Глава 23

Я ожесточенно терла ногти щеткой, которую Эмми хранила под раковиной. Грязь словно въелась в меня навеки. В дверь постучали. Кайл!

– Секунду! – крикнула я.

Руки над раковиной дрожали, пока я мысленно проходилась по списку: коробка – перенесена в багажник машины; навесной замок – закинут туда же; ключи от машины… вернула ли я их в сумочку?

Я проверила, нет ли грязи на коленях и локтях, и только потом впустила гостя:

– Привет.

Я хотела успокоиться, сосредоточить внимание на Кайле, но думала только о коробке – о том, что в ней лежит, что это означает. Полицейские уже побывали под домом; лишь по чистой случайности они не обнаружили коробку раньше меня.

Кайл с улыбкой протянул руку – на указательном пальце покачивались мои ключи от машины.

– Ты забыла на крыше авто.

Я забрала ключи:

– Спасибо. Я стала ужасно рассеянной.

Кайл кивнул, глянул назад, на дорогу, и сказал:

– Времени у меня немного.

Может, он ждал еще кого-то, как в прошлый раз?

– Ясно.

Кайл замер в дверях. Не сел за стол, не шагнул ко мне, хотя никто за нами не наблюдал.

– В общем, понимаешь, Лия… Я руковожу расследованием по делу Финли.

Я кивнула. По поведению Кайла у озера стало сразу ясно, что он тут главный.

– Понимаю. – И тут меня словно обожгло. – Тебе нельзя со мной разговаривать? Ты об этом?

– Нет! Нет. Но ты свидетельница. Ты замешана в деле.

Внутри все оборвалось. Вот оно – то, чего я так старательно избегала… Как только я увидела машину Эмми, извлекаемую из озера, сразу поняла – все кончено. Нет, даже раньше: когда оббежала дом, стиснув в ладони цепочку, и кинулась за помощью к полицейскому. И все же такого подвоха я не ожидала. Не ожидала с этой стороны. От мужчины, с которым спала, которого приглашала домой.

Кайл вытянул руку, но я отступила.

– Мне нельзя никого выделять, – пояснил он.

– Выделять? Прости – другие свидетели начнут жаловаться?

– Сегодня я явно не в ударе, – жалобно пробормотал Кайл в попытке меня рассмешить.

Я не улыбнулась. Спросила:

– Что происходит?

Он вздохнул, пригладил коротко стриженные волосы, отвел глаза. Чего-то Кайл недоговаривал. А я чего-то не понимала.

– Думаешь, вот это… – я помахала рукой между нами, – бросит тень на расследование, на твою в нем роль? Боишься, как бы люди не решили, что ты использовал меня, Донован? – Он вздрогнул, когда я назвала его по фамилии. – Тогда возьми самоотвод!

Кайл удивленно отпрянул.

– Я подхожу для этого расследования, как никто другой. Я уже искал Эмми. Уже занимался Джеймсом Финли.

До чего же знакомо! Как же тонка грань между близостью, мешающей видеть ясно, – и близостью, полезной для дела… Кайл Донован заинтересовался Джеймсом Финли по моей подсказке. Изучил прошлое Финли с моей подачи. Сразу узнал автомобиль Эмми, потому что накануне я его описала. Кайл знал об Эмми больше других, не считая меня. Он подходил для расследования, как никто другой, благодаря мне.

– Ну что ж, тогда говори прямо, – заявила я.

Пусть хотя бы честность проявит.

– Не думай, будто для меня это ничего не значило.

Я рассмеялась. Конечно, не значило!

– Сделаем перерыв на время. Совсем ненадолго. До конца расследования.

– Не поможет. Всем будет наплевать, – бросила я.

– Не будет, точно.

– Будет! – с неожиданным злорадством парировала я. Откуда оно взялось, откуда этот надрыв? – Всем будет наплевать, когда именно мы переспали. Важен сам факт. Теперь поздно. Время значения не имеет. Боишься скомпрометировать расследование? Но ты уже напортачил.

Кайл моргнул, выпятил подбородок, посмотрел на меня по-новому.

– Прости, – сказал странным тоном.

Похоже, Кайл решил, будто я отчаянно за него цепляюсь – девица, которая страшно не хочет быть брошенной. И выставляет себя на посмешище.

Он кашлянул. Спросил:

– Ты останешься здесь?

– А что? Думаешь заскочить на минутку? – То же самое я говорила накануне, только теперь в моих словах слышались злая ирония и гнев.

