Отражение второе. ЖЕРТВА

Что такое сон? Периодическое физиологическое состояние, которому свойственны почти полное обездвиживание тела и минимальная мозговая активность? Или это момент, когда разум перестает контролировать сознание, и оно уносится в сферу эмоций, чувств и образов? Какое определение более верно — духовное или телесное? Люди годами искали ответ на этот простой, казалось бы, вопрос.

В поверьях народов мира сон — один из порогов в другие миры. Подобного мнения придерживаются и многие ученые мужи, хотя их положения более доказательны. Засыпая, человек действительно переносится в иной мир. Мир подсознания, вечно неспящего мозга. Научно доказан факт, что физическое состояние имеет огромное влияние на образы, порождаемые мозгом в фазе быстрого сна. Например, если у человека повышенная температура, то он, скорее всего, увидит во сне пустыню или невыносимо жаркий городской день. Когда человек хочет по малой нужде, во сне он видит текущий ручей. Детали картинок зависят от личности наблюдаемого, особенностей его ассоциативных цепочек, типа мышления и еще ряда факторов. Вопрос лишь в том, что многие не способны запоминать сны. А жаль, ведь, кроме оценки физического состояния, во сне можно заглянуть в глубины своей памяти, напрямую прочитать строки вычисления мозгом тех или иных задач.

Но с какой стороны ни посмотри, сон — это в любом случае отдых, перезагрузка. Для тела, для сознания. Для разума. Он жизненно необходим любому. Насколько бы человек ни был силен, вынослив, неприхотлив, — без сна он зачахнет, как цветок, лишенный солнечного света. Только, в отличие от цветка, не умрет тихо и незаметно. Он успеет сойти с ума, окончательно заплутать между действительностью и иллюзиями агонизирующего мозга. И, возможно, навредить не только себе, но и окружающим. Вплоть до убийства. Ведь никто не знает, на что действительно способно феерическое переплетение нейронных связей, спрятанное в наших черепных коробочках.

И тем не менее, во всех правилах существуют исключения. Вик не любила сны. Более того, она до безумия их боялась. Ведь когда девушка закрывала глаза, ее бешено работающий мозг не снижал обороты. Напротив — выходил из-под контроля. Разум превращался в проектор, транслирующий мириады образов, терабайты информации, растворенной в ноосфере планеты. В такие моменты казалось, что Вик знает все от момента сотворения мира и до его конца. За секунды она проживала миллионы жизней. Рождалась и умирала. Вновь рождалась и вновь умирала. Чувствовала все эмоции, слышала все мысли. Это не просто давило. Жалкое человеческое сознание разрушалось под напором ненужных, нежеланных знаний. Девушка хотела кричать, хотела плакать, но не могла.

А самое страшное, самое болезненное было в том, что во снах к ней вновь приходили все те, кого Вик оставила рассыпаться прахом в далеких Заполярных землях. Их живые улыбки, такие родные голоса тоской и обреченностью сжимали ее хрупкое сердце. И девушка готова была до бесконечности разгонять тело, сжигать свои мышцы, крошить свои кости, лишь бы не спать еще хотя бы пару часов. Лишь бы вновь не окунаться в бесконечный кошмар.

Голоса в голове медленно стихали, превращаясь в едва заметный гул где-то за глазными яблоками. Как и всегда после сюрреалистических сновидений, Вик с трудом осознавала, что она действительно чувствует, а какие ощущения — всего лишь призраки, порожденные разбушевавшимся мозгом. Открыв глаза, девушка некоторое время бездумно разглядывала низкий серый потолок.

Воспоминания о последних событиях накрыли, будто цунами. Вышедший из-под контроля слух, сотни гремящих голосов, казалось, перемалывающие ее внутренности, вынужденная трансформация, бег по темным улицам, бой. Перенапряжение и без того истерзанного долгой бессонницей организма, треск рвущихся связок, хруст ломаемых собаками костей. Фигура неизвестного мута. Огромного, сильного, опасного. Яркий, слепящий взрыв, когда монстр сокрушал все барьеры в ее разуме и, словно губка, впитывал доступные ей знания. Боль и страх. А потом — давящая пустота.

Вик попыталась поднять к лицу руки, но почувствовала, как нечто жесткое мешает конечностям двигаться. Ощутила стягивающие живот и ноги повязки. А вот дышать, наоборот, было непривычно легко. Она медленно повернула голову.

