В вязкой тьме послышалось недовольное сопение Техника. Рядом грустно выдохнула Дианка, что-то пробурчала себе под нос и притихла. Когда глаза Аркана немного привыкли к темноте, он различил темный силуэт девушки в метре от себя. Та сидела, сгорбившись и обхватив колени руками. Аркадию вдруг стало по-отцовски жалко Диану. Сколько всего ей довелось пережить за последнюю неделю: нападение Столицы на Институт, плен, бегство, два дня в сырой штольне, встреча с их отрядом. У другой бы, наверное, давно сдали нервы. Интересно, за кого она приняла их – за спасителей или врагов? Кем считает их сейчас?

Первым нарушил затянувшееся молчание Техник.

– Динка, как ты? – негромко спросил парень, поднимаясь с холодного пола.

– Щека болит, – равнодушно бросила девушка и снова ушла в себя. Техник сел рядом с Дианой, повернулся к ней.

– Холодно?

– Немного.

В темноте тихо прошуршало, и на плечи девушки легла толстовка Техника. Диана быстро закуталась в одежду сталкера, еще хранившую теплоту его тела. Аркан нащупал в кармане «неприкосновенный запас» – несколько таблеток сухого спирта и коробок спичек. Чиркнул маленькой палочкой, разжег горючее. Крохотный огонек скупо осветил тесную комнатушку, на стенах зашевелились тени.

– Спасибо, – почему-то виновато произнесла девушка, сгорбившись еще сильнее. Аркадий увидел, как Диана мерно, будто маятник, раскачивается из стороны в сторону. Потрясенная гибелью своих друзей, она стала какой-то заторможенной и немногословной. Сейчас подбирать подход к ней следовало осторожно.

– Почему он нас запер? – недоуменно спросил Техник. – Ничего не понимаю.

– Черт его знает, – пожал плечами Аркан. – Не знаю даже, что и думать.

Охотник попытался осмыслить произошедшее. Странные взгляды конвоиров, поведение Богуса, его последние слова. Создавалось впечатление, что командир подозревает их в чем-то. Но почему?

– Ты их знала? – родился в тишине новый вопрос. Техник повернулся вполоборота к Диане, но та будто не замечала парня, глядя в никуда.

– Да, – тихо произнесла девушка и шмыгнула носом. – Мужчина, Алексей Владимирович – наш электрик. Добрый был, всегда шутил. Я его с самого детства помню. Когда я была маленькой, он мне игрушки мастерил. С ними тогда туго было – только если сами сделаем, да, бывало, сталкеры оттуда принесут. – Диана ткнула пальцем в потолок. – А дядя Леша хороших кукол делал. Вырежет из деревяшки голову с телом, руки, ноги, скрепит их проволочками, – и они как живые, двигаются. Мы с тетей Надей потом наряды для них из лоскутков шили. Здорово было, весело. Он очень любил детей. У него свои дочки наверху остались.

– А второй? – осторожно поинтересовался Аркан. По голосу девушки охотник понял, что воспоминания даются ей тяжело. Она потеряла близких людей, которых знала с детства, делила с ними быт и проблемы, тревоги и маленькие радости. Диана глубоко вдохнула сырой воздух камеры и продолжила:

– Второй – Славик, сталкер наш. Он совсем молодой был. Ему весной двадцать три исполнилось. Веселый был, петь любил.

Повисло молчание. Аркадий увидел, как Диана уткнулась лицом в колени, плечи ее сотрясали беззвучные рыдания. Боль и страдания, копившиеся в ее душе, переполнили чашу и выплеснулись наружу. Долго же она держалась! Охотник смотрел на маленькое создание и ощущал в нем скрытую силу. Девушка, несмотря на ее хрупкость и тщедушность, умела быть мужественной, но даже сильного рано или поздно можно сломить. Техник придвинулся к ней, осторожно обнял за плечи, не решаясь говорить.

– Зачем все это? – тихо прошептала она, когда первая волна отчаяния схлынула. – Зачем ваши люди пришли к нам в дом? Почему начали убивать? Что мы сделали вам?

