Глава 36

Билла в квартиру впустила Труди, и теперь он ждал, когда к нему выйдет Гарри. В убогой квартирке все пропахло детскими пеленками. Грант все еще морщился от неприятного запаха, когда из спальни, заматывая на себе полотенце, вышел Гарри.

– Я подумал, что стоит зайти к тебе, сообщить последние новости, – ухмыляясь, пояснил свой визит Билл. Его весьма забавляла мысль, что, возможно, он прервал интимные утехи Гарри и Труди. – Долли дома, – продолжил он. – Она приехала, когда уже стемнело, и с тех пор не выходила. Я звонил Чесоточному Рэю; пока не слышно о том, чтобы Долли пыталась куда-то пристроить деньги, но он еще поспрашивает.

Гарри приложил палец к губам и первым двинулся на кухню. Дождавшись, когда Билл тоже туда войдет, он плотно прикрыл дверь и поставил на плиту чайник.

Потом Гарри подытожил результаты дня:

– Когда она вернулась из полиции, блондинка рассказала ей о визите Эдди… Надеюсь, Долли не вычислит моего безмозглого родственничка. Вряд ли блондинка и Эдди встречались раньше, так что будем считать, что тут мы не засветились. Но потом, как ты говорил, Долли куда-то уезжала, да? – (Билл кивнул.) – Уверен, она ездила прятать деньги. – Гарри усиленно размышлял. – Но куда? Где она могла их оставить?

Билл переступил с ноги на ногу. Ему осточертела вся эта волокита. Он не мог взять в толк, почему Гарри не разрешает ему пойти к Долли и вытрясти из нее всю информацию.

– Тот коп Резник зачем-то приезжал, побродил вокруг дома, – добавил он. – Был один, надолго не задержался.

Гарри рассмеялся:

– Насчет него не беспокойся. Этот идиот способен раскрыть разве что кражу леденцов в киоске. – Он вручил Биллу чашку чая и в задумчивости стал мерить кухню шагами. – Если к шести утра ничего не изменится, приезжайте сюда за мной, и мы втроем зайдем в дом. Я разберусь с Долли, а вы с Эдди проследите, чтобы блондинка не подняла шум. Думаю, Эдди не прочь с ней встретиться еще разок после того, что она сделала с его лицом.

– Хочешь знать, что я думаю? – Билл отпил чая. – Нам уже давно следовало забраться в дом и взять причитающееся нам по праву. А так мы проваландались неизвестно зачем и дали твоей бабе время припрятать бабки…

Билл еще говорил, когда Гарри, завязав покрепче полотенце, подскочил к нему, схватил за шею и с размаху прижал к стене. Гарри уже знал мнение Билла. Ему давно было известно, какие мысли возникают в этой прогнившей насквозь башке.

– Решения здесь принимаю я, слышишь? А ты просто делаешь, как я скажу!

Билл стоял, понурив голову, прижатый к стене, отведя руку с чашкой в сторону, чтобы не облиться. Он не боялся Гарри. Если дело дойдет до рукопашной, то шансы одолеть Роулинса у него все же были, пусть и небольшие. Но Гарри – босс, и Билл уважал это. Из них двоих именно Гарри имел деньги и мозги, репутацию и могущество. У Билла ничего этого не было, поэтому он и молчал, потупив взор. Грант предпочитал жить в тени, однако сведущие люди были наслышаны о нем как о надежном исполнителе. Работу он делал быстро и без шума, ради этого его и нанимали. Билл никогда ни на кого не стучал и стучать не будет. В тех трех случаях, когда он по поручению Гарри вправлял отдельным личностям мозги, никакой связи между происшествиями и Роулинсом не обнаружилось. Сдержанность такого рода дорогого стоила, и Гарри хорошо платил.

Едва Гарри отпустил Билла, как в кухню заглянула Труди с плачущим малышом на руках. Гарри, еще на взводе, накинулся на нее с бранью.

– Какого черта тебе здесь надо?! – рявкнул он, догадываясь, что девушка подглядывает за ним.

Билл воспользовался моментом и смылся. Труди испуганно заморгала:

– Просто хотела сделать себе чая и дать малышу молока, вот и все.

Резник наблюдал за домом, где жил Джимми Нанн. Инспектор поставил машину почти напротив, но позади нескольких припаркованных на ночь автомобилей и в результате имел отличный обзор, невидимый для обитателей убогого жилища. Резник увидел, как из подъезда Нанна вышел человек, и узнал в нем пассажира из машины, стоявшей перед домом Долли Роулинс.

Когда человек проходил под уличным фонарем, Резник сумел хорошо рассмотреть его.

– А ведь я тебя знаю, – прошептал он, тыча указательным пальцем себе в лоб, словно заставлял мозг напрячься и вспомнить имя. – Кто же ты такой?

Человек сел в старенький «форд» и тронулся с места. Резник решил поехать за ним, и вскоре они оказались в окрестностях дома Долли Роулинс. Резник затормозил перед последним поворотом, поскольку не был уверен, каким будет следующий шаг этого странно знакомого ему мужчины. Сначала надо понять, кто он, этот приятель Эдди Роулинса.

Думай, думай, думай…

Резник закрыл глаза и стал мысленно перебирать всех преступников, которых арестовал за годы службы. Иногда он тряс головой в досаде, что в очередной раз зашел в тупик. Наконец его глаза широко открылись.

– Черт! Грант! – выдохнул он.

Резник тер ладонями лицо, пока в его мозгу кипела работа. Что, черт возьми, происходит?! Эх, сейчас бы обсудить все с кем-нибудь. Как ни странно, Резник понял, что ему не хватает Фуллера. Конечно, сержант – самодовольный карьерист, но при этом толковый коп, который умеет слушать. Этим он отличается от Эндрюса, предел способностей которого – дорожный патруль.

– Итак, – сказал Резник, словно рядом сидит Фуллер. – Билл Грант. Почему он следит за домом Гарри Роулинса? Почему у него машина Джимми Нанна? Как он познакомился с Эдди Роулинсом? На кого-то ты работаешь, Билл Грант?.. Уж я тебя знаю. Ты соглашаешься замарать руки только ради больших денег.