Девушка лежала на двухъярусной деревянной кровати — то, что показалось ей потолком, было окрашенным днищем верхнего лежака. Руки, зафиксированные шинами, покоились поверх старого пледа. Невесело усмехнувшись, Вик согнула правую в локте и принялась зубами рвать узлы ткани, попутно оценивая состояние организма. Все энерготоки тела уже приобрели более или менее здоровый вид, но, судя по побледневшим участкам, в бою она получила серьезные повреждения. Сложные переломы предплечий. Разорваны сухожилия ног. Паховые связки повреждены. Трещины в костях. Кровеносная система также пострадала. Будь Вик простым смертным — умерла бы. Если не от болевого шока, то от потери крови.

Высвободив руки, девушка села и свесила с кровати ноги. Тут же обнаружилась причина легкости в груди — кто-то снял с нее эластичный бинт. Более того, полностью ее раздел — видимо, одежда мешала обрабатывать раны. Завернувшись в простыню, Вик встала и прошлась по комнате.

Она находилась в небольшой каморке, до боли похожей на ее жилище в кемском убежище. Две двухъярусные кровати, вторые этажи которых завалены разнообразным хламом, неказистый столик между ними. Серая облупившаяся краска на стенах. Тусклая лампа под потолком и умывальник у двери. Главное различие — помутневшее зеркало. Этот привычный когда-то атрибут обстановки девушка не видела уже давно.

Придерживая на груди край простыни, Вик подошла к умывальнику. С той стороны отражающей поверхности, будто из окна в прошлое, на нее смотрел почти забытый человек. Слишком давно она надела маску мужчины, слишком сильно привыкла играть чужую роль. Брови сдвинуты, на лбу пролегли жесткие складочки. Именно они в паре с сощуренными глазами, видимые в разрезе маски-балаклавы, позволяли девичьему лицу выглядеть более мужественно. Вздохнув, Вика заставила мышцы лица расслабиться. Вот так, хорошо. Теперь уже нет смысла притворяться — кто бы ее ни спас от собак, он раскрыл тайну ее личности. Как глупо.

Куснув губу, девушка вновь взглянула в зеркало. Припухлые детские щеки, слегка вздернутый маленький носик, большие миндалевидные глаза. Длинные, чуть ниже плеч, русые волосы. Да, во время экстренной регенерации они быстро отрастают. Будет сложно спрятать их под подшлемником. Вика тронула кончиками пальцев седую прядку у самого лица. Плохо. Пигмент, меланин, не смог вернуться в волосы, а значит, тело уже не в состоянии полностью восстановиться. Неужели время приходит?

— Зря ты встала, красавица. Хоть немного бы отлежалась. Песики нехило тебя потрепали, — раздался от двери мелодичный бархатный голос. — И я, наверное, даже спрашивать не буду, как ты смогла так быстро срастить переломы.

Судорожно дернувшись, Вик развернулась, готовая броситься на противника.

— Но-но-но, не убивай меня, валькирия. Сдаюсь, — улыбаясь, незнакомец поднял руки.

— Кто ты? — по привычке порычала девушка, поглядывая на парня исподлобья.

Он стоял скрестив руки, расслабленно оперевшись плечом о дверной косяк. Первое, что мимолетом отметила Вик: незнакомец сложен крепко. Поза хоть и расслабленная, но на земле он стоит твердо. В случае драки в ее состоянии придется попотеть. Бледная кожа с головой выдавала подземный образ жизни парня. Впрочем, судя по тому, что девушка видела раньше, в северной столице практически все люди жили в катакомбах метро, убежищах и бункерах. Неудивительно, если по улицам города ходят твари, подобные тому муту.

— Я задала тебе вопрос! — понизив голос, проговорила Вик.

— Да-а, мужики были правы, манеры так и прут, — хмыкнул парень и, оторвавшись от косяка, сделал шутливый реверанс, чуть склонив голову. — Добрый самаритянин, спасший твою сладкую попку.

От его неожиданного движения Вик отпрыгнула и встала в борцовскую стойку. Чем незамедлительно воспользовалась простыня, скользнув на пол.

— Что, прям так сразу? — засмеялся парень, выпрямляясь. — А как же свидания, свечи, романтика? Нет, ну если ты настаиваешь…

— Да пошел ты! — буркнула девушка, приседая за предательской простынкой.