Такой Аркан еще не видел Диану. Казалось, в ее словах смешались боль и отчаяние, порицание и злоба. Охотник смутно видел в темноте, как мелко подрагивает верхняя губа девушки. Он чувствовал немой вопрос, обращенный к ним, и не знал, чем ответить. Да и как она должна относиться к тем, кто принес в ее дом горе и боль? Что может чувствовать к ним, кроме ненависти и страха?

– Не знаю, Диан, – честно ответил охотник, опуская голову. Слова девушки обескураживали и заставляли ощущать себя виноватым. В ее наивных вопросах слышался укор, и Аркан не знал, как отвечать и оправдываться. Ведь они для нее – враги, друзья тех, что убили ее близких. Уже в этом они были виноваты перед ней.

– Зачем? – вновь уронила свой вопрос в пустоту Диана, отодвигаясь от Техника. В какое-то мгновение Аркан почувствовал, будто между ними выросла стена, разрушить которую будет невероятно сложно. Аркадий молчал. Правда у каждого своя, Диана и Богус меряют ее своими мерками. То, что для девушки было чудовищным, для командира оказалось обыденным и привычным. То, что Диана считала зверством, Богус бы назвал обычным допросом, средством достижения поставленных целей. Ей, видевшей только одну сторону жизни, сложно объяснить то, с чем она не сталкивалась. Девушка не выдержала и опять тихо заплакала. Незримая преграда рухнула, и охотник снова почувствовал ее беззащитность. Техник обнял Диану, осторожно провел ладонью по волосам.

– У тебя доброе сердце, Динка, – сказал он. – И это здорово. Мало сейчас таких людей осталось.

– Почему мало? – всхлипнула девушка, вытирая ладонью слезы.

– Потому что сейчас выживают жестокие. Те, кто глотки другим умеет грызть.

– А я не могу быть такой! – встрепенулась девушка. – Не могу грызть глотки живым людям. Мне даже человека обидеть сложно. Если я кого-то нечаянно обижу, то потом мучаюсь неделю. А они…они могут. Могут просто так. – Она вдруг замолчала и испуганно уставилась на охотника. – Почему он вас сюда посадил?

– Кто же знает? – пожал плечами Аркан. – Сам не пойму.

– Может, это из-за меня? – предположила Диана.

– Да вряд ли, – покачал головой Техник. – Но я сам до сих пор в шоке. Интересно, что Богус задумал?

– Я боюсь его, – призналась девушка. – Боюсь, потому что не вижу его. Он какой-то… закрытый. Вы – другое дело. Вы открытые, и вас можно понять, можно увидеть. А он… страшный.

– Да, Богус такой, – согласился Аркан. – Мне самому порой сложно понять, что у него на уме. Но он смелый и решительный, человек слова и дела. Наш комендант таких любит. Денис умеет руководить, может быть жестоким и справедливым. Потому он и командир.

– Сейчас его жестокость была справедлива? – снова попыталась нанести словесный удар Диана. Охотник покачал головой.

– Нет, это зашло слишком далеко, – ответил Аркан и вдруг, словно спохватившись, спросил: – Диан, а что тебе рассказывали про то, как ты попала в убежище?

– Я уже плохо помню, – отозвалась девушка. – Тетя Надя говорила, что меня принес с поверхности незнакомый сталкер. Его ранили, и у него был поврежден противогаз. Тетя рассказывала, что он заблудился в каком-то тумане. Когда его нашли наши, он совсем обессилел. Нес меня, двухлетнюю девчонку, пытался найти дорогу к людям.

У Аркадия потемнело в глазах. Услышанное только что вдруг заставило ожить захороненные в глубинах памяти картины прошлого, подтвердило его догадки. Он ожидал, что девчонка начнет рассказывать о том, как ее родители или добрые люди подхватили плачущее дитя и затащили в убежище за мгновение до Армагеддона. Думал, что ошибся со своими предположениями. Рассказ Дианы взволновал охотника до глубины души. Не зря ему казалось, что девушка чем-то напоминает ему Антона. Этот взгляд, черты лица. В голове уже начала выстраиваться картина произошедшего.

– Паша, – тихо прошептал Аркан, и девушка встрепенулась. Вскочила, сбросив с плеч руки Техника, и уставилась на охотника.

– Вы его знали? – ее голос дрожал.

– Знал, – ответил Аркадий и вдруг услышал, что его голос тоже дрожит. Это не могло быть просто случайностью или совпадением. Что-то подсказывало охотнику, что все, сказанное девушкой, прольет свет на эту тайну.

