладони и яркие теплые глаза селян слились в один пестрый калейдоскоп, как омут, затягивающий ее в беспамятство.

Макс ушел с пирушки раньше остальных. В определенный момент от непривычной смеси запахов у него начало ныть горло. А может, просто давала о себе знать недавно поврежденная трахея. Так или иначе, но вернулся он в избу первым. Проходя мимо ангара, услышал веселые девичьи голоса, — видимо, селяне не обошли вниманием и оставшихся на посту парней. Улыбаясь, питерец добрался до выделенной ему комнаты и, свалившись на кровать, моментально заснул.

Разбудили Макса мягкие, немного неловкие касания прохладных ладоней и легкое давление на бедра. Едва заметно улыбнувшись, парень замер, ожидая, что же будет делать дальше его ночная гостья. Прикосновение к губам — мимолетное, нерешительное. Длинные пушистые волосы волной стекли на его лицо. До тяжести в животе знакомый, чуть терпкий запах. Лаванда. Макс распахнул глаза. И утонул в изумрудной глубине.

Она была по-детски трогательной и нежной. Пухлые щечки заливал румянец, когда она со стоном запрокидывала голову. Мягкие губы шептали бессвязные милые глупости, а руки искали его ладони. Находя, она цеплялась за них, будто боялась, что в следующее мгновение он исчезнет. И в этих прикосновениях скрывалось больше чувственности, больше доверия и ласки, чем можно было себе представить. Чем простой человек вообще мог себе вообразить. Все остальное было лишь ненужной мишурой, животными инстинктами плоти. Все, кроме едва слышного шепота.

— Останься… Со мной…

А наутро она исчезла так же быстро и незаметно, как и появилась, оставив после себя лишь смятые простыни. И улыбку на его лице.