Глава 37

Элис понимала, что если ее поймают, то неприятностей не избежать. Возможно, она даже потеряет работу. Но Элис все равно выполнит просьбу Джорджа Резника просто потому, что это его просьба.

В офис она пришла в шесть утра. Там еще никого не было, и значит никто не мог видеть, чем она занимается. Собрав со своего стола папки и аккуратно напечатанные отчеты, Элис сложила все в пакет и поспешила по коридору к выходу. Офицеры ночной смены даже не посмотрели в ее сторону, когда секретарша проходила мимо.

Как и было условлено, Резник ждал Элис в забегаловке за углом. Когда она появилась, он пил кофе и ел яичницу с сосиской, обильно политую кетчупом. При виде секретарши Джордж махнул официантке.

– Рад тебя видеть, милая. – Он улыбнулся, показав зубы с налипшими на них кусочками сосиски.

– Я тоже рада, сэр, – ответила Элис.

Она с тревогой смотрела на пальцы Резника – они были измазаны кетчупом. Если на документы попадет хоть капля соуса, все сразу поймут, кто их брал. Резник вечно пачкал едой важные бумаги, а все его папки украшены кофейными кольцами.

Официантка принесла для Элис чай, и Резник снова расплылся в улыбке. Элис ненавидела чай, но с благодарностью приняла чашку, ведь Резник крайне редко угощал кого бы то ни было. Секретарша улучила момент и сходила к прилавку за салфетками, после чего вручила их Резнику. Под ее взглядом он послушно вытер руки, и только тогда Элис подала своему начальнику первую папку. Пока Резник просматривал записи, Элис устно изложила основные факты:

– О Джимме Нанне тут почти ничего нет. У него еще не было приводов в полицию, поэтому все данные здесь от гражданских служб. Нанн был гонщиком, подавал надежды, и дважды его штрафовали за опасное вождение. Женат на некой Труди, есть шестимесячный ребенок. Получает пособие, налоги не платит, без работы два года. По данным департамента труда, последние два месяца не приходил за пособием по безработице.

– Почему не приходил, а, Элис? – тут же уцепился за ниточку Резник. – В тюрьме? Нет. Путешествует? Вряд ли, раз у него полугодовалый сын. Устроился на работу? Сомнительно, после двух лет безделья. Мертв? – Он задумчиво взглянул на коллегу, и Элис показалось, что она слышит, как вращаются колесики в его мозгу.

Секретарша вручила ему вторую, более толстую папку.

– Уильям Грант, вышел из Брикстонской тюрьмы девять месяцев назад, – объявила она. – Тяжкие телесные повреждения, грабеж, поджог.

– Убийство? – спросил Резник.

Элис пригубила чая:

– За убийство его не судили. Но вы увидите, что его преступления… Как бы это назвать?

– Не имеющие закономерность?

– Именно. И с жертвами он никак не связан, ценности у них остаются нетронутыми… Как будто он действует от имени другого человека и свои деньги получает от него.

Резник опять улыбнулся. Ему очень нравилось, что иногда ход мыслей Элис совпадал с его выводами. Какое у нее чутье!

– Ты совершенно права, Элис. Он наемник. Когда в прошлый раз я отправлял его за решетку, он с первого допроса ушел в несознанку: «без комментариев», и все тут. – Резник посмотрел на фотографию. Определенно, это тот самый человек, который выходил из дома Джимми Нанна.

– И наконец… – Элис передала Резнику третью папку с материалами о последнем налете на инкассаторов.

Резник быстро перелистал содержимое. Страница за страницей читались как пособие по модус операнди Гарри Роулинса. С каждым словом Джордж все сильнее убеждался, что этот налет – дело рук этого подонка. С лица инспектора не сходила торжествующая ухмылка.

– Он у меня в руках, Элис. Наконец-то мы поймаем этого негодяя!

Элис посмотрела на часы. Время завтрака дневной смены, сейчас в кафе замелькают знакомые лица.

– Сэр, вы ведь не собираетесь совершить какую-нибудь глупость? – спросила она.

Резник захлопнул папку и вернул ее Элис, чтобы она убрала все обратно в пакет. Джордж снова улыбался:

– Я возвращаюсь, Элис. Они все ошибались насчет того, что Гарри Роулинс мертв. И я им покажу, кто прав. – Он посмотрел на обеспокоенное лицо Элис, на ее большие ладони, прижимающие к груди пакет с папками, и перегнулся через стол, чтобы крепко чмокнуть секретаршу в щеку. – Не переживай за меня. Не люблю, когда ты переживаешь – особенно за меня.