– Тебе ведь страшно. Патрульные проедут здесь ночью несколько раз. Я распоряжусь. Я тоже буду на связи. Можешь мне звонить.

– Я уже звонила, но ты мне так и не ответил. Кто сообщил о том, что Дейвис Кобб был на озере в ночь нападения?

– Я не могу обсуждать незавершенное расследование. – Оправдание, которое еще неделю назад не имело значения.

– Ты мне уже многое рассказал.

– А не должен был, Лия.

– Ты не можешь обсуждать Дейвиса Кобба? Я думала, он проходит по другому делу.

Однако я кое-что знала, пусть и не понимала. Спрятанное под домом фото Бетани Джарвиц. Незнакомка? Случайный персонаж? Вот и нет! Связь, настоящая связь между делами Кобба и Эмми. И известно об этом мне одной.

Кайл раздраженно стиснул зубы, но не уступил.

– Джеймс Финли мертв уже несколько недель. Повтори, когда ты в последний раз видела Эмми? Вспомни точно.

Он словно играл в игру, где я сперва должна ему что-нибудь дать. Теперь Кайл спрашивал не об Эмми-жертве. Он спрашивал об Эмми-подозреваемой. Меня, свидетеля.

Я закрылась.

– Я уже рассказывала.

– Тогда машина. Когда ты в последний раз видела машину Эмми?

Я недоуменно покачала головой. Выходит, машина Эмми исчезла несколько недель назад, а я не заметила? Я рухнула на ближайший кухонный стул, Кайл сел рядом.

– Она ставила машину за домом, – произнесла я. – Туда надо подойти, чтобы увидеть. Я не обращала внимания…

– Ставила за домом, – повторил он. – Тебя это не наводило на мысль, что Эмми прячет машину? Потому что машина чужая?

Не наводило. Я не задумывалась. Мало ли, очередная причуда. У Эмми их было много, они и делали ее неповторимой.

– Я понятия не имела…

Фраза прозвучала жалко. Как когда-то, в кабинете у Логана – я оправдывалась теми же словами.

Кайл прикрыл глаза, вздохнул, сдерживая раздражение.

– Хочешь подробностей, Лия? Держи. Восемь лет назад в Корпусе мира не было никакой Эмми Грей. Я получил список всех, кто ездил в Ботсвану. Эмми в нем и близко нет. Она не та, кем ты ее считала. Понимаешь? – Он накрыл мою ладонь своей; бессмысленная попытка поддержать. – Эмми врала тебе про работу. Про машину. Лия, на машине фальшивые номера. Она без регистрации. Твою подругу зовут не Эмми Грей.

Я мотала головой. Фото в подполе. Эмми, давшая мне приют. Как их увязать? Она соскочила с парапета, посмотрела на меня…

Я была никем. Стояла у доски объявлений, выброшенная из жизни. Потерянная, напуганная. Не человек – оголенное до костей подобие человека. И тут появилась Эмми. Так разве странно, что она заменила мне содранный кожный покров? Пока он восстанавливался, Эмми жила во мне. Существовала внутри шипов и колючек, которые я отращивала. Когда Кайл сказал, что я совсем ее не знаю, я ему не поверила. Он выкладывал факты, а я думала лишь одно: «Ну и что?»

Ну и что, если Эмми зовут по-другому? Если автомобиль – не ее? Если она не работала в Корпусе мира? Каждый человек – тайна, ожидающая разгадки.

Разве не этого мы ищем на самом деле? За чашкой кофе, за рюмкой вина, на сайтах знакомств и в тягостной болтовне ни о чем? Мечтаем найти того, кто захочет копнуть глубже, увидеть нас такими, какими не видел никто. Захочет узнать по-настоящему, заглянуть в самую душу. Мы мечтаем о человеке, для которого будем важнее работы. Важнее всяких моральных суждений. Важнее какого-то расследования или собственных ожиданий. Мечтаем о том, кто выберет третий вариант ответа, «В». Узнает, что мы натворили, и тем не менее поддержит.

Для Эмми я была важнее. Важнее денег, парней и любых нравственных норм. Я поняла это с самого начала – в тот день, когда она стиснула в руке нож.

Ну и что, если в подполе хранится фото Бетани Джарвиц? Ну и что, Лия? В подобной ситуации Эмми меня не сдала бы.

Однако затем мелькнула мысль: «Нет, ты ее совсем не знаешь». Все откровения Эмми – выдумки. Я вновь представила день нашего знакомства, взглянула на себя ее глазами: оголенное до костей подобие человека – а лицо-то знакомое… И я увидела Эмми по-новому. Землетрясение и цунами, столкновение миров; тот, в ком ты только что был уверен, вдруг… Начало конца.