Прижав ткань к груди, Вик выпрямилась, гордо вздернув голову. И едва сдержалась, чтобы не съежиться под оценивающим взглядом парня. Его глаза будто ощупывали девичью фигуру — от торчащих ключиц и до выглядывающего из-за простыни оголенного бедра. Цокнув языком, парень ненадолго скрылся за дверью. Вернувшись, положил на раковину ворох ткани.

— Вот, оденься. Тебя там уже заждались. Хотя, — он улыбнулся, — жаль скрывать под тряпками такую красоту!

И прежде, чем набычившаяся девушка успела ответить, юркнул в коридор, прикрыв за собой дверь. Вика опустила голову, сжала руками виски. Надо успокоиться. Схватив ворох одежды, охотница разложила ее на кровати. Обычный камуфляжный костюм расцветки «Дубок» — брюки и куртка. Чистенький, хоть и застиранный. Темная водолазка. Размер мужской, — видимо, хозяина бункера. Вика усмехнулась: как заботливо с его стороны. Штаны пришлось затянуть на поясе, и все равно они угрожали свалиться при каждом шаге. Закатав рукава куртки, Вика глянула на себя в зеркало и вышла в коридор.

По стенам тянулось около дюжины абсолютно одинаковых фанерных дверей. Вход в следующее крыло бункера закрывала овальная железная плита с круговым запором. С той стороны доносились голоса, в полоске просачивающегося света мелькали тени. Подойдя к двери, Вик прижалась спиной к стене и прислушалась.

— …мне больше интересно, как у нее вообще получилось так долго дурить нас, в общем-то, не глупых парней! — этот противный ехидный голос — Лис.

— Я думал, вы все в курсе, — легкий акцент и звук чистки оружия — наверное, Фрунзик.

— В смысле? Ты что, знал?

— Ну да. Женщины ведь даже пахнут по-другому…

— Естественно, с твоим шнобелем сложно не заметить разницу в запахах, Фунтик!

— Саня, когда ты уже запомнишь? Я — Фрунзик. Фрунзик Ага-тангехосович Мкртчян.

— Я тоже знал, — голос спокойный, как у Будды. Медведь.

— Косолапый, и ты? Откуда?

— Сразу после Питкяранты. Ну, когда боролись, понял. А ты нет?

— Мне ее пощупать как-то не довелось. Я больше землю пробовал, — буркнул Лис.

— А я догадался, когда ее на катере перевязывал. От чего ты, Саня, с криками отказался, — поддел парня Сом. — Правда, меня пообещали убить, если я кому скажу.

Да, без сомнений, это его интонации.

— Получается, я один тут безглазый? — воскликнул парень. — Капитан!

— Не ори, — угрюмо проговорил Ермолов. — Я тоже лопухнулся.

— Ну, слава птеру в яйца! — хохотнул Лис и тут же осекся. — Простите, товарищ командир. Делать-то что с ней теперь будем?

— Видели мы, как ты с ней что-то сделать пытался, рыжий. Так себе зрелище, — тихий смех, похожий на скрежет несмазанного механизма: прапорщик. — Ничего не будем. Мальчик, девочка, разницы в общем-то никакой.

— Как говорил дед Степан: «Баба на борту — быть беде»…

Вздохнув, Вика решительно открыла дверь. Парни сидели за

большим круглым столом: кто-то заканчивал трапезу, кто-то чи-етил оружие. Ночной бой и им дался нелегко, вот только заживлять раны они, к сожалению, не умели. Все в перевязках, в пятнах зеленки. При появлении Вик в помещении повисла напряженная тишина. Усмехнувшись, она подошла к столу и плюхнулась на свободный табурет, поглядывая на всех исподлобья.

— Ну, здравствуй… — прервал молчание Ермолов. — Даже не знаю, как тебя теперь называть.

— Так и называйте. Вик. Сильно не ошибетесь.

— Хочешь сказать, что твои родители настолько приколисты, что назвали дочь мужским именем Виктор? — съехидничал Лис. — Типа, вырастешь, сама определишься?

— Саня, — буркнул Чугун, отвешивая парню подзатыльник.

