Глава 10. В ТИШИНЕ МЕРТВОГО ГОРОДА
Провожали жителей Полярных Зорь всем селом. Давешние охотники, Миха и Куропатыч, о чем-то увлеченно беседовали с Медведем. Стайка детишек окружила прапорщика и никак не хотела отпускать, пока он не поднимет на руки каждого. Звучали слова прощания и заверения, если случится, заглянуть на огонек вновь.
Вик со скучающим видом сидел на багажнике переделанного под новые условия ГАЗ-69, в простонародье «козлике», щедро выделенного комендантшей отряду. По ее словам, это было меньшее, чем они могли отблагодарить капитана за лекарства и вещи их погибшего медика. По словам местных, автотранспорт им по большей части был без надобности. Эту развалюху они чинили и оборудовали давно, когда еще были мысли бежать из глуши в поисках других выживших. Они даже расчистили в завалах на дорогах достаточно широкие проходы. Но в конечном итоге селяне решили остаться. Чего именно им не хватило: запала ли, уверенности или смелости, — история умалчивает. В любом случае, теперь для выходцев из Рая на карте мира появился еще один живой уголок. Ну и «колеса», что тоже неплохо.
— То есть вы уверены, что по трассе на юг мы не пройдем? — задумчиво проговорил Ермолов, рассматривая потрепанную карту европейской части страны.
Полотно бумаги от Ледовитого океана и до Медвежьегорска было сплошь усыпано пометками и значками. Капитан старательно записывал все, что встречалось им по пути. В новых условиях, когда привычные ценности рухнули, информация продолжала оставаться самой дорогой валютой. И Светлана Игоревна прекрасно его подход понимала. Потому весь прошлый вечер охотно делилась знаниями о близлежащих районах, в свою очередь выспрашивая о том, что известно капитану.
— Абсолютно точно, — заверила женщина Ермолова, указывая тонким пальцем на карту. — Вот тут, между Петрозаводском и берегом Ладожского озера, аномалия. Огромный черный купол. Он закрывает и часть города, и часть водной поверхности. Не скажу, что конкретно происходит внутри этой сферы, но ощущения рядом с ней, откровенно говоря, мерзкие. Постоянно слышатся голоса… Будто кто-то в голову залезть пытается.
Женщина зябко повела плечами и, чиркнув по карте ноготком, остановилась над новой точкой.
— Непосредственно по Петрозаводску обойти аномалию также не получится. Бомбили его основательно, всем, чем могли. Все же центр края, как-никак. И хотя разрушения в самом городе не такие критичные, — наша противоракетная оборона некоторое время исправно работала, — из-за воздушных подрывов фон там адовый. До хрустящей корочки прожаритесь, не успев и до вокзала дойти.
— Простите, Светлана, а откуда вам столько известно о военном деле? — встрял в разговор до сего момента греющий рядом уши Николай.
— О, все просто, — немного грустно хохотнула женщина. — Мой муж был военным. И очень любил свою работу. Так что дома у нас много говорили об оборонительно-наступательной мощи страны. Думаю, глупо разъяснять вам, кто такие офицерские жены.
— Был? — вскинул брови Николай, поглядывая на стоящую рядом с женщиной насупленную малышку.
— В смысле?
— Вы сказали: «был», — повторил Лесник, уже понимая, что влез не в свое дело. — В прошедшем времени.
— А, вы об этом, — Светлана ласково погладила по голове дочь.
И легонько подтолкнула ее под поясницу.
— Иди, милая, поиграй с остальными, — мягко проговорила женщина и, когда девочка убежала, продолжила, вновь обращаясь к сконфуженному Николаю: — Когда завыл сигнал «Атом», мой муж был на учениях в Петрозаводске. Зная его, я уверена, он до конца не покидал свой пост. И погиб там. Упрямец…
Последнее слово Светлана произнесла тихо, на выдохе. И в од-ном-единственном слове поместились все чувства, что ей довелось пережить. Боль, страх, бессмысленная иррациональная надежда. Снова боль, отчаяние. И Вера. Не во Всевышнего или мифических рыцарей, что придут и спасут всех. Нет. Искренняя вера в себя. В то, что все на свете можно вынести, что можно построить новую жизнь на радиоактивных руинах. Главное — захотеть. Наметить цель и идти к ней.
