Эпилог

Нужно было радоваться последним солнечным дням этого лета. Испытания не закончились, хоть уже не так ужасен был пепельный столб над вулканом Авача, ставший втрое ниже за последние дни. Впереди непростая зима. Но к людям вернулся оптимизм. Да, потери были велики. Но все-таки теперь их стало больше. Иногда, конечно, возникали конфликтные ситуации между местными и американцами, но по большей части из-за языковых проблем. Оттого все больше и больше людей посещали новые учебные курсы, где Михаил, Оливия и Сапрыкин поочередно обучали их разговорному языку. Американцы все больше начинали понимать русский язык, русские – американский.

– Так и получается, что если бы Никита не взорвал те бомбы, то джокеры, что видели лодку и знали о ее существовании, остались бы живы. А их всех поубивало и новые клоуны прибыли на завод уже после того, как лодка легла на дно. Иначе, закидали бы гранатами какими-нибудь давно. Вроде тех, что швыряли в воду после твоего визита на их корабль, – сказал Сапрыкин, обращаясь к идущему рядом Джонсону.

– Он герой, вне всяких сомнений, – кивнул Рон.

– Да. Как и многие, кому не суждено было увидеть новый день.

Они подошли к зданию школы. Там уже были Цой, Жаров, Горин, Риггз, Оливия и Михаил. Они стояли на площадке возле северного торца здания. Школу покидала группа людей, спускающаяся обратно в поселок. Очередные занятия по преодолению языкового барьера закончились.

– Я составил списки наших погибших, – сказал Джонсон, разворачивая лист бумаги. – Чья очередь вести летопись?

– Вообще-то, Никиты Вишневского, – вздохнул Цой. – Но за него теперь летопись пишу я. Дай мне список. Я внесу их всех поименно в нашу историю.

– Да, Алекс. Спасибо, – кивнул Рон, протягивая лист бумаги.

– Анатольевич, – махнул рукой майору Жаров. – Мы тут посовещались немного… В общем, мы тут посовещались и решили, что квартет должен оставаться квартетом. Это и дальше будет поддерживать более устойчивое развитие. Ты ведь и сам когда-то говорил, что когда лидер один, то это хреново. Один насморк, и все в панике.

– Верно, мыслишь, Андрей, – кивнул майор.

– Ну, так вот. Я предлагал Жанне. Она отказывается. Охота, восстановление Вилючинска, дети, братья… Они, к слову, тоже отказались. Предложил Мише войти в квартет, – Жаров указал на Крашенинникова. – Но и он против. Впрочем, я его понимаю. Ему все больше и больше за Олей присматривать надо.

– Да и я его никуда не отпущу, – добавила Собески.

– Вот… – покачал головой Жаров. – Ну, а ты что скажешь, дядя Женя?

– Тоже, что и раньше. И практика это только подтвердила. Куда полезней, когда я в тени.

– В какой тени, Анатольевич? Все уже знают, кем ты был раньше.

– Ну, тогда я и без вашего квартета тут самый главный и авторитетный, – пожал плечами майор. – Мне тем паче это ни к чему.

– Ладно, – тихо засмеялся Андрей, почесав в затылке. – Ну, а что Карл или Рон? Я Карлу так и не смог объяснить. Переведи ты.

– Хорошо. – Сапрыкин объяснил американцам, что именно предлагает Жаров.

Те переглянулись.

– Нет. Спасибо, но нет, – сказал шериф, поправив шляпу на голове. – Пройдет еще немало времени, пока все мы станем единым целым. Многие из ваших это не поймут и не примут, я уверен. Во всяком случае – сейчас. Так что это не лучшая мысль. А вот создать общий совет, который будет состоять из лидеров двух наций, это будет правильней.

– Ладно. Обсудим и это, – вздохнул Андрей, разочарованно глядя в сторону вулкана.

– Слушай, Андрей. А почему ты не вынесешь это на всеобщее обсуждение? – спросил Михаил.

– Я и собираюсь. Но нужны кандидаты, из которых выберет народ. Или хотя бы один, которого народ одобрит. Но вы же все отнекиваетесь!

– Не кипятись, Жар, – махнул рукой Сапрыкин. – Захар Золотарев. Чем не кандидат? Столько дней один в лодке. Духом не пал. Атаковал джокеров.

– Действительно, – кивнул Горин. – Я с самого начала его предлагал.