Я считала себя прозорливой. Способной учуять историю там, где другие пройдут мимо. Умеющей бережно обнять правду еще до того, как другие ее заметят. Нужно только подойти близко-близко. Погрузиться в чужой мир.

Я знала – у меня слабые границы. Меня тыкали в это вновь и вновь. Профессиональное, личное, я не улавливала различий. Слишком многое пересекалось, и я не понимала, где конец одного и начало другого…

Эмми пустила меня к себе в дом, а я пустила ее к себе в постель, в голову, причем до такой степени, что увидеть прегрешения Эмми означало бы увидеть и свои собственные.

– Как твоя фамилия? – спросила я у нее.

Она улыбнулась, прежде чем ответить.

– Ты правда не знаешь?

Выигранное время, озорной блеск глаз, бутылка водки между нами.

– Грей, – сообщила Эмми, словно в шутку.

Мол – клюну или нет?

– Г-р-е-й или э-й? – спрашивал недавно Донован, и я готова была поспорить, что видела где-то ее фамилию, видела, как она пишется…

Глаза Эмми весело блеснули, когда она назвала фамилию с этикетки на водочной бутылке, – замечу или нет? Я не заметила. Тогда – не заметила. Такая очевидная ложь, такая наигранная… Эмми наверняка решила, будто я все поняла и не придала значения.

Я закрыла глаза. Мой мир менялся, внутри закипали гнев и отвращение, хотя я не знала, к кому именно – к Кайлу или Эмми.

– Тебе пора, – сказала я ему. – Не то люди неправильно все истолкуют.

Он не ушел. Пристально посмотрел мне в глаза, что-то взвесил. Глянул на часы над раковиной, издал странный звук – будто я его бесконечно огорчила. Наконец сообщил:

– У тебя проведут обыск.

Судя по тону предыдущей беседы, Кайл не собирался об этом предупреждать. Однако предупреждал – то ли ради себя, то ли ради меня, не знаю. Может, чувствовал свою вину и надеялся на второй шанс; может, хотел чего-то взамен. Какая разница?

– Ордер уже запросили. Скоро получат.

– Что будут искать? – спросила я тихо, боясь спугнуть шаткое равновесие.

– Нож, – так же тихо ответил Кайл.

– И личные документы. Любую информацию, которая подскажет, с кем мы имеем дело.

Я вновь увидела бутылку водки между нами, услышала смех Эмми. Неужели она смеялась надо мной?

– Обыскивай сейчас. Ты. Вперед. – Я обвела руками кухню.

– Ты даешь согласие?

– Да.

Мне нечего скрывать. Копы не найдут в доме компромата на Эмми – я сама тут все перерыла. Поэтому пусть уже скорее с этим покончат и продолжат расследование в другом месте, а от меня отстанут.

– Я буду искать везде, Лия. Искать нож. Любые документы.

Хорошо, что я перенесла коробку из подпола в машину. Хорошо и для Эмми, и для меня – сначала я сама выясню, в чем тут дело. В коробке не было ни ножа, ни документов, так что расследованию я не помешала.

– Ищи. Приступай.

Кайл поднялся, позвонил, не выходя из кухни. Затем достал из папки бланк, вручил мне для подписи. Согласие на обыск. Я замерла, спина и плечи одеревенели. Кайл привез бумагу с собой. Заранее спланировал?

Ручка дрожала у меня в руках, но я ведь уже дала обещание. Я поднесла ее к бланку, надавила с такой силой, что выступила капля чернил.

– Держи. – Побелевшими пальцами я подвинула бумагу назад, к Кайлу.

Он забрал ее, не глядя мне в глаза.

– Ты можешь уйти или остаться, – сказал, изучая пейзаж сквозь раздвижные двери.

– Я останусь.

Я надеялась, что Кайл видел в стекле мое отражение. Видел, как я стояла, скрестив руки; видел выражение моего лица.

Я оказалась на шаг позади, но больше я такого не допущу.

Кайл вел игру; решал, чем именно со мной делиться, как преподносить информацию. Он был таким же, какой я сама была в прежней жизни. Охотником. На кого охотился? На меня? Я помогала ему приблизиться к Эмми? Отыскать ее, узнать больше? Неужели я лишь выступала в роли источника?

Меня обыграли. В здешней глуши я привыкла жить не спеша, позволила себя опередить. Забыла и расслабилась.