Кунг особенно сильно тряхнуло, и Вика с тихим шипением прижала руку к затылку. Голова уже почти не болела, но даже это «почти» при ее скорости регенерации — дело, прямо сказать, необычное. И хоть охотница сильно подозревала, что недомогание скорее фантомное, упускать из виду ядовитость цветочной пыльцы не стоило. Привыкшая к безотказной защите организма, девушка и так умудрилась проморгать опасность. И вот же в чем хохма: не разругайся она с Максом и уйди они с поляны по-тихому, парень не стал бы нюхать цветы, и раздражитель не попал бы ему на слизистую. Как Вика поняла позже, пыльца не обладала высокой летучестью и представляла опасность только при непосредственном вдыхании с растения. Сама же охотница могла надышаться яда, когда приводила в чувство питерца. Потому, возможно, голова у нее продолжала ныть. Отравляющие свойства местной флоры, способные обойти даже ее метаболизм, заставляли задуматься. Не стоило надеяться, что это единичная случайность.

А вот разрезанный при падении уголок рта уже не беспокоил. Рана затянулась привычно быстро, и, в общем-то, девушка вполне могла выйти из грузовика и помочь остальным втащить машину на насыпь. Но Вика решила в кои-то веки воспользоваться излишней заботой прапорщика и остаться внутри «Шишиги». Хоть немного отдохнуть от непрерывного созерцания физиономии Лиса. Да и выслушивание очередных уговоров «не лезть в мужскую работу» грозило переполнить чашу ее терпения.

Грузовик вновь дернуло, и Вика придержала за плечо поползшего вниз Макса. Парень давно пришел в себя, отек гортани спал, трубку из трахеи вытащили. Но двигать шеей ему все еще было довольно неприятно. А вместо речи страдалец и вовсе издавал лишь сипение и бульканье. Потому большую часть времени Макс просто спал. Как яд подействовал на его организм, охотница не знала, — после прилетевшего ей в затылок «берца» переключение зрения на энерготоки вызывало вспышки боли за глазными яблоками. И так как жизни парня пока ничего не угрожало, Вика решила лишний раз не напрягаться. Достаточно и того, что она вытащила Макса с того света, за что в благодарность отхватила по первое число.

Сделав последний рывок, машина, наконец, вскарабкалась на насыпь. Охотница отодвинулась от питерца в дальний угол, краем глаза наблюдая, как бойцы возвращаются в кунг. Двигатель вновь мерно зарычал, и грузовик двинулся дальше.

— Д-да что ж т-так тряс-сет, — заикаясь, пробормотал Лесник, подпрыгивая на полу, как мячик-попрыгун. — И д-долг-го нам т-так ех-хать?

— Николай, — отрывисто ответил Медведь. — Язык. Прикусите.

Интеллигент только открыл рот и тут же страдальчески скривился. Миша покачал головой. Путь отряду перегородила внушительная яма, и чтобы ее объехать, пришлось снова втаскивать машину на железнодорожные пути. Сам процесс, хоть и занимал лишнее время, при помощи лебедки особого труда не составлял. А вот последующая езда уже стоила парням не одной шишки. И прокушенных языков. Потому все бойцы молчали, вцепившись руками в закрепленный по стенам груз, да и просто держась зубами за воздух. Только не в меру разговорчивый Лесник продолжал совершать одну и ту же ошибку.

Вскоре «Шишига» съехала с насыпи, и тряска прекратилась. По кунгу пронесся дружный вздох облегчения. Заметив, что Макс проснулся, насупившийся Лесник перебрался к нему ближе и снял с шеи повязку, чтобы оценить состояние раны.

— Нет, что-то определенно не так, — тихонько бормотал он. — Почему до сих пор кровит? Эх, мне бы сюда оборудование, анализы сделать…

Заметив, что Николай начал менять повязку, Вика со вздохом поднялась на ноги.

— Погоди. Дай я посмотрю.

С любопытством глянув на охотницу, мужчина отодвинулся, галантно предлагая ей место рядом. Сев на колени, девушка закрыла глаза. Скривившись от стрельнувшей в голове боли, подняла веки. Переплетение пульсирующих нитей постепенно становилось все отчетливее. Энерготоки пронзали все вокруг, будто сшивали полотно мироздания. Где-то едва заметные, тусклые, где-то — яркие, полные жизни. Этими пучками, затейливыми клубками и виделись охотнице живые существа. Один из таких клубков прямо перед ней, на полу. Там, где у человека должны располагаться легкие, нити поблекли, — энергия билась в них вяло, неохотно. Приобретала сероватый оттенок. Бесцветное пятно, как гангрена, начало расползаться дальше по телу, заражая все новые и новые узелки.