– Откуда?

– Пожалуйста, продолжай, – взволнованно попросил охотник, чувствуя, что не может больше ждать. – Потом расскажу я.

– Да-да, конечно, – девушка снова села на пол и продолжила взволнованно: – Тот сталкер не выжил – мне говорили, что на него напали дикие псы. Да и противогаз подвел. Он пролежал у нас в лазарете с неделю и умер, так и не придя в сознание. Наши похоронили его наверху, недалеко от убежища. Он, этот Павел, он ведь спас мне жизнь. А я только и помню, как его зовут. Звали…

Девушка замолчала. Переживала вновь рассказанное только что ею самой? А может, силилась поднять из глубин памяти то, что вспомнить ей не дано? Никто не решался нарушить затянувшееся безмолвие. А в душе у Аркана бушевала настоящая буря. Две ниточки тайны вдруг встретились и завязались узлом. Неужели это возможно?

Диана очнулась первой.

– Мне наши уже потом, когда я подросла, показали его могилу. Там, наверху. Холмик земли и крест из досок. А я… я и не знала, что делать. Помню, как нарвала каких-то чахлых цветов и положила на могилку. Стояла молча, смотрела. Женщинам вообще наверх ходить запрещали, это уж я сама вырвалась. Славика просила долго, уговаривала. Нравилась я ему, вот он и сломался. Он из-за меня потом получил от руководства по шее. Но я была ему благодарна.

Хотя в комнате царил полумрак, охотник приглядывался к девушке, отыскивая в ней черты Антона. Между братом и сестрой было мало общего. Пожалуй, только глаза да резкие черты лица. И как же Аркан не заметил раньше? И тут же напомнил себе, что девушка почти все время была в противогазе, и только в кельях охотнику удалось немного разглядеть ее лицо. Надо же, какой причудливой оказалась судьба двоих детей.

Воспоминания об Антоне вновь разбередили незаживающую рану. Кольнуло в груди, навалилась тоска. Аркадий вдруг почувствовал отцовскую ответственность за хрупкую девушку, пережившую столько за последние дни. Ощутил всем сердцем и душой ее боль и тоску. Нет, он не имеет права отдать ее на растерзание Богусу.

– Ты знаешь, что у тебя есть брат? – осведомился охотник.

– Брат? – встрепенулась Диана, уставившись на охотника.

– Да, – кивнул охотник и начал рассказывать. Он говорил долго, а девушка слушала жадно, подсев ближе к Аркадию. Таблетка спирта прогорела, но Аркан не хотел отвлекаться, хотел выложить перед Дианой всю правду. Наконец, когда он закончил, почувствовал сильную сухость во рту и невероятное облегчение в душе.

Девушка выглядела ошарашенной. Правда выплеснулась на нее так неожиданно, и теперь потрясенная Диана молча переваривала услышанное. Наконец, буря эмоций в ее душе успокоилась, и она смогла говорить.

– Это… правда? – осмелилась спросить девушка.

– Да, – кивнул Аркадий. – Так все и было.

– Мне сложно в это поверить. Я была маленькой, ничего не помню.

– Да вряд ли ты могла что-то запомнить, – согласился охотник. – Ты была такой крохой. Я даже не видел тогда твоего лица. Мама закутала вас в худые ОЗК, надела рваные противогазы, которые были вам велики. Она еще надеялась, что вас можно спасти.

– Вы… Вы спасли меня тогда. Нас. А я не помню, – грустно обронила Диана. – Сколько мне тогда было? Два года? Я никогда не видела маму, только несколько раз во сне. Она иногда мне снится, разговаривает со мной, но я не вижу ее лица – оно будто в тумане. Расскажите, какая она была.

– Диан, я не помню, – виновато развел руками Аркан. – Я видел ее всего несколько минут, и с тех пор прошло двадцать лет. Но я знаю, что она была сильной. Сумела спасти вас с Антоном. Пожертвовала жизнью ради детей.

Техник чиркнул спичкой, запалил вторую таблетку сухого горючего. Охотник заметил, как по грязной щеке девушки поползла одинокая слезинка.

– Вы спасли меня тогда, – повторила девушка, глядя Аркадию в глаза. – И пытаетесь спасти сейчас. Ваш командир зол не только на меня, но и на вас. Что теперь с вами будет?