Эх, сейчас бы вызвать подмогу, чтобы следили за домом; забрать бы Эдди Роулинса и Билла Гранта в участок, а потом нагрянуть с обыском в квартиру Джимми Нанна…

В этот момент из-за угла выехал «форд». Резник пригнулся, а когда машина проехала, быстро выпрямился и успел заметить, что теперь за рулем сидит Эдди Роулинс. Значит, Билл Грант остался перед домом Долли Роулинс в «БМВ» Джимми Нанна. То есть за домом ведется постоянное наблюдение: две машины, два человека, исполняющие указания босса. Но кто этот босс? На кого они работают? Разумеется, в глубине души Резник уже знал ответ на эти вопросы.

Не в силах сомкнуть глаз, Долли отправилась в гостевую комнату, где спала Ширли. Из окна этой комнаты было лучше видно улицу. Под домом в «БМВ» сидел Эдди Роулинс. Долли требовалось убедиться, что это действительно он вломился в ее дом утром.

Она потрясла Ширли за плечо, но та не шелохнулась. Тогда Долли стянула с девушки одеяло.

– Эй, Ширли, просыпайся, – громко сказала Долли.

Наконец девушка могла приоткрыть глаза, и Долли помогла ей встать с кровати.

Вместе они приникли к щели между занавесками и увидели, как подъезжает на «форде» Билл Грант и меняется с Эдди местами. Ширли задрожала как осиновый лист. Она пришла в ужас, поняв, что вчерашний бандит не намерен оставить их в покое. Долли ласково обняла ее за плечи:

– Это Эдди Роулинс, кузен Гарри. Он трус, Ширли. Ничтожный человечишка, который бьет женщин и топчет собак. Он пустое место, слышишь? И он больше не поднимет на тебя руку, это я тебе обещаю.

Искренность в голосе Долли моментально успокоила Ширли. И как это у Долли получается быть такой сильной? «Жаль, моя мама не такая», – с сожалением подумала Ширли.

Второго человека Ширли не знала, зато Долли была с ним знакома. Это тот самый мужчина, который приходил к ним в гараж и назвался Биллом Грантом. Долли зажмурилась и прошептала: «Идиотка!» Грант мог следить за каждым их шагом. А если он все знал, то нет ничего удивительного в том, что Эдди влез к ней в дом в поисках денег…

Долли надо было придумать, как уйти из дому незаметно для Билла и как сбросить его с хвоста, если он все-таки проследит за ними. И если вернется Эдди, то им придется убегать от двух преследователей на двух разных машинах, что гораздо сложнее… От физического и нервного изнеможения Долли едва могла думать, и ей стало страшно, а это было новое для нее ощущение. Жаль, что Ширли не улетела вчерашним рейсом, как планировали: если у Долли случится срыв, то обошлось бы хоть без свидетелей! Но Ширли была рядом с ней и, как ребенок, нуждалась в постоянной поддержке.

Отправив девушку на кухню готовить небольшой перекус, Долли заметалась по комнате. Есть она не хотела, но нужен был предлог, чтобы остаться одной и спокойно все обдумать. Она посмотрела на часы. Всего два часа ночи, а их рейс вылетает из Хитроу вскоре после полудня. Приезжать в аэропорт до десяти утра нет смысла, а ехать туда примерно час. Долли вздохнула. Покидать дом при свете дня не лучшая идея, и она понимала, что чем скорее они уйдут отсюда, тем больше у них шансов избавиться от преследователей под покровом темноты.

Немного погодя у Долли созрел план. Он был промежуточным и весьма эксцентричным, но какого черта – за последние месяцы она привыкла к эксцентричности. С этой мыслью она отправилась на кухню.

– Долли, я подумала, что можно поджарить овощи. Вы хотите…

– Мы должны покинуть дом в четыре утра, самое позднее – в половину пятого, – перебила Ширли Долли. – Ты доверяешь своей матери?

Ширли выключила под сковородой газ:

– Да, конечно.

– Она умеет водить машину?

– Да, – ответила Ширли, дожидаясь, когда Долли поделится с ней своим планом.

– И у тебя есть брат, так?

– Да, Грег. Он живет с мамой.

– Хорошо, – сказала Долли и перешла к инструкциям: – Скажи Грегу, чтобы он поехал на парковку в Ковент-Гардене и забрал оттуда твою машину. Потом пусть оставит ее на Маунт-Клоуз – это тупиковая улица, вторая отсюда, если поехать от дома направо. Водительскую дверь нужно оставить открытой, а ключи положить под кресло. Когда все будет готово, пусть позвонит сюда.

Ширли неуверенно морщила лоб:

– В два часа ночи Грег или бродит где-то пьяный, или дрыхнет дома без задних ног. Если второе, то я позвоню маме, и она его разбудит, но если его нет…

– Будем надеяться, что он в своей кровати. И еще скажи ему, что если твоей машины нет на месте, если ее угнали, то ему придется использовать воображение и найти нам что-то взамен. Но так или иначе, мне нужно, чтобы к четырем часам утра в тупике Маунт-Клоуз стояла машина, любая машина. За это он получит сто фунтов. А матери скажи, пусть едет сюда как можно скорее. Деньги для Грега я передам ей. Ты все поняла?

– Все, – подтвердила Ширли, вынула из буфета тарелку и собралась накладывать со сковородки свой завтрак.

Долли стремительно подскочила к хлебнице, достала два куска хлеба и бросила их на тарелку Ширли, оставив в рыхлом белом мякише глубокие отпечатки пальцев.

– Сделай по-быстрому бутерброд, – нетерпеливо сказала Долли. – И съешь его, пока набираешь номер.

Пять минут спустя Долли перегнулась через перила лестничной площадки и окликнула Ширли. Та выглянула из кухни с бутербродом в руке и доложила:

– Длинные гудки. Но я подожду.

Спустя еще пять минут Долли опять склонилась над лестничным пролетом. В руке она держала ножницы.