Элис едва смогла сложить дрожащие губы в улыбку и быстро ушла. Сердце ее бешено колотилось, и на то было две причины: во-первых, Резник в одиночку шел против Гарри Роулинса, а во-вторых, женщина все еще ощущала на своей щеке его теплые липкие губы.

Вместо того чтобы поехать прямиком к Гарри с рассказом о прибытии в дом Долли загадочной женщины, Билл Грант сделал крюк и завернул к гаражам на Ливерпуль-стрит. Он рассудил, что неизвестная женщина – тоже участница налета. Гарри планировал в открытую встретиться с Долли в доме. Если деньги там, то Билл получит какие-то крохи, а львиная доля достанется Гарри. Но если деньги в гараже и Билл сам их найдет, тогда Гарри Роулинс может проваливать ко всем чертям.

Пока Билл обыскивал каждый уголок помещения, время пролетело незаметно. Он ничего не нашел, а когда взглянул на часы, то было уже начало восьмого. На час позже назначенного. Гарри велел заехать за ним в шесть…

Подъехав к дому Труди, Билл поставил машину на обочине и бегом поднялся в квартиру. Тяжело дыша, он постучался.

Дверь открыла Труди. Взгляд ее был ледяным. В нем отчетливо читалось презрение.

– Заходи, – уронила она. – Гарри тебя уже целый час ждет.

Билл постучал по циферблату своих наручных часов:

– Прости, Гарри. Опять в них что-то заело. Но в твоем доме все равно ничего не происходит. Глупые гусыни как будто ждут нас.

– В самом деле? – спросил Роулинс. – По-моему, ты врешь. – Он был одет в голубые джинсы, белую водолазку, синий свитер и кроссовки.

– В каком смысле? – испугался Грант.

Со зловещим блеском в глазах Гарри подступил к Биллу вплотную:

– Где тебя носило? Что ты затеял?

– Ничего, Гарри, просто я немного прикорнул, когда уехал от Эдди. У меня глаза слипались. – Билл не посмел признаться в том, что заезжал в гараж, уж очень зол был Гарри. – А что случилось?

Вся ярость Гарри прорвалась наружу.

– Пока ты спал, Долли сбежала! Кто-то оделся в ее шубу и уехал на ее «мерседесе». Этот придурок Эдди повелся, и теперь мы понятия не имеем, куда подевалась Долли. И можешь не сомневаться: денег в доме уже нет.

До Билла стало доходить, что он провалил задание.

– Так где теперь Эдди?

– Он звонил мне недавно, у него двигатель сдох, он едет сюда на автобусе. Как только появится, мы все отправимся ко мне домой и разнесем там все, к чертовой матери. Должна быть хоть какая-то подсказка, какой-то намек на то, куда делась Долли или куда она спрятала деньги.

Долли остановилась перед автовокзалом Виктория, чтобы высадить Ширли. Дальше девушка поедет в Хитроу на автобусе, а Долли на машине, чтобы никто не заподозрил, будто они путешествуют вместе. На улицах, несмотря на ранний час, было довольно оживленно. Мысль о том, что ей придется толкаться среди чужаков с чемоданом, полным денег, привела Ширли в ужас.

– Я не смогу, Долли. Я хочу остаться с вами. – Вся ее недавняя храбрость куда-то испарилась.

Долли, напротив, полностью овладела собой.

– Я бы тоже предпочла, чтобы мы держались вместе, милая, – солгала она. – Но ты сама знаешь, почему нам надо разделиться. Никто не должен догадаться, что мы знакомы друг с другом. Выходи.

Поскольку Ширли не двигалась, Долли сама вышла из машины, открыла багажник и вытащила два чемодана – с деньгами и с вещами Ширли. Она поставила их на асфальт прямо перед пассажирской дверцей. Через окно Долли увидела, что Ширли спрятала лицо в ладонях и разревелась. «Что б тебя! – выругалась про себя Долли. – Только этого не хватало!»

Снова сев за руль, она принялась утешать подругу:

– Не плачь, милая! Еще пара часов – и мы будем в небе. А завтра в это время мы все – ты, я, Белла, Линда – будем сидеть у бассейна и попивать… в общем, будем попивать то, что там попивают в Рио.