— Мои родители… — зарычала было девушка, но запнулась, выдохнула и продолжила спокойно: — Имя у меня вполне девичье — Виктория. А сокращение практически то же. И если так вам привычней, зовите Вик. Мне по барабану.

— Ясно, — Ермолов внимательно рассматривал их новую старую попутчицу. — Как твое состояние, Вика?

— Процентов на восемьдесят.

— Хорошо. Значит, надолго мы в Питере не задержимся. Однако…

— Отец-батюшка, может, не сейчас? — тихонько перебил капитана Чугун.

Ермолов открыл было рот, чтобы осадить прапорщика, но Вика заговорила раньше.

— Послушайте, я знаю… — она запнулась, опустив глаза. — Я знаю, что у вас есть вопросы. Много вопросов. И на большую часть я ответить не смогу, но…

Она вскинулась, упрямо посмотрев капитану прямо в глаза. Ер молов попутно отметил, что проводник их сильно изменился. Даже если откинуть сам факт половой принадлежности. Жесты, движе ния, голос, — все стало другим. Смутно знакомым и новым одновременно.

— Я правда не знаю, что случилось со Скальдом. Этот туман он, — она дернула головой, откидывая длинные волосы с лица. — Нам не стоило заходить в центр Ладоги. Лучше бы мы шли вдоль берега.

— Я не совсем тебя понимаю, — задумчиво ответил Ермолов. — Тебе что-то известно?

— Да, — твердо сказала девушка. — Но прозвучит слишком похоже на бред.

— Это уже нам решать, — капитан отодвинул пустую алюминиевую кружку и оперся локтями на столешницу. — Рассказывай.

— Хорошо, — Вика кивнула своим мыслям. — В какой-то мере это моя вина. Я поздно почувствовала неладное. Когда мы уже не могли повернуть. Этот туман… У него очень странный химический состав. Сродни транквилизатору. А производит его Хозяин озера. Кто это, что это, — живое существо, аномалия или призрак, — девушка невесело усмехнулась, — я не знаю. Я не смогла его почувствовать, услышать или учуять. Но оно очень сильное.

Вика разглядывала край столешницы, но, казалось, ничего перед собой не видела. Глаза ее будто смотрели куда-то внутрь памяти, переворачивали страницы воспоминаний.

— Туман подействовал и на меня тоже. Я начала отключаться, когда услышала это. Неровный гул, похожий на шум работающего мотора. И собачий вой. Увидела в тумане силуэт неизвестной лодки. Потом услышала плеск воды, и Кирилл… Он пропал. Я попыталась встать, чтобы посмотреть за борт и, может, вытащить его, если он упал, но… Ноги меня не слушались, и через мгновение я вырубилась. Пришла в себя уже в устье Невы.

— Ты смогла рассмотреть плавсредство? — спросил Чугун, чуть подавшись вперед, как собака, почуявшая след.

— Нет. Я не могу даже точно сказать, лодка это, катер или вообще какой-нибудь фрегат!

— Но что-то ты ведь увидела, — протянул Ермолов.

— Что-то. На борту лодки ярко горел номер. Цифры… — Вика нервно засмеялась. — Число зверя.

— Число зверя? Тринадцать? Как татушка у тебя на запястье? — недоверчиво прошипел Лис.

Девушка инстинктивно закрыла угольно-черные цифры ладонью.

— Ну вообще числом зверя называют три шестерки, — вклинился в разговор Николай. — И оно довольно значимо для христианской демонологии. Считалось, что под Зверем апокалипсиса в Библии подразумевается Антихрист. В откровении Святого Иоанна сказано: «Кто имеет ум, тот сочти число зверя…»

— Колян, — прервал очередную лекцию капитан, — кто имеет ум, сейчас возьмет и заткнется, хорошо?

— Но я только хотел сказать…

Чугун положил лапищу на плечо интеллигенту, давая тем самым понять, что он разглагольствует совсем не к месту. Опустив голову, Лесник оскорбленно буркнул что-то о непонимании ученых.

— Есть что еще сказать? — спросил Ермолов Вику.

— Это все.

— Ясно, — капитан выпрямил спину и сверкнул глазами. — Слушаем сюда, парни. Так или иначе, но нам удалось добраться до Питера. Мы чудом избежали смерти. У этого чуда имеется вполне человеческий облик и имя.

Ермолов кивнул в сторону молчаливо улыбающегося хозяина бункера.