– Пока ничего, – сказала Ширли. – Наверное, брат у своей девушки, а мама иногда спит с берушами…

– Что ж, продолжай звонить, – велела Долли, взмахнув рукой, в которой держала ножницы.

– Вы обрезаете себе волосы? – спросила Ширли.

– Что?

– Для маскировки, – пояснила свой вопрос Ширли. – Надеюсь, мне не нужно будет обрезать мои…

– Честное слово, Ширли, иногда ты меня удивляешь. Что ты выберешь – получить пожизненный срок или остаться без своих кудряшек?

Ширли стояла в прихожей, вертела пальцами локон и прикидывала, пойдет ей каре… или лучше боб? Долли закатила глаза и пошла обратно в спальню:

– Да не будем мы обрезать тебе волосы! Звони матери!

Ширли набрала номер матери еще раз, и наконец трубку на том конце сняли, но молча.

– Мам, это ты? – закричала Ширли.

– Не-а, это я… – невнятно промямлил Грег. – Чего звонишь посреди ночи? – Вечером он пил и, вероятно, нюхал бог знает что, но как только сестра упомянула сто фунтов, сразу протрезвел.

После разговора с братом Ширли крикнула Долли:

– Я пойду оденусь, Долли. Грег сделает, что вы попросили, а мама уже едет сюда.

Долли у себя в спальне облегченно вздохнула. Она жгла последние страницы тетрадей Гарри в металлической урне для мусора. Кожаные обложки не горели, поэтому она резала их ножницами, пока следила, как страница за страницей превращается в пепел.

Когда Долли в последний раз была в банке, то долго не могла решить, забирать тетради домой или нет. Теперь она хвалила себя за то, что взяла их, потому что другой возможности съездить в банк у нее больше не будет. Девушкам Долли не рассказывала о местонахождении тетрадей ради их же безопасности. Меньше знают – меньше проблем у них будет.

Встав перед туалетным столиком, Долли улыбнулась. Столько дорогой косметики, изысканных духов… Одним резким взмахом женщина смела все флаконы и баночки на пол. Всё, она готова. И прекрасно себя чувствует.

Потом Долли проверила, полностью ли сгорели страницы в урне. То оружие, которым Гарри защищал себя и шантажировал других мошенников, уничтожено. И она найдет способ сделать так, чтобы об этом стало известно.

Когда Долли напоследок осматривала спальню, ее взгляд упал на их с Гарри портрет в рамке. Она сняла его с комода, положила на пол лицевой стороной кверху и топнула по нему ногой, раздавив стекло, и потом еще покрутила каблуком, чтобы битое стекло врезалось в бумагу. «Подлец!» – процедила Долли сквозь стиснутые зубы. А затем подхватила два чемодана и навсегда покинула свою спальню.

Долли отнесла чемоданы в гостиную и села на диван. Из сумочки она достала билеты на самолет, после чего открыла один из чемоданов и стала вынимать из него аккуратно сложенную мужскую одежду.

Ширли закончила красить губы и проверила в зеркале прическу. Для этого несусветного времени суток выглядела она чертовски хорошо. Спускаясь по лестнице на первый этаж, Ширли различила в запахах завтрака густые нотки духов Долли. В гостиной она нашла саму Долли, а также два красных чемодана, один из которых был раскрыт. Его дно устилали пачки денег.

– Здесь около ста тысяч, – объявила Долли. – Это нам на расходы в Рио. Должно хватить на пару месяцев хорошей жизни. Садись, милочка, и слушай меня очень внимательно. – (Ширли послушно села.) – Тут два одинаковых чемодана, верно? Только один с красной биркой, другой с синей.

– Верно, – согласилась Ширли, старательно морща лоб.

Чемодан с красной биркой – это тот, что лежал на полу раскрытый, с пачками денег на дне.

– Чемодан с красной биркой вычищен внутри и снаружи, сверху донизу, так что на нем нет ни моих, ни твоих отпечатков. Поэтому прикасайся к нему только в перчатках. – Долли вручила девушке пару изящных перчаток из кремового шелка.

– Красный чемодан с красной биркой, в котором деньги, – чистый. Его нельзя трогать без перчаток, – повторила Ширли. – Кстати, перчатки бесподобные, – добавила она.

– Считай их подарком, – мимоходом сказала Долли, а затем продолжила: – Красный чемодан с синей биркой – мой. В красном чемодане с красной биркой лежат деньги, сверху я положу мужскую одежду.

– Поняла, – кивнула Ширли. – Я думаю…

Долли как будто не слышала ее и продолжала говорить:

– Ты берешь чемодан с деньгами и свой чемодан…

– А вдруг мою машину угнали? – спросила Ширли в панике.

– Тогда мы купим тебе новый чемодан и новые шмотки, которые ты сможешь в него сложить. Но твоя машина на месте. Ни один уважающий себя вор не станет угонять эту груду ржавого металла. Так, ты слушаешь? Хорошо. Я беру красный чемодан с синей биркой – в нем моя одежда – и прохожу регистрацию на рейс, как обычно. Ты задерживаешься перед стойкой регистрации, чтобы подыскать подходящего… парня.

– Лоха! – воскликнула Ширли.

– В каком-то смысле да, идею ты уловила. Это должен быть мужчина.

– Да-да, понимаю – мужская одежда! И тогда, если таможенники что-то заподозрят, на чемодане будут только его отпечатки. Я угадала, да? – Ширли очень гордилась тем, что так быстро поняла план Долли.

– В точку, Ширл. Продолжим. Ты находишь мужчину, который путешествует налегке. Говоришь ему, что не знала об ограничениях по весу багажа, изображаешь безмозглую блондинку и жалуешься, что с двумя чемоданами тебе придется платить штраф за перевес. Хлопаешь ресницами и просишь его зарегистрировать твой чемодан на его имя.

Ширли в глубоком умственном напряжении кусала через шелковую перчатку ногти.

– Не жуй перчатки! – прикрикнула на нее Долли. – Это был подарок на юбилей!

– Ой, простите! – Ширли вытянула руки по швам и стала беззвучно проговаривать весь план с начала до конца.