Ширли молча подняла глаза на Долли. В них читалась вся скорбь этого мира.

– Ладно, – наконец сказала Долли. – Можешь остаться со мной. Только сходи положи чемоданы обратно в багажник.

Как только Ширли вышла из машины, Долли бросила девушке ее сумочку, захлопнула пассажирскую дверь, завела двигатель и выехала на дорогу. Ширли даже не успела сообразить, что происходит, а когда сообразила, то чуть было не побежала вслед за «мини» с криком и проклятиями, но огляделась и передумала. Стать центром внимания всего автовокзала было еще страшнее, чем в одиночку добираться до Хитроу.

Эдди приехал на квартиру Джимми Нанна усталый и потный. Автобус так и не пришел, и бедолаге пришлось бежать почти две мили. Дверь открыл Гарри и втащил кузена внутрь за концы шарфа, а потом так затянул их, что Эдди посинел.

Низким тихим голосом Гарри произнес:

– Ты только понапрасну коптишь небо, Эдди, ты в курсе? Если я убью тебя сейчас, кто о тебе вспомнит? А? Букмекеры, и то вряд ли.

У Эдди глаза вываливались из орбит, лицо багровело, а руки тщетно цеплялись за свитер Гарри, пока тот смотрел на кузена и ждал, когда он прекратит дергаться.

Из-за спины Гарри подал голос Билл:

– Сейчас не лучшее время, чтобы избавляться от трупа. Слишком много народа.

Гарри отпустил шарф, и Эдди упал на пол, хватая ртом воздух.

Билл помог бедолаге добраться до дивана и сел с ним рядом.

Гарри ходил перед ними взад и вперед и тоже глубоко дышал, стараясь успокоиться.

– Если она смылась, если денег нет, то я убью вас обоих. И начну с тебя. – Палец Гарри был направлен на двоюродного брата.

Эдди в диком ужасе таращился на кузена с дивана. Нервы несчастного совсем сдали, и он непроизвольно хихикнул. Гарри ястребом кинулся к нему, готовый забить кузена насмерть. Билл поднялся и встал на пути у Гарри, а когда тот подскочил, то изо всех сил оттолкнул разъяренного босса назад.

– Я же сказал: не сейчас! – заорал Билл, молясь Богу, чтобы Гарри прислушался к нему. – Я хочу тебе помочь, Гарри! Да, он никчемный кусок дерьма, но это твой дом. За стеной твоя девушка и твой ребенок. Хочешь его прикончить – давай, я и сам для тебя это сделаю, когда все закончится. Когда мы получим деньги, а Долли получит по заслугам за то, что выставила тебя дураком. Это на нее ты сердишься, Гарри, а не на Эдди. Он вообще ничто.

Красный туман рассеялся, Гарри понемногу пришел в себя, но на всякий случай отвернулся от кузена, чтобы опять не сорваться. Билл глянул на Эдди и подмигнул. Тот почувствовал себя купальщиком, которому из воды улыбнулся крокодил.

– Мы едем ко мне домой, – заявил Гарри, – и перевернем там все вверх дном. – Он схватил свою куртку. – Живо!

Из спальни выбежала Труди и схватила Гарри за руку:

– Пожалуйста, Гарри, не надо! Уже светло. Умоляю тебя, не выходи на улицу. Если тебя кто-нибудь увидит, то все будет кончено.

Гарри кинулся к Эдди и опять схватил его за шарф. Кузен чуть не наделал в штаны, но Гарри только забрал у него шарф и замотал себе пол-лица по самые глаза.

На краткий миг Билла посетила мысль о том, что они с Эдди могли бы пойти против босса: с ними двумя Гарри бы точно не справился. Но наемник быстро отмел эту идею, достаточно было одного взгляда на то, как дрожащий Эдди потирает шею и пытается не упасть. Все трое вскоре покинули квартиру.

Труди бросилась к окну. Ей оставалось только смотреть через стекло, как мужчины усаживаются в «БМВ» Джимми. Девушка заметила, что когда Билл тронул машину с места, то припаркованный неподалеку автомобиль тоже ожил, но вслед за «БМВ» не поехал до тех пор, пока между ними не встала другая машина. В конце улицы «БМВ» повернул налево, следующая за ним машина уехала направо, а подозрительный автомобиль все медлил и повернул налево за «БМВ» только после того, как его обогнал двигающийся в том же направлении грузовик.