– Кто же знает, – пожал плечами охотник. – Понимаешь, мне просто не хочется быть таким же, как Богус. Бездушным.

– Он злой. Но, может, его еще можно исправить? – с надеждой в голосе робко спросила девушка?

– Горбатого могила исправит, – сердито отозвался Техник. – В таком возрасте не исправляются. Только хуже становятся.

– Любого можно исправить, – не согласилась с парнем девушка. – Просто к каждому нужен свой подход. Ведь жестокими не рождаются, ими становятся.

– Динка, ты такая наивная, – усмехнулся Техник. – Мне бы очень хотелось, чтобы люди жили так, как хочешь ты, но люди сами не хотят так жить. Для них привычнее врать и глотки перегрызать, чем быть добрыми. Отвыкли они от доброты. Давно отвыкли.

Диана примолкла. Она отвернулась к стене, и охотнику показалось, что девушка собирается с мыслями, но никак не может сказать то, что вертится у нее на языке. Наконец, Диана решилась. Повернулась к мужчинам, и лицо ее стало сосредоточенным и серьезным.

– Я должна рассказать вам кое-что важное, – девушка определенно сделала над собой усилие, поглядывая на дверь.

– Рассказывай, Диан, – кивнул охотник, придвинувшись к девушке.

– Ваши думают, что захватили нас, – шепнула Диана. – Но у нас есть еще…

За дверью неожиданно послышался стук шагов. Лязгнул дверной замок, лампочка над головами заключенных вспыхнула, резанув по глазам ярким светом. Девушка оборвала фразу на полуслове, испуганно таращась на дверь.

В дверном проеме возникла крепкая фигура командира. Денис сейчас выглядел даже крупнее, чем обычно. Аркадий заметил, что он надел бронежилет, на поясе пристроилась кобура со «стечкиным».

– Ну чего, узники? – осведомился Богус. – Отсиделись, подумали хорошенько?

Аркадий только буркнул что-то в ответ. Денис обвел всю троицу взглядом, ухмыльнулся.

– Девчонку приказано допросить, – бесцветным голосом сказал Богус, даже не глядя в сторону Дианы, которая мгновенно побледнела и сжалась.

– Угу, – кивнул Аркадий, глядя прямо в глаза командиру. – А потом как тех двоих?

– Все будет зависеть от нее, – голос Богуса обрел стальные нотки. – Будет вести себя хорошо, захочет говорить – будет жить.

Охотник зашевелился, разминая затекшие мышцы. Богус уперся плечом в дверной косяк, глянул на товарищей.

– Аркаш, я чего-то не пойму вас. Ты же мужик толковый, опытный. Ну ладно этот, кобель молодой – ему овечка мозги запудрила. Сперма в голову ударила, он, наверное, теперь только и думает, как ее на болт накрутить. Но у тебя-то башка на месте. Чего вам эта сучка сдалась? Проблем себе нажить хотите из-за нее?

– Я никому не дам даже пальцем тронуть сестру моего сына, – зло проговорил Аркан, глядя прямо в глаза Богусу. Тот нахмурился.

– Ты о чем? – хрипло вопросил Денис, подозрительно глядя на охотника.

– О том, что мой Антон и Диана – родные брат и сестра.

– Чего ты несешь? – Богус поднял бровь. – Ты в своем уме?

– Можешь не верить, но так и есть, – буркнул в ответ охотник. – Я же Антона тогда с поверхности притащил. Спас его. Нашли мы тогда женщину с детьми – их кто-то на улицу подыхать вышвырнул. Антона я спас, а девочка… Вот она, перед тобой сидит.

Богус покачал головой, наморщил лоб. Казалось, он что-то вспоминает. Потом командир перевел взгляд на Диану.

– Ну, надо же, какие живучие. А я и не сомневался, что подохнут.

– Кто подохнет? – недоуменно спросил Аркан, наблюдая за Денисом.

– Да баба та с двумя мальцами. Они же там все поголовно чумные были, – ответил Богус.

– Где там, Денис? – непонимающе уставился на Богуса Аркан. – Что ты знаешь об этом?