– Когда мы приземлимся в Рио, – продолжила Долли, – то чемодан с деньгами…

– Красная бирка, – шепотом напомнила себе Ширли.

– …и мой точно такой же чемодан…

– Синяя бирка.

– …выгрузят на багажную карусель. Я возьму чемодан с деньгами и пронесу через таможню.

– А мне, значит, надо будет взять ваш чемодан? – спросила недоумевающая Ширли.

Долли чуть не взорвалась, но вспомнила, что должна быть спокойной, чтобы Ширли была спокойной.

– Нет, не сразу… пусть он ездит на багажной карусели, а ты следи за мной. Если таможенники меня остановят и откроют чемодан, я очень удивлюсь при виде мужской одежды вместо моей и еще сильнее удивлюсь, если они докопаются до денег. Я скажу, что, должно быть, по ошибке взяла чужой чемодан, вернусь к карусели и возьму чемодан с синей биркой. Свой чемодан со своей одеждой. И буду стоять на том, что о другом чемодане ничего не знаю.

Ширли таращила глаза, руки сцепила и прижала к груди, которая часто вздымалась… Казалось, что она в прострации, но нет, девушка внимательно слушала подругу. Слушала по-настоящему. Она не оторвала бы глаз от лица Долли, даже если через гостиную пронесся бы торнадо.

– А теперь самое важное, – медленно и четко говорила Долли. – Если – только если! – я без проблем пройду таможню, тебе можно взять мой чемодан с ленты. Даже если тебя по какой-то причине остановят, никаких проблем не будет, потому что в обоих твоих чемоданах женская одежда и ничего больше, – с триумфальной улыбкой закончила Долли.

До чего же хитроумный план!

И тут мозг Ширли перегрелся и прекратил работать. Она плюхнулась в кресло:

– Я никогда не запомню все это!

Долли досчитала до пяти, сделала глубокий вдох и присела на подлокотник кресла. Только не хватало сейчас истерики.

– Конечно же запомнишь, милочка. Ведь ты уже столько всего сделала! Подмена чемоданов – чепуха по сравнению с ограблением. Так что не волнуйся, а когда будешь готова, попробуй все повторить. Просто на всякий случай, для пущей уверенности.

Ширли начала снова, но Долли слушала невнимательно. Где эта проклятая Одри? Пока Ширли повторяла шаг за шагом их план, Долли встала, подошла к окну и чуть-чуть раздвинула занавески. Билл Грант по-прежнему сидел в машине.

– Не понимаю, зачем мы так рискуем, Долли, – заныла Ширли. – В смысле, зачем везти с собой такую кучу денег? Это же с ума можно сойти! Нам и не нужно столько. И что, если вас поймают?

Долли сжала кулаки. Ее лицо исказила гримаса гнева.

– Рискую только я! – выпалила она. – Я понесу деньги через таможню в Рио, а не ты. Тебе вообще нечего бояться, у тебя будут только твои и мои вещи. Если таможенники мне не поверят, то арестуют меня, а не тебя, так что помолчи и делай, что я тебе говорю!

Ширли чуть не заплакала – не потому, что Долли накричала на нее, а потому, что из-за стресса любая мелочь грозила срывом. Девушка взяла стопку вещей Гарри и бросила ее в чемодан поверх денег.

– Ты всегда так пакуешь чемодан? – спросила Долли, на что Ширли мотнула головой. – Тогда, пожалуйста, сложи все, как положено. Если таможенники все-таки откроют чемодан, в нем ничто не должно показаться им подозрительным.

Ширли вытащила вещи Гарри из чемодана и потом по одной аккуратно сложила поверх денег.

– Что будет с нами, если вас арестуют? – тихо спросила девушка, сидя на полу перед раскрытым чемоданом. – У меня, Беллы и Линды не будет денег, чтобы вернуться домой.

Долли пришла в ярость. С самого начала она выкладывает из своего кармана тысячи фунтов, а у Ширли все мысли только о себе самой и подружках. Девушки видят в Долли только бездушного банкира, который должен выдавать им деньги, стоит лишь захотеть. Они не понимают, что у нее больше не будет денег – во всяком случае, таких, которые можно будет легко и быстро достать. В этом чемодане – вся их наличность. Да, если Долли все же арестуют, они окажутся в трудном положении, но, по крайней мере, они будут в трудном положении у бассейна, а не в тюрьме.

Жалобно всхлипывая, Ширли продолжала укладывать вещи Гарри в чемодан с деньгами. Долли знала, что из трех молодых вдов Ширли была наименее эгоистичной и никогда не спрашивала, где будут спрятаны деньги или когда она получит свою долю. Просто девушка напугана и ей очень нужно знать, что все будет хорошо. Долли подавила раздражение и заговорила более мягким тоном:

– Я дала Белле и Линде приличную сумму денег. Вам троим этого хватит, если меня поймают.

Ширли невольно рассмеялась:

– Знаю я их. Наверное, все уже спустили.

– Возможно, ты права, – сказала Долли. – Будь у меня наличные, я бы тебе их отдала, но сейчас у меня на руках ничего не осталось. Послушай, почему бы тебе не взять пару тысяч из чемодана? Положишь их себе в сумочку – на всякий дурацкий случай. Ну, что скажешь?

Ширли приподняла часть одежды Гарри и посмотрела на пачки денег на дне чемодана. Она хорошо представляла, что сказали бы Белла и Линда, будь они здесь, и замерла в нерешительности.

– Тут ведь не только ваши деньги, Долли, – наконец произнесла она. – Они принадлежат всем нам. Все-таки это не очень правильно – рисковать сотней тысяч общих денег. Давайте возьмем понемногу, вы и я, а остальное оставим.

На этот раз Долли сдержалась. Сомнения Ширли были понятны. А раз эта красивая головка не относится к числу сообразительных, Долли готова развеивать ее сомнения снова и снова – все равно приходится ждать Одри, и очень важно, чтобы в дальнейшем Ширли действовала четко по плану.