Труди ударила ладонями по стеклу. Она ничего не могла сделать. Она даже не знала, где именно жили Гарри с Долли.

В спальне закричал ребенок. Сейчас Труди понимала его, как никогда. Она тоже хотела бы набрать полную грудь воздуха и излить всю тревогу в долгом громком вопле. Назревала катастрофа. Гарри так долго таился, был так осторожен, а потом проклятая Долли Роулинс взяла и повторила одно из его ограблений! Старая ведьма! Старая, злая, уродливая ведьма!

Труди пошла в спальню и крикнула:

– Заткнись!

Малыш, сидевший в манеже и орущий без всякой видимой причины, прибавил громкость. Труди казалось, что весь ее мир вот-вот обрушится, и она не выдержала, подскочила к ребенку и сильно шлепнула его. Тут же опомнившись, она схватила младенца на руки и крепко прижала к себе. Ребенок от неожиданного шлепка умолк. Труди безутешно плакала.

В Хитроу Ширли с тревогой следила за тем, как водитель автобуса выгружает багаж. «Вот только увижу ее, – сердито думала она, – и сразу выскажу все, что думаю. И девочкам непременно сообщу, что она оставила меня на улице. Линда, когда узнает, возненавидит ее еще сильнее!» Ширли понимала, что ведет себя как разобиженный капризный ребенок, но сейчас эта злость помогала ей сохранять сосредоточенность.

Девушка взяла тележку, погрузила на нее оба чемодана и, войдя в терминал, нашла на электронном табло номер стойки регистрации на рейс до Рио. Ширли докатила тележку до нужной ей очереди, строго велела себе успокоиться и приступила к поискам подходящего простофили среди пассажиров. «Молодой парень, без багажа…» – повторяла она про себя. Необходимость флиртовать с незнакомцем пугала. Надо сказать, что Ширли совсем не умела флиртовать, разве что на конкурсах красоты строила судьям глазки. Пришлось постоять в сторонке и потренироваться хлопать ресницами.

Минут через двадцать Ширли начала не на шутку волноваться. В очереди все стояли с большими чемоданами – и нигде не было видно Долли. Что, если план провалится на первом же этапе из-за того, что на их рейсе не найдется ни одного молодого человека без багажа?

Ширли катала тележку по залу, наблюдала и ждала. Прошло еще пятнадцать минут, а в очереди не появилось ни одного подходящего пассажира. Ситуация становилась критической. Возможно, Ширли придется рискнуть и самой пронести чемодан, заплатив за лишний багаж наличными, которые она отложила в сумочку. Этого девушка не хотела делать ни при каких обстоятельствах – серийные номера на банкнотах легко отследить.

Наконец Ширли заприметила вероятного кандидата. Неряшливого вида молодой мужчина с одним только рюкзаком встал в хвост очереди и стал проверять свои документы. Ширли выхватила из сумочки билет с паспортом, довольно беспардонно растолкала всех, кто стоял у нее на пути, и въехала тележкой в пятки интересующего ее пассажира.

– О, простите! Не хотела вас таранить. Это ведь очередь на рейс в Рио? – Изображая волнение, Ширли уронила билет и паспорт, и молодой человек тут же поднял их. – Я такая неловкая, – продолжала тараторить Ширли, очень правдоподобно изображая тупую блондинку. – Я работаю моделью, у меня в Рио первые съемки для иностранного журнала. И такой ужас – оказывается, на самолет нельзя брать много багажа, а я взяла два чемодана платьев и бикини. Наверное, у меня огромный перевес, ума не приложу, как мне быть, потому что у меня даже денег нет, чтобы заплатить штраф. Но семнадцать бикини – это самое меньшее, что нужно взять на съемки у моря… – Ширли даже не пришлось заканчивать фразу.

– Позвольте, я вам помогу, – сказал молодой человек и потянулся к чемодану, где лежали вещи Ширли.

Она остановила его, положив ладонь на его руку.

– Второй чемодан тяжелее, – сказала девушка, – если вы не возражаете…

Простофиля ни капельки не возражал. Весело подмигнув Ширли, молодой человек подхватил чемодан с деньгами и продвинулся вместе с очередью к стойке регистрации.

