34
Что с ним происходит? Словно время колеблется, ходит волнами, раскачивая ванную комнату взад-вперед. Предметы то четко видны, то снова теряют резкость. Рассудок мечется, мысли скачут, сменяя одна другую. И пауки по всему телу, совсем достали.
Вот одна мысль: давно он сидит здесь? А где-нибудь еще он бывал?
Еще одна: врач советовал не превышать рекомендованной дозы. Если есть голова на плечах.
Еще: не помнит, как звали ту, что в Париже. Такая хорошенькая. Даже не взял номер телефона. Как теперь ее отыскать? Потом…
От этой мысли его охватил приступ неудержимого смеха. Сходит с ума или, наоборот, становится нормальным? Сейчас хорошо бы хоть чуть-чуть подлечиться, все бы встало на свои места. Аккуратненько. Всего лишь пилюлечку. Или две.
«А ты побалуй себя».
Он сказал это или подумал? Или то и другое?
Снова стало смешно, но он удержался. Выпрямился, стараясь расправить руки за спиной. Совсем затекли.
«Прямо как тогда. Когда все это началось».
С самим собой он никогда прежде не разговаривал. А когда случалось, чувствовал себя идиотом – он видел таких в кино. Но те говорили сами с собой, чтобы зрители понимали, что они делают. Это дурной стиль, которого Шеппард не мог оправдать, даже когда был один.
– Шеппард раздумывает сейчас о смерти, – проговорил он вслух и захихикал.
Там, за стенкой, что-то происходит. Да, в номере. Слышны гулкие голоса. Невозможно сосредоточиться, непонятно, о чем они говорят. Такое чувство, будто за стеной ничего не существует, – во всяком случае, там все не так, как здесь. Два совершенно разных мира, связанных между собой величайшим изобретением человечества – дверью.
Он подавил еще один приступ смеха. Вдруг послышался какой-то звук. Крик. Даже уши шевельнулись, как у спящего мангуста. Там кто-то громко кричит, достаточно громко, чтобы звук проникал сюда сквозь туман, окутавший сознание.
Это Алан… во всяком случае, так ему кажется. Но все же слов не разобрать.
Что-то у них там не так.
Новый звук. Ужасный. Что это? Мычание, но громкое и взволнованное, нечто между выражением признательности и диким воплем. А потом – и вопль в чистом виде. И не одиночный, вопят дуэтом женщины.
Он так испугался, что попытался вскочить и больно ударился плечом об унитаз.
Игра еще не кончена.
Нет, нет, он больше не может. Не может продолжать. Все. Хватит.
Но там ведь Мэнди и Та, что в наушниках.
Упираясь руками в пол, он попробовал приподняться, получилось, и тогда он постарался облокотиться на унитаз. Как ни странно, получилось и это, и не успели крикуны перевести дыхание, он уже сидел на крышке унитаза. Потом встал, мотая головой. Думал, никогда больше не сможет встать, но оказалось это не так-то сложно!
Теперь – забыть обо всем, чего еще недавно он страстно желал. И про пауков своих тоже забыть. Да здравствует новый день!
Но нет. Тут не до смеха.
Послышался новый вопль. Все тот же голос. Кажется. Шум. Громкие голоса, ругань и крики.
Он неуклюже заковылял к двери. Что же там происходит? Что за крики? Цепочка наручников зацепилась за вешалку для полотенец, и он с размаху шмякнулся лицом в стенку, боль пронзила черепную коробку.
Пришел в себя. Посмотрел на дверь. Надо выйти отсюда. Узнать, что происходит. Шагнул вперед, повернулся, попытался нащупать ручку двери. Ухватился, нажал.
Ничего не вышло. Не открывается. Замок запирается с этой стороны, но они там что-то придумали, чтобы он не сумел выбраться.
– Эй! – крикнул он, но в горле пересохло, и вместо крика вырвался шепот.
Он энергично прокашлялся и попробовал еще раз:
– Эй!
Уже лучше. Но крики и вопли снаружи не утихают.
– Эй, там… Что происходит?
Он загрохотал в дверь плечом. Потом повернулся спиной и стал молотить нетвердой ногой.