Жаров развернул фотопленку и взглянул на негатив, где был запечатлен Никита, который сидел у глубинных бомб и устало улыбался, подняв ладонь. Последние кадры этой пленки делал уже Захар. И проявил ее тоже он, как и учил его когда-то Никита.

– Да молодой он совсем, – пожал плечами Андрей, тяжело вздохнув.

Цой усмехнулся:

– Так мы еще моложе были, когда за дело взялись. Захар годится. Я согласен. А потом и мне замену подыщите?

– Тебе? Это еще что значит? – нахмурился Сапрыкин.

Александр внимательно посмотрел на Оливию.

– Да мы это… С Оксаной, тоже детишек завести решили. Не до того будет уже. Не до правления и прочего. Сын родится – Никитой назовем.

Жаров задумчиво прошелся по площадке и остановился, уставившись в то место, куда падала тень от здания школы.

– Эх, Никита, Никита… – с тяжестью и тоской вздохнул он.

– Ты в своем горе не один, – сказал Михаил. – Мы скорбь и радость делим на всех.

– Да… Конечно… – Андрей покачал головой. – Вот тут все и случилось. Мы играли во что-то. В «квадрат», кажется. А у Никиты эта сторона была. Он был не в тени. Потом мы услышали вертолет. Он приближался. Мы еще не знали тогда Оливию, Мишу и Антонио. Они были в том вертолете. А потом вспышка и…

Жаров присел на корточки, указывая место, где они тушили одежду, загоревшуюся на Никите Вишневском. Но прервал свой монолог и уставился на всех остальных.

– Что за чертовщина… – пробормотал он. – Я один это слышу?

– Слышишь что? – непонимающе взглянул на него Сапрыкин.

– Погодите-ка. Я, кажется, тоже слышу, – сказала Собески. – Это же…

Все они вдруг бросились из тени и подбежали к краю двора перед школой, за которым начинался крутой склон, ведущий вниз, в поселок.

– О боже! – воскликнула Оливия.

– Быть того не может! – пробормотал Жаров, раскрыв рот и нахмурившись. – У кого… Ребята, у кого бинокль?

– Оксана! – заорал Цой, подбежав к стене школы и обращаясь к окнам.

Его подруга высунулась из окна первого этажа.

– Ты чего орешь, – шикнула она. – У детей тихий час начинается. Только засыпать начали.

– Там, бинокли наши! Дай скорее!

– Хорошо, только… – Оксана вдруг застыла, уставившись куда-то в сторону горизонта. – Господи, что это?

– Милая, прошу, скорее!

Звук теперь слышали все. И слышали отчетливо, поскольку он нарастал по мере приближения того, что это звук издавало.

Поначалу это был один вертолет, который двигался на север над восточным берегом полуострова Крашенинникова. Но затем появился еще один и еще. Три вертолета. С них, видимо, заметили человеческую активность на западном берегу Авачинской бухты, и вертолеты, один за другим повернули в их сторону и теперь приближались. Летели они медленно. Наверняка оценивали обстановку. Наверняка они видели и подводную лодку, и тральщик у причалов.

Жаров торопливо отвел Сапрыкина в сторону.

– Это же вертолеты! Работоспособные вертолеты! Откуда?! – быстро заговорил он.

– Изначально летели со стороны океана. Возможно, там корабль, с которого они и летят.

– Чьи это вертолеты?!

– Отсюда не разобрать. Еще слишком далеко, Андрей. Я отсюда не могу разобрать даже типы этих «вертушек».

– Черт! Черт! ЧЕРТ!!! Этого еще не хватало! Слушай, дядя Женя, может… Может как-нибудь по-тихому успеем раздать оружие нашим? Ну, чтоб мы вооружились раньше американцев.

– Что?! – Сапрыкин зло уставился на Жарова. – Не начинай опять!

– А если это их флот?! Их военные?!

– Не начинай!

– Если это наши военные, – вдруг громко заявил Джонсон. – То у нас к ним будет очень много вопросов. В том числе и крайне неприятных. Уверен, подобные вопросы у вас возникнут, если здесь появятся ваши военные. Но в любом случае, мы будем вместе с вами защищать это место от кого угодно!

Андрей недолго смотрел на Рона с сомнением.

– Решайся уже, – тихо сказал Сапрыкин.

– Хорошо, – закивал Жаров.