– Столько лет прошло, – отозвался командир. – Дела давно минувших дней. Я тогда, когда нас утюжить ядерными начали, в убежище под «Гидромашем» успел укрыться. Я там в охране работал, а как сирену услыхал тогда – рванул в бомбарь. Человек сто нас таких было, кто спастись успел. Все бы ничего, да тут еще и зэки восстали. Там же СИЗО рядом был, вся эта уголовщина в камерах осталась. Никто их не спасал – никому они на хрен не нужны были, все за свои шкуры тряслись. Ну, эти как-то выбраться сумели, во второй бомбарь пробрались. Кого-то порезали, в основном мужиков, кого-то оставили. На наше убежище покушались, да зубы обломали. И все бы ничего, если бы не зараза поганая. Болеть они чем-то начали, стали дохнуть, как тараканы. Ничего не помогало. Видимо, на город не только ядерные бросали, биологическими тоже приложили. Когда они там почти все перемёрли – мы в их гадюшник пришли, устраивать зачистку. Знаешь, среди них были нормальные люди, но мы уже точно знали, что все они больны. Помню одну бабу с двумя ребятишками – девчонка и пацаненок. Не смог стрелять – рука не поднялась. Я их наверх подыхать выгнал. Так надо было, иначе бы мы все полегли там. Понимаешь? А так – болезнь остановить удалось, людей спасти.

Богус сделал короткую паузу, прочистил горло и снова продолжил. У Аркадия потемнело в глазах, но он держался, стараясь выслушать историю командира целиком.

– Ну а потом все равно уходить пришлось. Мы как-то наверху с горьковскими сталкерами пересеклись. Нас, гидромашевских, к тому времени осталось-то – по пальцам пересчитать. Забрали самое нужное – и махнули на Горьковскую. Потом даже вернулись, дизель разобрали и перенесли, кое-какой хлам прихватили. Такие дела.

– Ах ты падаль, – с ненавистью в голосе прошипел Аркан. – Так, значит, это ты их наверх, подыхать… а мы их тогда нашли, забрали. Женщина, правда, уже при смерти была, да и идти не могла уже. И костюма на нее запасного не было. Умоляла детей спасти.

– Оставь я хотя бы одного – и все бы так полегли через месяц. Выгнав их, я спас своих людей. Хочешь меня упрекнуть в чем-то? В жестокости и несправедливости? Валяй!

Ярость вдруг нахлынула с удвоенной силой, ослепила. Аркадий стиснул кулаки.

– Сука ты! – выговорил Аркан и отвернулся к стене.

– Все сказал, Аркаш? – улыбнулся Богус. – А знаешь ли ты, что у меня приказ допросить не только девку, но и вас тоже? И еще мне приказано держать вас тут и не выпускать пока.

– Что за приказы такие? – возмутился охотник. – Может, расскажешь нам все-таки, что мы натворили?

– Охотно, – улыбнулся Богус. – Только нужно ли?

– Да что за тайны такие? – вспылил охотник. – Бросил нас в камеру, как шпионов вражеских, говорить ничего не хочешь.

– В точку попал, – холодно отозвался Богус. – Именно как шпионов. Какая-то неуловимая гнида давно доносит заводчанам. Знаешь, Беспалый давно тебя подозревал. Живешь один, скрытно, да еще этот дружок к тебе вечно шляется. Мне за тобой было велено смотреть, Аркаш, и за Андрюшенькой твоим. Думаешь, поверил я в того призрака блаженного там, под монастырем? Уверен был – подельник ваш, вот только не успел пристрелить. Смылся он, зараза.

– Денис, ты чего несешь? – ошарашенно спросил Аркан. – Какие шпионы, какой подельник? Ты и правда думаешь, что мы агенты заводчан?

– А мы сейчас и проверим, – улыбнулся Богус и неторопливо вытащил из кобуры пистолет. Тихо щелкнул предохранитель, и дуло хищно уставилось прямо в лицо Диане.

– Надо было пристрелить тебя еще в штольне, – хмуро подметил командир. – Ну да ладно. Ты мне сейчас здорово поможешь, сопля. Аркаш, считаю до пяти. Или ты колешься, или я ее прямо тут валю. Раз!

Девушка вся сжалась и зажмурилась, ожидая выстрела. А Богус будто специально тянул время, словно давая девушке насладиться последними секундами ее короткой жизни.