Будто очнувшись от воспоминаний, женщина мотнула головой и вернулась к разъяснениям.
— Мы отвлеклись. Вся эта область, — она обвела восточный берег Онежского озера, — занята бандитами. У них не прекращается грызня за власть, дележка территорий. Плюс местность в принципе неспокойная. Я бы на вашем месте и не пыталась пройти — никаких патронов не хватит. А вот если на развязке повернете на запад, то по дороге довольно быстро доберетесь до рыбацкого городка Пит-кяранты. Народ там мирный. Сможете договориться о лодочке и обойти Петрозаводскую аномалию по воде.
— А это вообще реально — в такое время года пройти по Ладоге? — нахмурился Ермолов.
В группе не было ни одного человека, смыслящего в морском деле, и перспектива в одиночку плыть черт знает куда его совершенно не радовала.
— Если совсем хорошо договоритесь, — Светлана многозначительно глянула на капитана, — то рыбаки могут выделить вам проводников. Но смотрите, карелы — народ хоть и мирный, но ушлый до безобразия. За «спасибо» рисковать шкурами не станут.
— Это понятно, — протянул Ермолов и со вздохом сложил карту. — Ладно, пора нам выдвигаться. Еще раз спасибо за ночлег и за машину.
— Не за что, — улыбнулась женщина. — Как там, в старом мультике, волк говорил? «Ты заходи, если что».
— Обязательно.
Они обменялись рукопожатиями, и отряд, погрузившись в «козлик», выехал за ворота. Ермолов оставлял Кольское ДРСУ со спокойным сердцем. Приятно было знать, что где-то еще сохранились такие вот светлые деревушки с улыбчивыми людьми. Хотя ничего магического здесь не было. Комендантша Светлана Игоревна не позволит своему поселению бесследно пропасть. По крайней мере, сделает все, что в человеческих силах. А может, и чуточку больше.
* * *
— Бабку твою да из-за угла коромыслом! — матюкался Чугун, со смачным звуком спасая ногу из вязкого плена очередной топи. — Какого хрена мы вообще полезли в гребаные болота? Ать, зараза!
Он пришлепнул на щеке очередного голодного комара-пере-ростка и вытер руку о штанину. Перемазав ее еще больше. Все бойцы сейчас напоминали сказочных леших, сплошь покрытых тиной и грязью. А ведь всего каких-то пару часов назад они оделись в свежевыстиранную одежду и благоухали березовыми вениками.
— Гадство, — тихонько подвывал Кирилл, пробираясь по колено в вонючей бурой жиже. — Какое же гадство.
Чуть впереди прыгал по кочкам совершенно чистый Вик, — пара капель болотной грязи, едва заметной на темном камуфляже, — не в счет. Ему с легкостью удавалось перемахивать довольно большие ямы, да и сросшийся корневищами мох легко выдерживал его небольшой вес. Остальные же бойцы подобными качествами не обладали, вот и приходилось им бултыхаться в зловонной жиже, как заправским жабам.
— Кажется, меня что-то за ногу тронуло, — как бы между прочим спокойно проговорил Медведь и опустил руку в воду.
Рядом замер Кирилл, наблюдая за другом с возрастающим ужасом. Его бурное воображение уже успело нарисовать кошмарную картину, как из жижи выпрыгивает нечто, непременно огромное и зубастое, и с голодным урчанием съедает всех, до кого смогло дотянуться. Поэтому, когда Медведь рывком вытащил руку из воды, Скальд, разве что не взвизгнув, как девица, вынесся на ближайшую кочку.
— Показалось, — все так же спокойно выдал Миша, откинув корявую, поросшую мхом ветку в сторону.
— Выдыхай, Балалайка, — хохотнул рядом Лис и, посмеиваясь, шагнул вперед.
И тут же увяз по колено, всем весом навалившись на слегу. Будто подчиняясь вселенской нагсмешке, парня настигла моментальная кара за его длинный язык: палка, брызнув щепками, переломилась. Не удержав равновесия, Лис взмахнул руками и рухнул вперед.
— Гадство, — повторил он слова Кирилла, отлепляя от перемазанного лица грязную медную прядку.
— Вик, — окрикнул охотника Чугун, пытаясь отдышаться на очередной кочке. — Долго нам еще пиявок изображать?