– Нам потребуется много денег, гораздо больше, чем те несколько тысяч, которые мы смогли бы перевезти в сумочках и карманах, потому что в Англию мы вернемся еще не скоро, – в который уже раз принялась объяснять Долли. – Надо дождаться, чтобы здесь все стихло. Значит, чем больше мы возьмем, тем дольше сможем оставаться в Рио, вдали от забот и проблем.

Ширли поджала губы и вернулась к вещам Гарри. Немного погодя она спросила у Долли, не хочет ли та чая или чего-нибудь поесть, ведь она так и не позавтракала. Вместо ответа Долли подошла к буфету с напитками, налила себе бокал бренди и села на диван.

– Иди позвони матери, – велела она Ширли. – И если ответит, спроси, какого черта она еще не выехала!

Когда Ширли вышла, Долли осмотрела все вокруг оценивающим взглядом. За дом дадут неплохую цену, а хороший довесок принесут мебель и антиквариат. Она вонзила в толстый ковер каблук, воображая, будто это их с Гарри супружеский портрет из спальни. Потом нога ее расслабилась, глаза защипало от слез. Долли вспоминала, как прижимался к ее ногам Вулф. Затем печаль переросла в злость, и решение было принято моментально: все теперь принадлежит ей. Раз уж ее заставили играть роль безутешной вдовы, она скажет своим адвокатам, чтобы выставляли дом со всем имуществом на продажу.

Долли поднялась, прошла в кабинет Гарри, отыскала в ящиках письменного стола документы на дом и убрала в свою сумочку. Письменный стол Гарри был дорогим, чистым, нетронутым… безликим. При всей своей изысканности и добротности этот стол мог принадлежать любому. Ничто в нем не напоминало о Гарри, ничто не говорило о характере и привычках владельца. Остальной дом многое рассказывал о супругах Роулинс, но, поняла Долли, это было результатом ее стараний. Это она наполнила комнаты красивыми вещами и сделала их уютными. Это ее индивидуальность видна в каждом предмете. А Гарри Роулинс почти не оставил следов. Его личность оставалась тайной. «Как я могла быть такой слепой столько лет?» – спрашивала себя Долли.

В ее голове снова что-то прояснилось и улеглось. Долли заглянула в маленький шкаф в углу кабинета Гарри и нашла там копию его завещания и банковские выписки. Эти бумаги тоже отправились в ее сумочку. В завещании упоминалось только ее имя, других наследников не было, а сам Гарри, как свидетельствовали документы, был мертв и похоронен. Когда адвокаты продадут дом, все деньги поступят в банк в Рио. С недвижимости она получит не менее полутора сотен тысяч.

И как только Долли устроится в Рио, то прекратит все банковские операции. И первое, что она отменит, это оплату квартиры Айрис! Нет, Долли не намерена посылать деньги человеку, которого ненавидит всей душой! Пусть Айрис обходится собственными средствами, и Долли надеялась, что свекрови придется отказаться от квартиры и поселиться в доме престарелых. У Долли злорадно блеснули глаза, когда она представила себе эту картину: Айрис в столовой морщит нос над запеканкой. Но Долли перестала улыбаться, сообразив, что об этом может узнать Гарри. Все последствия действий Долли в этот день были необратимы. Если она оставит Гарри и его мать бездомными и нищими, то Роулинс непременно отыщет ее и убьет.

Долли с тоской вспоминала о днях, когда она была счастлива в неведении о предательствах мужа. Он заставил ее оплакивать его, заставил похоронить другого человека – вероятно, Джимми Нанна, как теперь догадывалась Долли. Вряд ли Гарри мог прятаться у Труди в квартире при живом Джимми. А тот малыш… Неужели это сын Гарри? Долли зажмурилась изо всех сил, стараясь выдавить эту мысль из головы. Но она прочно там засела.

Сквозь плотно сжатые веки вырвались наружу слезы и покатились по щекам. Если бы Гарри ушел к женщине, которая ему по-настоящему нравится и делает его счастливым, Долли простила бы его. Конечно, это было бы больно, но она поняла бы, потому что и сама сделала бы что угодно, чтобы иметь семью. Однако Гарри не просто оставил ее ради другой женщины; он растоптал ей душу своей ложью, предательством и жестокостью. Как теперь понять, что было обманом, а что правдой?

В дверях кабинета стояла Ширли и в третий раз повторяла одно и то же, потому что мыслями Долли была где-то далеко:

– Мама не отвечает. Должно быть, уже едет.

Долли опрокинула в рот остатки бренди. Алкоголь резко ударил по желудку, по телу разошлась горячая волна. Женщина посмотрела на часы: начало четвертого.

Ширли и Долли вместе пошли обратно в гостиную. Там Долли налила себе еще бренди и села напротив Ширли, которая попросила подругу не увлекаться, так как заявиться в аэропорт навеселе не лучшая идея. Долли забросила ногу на ногу, покачала носком туфли и достала сигареты.

– Бросьте-ка и мне одну, – сказала Ширли.

Долли метнула сигарету, словно дротик, и она приземлилась прямо Ширли на колени.

– Еще недавно ты терпеть не могла сигаретный дым, – заметила Долли.

– За последние месяцы мы все очень изменились. Как тут не измениться…

Зазвонил телефон, и Долли чуть не подпрыгнула. Обе женщины застыли и считали звонки – один, два, три звонка, четыре… Телефон не умолкал.

– Наверное, это Грег, – решила Ширли.

Она сняла трубку и сначала говорила опасливо, но потом расслабилась, стала часто повторять «да» и кивать. Наконец девушка положила трубку на место.

– Он поставил машину в тупике напротив дома номер пятнадцать; ключи под креслом. И просил не забыть передать ему деньги.

Вместо ответа Долли затянулась сигаретой и глотнула бренди.

– Теперь так странно слышать, что Грег переживает из-за ста фунтов. У меня-то ого-го сколько денег. – Ширли мечтательно улыбнулась. – А сколько, как вы думаете, Долли?