Ширли была в полном восторге от своих актерских способностей. Пока подходила их очередь, она поддерживала вежливый разговор. От ее собеседника пахло немытым телом, выглядел он неопрятно, но, судя по речи, было хорошо образован. С огромным облегчением Ширли смотрела, как ее новый знакомый по имени Чарльз регистрируется на рейс и ставит чемодан на ленту конвейера. Вот на рукоятку налепили багажный ярлык, и сто тысяч фунтов поехали на погрузку в самолет.

Когда настала очередь Ширли, она шепнула девушке за стойкой:

– Пожалуйста, посадите меня подальше от вот того пассажира.

Девушка оглянулась на Чарльза, понимающе улыбнулась и дала место в другом конце самолета. Вот что значит женская солидарность, думала благодарная Ширли.

И на паспортном контроле, и в зале вылета Чарльз не отходил от своей новой знакомой. Он рассказывал о том, как путешествовал по всему миру, сколько стран проехал автостопом, что видел, кем работал, чтобы оплатить проезд и жилье. У него богатые родители, однако молодой человек отказывался брать у них деньги и всегда находил самые дешевые варианты для своих путешествий. «Господи, ну до чего же он скучный!» – вздыхала про себя Ширли и запивала скуку шампанским, которым угостил ее Чарльз. В конце концов она извинилась и сказала, что ей нужно сделать несколько важных звонков перед вылетом.

Ширли обошла все рестораны, закусочные, пабы и винные бары – даже туалеты, но Долли нигде не было. Ширли понимала, что вернуться уже не может – чемодан с деньгами в самолете. Значит, придется лететь в Рио и признаваться Линде и Белле в том, что их провели! Продумывая план дальнейших действий, Ширли старалась глубоко дышать. Наверное, им троим надо будет сразу лететь обратно в Лондон и мчаться в монастырь… А что, если денег там нет? А что, если их там и не было? А что, если… У Ширли едва не взорвалась голова от всех этих вопросов, но вдруг она увидела уголок аэропорта, который до сих пор не осматривала. И конечно же, там, в зале первого класса, сидела Долли Роулинс и преспокойно завтракала.

Билл Грант опять поправил зеркало заднего вида и присмотрелся.

– Нет, это не полицейская машина, но она все время держится за нами, через один автомобиль.

– Классический прием копов. – В голосе Эдди слышалась паника.

Гарри сам посмотрел на эту машину, откинулся на спинку кресла и тряхнул головой.

– Есть такие мухи – сколько ни гонишь их, все равно жужжат над ухом, – процедил он с нескрываемой ненавистью.

Двое его спутников не решились попросить объяснений.

– Ехать дальше? – спросил Билл.

Визит в дом Долли при свете дня не самая лучшая идея, особенно если за ними хвост.

– Следуем плану, – рявкнул Гарри, снова глянул в зеркало заднего вида и проговорил сквозь зубы: – Проклятье! Я думал, что размазал его по стенке раз и навсегда. Он выслеживал меня, как охотничий пес. И подобрался ко мне очень близко…

– А теперь он вернулся, – подытожил Билл.

Гарри недоумевал: как Резник отыскал его? Откуда этому копу известно, что Гарри Роулинс жив? А может, он и не знает ничего, может, он просто следит за Эдди и Биллом после убийства Боксера Дэвиса? Гарри поднял шарф повыше. Он не сомневался в том, что ему удалось выйти из квартиры Джимми незамеченным. Вряд ли Резник узнает его по одним лишь глазам, ведь столько лет прошло. Гарри усмехнулся под шарфом. Если Билл и Эдди загремят из-за Боксера за решетку, его это ничуть не волновало.

Билл больше не мог сдерживаться: он должен знать, что происходит.

– Так, значит, это коп?

– Тип у нас на хвосте не кто иной, как скандально известный детектив-инспектор Джордж Резник.

– Черт! Что же нам делать, Гарри? – проблеял Эдди.

– Не дрейфь! Удача только что повернулась к Резнику спиной, – сказал Гарри.

Билл затормозил за полсотни ярдов от дома Долли, и Резнику ничего не оставалось, кроме как проехать вперед. Он решил, что объедет квартал, вернется к дому и, незамеченный, как ему казалось, припаркуется на безопасном расстоянии. Но когда он ехал мимо «БМВ», Гарри вздумал подразнить старого копа и стянул шарф к подбородку, открыв лицо. Внутри машины было недостаточно светло, чтобы Резник на сто процентов поверил своим глазам, однако сердце инспектора забилось с такой частотой, что сомнений быть не могло: он только что видел Гарри Роулинса…

Гарри быстро раздал приказы:

– Эдди, открывай гараж. Билл – он весь твой, как появится.