— Макс позволил нам остаться у него, пока мы не будем готовы отправиться в путь. Да, — перекрыл он поднявшийся было недовольный шум. — Мы все равно будем двигаться дальше. Приказ никто не отменял. Но вначале нам необходимо пополнить провизию и по возможности найти транспорт. Макс согласился нам помочь, так как законов питерского мира мы не знаем и в одиночку вполне можем нарваться на неприятности. Потому от советов гостеприимного хозяина не отмахиваться и не чудить. В противном случае простым наказанием не отделаетесь. Все поняли?

— Так точно, товарищ командир, — хором ответили бойцы.

— Все, свободны, — улыбаясь, пробасил Ермолов.

Вика шла к душевым, в уме прикидывая, как бы отстирать лохмотья, оставшиеся от ее обвеса, чтобы окончательно не разорвать на тряпочки. И каким магическим образом все это потом заштопать. На то, чтобы сшить новый боевой комбез по своим меркам, у нее банально не было времени, — все-таки занятие это довольно трудоемкое и долгое. Найти материалы, подготовить выкройки. А еще фурнитуру раздобыть! Нет, проще хоть как-то залатать старый костюмчик.

Из дверей душевой выскочил Андрей и едва не сбил девушку с ног.

— Ой, прости, — проговорил Сом, поднимая с пола упавшие из вороха одежды в руках девушки штаны. — Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Да ничего, — пробормотала Вика и начала обходить парня.

— Вика, стой!

Андрей схватил Вик за плечо, но, увидев угрюмый взгляд, тут же отпустил ее.

— Я хотел тебя спросить… — он замолчал, пытаясь подобрать слова.

— Ну что? — поторопила его Вика, нетерпеливо топнув пяткой.

— Эээм, в ту ночь… Я что-то видел, — он поправил на поясе полотенце. — Из-за тебя видел. Какое-то мельтешение, будто… Будто рябь на воде. И этот шум, и…

— И ты хочешь знать, что это было, — закончила за сконфуженного парня Вика.

Андрей кивнул и с надеждой уставился на девушку. Ему казалось, что тогда он сходил с ума. Видения слишком напоминали шизофренический бред. Все эти чувства были буквально написаны на лице молодого человека. Вздохнув, Вика прислонилась спиной к стене.

— Сом, успокойся. Ты не сумасшедший, — она усмехнулась. — Просто на мгновение ты увидел, как я воспринимаю мир. Что бы вы там ни думали, я никакой не демонолог и не экстрасенс. Просто мой слух гораздо острее вашего, почти как у летучей мыши. Считай это… — она перехватила вещи одной рукой, а второй покрутила в воздухе, — мутацией там или врожденным уродством. Неважно. В общем, просто так получилось. Прости, я не хотела.

Лицо парня сразу расслабилось, на губах заиграла легкая, спокойная улыбка.

— Да ничего. Фух, прям камень с плеч.

Он приподнялся на носках и перекатился на пятки.

— Слушай, а ты с нами не пойдешь?

— Куда? — девушку начало даже забавлять поведение Андрея.

Она уже успела заметить, что отношение к ней довольно сильно изменилось почти у всех. Нет, парни ей еще не доверяли. И вряд ли станут, — что, в общем-то, не сильно Вику расстраивало. Но теперь в общении они, вольно или невольно, проявляли разные степени смущения.

— Идем за провизией. Макс обещал нас с местными торгашами свести.

— Мне капитан таких распоряжений не давал.

— Но ты же им все равно никогда не следовала. Ладно, — Сом шагнул к основному помещению бункера. — Пойду.

— Андрей, — Вика окликнула парня, когда тот уже открывал противоположную дверь. — Скажи, а что вообще за перец этот Макс?

— Нормальный такой перец, — усмехнулся Сом. — Его отец, оказывается, служил в Полярных Зорях. Тебе лучше самой у него спросить.

Махнув рукой, парень скрылся за дверью. Занимаясь стиркой, Вика размышляла, каким нужно быть человеком, чтобы пустить к себе в дом ораву вооруженных людей. Она бы на его месте в лучшем случае послала всех куда подальше, а может, и пулей бы угостила на десерт. Но никак не стала бы поить и кормить. Еще и со сборами помогать. Слишком уж этот Макс добренький, с такими надо быть настороже.