— Видишь что-нибудь, Виктория? — прошептал Николай.

Вика взмахнула рукой, жестом предлагая ему помолчать. Сняв с шеи Макса незакрепленные бинты, легонько коснулась раны тонкими пальчиками. Парень улыбнулся и вновь попытался что-то произнести, но лишь невнятно засипел и закашлялся.

— Молчи, — буркнула Вика.

Охотница прижала вторую ладонь к содрогающейся груди Макса и глубоко вздохнула. Представила, как под ее сердцем образуется теплый светящийся комочек энергии. Как он делится на две неравные части и спускается по рукам. Под пальцами с тихим шипением закупоривает разрез на шее питерца. А сквозь правую ладонь всасывается в чужие энерготоки. Как несется по тускнеющим нитям, заставляя поврежденные клетки регенерировать.

Макс со стоном выгнулся дугой, оттолкнув девушку с такой силой, что та ударилась многострадальным затылком об откидную скамейку. Схватившись руками за голову, Вика свернулась на полу кунга в клубочек.

— Эй, ты в порядке? — спросил Фрунзик, аккуратно помогая охотнице сесть. — Что случилось?

Девушку била мелкая дрожь. Лицо побледнело, по лбу ручейками скатывался пот. Расфокусированным взглядом она пыталась уследить за плавающими перед глазами черными мушками.

От новых вопросов снайпера отвлек удивленный возглас Николая. Макс твердо сидел рядом с беззвучно хлопающим ртом Лесником. Разрез на его шее потемнел и затянулся, следы болезни как будто ластиком стерли с его улыбающейся физиономии. Наклонив голову, питерец хрустнул шеей.

— Я не понял, что именно ты сделала, красавица, — проговорил парень чуть хрипловатым голосом. — Но…

— Не благодари, — грубо перебила его Вика.

Оттолкнув руки Фрунзика, охотница отползла в дальний угол кунга и расслабленно села, прислонив гудящую голову к стене. Ее холод постепенно остудил полыхающий, как сухой лес, череп. Шум в ушах медленно стихал. Пройдет еще некоторое время, прежде чем она полностью восстановится. И Вика надеялась, что это произойдет до остановки на ночевку. Бледное лицо и вспотевший лоб — это ничего. А вот если парни заметят, что она едва держится на ногах, то без очередной порции подколок не обойдется.

— А я все-таки скажу тебе спасибо, — тихо проговорил Макс, присаживаясь рядом с девушкой.

Остальные бойцы отряда вполне правдоподобно делали вид, что их вовсе не интересует происходящее. Только Николай нет-нет, да останавливал на девушке едва не светящиеся от любопытства глаза.

— Сказал? — буркнула Вика. — Молодец. Тогда топай отсюда.

— Ну, не будь такой злюкой, красавица, — хохотнул парень.

Подняв голову, Макс начал разглядывать потолок. Там на подвешенном на кронштейнах сиденье ерзал Лис. Не придумав ничего лучше, в наказание за происшествие на поляне капитан загнал парня на место оператора. И, судя по тихой недовольной ругани, Лис успел там набить не одну шишку и окончательно испортить настроение.

— Значит, ты можешь не только быстро регенерировать сама, но и умеешь лечить других? — спросил Макс.

— Не умею.

— Но…

— Я не умею лечить, — более грубо перебила парня Вика.

— А что ты тогда сделала?

Охотница выдохнула сквозь сжатые зубы. В очередной раз поняв, что проще ответить, чем отмалчиваться, она медленно наклонила голову и посмотрела на питерца.

— Это сложно. Ты все равно не поймешь.

— Не попробуешь, не узнаешь, — Макс улыбнулся.

Эти улыбки выводили Вику из себя. Они были настолько открытыми и добродушными, что сопротивляться им просто не получалось. Да и не было сил на сопротивление. Выпрямившись, девушка снова глубоко вздохнула.

— Тела всех живых организмов, а также воздух, земля, вода, — все, что ты видишь, состоит из молекул. Из химических элементов. Которые, в свою очередь, состоят из протонов, нейтронов, электронов… И кучи всякой белиберды с научными названиями. Все они скреплены связями. Электрохимическими, электромагнитными… Не суть важно, — Вика помолчала, подбирая слова. — Главное, что целостность организмов поддерживает текущая в этих связях энергия. Она образует своеобразную сеть, от состояния которой зависит жизнь того или иного организма, субстанции, вещества. Особенно сложная и яркая она у одушевленных, — девушка вновь наклонила голову и посмотрела на Макса, — предметов.