Эдди потрусил через дорогу открывать ворота. Билл вышел из машины и спрятался за живой изгородью. Сам Гарри пересел на водительское сиденье и заехал на «БМВ» в гараж.

Резник поставил машину напротив дома Роулинсов и стал наблюдать. Он так сжимал руль, что когда оторвал руки от руля, то они задрожали, как желе. Джордж увидел, что Эдди закрыл одну гаражную створку за въехавшим внутрь «БМВ», а потом из гаража вышел второй человек и закрыл вторую створку. Этот человек не ушел сразу, посмотрел прямо на Резника и закурил. На полсекунды пламя спички ярко высветило каждую черту лица, за которым Джордж гонялся уже столько лет.

– Роулинс! – вырвалось у Резника.

Его губы растянулись в счастливой ухмылке. Он был прав! Он был прав с самого начала!

Для инспектора стало полной неожиданностью, когда водительская дверь резко распахнулась и ему в лицо посыпались удары кастета, надетого на руку Билла. Зажатый рулем, Резник не мог ни убежать, ни защитить себя. Он вскинул руки, чтобы отразить атаку, однако было уже поздно. Его голова под градом ударов моталась из стороны в сторону, а потом несчастный почувствовал, как его схватили за волосы и несколько раз ударили лицом о руль. Накатывало беспамятство, замелькали перед глазами вспышки: красные, синие, желтые – всех цветов радуги. Сквозь фейерверки Резник слышал, как хрустнул его нос под кулаком Билла. Все, что Джордж мог делать, это отрубиться, только так избавившись от ужасной боли.

Наконец инспектор обмяк и повалился вбок, наполовину свесившись из машины наружу. Билл сделал шаг назад и изо всех сил пнул Резника в голову, так что верхняя часть тела дернулась и сместилась внутрь салона. Оглядывая улицу, Билл захлопнул дверь, опустил кастет в карман и неторопливым шагом пошел через дорогу. Жестокое избиение Резника длилось не более тридцати секунд.

Билл думал, что он закрыл дверцу, но в щель между ней и кузовом попала правая ладонь Резника. Кровь текла из раздробленных пальцев, на лице не осталось живого места, но боли Джордж теперь не чувствовал, только дуновение прохладного воздуха, которое становилось все ощутимее по мере того, как дверь медленно, дюйм за дюймом, открывалась и освобождала придавленную руку. Резник не мог шевельнуться, не мог подать голос. Не в силах хотя бы приоткрыть распухшие, окровавленные веки, инспектор просто сидел и ждал, когда его найдут.

Едва Билл перешел улицу и скрылся в темноте гаража Долли, на тротуаре показался какой-то собачник. Он двигался в сторону машины Резника.

Грант застал кузена Гарри за обыском гаража.

– Он наверху, – сообщил Эдди.

Грант прошел в гостиную и, открыв складной ножик, начал вспарывать подушки дивана и кресел – те самые подушки, которые один раз уже вспорол Тони Фишер и которые после этого аккуратно зашила Долли. Билл пачкал ткань кровью Резника, но решил, что теперь это не важно.

Наверху Гарри постоял в дверях пустой детской. Там не осталось ни одного предмета мебели, только светло-голубые обои с рисунком из танцующих медвежат. Они напомнили Гарри о том, что когда-то эта комната предназначалась для его сына. Странная, болезненная злость наполнила его душу. Где бы ни была Долли, возвращаться в этот дом она больше не собирается. Эта комната была смыслом ее жизни. Вулф был смыслом ее жизни. Гарри был смыслом ее жизни. Ничего не осталось.

Незастланная кровать в гостевой спальне рассказала о том, что блондинка провела в доме ночь. Гарри обыскал комнату, но ничего не нашел. Безрезультатность поиска приводила его в бешенство. Необходимо как можно скорее найти хоть что-нибудь, указывающее на деньги. Долли сильно опережает его и хорошо заметает следы. Если Гарри так и не обнаружит подсказок о том, куда она отправилась, причем в ближайшее время, то игра закончена и он остался ни с чем.