— Это всеобщее заблуждение, что пиявки живут в болотах, — заметил Николай, с тоской осматривая свой грязный камуфляж. — Пиявки, чтоб ты знал, Антон, обитают только в чистой воде.
— Колян, вот честно, мне насрать, где они живут, — буркнул прапорщик.
— Тоха, топай молча, — отозвался Ермолов, выливая жижу из некогда блестящих хромовых сапог. — Говорил я тебе, не гони. Так нет же. «Родная техника, надежная!». Движок закипел — получи, распишись и не морщись. Спасибо, хоть ребят не угробил, гонщика кусок.
— Дык, я ж…
— Дык-дык, кирдык! — раздраженно кинул капитан и, надев сапоги, махнул на сконфуженного Чугуна рукой. — Ну тебя. Вик! — продолжил он, обращаясь уже к охотнику. — И все-таки — далеко топать?
— Деревеньку мы уже обошли, — проговорил парень, увлеченно разглядывая кочку под ногами. — Если повезет, к вечеру выберемся на дорогу. А там и до Питкяранты недалеко.
Ответом охотнику был дружный стон отряда. Вик наклонился и легонько нажал на мох. Из-под руки, пища, во все стороны прыснули маленькие рыжие полевки. Ткань подшлемника на лице охотника натянулась, обозначив улыбку.
Выйти на дорогу к вечеру отряду не удалось. И ночевка на болоте дополнила и без того огромный список неприятных впечатлений. Первая проблема подстерегала бойцов при попытке развести костер. Как оказалось, карликовые березки, сплошь растущие на моховых карельских болотах, совершенно не желали гореть. К счастью, парням удалось найти пару зачуханных сосенок. Следующее испытание настигло отряд исподтишка, откуда не ждали, — со стороны натруженных за день ног, требующих срочных гигиенических процедур. А вокруг стояла лишь зловонная жижа. Отфильтровать болотную воду — занятие хоть и не слишком сложное, но довольно утомительное.
— Хе-хе, а я вам говорил, пацанята, носите портянки, — посмеивался над солдатами Чугун, выполаскивая ткань в более или менее чистой лужице. — А вы мне — это пережиток прошлого, носки — наше все. Вот так-то. Вашими бумерангами после трех дней носки можно лося завалить, а мои портяночки в любой луже стираются. Да и талька на вас, идиотов, не напасешься.
Антон с блаженным стоном вытянул ноги к костру.
— Эти тряпки еще попробуй намотай, — отозвался Фрунзик, поглядывая на кипящий котелок. — Чуть скосячишь — все, ноги в мясо.
— Просто у кого-то, Фунтик, руки под хер заточены, — прапорщик откинулся на спину.
Над его головой, задорно жужжа, носилась стайка мошки. Но к людям зловредное насекомое не приближалось, хотя вначале бойцы думали, что за ночь их сожрут заживо. Вик подкинул в огонь какие-то травки, и вуаля — все насекомые облетают их стороной.
— Я — Фрунзик, — по привычке поправил Чугуна парень, не отрываясь от процесса личной гигиены.
— Эй, Гюльчатай, а что носят охотники-супермены? Носки или портянки? — спросил Лис сидящего в стороне Вика.
— Сухие ноги, — ответил охотник, раздраженно дернув плечом, и мелкими прыжками скрылся среди березок.
— Козел горный, — зло пробурчал Саша, провожая взглядом Вика.
Он еще не забыл утренний инцидент, когда охотник швырнул к его ногам мешок мелкой гальки, сказав: «ты кое-что забыл». Непробиваемость Вика бесила парня все больше. А то, что из подколок он выкручивался невредимым, — вовсе выводило из себя. Эта неуязвимость будто ставила охотника выше остальных. А скрытность и нелюдимость наталкивали на мысли, что он считал окружающих навязчивой мошкарой. Таких снобов полагается ставить на место, и Лис вовсю разрабатывал план, как отомстить возомнившему невесть что Вику. Уж он-то добьется от охотника правды, и о смерти Дока в том числе.
Следующие два дня слились для отряда в одно монотонное серое полотно, похожее на разбитую дорогу под ногами. Вновь зарядил дождь: пусть и не такой сильный, как предыдущий, он раздражал своей продолжительностью. Потому, когда впереди, наконец, показались дома Питкяранты, радости не выказал никто.