— Имеешь в виду людей и животных?

— Да, — охотница на мгновение поджала губы. — Если человек ранен или заболел, его энергосеть нарушается. Связи разрываются, и тело… Если в грубом приближении, в пораженном месте тело начинает распадаться. А я могу видеть эти прорехи. И латать их.

— То есть ты умеешь лечить, — подытожил парень.

— Нет, — Вика слегка мотнула головой. — Лечение — это когда ты своими руками зашиваешь раны, вырезаешь пораженные ткани. Что-то делаешь сам. А я только подпитываю поврежденные энерготоки собственной энергией. Активизирую клетки. Непосредственный процесс заживления происходит уже самостоятельно.

— То есть, помогая другому, ты… Эм. Вредишь своему организму.

— Именно.

Девушка облегченно вздохнула. На удивление, Макс ее понял. Практически все. Перспектива разъяснять, почему не стоит к ней бежать с любым порезом, Вику определенно не радовала.

Некоторое время парень молчал, обдумывая полученную информацию. Так или иначе, но охотница умела лечить. Хоть и не без вреда для себя. В современном мире подобная способность могла бы стоить прилично. Только вот…

— А насколько серьезные раны ты можешь латать?

— Если тебя интересует, умею ли я воскрешать мертвых, — то нет. Что-либо сделать с телом я могу только до того момента, пока жив, — девушка постучала пальчиком по виску, — мозг. Если произошло короткое замыкание, то сколько ни питай отдельную ветвь механизма, по всей цепи ток не пойдет.

Вика подтянула под себя ноги и сложила руки на коленях.

— Да и слишком обширные повреждения я вряд ли смогу устранить.

— Почему? — Макс удивленно вскинул брови. — Ведь тогда после стычки с Блокадником ты практически с нуля восстановилась.

— Одно дело — я сама. Здесь все просто: мозг жив, он послал сигнал, раны затянулись. С другим человеком все сложнее. Мне необходимо переправить свою энергию в его тело. И тут вновь включаются законы физики. При передаче происходят потери. И чем быстрее необходимо действовать, — а при смертельных ранах восстановление должно быть перманентным, — тем больший поток я направляю и тем больше — теряю.

— И сколько энергии необходимо, чтобы вернуть человека с того света? Буквально.

По грустной ухмылке девушки парень понял ответ еще до того, как она его произнесла.

— Даже с условием, что я могу перерабатывать некоторые элементы своего организма в чистую энергию — как тот же меланин, — Вика провела пальцами по седой прядке у своего лица, — одного человека на это не хватит.

Ночевка прошла без происшествий. Наученные горьким опытом люди не отходили далеко от машины без необходимости. А цветущие растения и вовсе оббегали десятой дорогой. За ужином Николай вкратце пересказал капитану диалог питерца с Викой, что стало причиной глубокой задумчивости Ермолова. С одной стороны, наличие в группе медика такого рода вселяло определенное спокойствие, но с другой — тревожило, учитывая истинную задачу их сумасшедшего тура. И поведение самой девушки лишь подогревало беспокойство.

После происшествия на поляне бойцы, за исключением разве что Лиса, прониклись к охотнице своего рода уважением. Не всякий смог бы действовать так же решительно и точно. Трахеотомия человеку без медицинского образования только на первый взгляд кажется элементарной. На деле же дилетант скорее просто перережет спасаемому товарищу горло. Как ни печально, но подобные случаи в Полярных Зорях случались.

Вика в свою очередь тоже изменила отношение к парням. Не кардинально, — иначе бы капитан решил, что девушка просто заболела. Она все так же огрызалась, не слишком стремилась разговаривать. Но из голоса ее исчезла угроза, на вопросы охотница отвечала, хоть и с недовольством. Пройди еще неделя-две, и Вика вполне могла бы сдружиться с бойцами, чем черт не шутит. Именно возможная дружба Ермолова и тревожила. В конце концов, Виктория — девушка. А им в большинстве своем свойственны эмоциональные порывы, — например, плюнуть на осторожность и попытаться спасти товарищу жизнь. На данном этапе размышлений капитан посмеивался про себя и успокаивался. Не станет охотница страдать такой чушью. Кто угодно, но не она.

К середине следующего дня отряд добрался до очередного города.

— Что-то парни задерживаются, — пробормотал Чугун, поглядывая в сторону виднеющихся построек. — Не вляпались ли?

