31

Шеппард замер и лежал без движения. А что еще оставалось делать? Ничего. Взгляд снова и снова скользил по коротенькому тексту. Тупик? Но ведь такого не может быть, как же получилось, что здесь тупик? «Темный человек» перекрыл вентиляционную шахту? Он знал, что они попытаются проникнуть сюда. Заранее знал. И соответственно строил планы. Шеппард вытянул руки вперед и прижал ладони к холодному металлу. Нажал. Никакого эффекта. Не поддается. Перекрыто наглухо.

Или же здесь никогда вообще не было прохода. Выходит, «темный человек» издевается над ним. Хотя, вероятно, он просто пополз не туда. Ведь непонятно, как можно блокировать вентиляционную шахту или убрать все намеки на то, что здесь когда-то было отверстие? Не исключено, что он свернул не туда, куда надо.

Он положил телефон в карман и пополз назад. Довольно скоро оказался у последнего поворота. На этот раз повернул налево. То есть теперь он должен двигаться параллельно западной стенке их номера и восточной – соседнего. Шеппард на секунду остановился, прислушался. Ничего не слышно, кроме тихого бормотания знакомых голосов, которое, без сомнения, доносилось слева. В соседнем номере тихо.

А если там никого нет? Если не получится привлечь ничьего внимания?

«Тогда двигай дальше. Двигай вперед, пока не получится».

Он совсем уже вымотался. Сил больше нет ползти. Шеппард в очередной раз подтянул колено и почувствовал, а также услышал, как звякают в кармане штанов бутылочки с бурбоном. Они бы подкрепили его, подняли настроение. Но вряд ли удастся залезть в карман, несмотря на то что очень хочется.

Он поднажал; в закрытом пространстве было совсем темно, приступы боли приходили и откатывались волнами. Колени, спина, плечи. Все было ободрано, все тело ослабело. Но он двигался, пока не решил, что скоро достигнет границы с их помещением.

Сомневаться не приходилось, он добрался до края. Воздуховод расходился влево, вправо и вверх – вертикально вверх. Он посветил фонариком, осмотрелся. Карабкаться вверх смысла не было, вряд ли получится, поэтому он выбрал путь, ведущий вправо.

Пробираясь по воздуховоду, он попытался прислушаться к голосам, которые доносились до него, просто чтобы отвлечься от боли. Говорили Мэнди и Алан. Интересно, о чем? Он вспомнил разговор, который подслушал перед тем, как полез в шахту. Казалось, это было не меньше часа назад. О, как он надеялся, что это не так!

Алан что-то задумал, и, даже если не он убил Уинтера, человек он крайне опасный. Нечистоплотный. Не допускает мысли, что он не прав. Краснобай.

«Кого он тебе напоминает?»

Возможно, именно поэтому он с таким подозрением относился к Алану. Очень уж они похожи.

Он надеялся, что Мэнди удержит его под контролем.

Прошло около минуты, и луч высветил впереди белое пятно. Он достал фонарик из кармана и чуть не уронил. Еще один листок с точно таким же текстом…

Но как? Как такое могло случиться? Еще один тупик, снова путь перекрыт, как и в прошлый раз. Он внимательно осмотрел шахту, но не увидел никакого шва или сочленения, где бы «темный человек» – этот С. – мог перекрыть проход. Выходит, шахта здесь просто заканчивается. Но разве такое возможно? Неужели он снова свернул не туда? Но нет, он двигался вдоль южной стены соседнего номера, верно ведь? Шеппард еще раз в уме проследил весь маршрут, по которому полз. Да, все правильно.

Он изо всех сил ударил кулаком в стенку шахты, и эхо удара запрыгало вокруг.

– Эй! Эй! Кто-нибудь! Кто-нибудь меня слышит?!

Никакого ответа, кроме вернувшегося к нему эха. Ни голосов. Ни звуков, говорящих о том, что за стенками шахты кто-то есть. Ничего. Случилось то, чего он боялся, результат оказался худшим из всех возможных.

– Эй! Кто-нибудь! Пожалуйста! – кричал он, стараясь убедить себя, что еще не все потеряно.

Он проверил и левую часть шахты, выходящую в сторону коридора. Но и там ничего.

Он снова посмотрел на бумажку с посланием. Подпись: «С». Он все и устроил, этот С.? Прячущий лицо за маской лошади? Знающий заранее, что он полезет в вентиляционную шахту? Знающий его, Шеппарда, лучше, чем тот знал самого себя? Рожица со смайликом, казалось, заулыбалась еще шире, а потом еще и подмигнула.

Он был уверен, что она ему подмигнула.

Но нет. Показалось. Да-да, скорее всего, показалось.

И вдруг ему почудилось, что она приблизилась. Это ошеломило его. Сердце сжалось от предчувствия холодной, безжалостной катастрофы. Кожа, вся до последнего квадратного миллиметра, зудела, словно тысячи пауков бегали по телу. Он едва ли не слышал их суету, едва ли не видел тонкие сети паутины. Шеппард закрыл глаза. Господи, как же он устал. И как было бы легко позволить этим тварям пожрать его.