Безмолвное и одинокое предместье встретило нежданных гостей пустыми проемами окон в редких домишках. Еще не успевшие одеться в зеленые наряды деревья едва скрывали разрушающиеся здания. Справа от дороги виднелись останки пристаней, под натиском времени одряхлевших и погрузившихся в антрацитовые воды Ладоги.
Сам городок предстал перед отрядом неожиданно, как выскочивший из табакерки чертик. Раз, и за поворотом зазмеилась рассыпающаяся ржой железная дорога; два, и по бокам поплыли серые бетонные коробки. Пятиэтажные гробы ушедших годов. Питкяранта, казалось, застыла во времени, смешав в себе совдеповские постройки и старенькие деревянные здания. Здесь не щебетали птицы; в завядшей, подгнившей траве не шуршали грызуны. Ермолов с напряжением ждал, когда же в мертвенной тишине города раздастся так свойственный поселкам живой шум. Но минуты неумолимо тянулись, а Питкяранта продолжала хранить молчание.
Местность становилась все более обжитой — всюду виднелись свежие следы человека. Между зданиями потянулся частокол бревен, приваленный разнообразным мусором.
— Они оцепили по периметру несколько кварталов, — задумчиво сказал Чугун. — Неплохой ход, если собирались обороняться только от животных.
— Согласен, — ответил Ермолов. — Вопрос в другом — где все?
Офицеры переглянулись, и прапорщик, поняв командира без слов, раздал короткие указания и без того насторожившимся бойцам. Сом с Кириллом, скинув лишние вещи остальным, отошли чуть вперед в поисках места повыше. Спустя некоторое время они вернулись, тихонько переговариваясь между собой.
— Докладывайте, — проговорил Чугун, когда парни подошли вплотную.
— Насколько мы рассмотрели, — как старший в паре, взял слово Сом, — поселение пустует. Такое ощущение, что его зачистили, — постиранные вещи висят на веревках уже не первый день. У некоторых домов раскиданы детские игрушки. А живых никого. Хотя и следов возможной засады обнаружить не удалось.
Кирилл мелко закивал головой, подтверждая слова напарника.
— Дальше по дороге в частоколе прореха — видимо, проход в поселение, — продолжил Андрей. — Он перегорожен деревянными «ежами» и редкими баррикадами из мешков с песком.
— Ясно, — протянул Ермолов. Происходящее нравилось ему все меньше. — Так, Лис, Медведь, берите с собой Вика и обходите поселение со стороны берега. Там всяко должен быть второй вход — деревня-то рыбацкая. А мы войдем с парадного. Встречаемся в центре.
Кивнув, парни скрылись за поворотом дороги. Остальные расчехлили оружие и, взяв капитана и Лесника в кольцо, продвигались вперед, внимательно следя каждый за своим огневым сектором. Вот перед ними выползли баррикады, обозначая проход в периметр поселения. Отряд, как ощетинившийся ёжик, катился по дороге медленно, но неуклонно. На пересечении улиц Ленина и Пушкина, как гласили выцветшие таблички на домах, Ермолов скомандовал остановку. Через некоторое время со стороны реки вышли и разведчики. Подойдя ближе, Вик уже знакомым движением присел на одно колено, коснувшись рукой асфальта.
— Заметили что? — спросил Ермолов Медведя.
— Дома пусты, — ответил парень, забирая у Кирилла свои вещи. — Судя по сгнившей еде, давно. Что бы ни произошло, это застало людей врасплох. Вещи разбросаны, повсюду следы борьбы. Но тел нет. И следов крови тоже.
— Что-нибудь еще?
— Нет.
— Негусто, — вздохнул Антон, посматривая на командира. — Ермол, что делать будем?
— Нужно где-то закрепиться. И прочесать город — может, найдем живых.
— Нет тут живых, — прохрипел поднимающийся охотник. — Ни людей, ни животных. Никого.
* * *
Расположился отряд в первом доме по улице Пушкина. Судя по остаткам ржавого спортивного инвентаря — некогда здесь располагался тренажерный зал. Ныне же помещение использовалось, как пункт досмотра и по совместительству временный склад рыбы, о чем свидетельствовал стойкий и довольно неприятный запах морепродуктов.