— Тоха, душу не трави, — буркнул капитан, поправляя респиратор. — По рации бы передали.

— Ну да, ну да, — прапорщик закивал головой и прошелся из стороны в сторону. — И все равно долго.

— Антон!

— Понял, молчу.

Кусты позади мужчин зашелестели, и появилась Вика.

— Идут, — тихо произнесла она, облокотившись плечом о ствол дерева.

Через пару минут послышался хруст ломаемых веток. О чем-то между собой споря, на поляну вышли Сом с Лисом.

— А я тебе говорю, нет там объездной дороги. Мы бы ее увидели! — ругался Саня.

— На трассе был поворот.

— Ну и что? Ты знаешь, куда он ведет? Вот и нехрен мне…

— Докладывайте, — зычно перекрыл голоса спорщиков Ермолов.

Парни мигом перестали препираться. Андрей вышел вперед.

— Товарищ командир, ближайшие поселения необитаемы. Дыма костров не заметили, как и следов пребывания жителей. Собаки по улицам носятся, это да. Одичалые. Но может и что-то посерьезнее быть — фон на границе постепенно повышается. Что происходит в черте города, без понятия, слишком далеко. Но воронок не увидели…

— Так что можем спокойно ехать по дороге, — вклинился Лис, заслужив угрюмый взгляд Сома. — Да почему нет, Андрюх?

— Потому что. Даже если фон в городе в пределах терпимого, — трасса идет прямо по центру. Ты можешь ручаться, что она наглухо хламом не завалена? — парень вопросительно посмотрел на напарника. — Нет, не можешь. Я бы предложил идти в обход.

— Ясно. Отдыхайте.

Проводив парней взглядом, Ермолов подошел к прапорщику.

— Обходной путь есть?

— Не уверен, — Чугун покачал головой. — Медведь с Хайком обследовали поворот. Но…

— Но?

— По карте эта дорога уводит черт-те куда. Есть ли там проселочные тропы, можно ли обойти водохранилище по левому берегу, — вообще без понятия. Но ручьев, озерков и прочих водоемов там дохренища.

— Но шансы пройти есть?

— Лёха, я бы не стал рисковать. У нас реально больше шансов пройти по городу.

Ермолов еще некоторое время постоял, рассматривая сапоги. Он верил прапорщику безоговорочно, но и слова Андрея не шли из головы. Ведь что-то заставило обычно спокойного парня так рьяно отрицать путь через город. Недоговаривать бы он не стал; скорее всего, это просто голос интуиции. Капитан про себя усмехнулся. Слишком часто в последнее время они стали доверять этому ненадежному советчику.

Решившись, Ермолов поднял голову и заметил, как охотница скрылась в деревьях в направлении грузовика. Девушка поняла его раньше, чем он сам.

— Ладно, — проговорил мужчина. — Грузимся.

Вернувшись в кабину, он снял респиратор, разложил на коленях карту и пробежался глазами по названию города — «Вышний Волочек».

— Да чтоб его, этот Вышний Сво… — ругался Чугун, разворачивая машину.

— Тоха! — прервал очередные гневные излияния прапорщика Ермолов.

Отряд колесил по узким улочкам уже не первый час. А начиналось все удачно. Дамбы за прошедшие года не смыло, разве что в паре мест подтопило немного. Но «Шишиге» подобные лужицы были нипочем. Фон повысился не столь критично, и в укрепленном грузовике бойцы чувствовали себя вполне сносно. Но стоило машине вкатиться в сам город, как Ермолов воочию убедился, почему Вышний Волочек раньше называли едва ли не самой большой проблемой трассы «Москва — Питер».

Фуры. Десятки фур выстроились в нескончаемую цепь на обочине дороги. Разграбленные, полуразвалившиеся, они затрудняли проезд, насколько это вообще было возможно. А там, где рассыпающийся асфальт не загромождали их останки, разместились остовы машин поменьше. И незадолго до того, как «Шишига» добралась до первого моста, дорога оказалась совсем непроходимой. С Божьей помощью и семиэтажным матом Чугуна грузовик удалось развернуть.

Но и путь по левому берегу реки Цна язык не повернулся бы назвать комфортным даже у самого неприхотливого человека. Если качество покрытия московской трассы и так оставляло желать лучшего, то в переулках дорога напоминала решето. Отряд уже с теплой тоской вспоминал тряску на железнодорожных путях.

— Алексей, — послышался за спиной командира голос Лесника.

— Что у тебя?