В хозяйской спальне его встретил запах гари и необыкновенный разгром: косметика разбросана, фотография в рамке разбита и валяется на полу. Долли терпеть не могла беспорядок. Гарри знал эту комнату, как свои пять пальцев, но теперь не мог сказать, изменилось ли здесь что-нибудь, потому что изменилось все. Роулинс подобрал банку крема для лица и поставил ее на туалетный столик, потом взял в руки портрет в рамке с расколотым стеклом и вернул его на место – на прикроватную тумбочку с той стороны, где спала Долли. Открыв платяной шкаф супруги, Гарри увидел, что там стало меньше одежды и обуви. Тогда он подошел к своему шкафу, где обнаружил, что все его вещи искромсаны, разорваны или залиты лаком для ногтей.

– Сука! – прошипел Гарри.

Не потому, что ему жаль было одежды, а потому, что он почувствовал, как сильно ненавидит его Долли. Уничтожение дизайнерских костюмов, столь высоко ценимых им, – это акт обманутой, страдающей женщины, которой больше нечего терять. И совершенно очевидно, что Долли знает: ее муж жив.

Перед взором Гарри лежала в руинах его прошлая жизнь. Он яростно захлопнул дверцу шкафа, так что зеркало на внешней стороне дверцы разлетелось вдребезги.

– Ой, теперь семь лет счастья не… – Возникший в дверях спальни Эдди закрыл рот прежде, чем это сделал за него кузен.

Запах гари привел Роулинса к металлической урне. Он увидел на дне обугленные обрывки бумаги. По ним нельзя было понять, что именно сгорело, но обрезки кожаного переплета могли означать только одно. Гарри опустил руку в урну, зачерпнул горсть пепла и просыпал сквозь пальцы, словно черный снег. Его тетради. Его записей больше нет. Гарри сжал кулаки. Ему хотелось заорать во всю глотку. У него теперь ничего не осталось, а Долли, казалось, сумела заполучить все. Как она посмела?! Как, черт возьми, она посмела так поступить с ним?!

– Я убью тебя, – прошептал Гарри. – Клянусь богом, я убью тебя своими руками!

Эдди не слышал последней фразы и не обратил особого внимания на содержимое урны.

– Продолжать поиски, да? – спросил он. – Да ты не переживай из-за беспорядка, Гарри. Твоя Труди моментом наведет тут чистоту. И детская наконец-то пригодится…

Гарри взорвался в приступе безумного, неуправляемого гнева и пнул Эдди по яйцам, отчего тот упал на колени и свернулся калачиком. Гарри хотел убить кузена, вырвать из его груди сердце и скормить ему, но решил, что скользкий гаденыш не стоит таких усилий. Тогда Гарри развернулся, издал дикий рык и стукнул кулаком по дверце шкафа. В ней образовалась дыра, в кулак вонзились занозы. Гарри ничего не чувствовал.

На ковре стонал Эдди. На лестнице послышались шаги Билла.

– Гарри, пойди, надо взглянуть… – Билл остановился при виде босса, который стоял, тяжело дыша, с окровавленной рукой.

Его глаза под нависшими веками блестели дьявольским огнем. Билл решил, что Гарри таки свихнулся, а если так, то Билл сматывает удочки. Он был осторожным бандитом, никогда не убивал и не калечил в гневе, все акты насилия Грант совершал абсолютно хладнокровно. Тем не менее он сказал то, что собирался сказать, – на тот случай, если Гарри еще способен вернуться к реальности:

– В саду я кое-что нашел. Там что-то недавно зарыли. Тебе интересно или ты просто хочешь кого-нибудь убить?

Гарри заморгал, и безумие в его глазах погасло. Он перешагнул через Эдди, который так и лежал на ковре, держа руку между ног. В этот момент зазвонил телефон. Гарри замер, а потом медленно пошел к аппарату. Телефон издал две трели и умолк. Гарри остановился. Телефон зазвонил опять и на этот раз продолжал трезвонить. Гарри стоял над телефонным аппаратом с вытянутой рукой. Он знал, что это Долли – кто же еще. Ему не хотелось отвечать, это значило бы пойти ей навстречу, но Роулинс понимал, что должен поговорить с супругой. Гарри сел на кровать и осторожно взял трубку. На том конце провода молчали, тем не менее сквозь эхо зловещей тишины он чувствовал дыхание Долли.

– Это ты, Куколка?

Связь прервалась.

Гарри вырвал телефон из розетки и швырнул его через комнату.