– У тебя примерно двести пятьдесят тысяч, милочка. Я вычла из ваших долей те суммы, которые выдавала вам из собственного кармана… и все равно остается приличный капитал. – Долли поднялась и пошла к окну посмотреть на улицу в щель между занавесками. – Черт! – воскликнула она. – Эдди вернулся. – (Ширли встала рядом с ней, и они вместе видели, как переговариваются Эдди и Билл.) – От них двоих нам будет сложнее уйти.

– Почему? – спросила Ширли, широко раскрыв глаза.

Долли отвернулась от нее. Оставалось только диву даваться, как Ширли удалось дожить до таких лет… хотя, конечно, у нее был Терри. Долли села, прикурила от окурка новую сигарету, а окурок выбросила в пепельницу. Носок туфли у нее теперь подергивался непрерывно, и она ничего не могла с этим поделать.

Они молча сидели вдвоем, слушая, как тикают часы на каминной полке. Краем глаза Ширли наблюдала за Долли. Губы у той едва заметно двигались, как будто она разговаривала сама с собой.

– Что нам делать, Долли? Вы сказали, что с двумя нам будет сложнее…

– Куда же твоя мать запропастилась, а? – Долли больше не могла отвечать на глупые вопросы.

Ширли отошла к окну. Билл сидел на капоте «БМВ», а Эдди стоял рядом.

– Что мешает им войти в дом прямо сейчас? – спросила Ширли. – Что мешает им открыть наши чемоданы и найти деньги?

Вопросы! Бесконечные вопросы! Долли чуть не заорала: «Гарри! Это Гарри мешает им войти в дом!» Должно быть, Эдди и Билл получили приказ наблюдать за домом и больше ничего не предпринимать, иначе они были бы уже тут. Конечно же, этот приказ в любой момент может смениться другим, но пока Гарри выжидал.

А Ширли не могла остановиться и все накручивала себя:

– Как только они увидят эти деньги, то захотят остальное! Они захотят отобрать у нас все. Страшно подумать, что они сделают с нами, чтобы заполучить деньги!

– Вот и не думай! – вспылила Долли. – Не стой там, гадая, что может случиться. – Долли перевела дух. Нет, надо успокоить Ширли. – Деньги в безопасности, дорогая. Они их никогда не найдут.

– Но только вы знаете, где они, и если с вами что-то случится, что тогда?

Долли закрыла глаза и отвернулась. И нервы у Ширли сдали.

– А почему они просто наблюдают? Почему они ничего не делают?

– Успокойся.

– Успокойся! А вы почему такая спокойная? Такая холодная? Как камень… Что вы скрываете от меня? – Долли поверить не могла, что именно сейчас, в самый неподходящий момент, Ширли вдруг расхрабрилась и превратилась в Линду. – Что за человек там вместе с кузеном вашего Гарри? Еще один родственник?

– Господи! – простонала Долли. – Похоже, у тебя в мозгу короткое замыкание.

– Но почему-то они вас не особо пугают, хотя могут ворваться сюда в любой момент и убить нас обеих! Вам не страшно, потому что вы знаете, что они так не сделают, да? Откуда вы это знаете? Вы с ними в сговоре, признавайтесь! – С каждым словом лицо Долли становилось все строже, губы сжимались все плотнее, на висках вздулись вены, но Ширли от страха потеряла всякую способность соображать. – У вас с Эдди были планы? А я помешала ему забрать деньги, да? Я чувствую себя в меньшинстве, Долли, и хочу знать, где спрятаны деньги. Немедленно!

Долли сцепила руки, чтобы не отлупить бестолковую девчонку. Однако вконец обезумевшая Ширли снова открыла свой красивый рот:

– Похоже, Эдди метит на место вашего Гарри. Ну и пожалуйста, только сначала отдайте мне мои деньги!

С искаженным от гнева лицом Долли бросилась к Ширли и отвесила ей пощечину. Девушка стойко выдержала удар и ответила тем же – да с такой силой, что Долли пришлось отступить на шаг, чтобы не упасть.

– Я извиняюсь за свои слова о том, что вы с Эдди сговорились, – сказала Ширли, – но я хочу знать, где деньги. Мне нужно это знать, как и Линде с Беллой.

Нервы Долли были на пределе. У нее не осталось сил спорить, что-то доказывать или оправдывать свои действия. Ей хотелось, чтобы девушки не знали о тайнике, потому что тогда они не смогут рассказать о нем в полиции, даже если их поймают. Но сейчас Долли было все равно.

– Деньги в детском приюте при монастыре, – сказала она. – В классной комнате установлены новые шкафчики. Верхние четыре отделения, до которых детям не дотянутся, заклеены плакатами со стихами. Там и лежат деньги. Четыре отделения, четыре сумки, четыре равные доли. Лежат и ждут, когда их заберут домой. – Долли села на диван и открыла сумочку. – Вот ключи для каждой из вас. Когда пойдете за деньгами, просто назовите мое имя. – Долли встала и посмотрела Ширли прямо в глаза, вручая ключи по одному. – Вот ключ Линды. Ключ Беллы. И твой.

Во взгляде Долли стояло глубокое разочарование. Ширли не знала, что сказать.

Тишину прервал звонок в дверь.

– А это, должно быть, мама, – прошептала Ширли.

Сейчас они могли только следовать плану. Чтобы достичь цели, Долли и Ширли должны действовать заодно. Все остальное придется отложить на потом.

Эдди с удивлением наблюдал за женщиной в поношенном пальто, ботах и платке, которая взошла на крыльцо дома Роулинсов и нажала на кнопку звонка. Когда дверь открылась и женщину впустили внутрь, Билл и Эдди переглянулись.

– Может быть, это уборщица? – предположил Эдди.

– Кто же еще, – съязвил Билл. – Моя уборщица тоже в четыре утра приходит… Нет, скорее, это кто-то из тех, кто участвовал в ограблении. Я расскажу Гарри. – Он прыгнул в «БМВ» и уехал.

Эдди сел обратно в «гранаду» и продолжил наблюдение.

Когда Ширли и Одри вошли в гостиную, Долли уже взяла себя в руки и сидела на диване с вежливой улыбкой на лице и с четвертым бокалом бренди в руке.