— Я хотел поинтересоваться, не сможем ли мы ненадолго притормозить? — заметив, как нахмурился капитан, Николай замахал руками. — Нет-нет, не сейчас, ты не подумай. Если я не ошибаюсь, чуть дальше по дороге должна быть Успенская церковь.

— И? — Ермолов уже понял, что ничего здравого этот увлеченный историей человек не выдаст, но проверить все-таки стоило.

— Это потрясающее место! — воскликнул Лесник, всплеснув руками. — Здание было построено в девятнадцатом веке купцом Фролом Яковлевичем Ермаковым. А архитектура у храма какая! Входы расположены в восточных пряслах, что совершенно нетрадиционно для церквей! А стиль — вообще нечто среднее между древнерусским и классицизмом. Основное пространство под куполом внутри храма перекрыто при помощи крестового свода, который отрезает барабан от интерьерного оформления. Где еще такое чудо найдешь? Я эту церковь еще до войны хотел посетить… Слушай, а нельзя остановочку сделать возле нее? Я хоть внутрь зайду, одним глазком взгляну. Надеюсь, что купол не рухнул…

Капитан скрипнул зубами. А с другой стороны, чего он еще от Николая ожидал? Как этот чудик вообще в одиночку в Заполярье выжить смог?

— Может, тебя еще куда завезти? — нарочито спокойно проговорил он. — Раз уж в город заскочили?

— Меня еще интересовали Казанский женский монастырь и Богоявленский собор…

Из глубин кунга послышался громкий шлепок. Судя по всему, кто-то из бойцов не сдержался и хлопнул ладонью по лбу. Продолжая твердить себе, что он — уже давно не пацаненок, и так явно реагировать на глупости подчиненных ему не положено по званию, Ермолов лишь вцепился в подлокотник сиденья.

— Понял, понял, Алексей Петрович, — подняв руки, Лесник попятился. — Что это я, право слово. Мы же не на экскурсии.

Заготовленную гневную реплику командира прервал истерический писк дозиметра. А в следующее мгновение грузовик накрыло мощной звуковой волной. Прапорщик с силой нажал на тормоза, а Николай с испуганным вскриком рухнул на колени, схватившись за голову.

— Разворачивай! — прорычал Ермолов, толкая Чугуна в плечо и хватаясь за руль.

Гул продолжал нарастать. Но в его едва не душащей силе не было однородности. Напротив, он будто пульсировал, то приближаясь, то откатываясь вновь. И напоминал что-то до боли знакомое.

— Колокола, — прокряхтел прапорщик, вжав педаль газа в пол. — Церковные… Колокола.

Щурясь от давящей боли в ушах, Ермолов глянул в окно. В зеркале заднего вида, сверкая в лучах заходящего солнца, алым цветом пылали купола.

Когда развалины огромного завода скрылись за деревьями, шум окончательно стих. Дозиметр перестал выдавать запредельные цифры, и в грузовике повисла тишина. На разговоры у полуоглохших людей не осталось сил, и остаток пути бойцы провели в молчании.

Поколесив между деревенскими домишками, «Шишига» выехала на берег водохранилища, настолько огромного, что закатный небосвод, казалось, утопал в антрацитовых водах. Нежно-розовые, пурпурные, оранжевые краски смешивались с темнеющей гладью.

Там же, на берегу, отряд нашел долгожданную переправу через реку — дамбу. Но возвращение на ржевский тракт оказалось невозможным: проселочная тропка терялась среди развалин. По левую сторону от дороги, в раскидистом лесу, прапорщик заметил остатки старой просеки. Среди молодых ростков еще виднелись остатки железных конструкций, и Чугун предположил, что некогда здесь высились башни ЛЭП. Так или иначе, но грузовик вновь удивил водителя своей напористостью: хоть и с небольшой тряской, но просеку удалось преодолеть.

В сгущающихся сумерках «Шишига» переползла очередной мост и выбралась на тракт. Ермолов хотел отъехать от злополучного городка как можно дальше, прежде чем останавливаться на ночлег. И уже утром разбираться, как им вернуться на московское шоссе.

Лента дороги вилась среди высоких деревьев. Накрывающая лес ночная темнота играла со зрением командира. Ему начинало казаться, что между стволами мелькают тени.

— Осторожно! — вдруг вскрикнула в кунге охотница и одним прыжком преодолела расстояние до кабины. — Там…

Что там, Ермолов так и не узнал. На асфальте под колесами грузовика что-то с грохотом разорвалось, и машину окутал густой дым.