Он двинулся назад. Нельзя оставаться на месте, надо двигаться. Надо выбираться отсюда. Если не на свободу, то хотя бы в номер гостиницы. Потому что он не хочет, чтобы это случилось с ним здесь. Не хочет погибать в тесной шахте – сама мысль о подобном отвратительна.

Он полз с закрытыми глазами, пока не почувствовал над головой пустоту. Открыл глаза и увидел, что шахта идет вверх. Решил попробовать, пока его окончательно не охватила паника. Сгруппировался удобнее, подтянул коленки к груди. Вытянул руки вверх и медленно стал выпрямляться. Удалось. Ноги ныли от боли, с трудом удерживая вес. Он осмотрелся и обнаружил еще одно ответвление, всего лишь одно, влево. Значит, оно ведет к номеру. Но теперь ему было все равно. Он подтянулся, оттолкнулся ногами и кое-как втиснулся в узкий проход.

Где же он очутился? Должно быть, где-то над номером. Значит, внизу потолок. Наконец он вытянулся в полный рост, посмотрел вперед и увидел свет. Полоски желтого света.

Неужели еще одно отверстие? Он подполз ближе и понял, что светится решетка в днище шахты. Прямиком над комнатой. Он подобрался к ней, и голоса в номере зазвучали отчетливее.

– …сумасшедший, – услышал он конец фразы.

– Разве? А может, в этой комнате я единственный человек с мозгами?

Он заглянул сквозь решетку. Кровать, скомканные одеяла… Он долго не мог извернуться, чтобы увидеть еще что-нибудь.

– Давай, Мэнди, все-таки дослушаем его, – сказал Райан. – По крайней мере, потом он заткнется.

– У этого человека в глазах адский огонь. – Это голос Констанции.

Понять, о ком она, невозможно.

– Да замолчите же вы. – Это уже Алан.

Видны только их тени. Он представил себе, как они стоят, собравшись в кружок, и рассуждают о нем. Алан. Мэнди. Райан. Констанция. Может быть, даже Та, что в наушниках.

Кот из дома – мыши в пляс.

– Вы хоть слышите, что я говорю? – сказал Алан. – Этому человеку доверять нельзя.

– Он же старается помочь нам, – сказала Мэнди.

– Кому – нам? Он старается помочь себе. Мы торчим тут, а он полез в шахту, и почему вы думаете, что он теперь не валяет где-нибудь дурака? Откуда нам известно, вернется он или нет?

– Конечно вернется. Перестаньте молоть чушь.

– Давайте перестанем делать вид, будто мы не слышали, что каждый из нас ему рассказал. Каждый из нас имеет какое-то отношение либо к Саймону Уинтеру, либо к типу в лошадиной маске – каждый, кроме него. Почему он нам ни словом об этом не обмолвился?

– Нам неизвестно, кто именно скрывается под лошадиной маской. И с какой стати Шеппард должен нам рассказывать? Мы и так знаем, кто он такой.

– Да, Мэнди, – сказал Райан, – но много ли нам известно? Алан в чем-то все-таки прав. Не совсем понятно, в чем именно, но тем не менее. Здесь может твориться все что угодно. Какая-то дикая интрига, заговор, наконец.

– Да он же никакой не сыщик. В нормальном понимании. Он жулик, пустозвон из телеящика. Они все жить не могут без всеобщего внимания. Особенно он. Его хлебом не корми, дай только покрасоваться на виду у всех. – Это, конечно, голос Алана.

Кто-то вздохнул. Кажется, Мэнди.

– Вы хоть слушаете себя, понимаете, что говорите? Он попал сюда так же, как и все остальные. А в эту минуту он пытается вытащить нас отсюда. Зачем ему убивать кого-то? В этом нет никакого смысла.

Сердце Шеппарда гулко застучало. Так вот о чем они говорили! Да как они, черт возьми, могли подумать… Это все Алан. Алан настраивает их против него. И похоже, Райан уже попал под его влияние.

– А что тут странного? – спросил он. – Он с таким же успехом мог убить Уинтера, как и любой из нас. Ну, положим, я-то знаю, что я не убивал, для меня это факт, и сейчас я не уверен, что кто-нибудь из присутствующих здесь это сделал. Что вы там говорили? Дезориентация?

«Нет, нет, нет. Этого не может быть. Только не Райан».

– Вот именно, – поддакнул Алан, не скрывая торжества. – А что, если эту игру вообще затеяли не из-за него? Что, если из-за нас?

Шеппарду не хотелось дальше слушать. Надо поскорее вернуться. Идея с воздуховодами провалилась – дохлый номер с самого начала. Если он сейчас же не вернется, дела пойдут еще хуже.

Стараясь не обращать внимания на зуд, он быстро пополз вперед, сам не ожидая от себя такой прыти. Мэнди на его стороне, но она долго не продержится.

Алан добился своего. Он должен был это сделать. Таков был его план с самого начала: убедить всех, что Уинтера убил Шеппард. Но зачем? Какая ему в этом корысть?