– Ты уже встречалась с миссис Роулинс, мама?

– Прелестный дом у вас, – сказала Одри светским тоном и с таким видом, как будто не раз бывала в подобных особняках.

– Присаживайтесь. – Долли повела рукой в направлении кресла и открыла сумочку. – Вот сто фунтов для вашего сына и двести для вас – за хлопоты.

– Охренеть! – воскликнула Одри и взяла деньги.

Ширли смутилась. Как быстро мать позабыла о манерах!

– Я прошу вас, Одри, сделать следующее: поехать на моем «мерседесе» в центр города, а оттуда на юг, в сторону Гатвика, – произнесла Долли с невозмутимым лицом, словно это самое обычное дело: в четыре часа утра просить об одолжении незнакомого человека.

Одри уставилась на Долли, разинув рот:

– Я, кажется, не совсем поняла…

– Мам, – прервала ее лепет Ширли и закурила новую сигарету. – Просто сделай так, как просит Долли. Пожалуйста.

– С каких это пор ты куришь? – вскинулась Одри.

– Мама!

– И второе, если позволите, – продолжила Долли, возвращая беседу в нужное ей русло. – Вероятно, вас будет преследовать один человек в «форде-гранада». Если у вас получится скрыться от него, было бы замечательно. А теперь, – она поднялась с дивана, – я отлучусь на минуту.

Едва Долли вышла из комнаты, Одри вскочила на ноги:

– Что за ерунда, Ширл? Вы что, вместе едете отдыхать? Чего вдруг?

– Прошу тебя, мама. К Долли привязались какие-то хулиганы, и я помогаю ей, только и всего.

– Только и всего? Этого вполне достаточно, дочка. Она втягивает тебя в какие-то неприятности? Так ты знай, мы можем прямо сейчас уйти…

– Да нет же, мам. – Ширли опустила голову, вспоминая только что разыгравшуюся ссору между ней и Долли. – Она моя подруга, и я хочу ехать вместе с ней.

Отобрав у Ширли сигарету, Одри глубоко затянулась, потом выдула дым кольцом и восхищенно оглядела богато обставленную комнату.

– «Мерс»! – рассмеялась она. – Бьюсь об заклад, ты не сказала ей, что я еще не сдала экзамен на права.

Когда Долли спустилась на первый этаж, у нее в руках было элегантное платье, кожаные туфли и головной платок.

– Рядом с входной дверью есть гардеробная. Идите и переоденьтесь.

Озадаченная новой неожиданной просьбой, Одри все-таки сделала то, о чем попросила ее Долли, – ради дочери она на многое была готова. Со спины, в новой одежде Одри удивительно походила на Долли. Спереди она по-прежнему выглядела как рыночная торговка, однако с помощью головного платка Долли, макияжа и темных очков ее преображение стало полным.

Эффект портило затасканное пальто Одри, поэтому Долли отправилась в прихожую и вернулась оттуда с длинной норковой шубой. Это был подарок Гарри на восемнадцатую годовщину их свадьбы. На прием в честь годовщины был приглашен и Эдди, шубу он видел и даже похвалил фасон. Если Одри будет в шубе, то кузен Гарри точно ничего не заподозрит.

Долли отдала шубу Одри, и та, обмирая от счастья, сунула руки в рукава.

– Какая вещь! – проговорила Одри, обо всем позабыв. – Шикарная, правда, Ширл? – И она погладила себя по бокам и груди, наслаждаясь шелковистым мехом.

Ширли и Долли отошли на пару шагов и оглядели Одри восхищенными взглядами. Несмотря на ссору, обе понимали, что эта часть плана должна пройти гладко. Если Эдди хоть на секунду засомневается в том, что Одри – это Долли, то не поедет вслед за ней и они не смогут сбежать из дому незамеченными.

«Странная женщина эта Долли, – думала Одри. – Вроде бы вежливая, но при этом как будто вся на нервах». Да и Ширли, если на то пошло, сама не своя. Одри никак не могла понять, почему ее дочь решила лететь в Испанию с Долли Роулинс, которая гораздо старше ее. Как они подружились? Как они вообще сошлись? Одри знала, что и та и другая потеряли мужей, но близко никогда не общались. А больше всего ее интересовало, кто угрожает Долли и почему Ширли взялась спасать ее. Что же до участия самой Одри, то за двести долларов она бы голая сплясала в местном полицейском участке, а поездка на «мерседесе» в норковой шубе – это ж одно удовольствие.

Долли и Ширли кивнули друг другу. Одри была готова исполнить отведенную ей роль. Долли вручила матери Ширли ключи от машины.

– Норку можете оставить себе, – сказала Долли, а потом обратилась к Ширли: – Милочка, не принесешь мои темные очки из ящика туалетного столика, пожалуйста? – А когда Ширли ушла, обратилась к ее матери: – Я попрошу вас еще кое о чем. – С этими словами она протянула Одри плотный конверт, при виде которого у глупой торговки загорелись глаза. – Прошу вас купить марку и отправить почтой это письмо.

Одри была разочарована, однако быстро утешилась и, опуская конверт в карман роскошной шубы, заулыбалась. «Послать письмо и получить в награду шубу – неплохая сделка, – похвалила она себя. – Очень даже неплохая».

Одри не могла знать, что в конверте были запечатаны документы на недвижимость, копия завещания Гарри и указания адвокатам продать дом со всей обстановкой, а полученные деньги перевести на новый счет. Долли сжигала мосты. Обратного пути больше не было.

Когда Ширли вошла в спальню Долли, там пахло гарью, хотя ни огня, ни обгорелых вещей видно не было. Флаконы и бутыли, еще вечером стоявшие на туалетном столике, валялись на полу. Одна бутылочка с лаком для ногтей разбилась, и густо-бордовый лак медленно впитывался в кремовый ковер. Ширли пришла в ужас при виде такого беспорядка посреди идеально прибранного дома. Она решила, что у Долли был нервный срыв. Обнаружив в одном из ящиков туалетного столика темные очки, Ширли собралась уходить, но вдруг заметила какой-то лоскут на полу. Она медленно открыла дверцу шкафа и ахнула. Внутри не осталось ни одного целого предмета одежды Гарри, все было искромсано в клочья, даже ботинки были порезаны или забрызганы радугой лаков для ногтей. Как страдает, должно быть, Долли, раз переживает такие приступы мести, и какая она сильная, раз могла скрывать это всю ночь. Ширли и не догадывалась, что под сдержанностью Долли Роулинс прячется целая буря чувств.