– Я поднимаю тревогу в поселке! – крикнул Цой и бросился по тропе, ведущей вниз.

– Я предупрежу Вилючинск, – сказал Горин.

– Я поднимаю наших стрелков, – кивнул Джонсон.

Жаров какое-то время растерянным взглядом провожал их всех, затем уставился на Риггза.

– Карл. Помоги мне!

– Что? – уставился на него шериф.

– Я говорю, мне помощь твоя нужна! Ай нид хелп! – воскликнул Андрей и бросился в школу. Риггз поспешил за ним.

– Окей!

Оливия прижалась к Михаилу, и он еще сильнее приобнял ее.

– Что же это? – с тревогой в голосе сказала Собески, глядя на то, как шеренгой в их сторону движутся три вертолета. – Миша, что теперь будет?

– Я не знаю, любимая. – Как бы ему хотелось сказать что-то другое. Но он не желал лгать любимому человеку. И он действительно не знал. После всех бед, что свалились на них этим летом, можно было ожидать чего угодно.

Сапрыкин, все это время смотревший в отданный ему Цоем бинокль, вдруг обернулся, услышав голоса, и уставился на крышу школы. Там, Андрей Жаров и Карл Риггз водрузили флаг. Легкий ветер подхватил его, расправив над миром желтое полотнище, со змеей и надписью «Dont tread on me», и с другой стороны флага – красное поле с медведем и надписью «Не буди меня».

– Хорошо все будет, друзья, – сказал Сапрыкин улыбнувшись. – Кто бы ни пришел сюда, едва ли он представляет, какая сила, и какой дух его здесь встретят, если его намерения враждебны.

Флаг агрессивно и с вызовом хлопал по воздуху, а где-то высоко над школой кружили три белоплечих орлана. Бывалый гигант и два молодых. Их острый взгляд падал то на людей внизу и развевающийся флаг, то на больших железных стрекочущих птиц.

Вертолеты, медленно, но верно приближались…

И снова рад приветствовать своего читателя! Вот и закончился роман «Край земли», на создание которого у меня ушло более года. Надеюсь, Ваши ожидания от моей новой работы оправдали себя. Однако в прошлый раз я обещал рассказать, по какой еще причине мне пришла в голову мысль написать это произведение. Помимо светлых воспоминаний о детстве, проведенном на Камчатке, это еще и мрачная тревога.

Именно так. С тех самых пор, как свет увидел роман «Метро 2033»… С тех пор, как была запущена книжная серия, подарившая вам множество интересных произведений, среди которых и мои романы «Странник» и «Наследие предков» (надеюсь, Вы заметили тонкую нить, что связывает их и «Край земли»)… С тех самых пор, наш реальный мир отнюдь не стал безопаснее.

Множатся мировые социальные, экономические и политические проблемы. Разрывы снарядов и бомб вторгаются в новые регионы нашей планеты. И это, увы, реальный мир, а не книжные локации фантастических произведений. Напряжение в мире растет, и это ощущает, пожалуй, каждый из нас. Оно растет, словно давление в магматической камере вулкана, который грозит однажды проснуться, обрушив на окружающий мир огонь и пепел.

Думаю, многие заметили в книге отсылки к нашей реальной действительности.

Бессмысленное противостояние… Вражда наций, находящихся под гипнотическим действием пропаганд. И настоящее, всепоглощающее зло. Сила, стремящаяся установить новый, инфернальный порядок в мире. И только сообща ее можно одолеть. Ведь каннибалам все равно, кого поедать, равно как и пирокластическому потоку все равно, кого сметать на своем пути. Но рукотворную катастрофу, в отличие от природной, можно предотвратить. А природную можно вовремя спрогнозировать, дабы минимизировать ее ущерб и жертвы. Вот что сподвигло меня написать этот роман. Он о взаимопонимании и правильном выборе перед лицом общей угрозы. Он о разных людях, способных найти в себе силу и мудрость, пожать друг другу руки. Он о борьбе человека за право быть Человеком. Он о том, что нельзя уступать этот мир силам зла, даже если этот мир сожмется в крохотный, затерянный среди сопок и вулканов мнимый рай, где-то на краю земли. Этот роман обо всех нас, в какой бы стране и под каким бы флагом мы не жили и на каком языке не говорили.

Благодарю Вас за уделенное этой книге внимание! И, конечно же, мирного ясного неба всем нам!