И, тем не менее, здание находилось рядом с выходом из поселения; с его крыши прекрасно просматривались ближайшие улицы, а также железная дорога, старое депо и берег озера. Лучше места для ночевки отыскать было сложно.
— Антон, что у вас? — спросил Ермолов ввалившегося в дом прапорщика.
Следом вошел Кирилл и устало плюхнулся рядом с костром.
— Лис, пожрать готово? — простонал парень, расшнуровывая «берцы».
Чугун взял из рук капитана предложенную флягу и сделал несколько жадных глотков.
— Как парни и говорили, мост на остров взорван. До промышленной зоны и старой пристани добраться можно разве что вплавь. Но вряд ли мы найдем там что-то интересное.
Расстегнув бронежилет и уложив его рядом с остальными вещами, прапорщик сел на пол. С благодарным кивком принял от Николая миску с похлебкой.
— Из подходящего транспорта — два катера «Прогресс» в более или менее сносном состоянии. Движки вроде рабочие. А вот топлива в запасных канистрах с гулькин хрен.
— Мы все на них поместимся? — спросил Ермолов, поглядывая в окно.
Солнце клонилось к вечеру, а ушедший на разведку Вик все не возвращался. Капитан уже начинал корить себя, что послушался самоуверенного охотника и не отправил с ним кого-то из ребят.
— Фефко, — пробубнил Чугун с набитым ртом и, проглотив еду, добавил: — Даже место останется.
— Зацепки о судьбе местных появились?
— Ни одной. Такое ощущение, что они собрались, дружно разгромили поселок и слиняли в неизвестном направлении…
— Товарищ капитан, — в дверной проем заглянула косматая физиономия Медведя. — Там Вик. Тащит что-то. Похоже, канистры.
Оставив прапора трапезничать в компании Николая, Ермолов вышел вслед за Мишей. По дороге к ним и вправду приближался охотник, впрягшийся в самодельные волокуши, как ослик. За его спиной гремела и содрогалась целая пирамида из канистр.
— Миха, помоги ему, — скомандовал капитан и, повернувшись к выглянувшему Лису, продолжил: — Саня, ты тоже.
Кивнув, парни бросились к Вику. Скинув с плеч ремни, едва заметно покачивающийся охотник дошел до здания и присел на крыльцо.
— Все, что было, — прохрипел он, вытягивая ноги. — Местные на старой заправке что-то вроде химлаборатории сообразили. Так что за качество топлива не отвечаю.
— Да пусть там хоть моча, главное, чтоб движки это сожрали, — хмыкнул Ермолов и, подчинившись порыву, сжал плечо охотника. — Спасибо, Вик.
Пропустив мимо ушей едкое замечание по поводу того, что он может сделать со своим «спасибо», капитан скрылся в здании. Чутье охотника избавило отряд от лишних поисков топлива, и, как следствие, от задержки в городе-призраке. За подобное можно простить уставшему человеку грубость, тем более когда она является основой его поведения. Простая присказка — «на дураков не обижаются» — остается актуальной во все времена.
— Гюльчатай, ты как умудрился это допереть? — простонал Лис, подтаскивая волокуши к самому крыльцу.
— Ногами, — буркнул охотник, рассматривая хмурое закатное небо.
— Придется пару ходок до катеров сделать, — задумчиво проговорил Медведь, пересчитывая канистры. — Там рельсы, сразу не протащим.
— Ничего, косолапый, хоть десять! Лишь бы смотаться отсюда побыстрее. Меня от этого города в дрожь бросает, — Лис осмотрел волокуши. — Оп-па, а это что за чудо?
Глухо звякнул металл, и в руках парня оказался длинный вороненый клинок. Вик хлопнул себя ладонью по груди и едва слышно ругнулся. «Впрягаясь» в волокуши, он снял ножны с мачете, чтобы те не давили спину, и закрепил их на канистрах. Встав, он исподлобья посмотрел на играющего с клинком Лиса.
— Положи на место, — рыкнул охотник.
— А то что? — хохотнул парень, рассекая лезвием воздух. — А ничего так ковырялка, самое то консервы открывать. Одолжишь?
— Рыжий, не надо, — начал было Медведь.