И вот еще что. Еще один нюанс. Столь очевидный, что ему непонятно, как он раньше о таком не задумался. Почему убийца вообще согласился пойти на это? Почему никто просто не признался? Ведь если Шеппард сделает что-то не так, убийца тоже погибнет. Если, конечно, ему или ей не посулили жизнь. Но как это можно провернуть на практике?

Уинтера убил Алан. Не важно, почему и зачем. Возможно, это связано с его обожаемым делом. А может, и нет. Если он замешан в этой интриге с самого начала, можно начать игру. Он вернется в номер и объявит Алана убийцей.

Незаметно для себя он добрался до нового поворота. Версий в голове – хоть пруд пруди.

Вниз или налево? Что за бессмысленная планировка: если двигаться вниз, вернешься туда, откуда начал, если влево – еще раз пройдешь вдоль восточной стены, хотя и на уровень выше. Он не знал наверняка, но считал, что система вентиляционных шахт устроена совсем не так. Почему, например, нет ни одного воздуховода к другим номерам? Выходит, это все – замкнутая вентиляционная система. Неужто в каждом номере своя система вентиляции?

Но ему пришла в голову еще одна мысль. Насчет тупиков. Этот С., «темный человек», ведь он с воздуховодами намудрил. Он словно предвидел, что Шеппард захочет совершить по ним небольшую экспедицию, и спланировал все заранее. Он все, все это подстроил: и неожиданное обнаружение телефонов, и поиски инструмента, чтобы отвернуть шурупы решетки. Может быть, даже надеялся, что это случится. Что Шеппард потратит время впустую.

Господи, время! Сколько он уже здесь ползает?

Кажется, впереди шахта расширяется. Видно, что труба поворачивает, но продолжается дальше. Он подполз ближе и увидел широкую развязку. Он втиснулся в нее и тотчас вытянулся. Луч фонарика бегал из стороны в сторону, и в самом центре что-то блеснуло.

Там что-то белело.

Не отрывая от этого пятна глаз, он пополз вперед. Там лежал какой-то предмет, луч фонаря отражался в нем. Он подвинулся ближе и вдруг увидел. Нож. Испачканный кровью нож, кровь успела подсохнуть и потемнела. Широкое, острое лезвие – таким ножом обычно разделывают рыбу. Еще мгновение и Шеппард уже не сомневался, что именно этим ножом зарезали Саймона Уинтера. Каким же еще? И спрятали в трубах вентиляции потому, что с самого начала знали: Шеппард туда обязательно полезет. Это все тот же план, следующий его этап.

Его охватила грусть. Нож лежал в луже крови, которая уже высохла и запеклась и теперь была больше похожа на темное желе, чем на жидкость. Рядом с ножом лежал испачканный алыми пятнами листок бумаги с новым посланием.

Опять этот смайл, улыбающаяся рожица. И та же подпись: «С». Этим ножом убили его психотерапевта, этот нож вонзили ему в живот, вынули и еще раз вонзили. Кто его здесь оставил? Убийца или сам С.? Может быть, С. и есть убийца? Он тоже проделал весь этот путь по воздуховодам системы вентиляции только затем, чтобы положить его здесь? Этот С. все время ведет его, он все время где-то рядом. А время уходит, с каждой секундой уходит.

Надо обязательно взять нож. Он может что-то подсказать, дать какой-то ключ, но здесь плохо видно, здесь невозможно заметить важное. Еще не конец. Выхода он не нашел, и теперь остается только одно: продолжать дело. Если, конечно, повезет, если окажется, что в воздуховодах он проторчал не так долго, как ему мнится.

Он протянул руку и коснулся ножа. Медленно провел пальцем по лезвию. Острое. Достаточно острое, чтобы пронзить кожу, пройти сквозь мышцы и внутренние органы. Отнять у человека жизнь. Большим и указательным пальцем он ухватил нож за деревянную рукоятку и извлек его из массы свернувшейся крови. Постарался не обращать внимания на звук: кровь чмокнула, расставаясь с оружием. Теперь нож был свободен, Шеппард вытер его о рубашку, оставив на ней частичку Саймона Уинтера. И тут же пожалел об этом.

Так много сразу на него навалилось, что он вспомнил о пузырьках с бурбоном в кармане. А почему бы не выпить? Не без труда сунул руку в карман и извлек бутылочку. Теперь она казалась даже меньше, чем прежде. Отвинтил пробку и посмотрел на нож. Приложился, глотнул – и все, в бутылочке пусто, хватило секунды.

Блаженное чувство оказалось столь скоротечным, что он даже засомневался, а было ли оно. Слава богу, хоть боль немного притупилась. Но глубокое уныние никуда не девалось. Сколько было надежд на спасение, когда он лез в вентиляционную шахту!

Теперь он понимал, что до спасения еще о-го-го.

Загадочный С. с ним еще не наигрался.

Он молча положил пустую бутылочку и взял нож. Бросил последний взгляд на лужу крови, лежащий рядом пузырек и пополз назад, туда, где его ждали товарищи по несчастью.