Тем временем в гостиной Долли отдавала Одри ее старое пальто и шерстяные боты.

– Бросьте это в багажник «мерседеса», – велела она.

– Вообще-то, мне бы лучше надеть мои боты. С каблуками я ни в жизнь не выжму сцепление.

– Там нет никакого сцепления, – ответила Долли. – В моем «мерседесе» автоматическая коробка передач.

– Какая коробка?

«О боже, – подумала Долли. – Придется еще и урок вождения давать этой тупице!»

– Пойдемте в гараж. Я вам все покажу.

Она была настолько терпеливой, насколько это было возможно, учитывая, что время подходило к половине пятого, а им еще надо было уйти от слежки и попасть в аэропорт, чтобы успеть на свой рейс до Рио.

Одри села на водительское сиденье, и Долли объяснила, как работают две педали и рукоятка переключения скоростей. Она видела, что у Одри проблемы с определением, где право, а где лево, поэтому сильно ущипнула мать Ширли за левое бедро.

– Не пользуйся ногой, которая болит, хорошо, дорогуша?

Потом они вернулись в дом, где Ширли надела на мать черные очки, довершив маскировку. Одри сделала несколько глубоких вдохов. Никогда еще она не переживала такого захватывающего приключения.

– Ну что же, – сказала она дочери, – отдохни как следует. Увидимся, когда вернешься, я так понимаю. – Одри потянулась, чтобы поцеловать дочь в щеку, но Ширли схватила ее и крепко обняла.

– Пока, мама, – прошептала она.

– Пошли, нам пора. – Долли не хотела, чтобы Одри встревожилась из-за странного поведения дочери.

– Я люблю тебя… – добавила Ширли и быстро отвернулась от матери. Той надо было пойти в гараж и открыть ворота – так, чтобы Эдди ее увидел.

Одри включила заднюю скорость и стала выводить «мерседес» из гаража на подъездную дорожку. Ширли стояла на крыльце и махала рукой.

– Пока, Долли! – крикнула она вслед «мерседесу» и пошла закрывать гараж.

Одри, нервничая за рулем незнакомого автомобиля, слишком сильно нажала на педаль газа, и машина задним ходом выскочила на проезжую часть. Тогда Одри нажала на тормоз и выкрутила руль. Завизжали шины: задние колеса, потеряв сцепление, заскользили вправо, и в панике Одри врубила «драйв». «Мерседес» дернулся вперед и быстро поехал по полосе встречного движения. Наконец Одри справилась с собой и с машиной и дальше поехала практически без эксцессов.

За происходящим внимательно наблюдал Эдди. Как только «мерседес» Долли набрал скорость, он завел «гранаду». Странное поведение Долли на дороге Эдди списал на спешку. «А может, у нее нервы сдают», – предположил он. Если так, то отобрать у этой старой ведьмы деньги будет проще, чем конфету у малыша. Эдди заулыбался при мысли о барыше. «Вот идиотка, – бормотал он, следуя за „мерседесом“. – Столько вкалывала, а получишь пшик. Потому что за тобой пришли, Долли Роулинс».

Из окна гостиной Ширли проследила за тем, как машина Эдди завернула за угол. За ее спиной стояла Долли, полностью готовая к выходу, с двумя чемоданами в руках.

– Все, уехал. – Ширли взяла у Долли один из чемоданов, и они вместе направились к дверям.

– Прибавь ходу, Ширл. Судя по тому, как водит твоя мать, времени нам может не хватить.

Долли и Ширли со всех ног бежали к тупиковой улице, где Грег припарковал «мини». Лодыжка у Ширли все еще ныла, и поначалу каждый шаг был мучительным.

– Не отставай! – крикнула Долли через плечо.

– Я рядом, – ответила Ширли, борясь с болью.

Потом в крови забурлил адреналин, и Ширли вошла в ритм, постепенно сокращая расстояние между собой и Долли. Когда они добрались до машины, первым делом бросили свои одинаковые чемоданы в багажник, где, к радости Ширли, по-прежнему лежал чемодан с ее вещами.

Девушка нагнулась над водительским креслом и стала шарить под ним в поисках ключа. Долли нетерпеливо барабанила по крыше автомобиля.

– Скорее, милочка, – сказала Долли. – Твоя мать, должно быть, уже разбила «мерс», и Эдди догадался, что за рулем не я.

– Я никак не могу… – Ширли застыла на полуслове. – И что он тогда сделает?

Долли с опозданием поняла, что пошутила неудачно.

– Ничего, Ширл, не волнуйся. Эдди трус.

– Раньше вы другое про него говорили, – возразила Ширли, все еще пытаясь нащупать ключи. – Вы говорили, что он ничтожество, который только и умеет, что бить женщин и топтать собак. Моя мама – женщина, и если он хотя бы пальцем к ней притронется… – Ширли выпрямилась с ключами в руке.

Долли взяла у девушки ключи и закончила за нее фразу:

– Знаю, дорогая. Ты его убьешь.

Ширли направила на Долли прямой и твердый взгляд:

– Нет, Долли. Убью, но не его.

Девушка обошла машину и села на пассажирское сиденье. Долли осталась смотреть в пустое пространство. Да, пожалуй, доверие Ширли она утратила полностью. Долли хладнокровно использовала Одри и Грега, чтобы получить то, что ей нужно. В результате Грег мог оказаться в тюрьме, а Одри и вовсе рисковала жизнью. А Ширли, та девушка, которая прежде смотрела на нее как на мать, теперь испытывает к своей товарке только ненависть.

Но Долли все исправит. Как только они окажутся в безопасности, она все исправит.