— Положи чертов клинок на место!
— А то что? — повторил Лис; острие мачете теперь смотрело прямо в грудь Вику. — Подвесишь меня на ближайшем дереве, как Дока?
Заклокотав, как вскипевший на костре котел, охотник рванулся вперед. Схватив руку с клинком, он увел ее вниз, одновременно нанося удар в открывшуюся шею парня и опрокидывая того на землю. Заломив кисть, заставил Лиса разжать ладонь. Нажал коленом между лопаток, выкрутил руку до хруста.
В этот момент подскочивший сзади Медведь обхватил Вика за шею. Вдавил предплечье левой руки в затылок охотника, зажимая его в удушающий захват.
— Успокойся, — тихо проговорил он.
Вновь зарычав, Вик выгнулся, нанося парню удар локтем. Наклонил корпус вправо, одновременно оттягивая одну руку противника вниз, а вторую приподнимая. Медведя повело, но он, не теряя равновесия, шагнул вперед. Схватил выскальзывающего Вика за куртку и, чуть провернувшись, перекинул через себя. Коснувшись задом земли, охотник вцепился в пальцы парня. Когда тот, подчиняясь короткому импульсу боли, отпустил его, кувырнулся вперед, разрывая дистанцию.
— Вик, хватит.
Но уже отошедший от залома Лис рванулся на поднявшегося охотника. Плавно уйдя в сторону, Вик дернул нападающего парня за руку и, пока того уводила дальше инерция движения, с силой ударил его по затылку. А после, глухо хмыкнув, кинулся на Медведя.
* * *
— Антон, проверь, что там за шум, — проговорил Ермолов, услышав на улице крики и возню.
Бухтя нелестные замечания в адрес парней, Антон с кряхтением поднялся и вразвалочку потопал к выходу. Глазам его открылась картина красоты неописуемой: от души помятый Лис валялся на земле, а рядом с ним боксировали охотник и Медведь. Они то сцеплялись в клинче, то вновь откатывались друг от друга. И хотя Миша порядком устал, легконогий охотник пока не мог одержать над ним верх. На мгновение прапор даже почувствовал гордость за своего бойца.
— Прекратили! — крикнул Чугун, надеясь достучаться до разумов разгоряченных парней.
Как оказалось, зря. Бойцы его проигнорировали чуть больше, чем полностью. Сделав еще пару попыток разнять их окриками, Антон плюнул и, достав ПМ, щелкнул затвором. Эффект превзошел все ожидания — мигом откатившийся от противника Вик едва уловимым движением отстегнул от бедра «Грач» и навел его на прапора. Казалось, от ярости, выплескивающейся сквозь глаза охотника, их изумрудная радужка начала тускло алеть.
— Boy, Вик, угомонись, — протянул Чугун, понимая, что охотник не шутит. — Ты же не станешь просто так стрелять. Ты не такой…
— Не такой? — зарычал парень.
Раздался сухой щелчок предохранителя. В лоб дернувшегося было Медведя уставился второй ствол, будто материализовавшийся из воздуха.
— Стоять, — прошипел Вик.
— Ладно, парень, поигрались, и будет, — ласково проговорил прапорщик, примирительно разводя руки. — Ты не выстрелишь. Я же тебя знаю.
— А с чего ты вдруг взял, что знаешь меня, дерьма кусок? — вкрадчиво и нарочито спокойно спросил Вик, переводя взгляд с пыхтевшего Михи на Чугуна. — Может, я — сумасшедший убийца. Порешу вас всех и подвешу на деревьях, как Дока. И буду наблюдать, как ваши гниющие тушки жрут мухи!
Под конец фразы он уже кричал. Щелкнул предохранитель на втором пистолете.
— Мне надоели ваши сопли и психи! Знает он меня! Ты своих ублюдков держать в узде не можешь, а хочешь заделаться папиком мне!? Черта с два!
Охотник чуть дернул руками, будто и вправду собираясь выстрелить. Медведь едва заметно перешагнул, готовясь уводить тело от пули. Но в последний момент Вик коротко цыкнул, щелкнул предохранителями и одним движением вернул пистолеты в набедренные кобуры. Нарочито громко топая, парень подхватил с земли клинок, сорвал с волокуш ножны и двинулся по дороге в глубь города.