– Эй! Что там у вас?
Бумс. Бумс. Бумс.
Черный юмор, засевший у него в голове, эти три удара в дверь соотносил с тремя звонками телефона.
«Для досрочного освобождения номера нажмите кнопку с цифрой шесть…»
– Что там у вас происходит?
Он еще раз размахнулся. Бумс.
Они там совсем разбушевались. Что же произошло, что пошло не так? Раздался вопль, но кричала не Мэнди, хотя голос женский и молодой. Скорее всего, Та, что в наушниках. Послышались судорожные всхлипывания Мэнди. Райан кричал на кого-то, требуя успокоиться и… положить нож.
Шеппард вдруг понял, что случилось. Он принес орудие убийства и оставил его в комнате с убийцей. И Алан воспользовался случаем – очевидно, его загнали в угол – и совершил еще одно убийство.
Еще одно убийство? Господи, только не это!
Надо срочно выбираться. Он должен все знать.
С удесятеренной силой всем своим телом он бился в дверь ванной комнаты, снова и снова, не обращая внимания на то, что правая рука уже онемела.
– Эй! – с каждым ударом кричал он.
В конце концов возбужденные крики за дверью затихли, послышалась возня – совсем близко у двери, он отчетливо слышал. С той стороны кто-то был.
– Ну давай же, давай, – проговорил он, собираясь еще раз всем телом ударить в дверь. – Ну!
Ответа все не было, молчание длилось долго, и Шеппард решил, что там уже никого нет. Наверное, его все еще считают убийцей, несмотря на то что там у них произошло нечто серьезное. И они считают, что для них лучше будет подержать Шеппарда взаперти. «Ну нет, – подумал Шеппард, – это Уинтер во мне говорит».
Шеппард отошел и с разгону всем телом ударил в дверь, в последний раз. Тишина. И вдруг… щелкнуло. И дверь ванной комнаты медленно стала отворяться.
Он отшагнул назад, и она отворилась полностью.
За нею стоял Райан, на бледном лице его читалась нерешительность. Куда девался тот бесцеремонный и высокомерный охранник, которого Райан разыгрывал, когда тащил его сюда, в ванную.
– Я… вы простите меня… мне очень жаль… – проговорил молодой человек, не смея смотреть ему в глаза. – Я думал, что это вы. Я… Это все он… он вбил мне в голову… Понимаете…
Райан каялся, обвиняя себя, так же как и Шеппард, – и почему нет? В ту минуту ему очень хотелось, чтобы молодой человек взял всю вину на себя. Ведь Алан совершил новое убийство, а кому, как не Шеппарду, придется вычищать дерьмо.
Трезвый. Правильный и добродетельный. Жалкое существо…
Шеппард шагнул вперед, но состроить дружелюбную физиономию не смог, как ни старался. Вместо этого молча повернулся к нему спиной, показывая наручники.
– Ах да, – промычал Райан, хлопая себя по карманам, – конечно-конечно.
Несколько секунд – и наручники сняты. Шеппард тут же отобрал их у Райана, и тот бросил на него виноватый взгляд.
– Да-да, вам они еще понадобятся, – сказал он и вернулся в комнату.
Еще одна смерть, которой можно было избежать. Убийца – Алан Хьюз. Шеппард вышел из ванной, пытаясь представить, что почувствует, когда увидит все сам.
Но все оказалось совсем иначе.
Как он и ожидал, Райан, Мэнди и Та, что в наушниках, стояли в сторонке, потрясенные, стараясь не глядеть на тело, валяющееся на ковре перед телевизором.
Алан Хьюз лежал лицом вниз с ножом в спине; нож торчал примерно в том месте, где должно быть сердце. Выглядел он довольно-таки жалко… неужели это все, что от него осталось? Из раны с обеих сторон лезвия медленно сочилась кровь.
Кровавый след тянулся от тела к окну, и Шеппард проследил его, не вполне готовый к тому, что увидит. Но все это обретало смысл, хотя и несколько странный. Все вполне складывалось в цельную картину.
В конце кровавого следа с широкой ухмылкой на лице и кровавым пятном на платье стояла Констанция Ахерн.
