Глава 16 Зал карт
Зал карт находился на самом верху замка, что соответствовало его значимости. Луис тяжело дышал, пытаясь нагнать кзина, который не бежал, но шел быстрее, чем мог идти человек.
Когда Луис добрался до верхней площадки, Говорящий уже толкнул двустворчатые двери. В щель Луис увидел горизонтальную черную полосу шириной в восемь футов, в трех футах над полом. Он поискал взглядом такую же голубую полосу, перемежающуюся синими полуночными прямоугольниками, — и нашел.
Вот оно!
Луис остановился в дверях, жадно впитывая подробности. Миниатюрный Мир-Кольцо занимал почти все помещение, имевшее форму круга примерно ста двадцати футов в поперечнике. В центре круглой карты находился прямоугольный экран на тяжелой подставке. Сейчас он был направлен в сторону от двери, но мог поворачиваться.
Высоко на стенах располагались десять шаров разной величины, вращавшихся с разной скоростью, но каждый имел характерный голубой цвет с белым инеем облаков, свойственный землеподобной планете. Под каждым шаром находилась карта в коническом сечении.
— Я провел тут всю ночь, — сказал Говорящий, стоя за экраном. — Мне многое нужно тебе показать. Иди сюда.
Луис едва не пригнулся, чтобы пройти под Кольцом, но тут же сообразил, что человек с ястребиными чертами, чье изображение украшало банкетный зал, никогда не стал бы склонять голову, даже в этой святая святых. И Луис уверенно прошел сквозь кольцо, поняв, что это всего лишь голографическая проекция.
Он занял место позади кзина.
Экран окружали приборные панели с массивными серебряными набалдашниками, на каждой из которых была изображена голова какого-то животного. Панели были разукрашены завитками и кривыми.
«Что это? — подумал Луис. — Символ упадка?»
Экран работал, но не давал увеличенного изображения. Картинка на нем напоминала вид на Мир-Кольцо из окрестности теневых квадратов, на мгновение вызвав у Луиса ощущение дежавю.
— Я его уже настраивал, — сказал кзин. — Если я правильно помню...
Он коснулся набалдашника, и изображение увеличилось так быстро, что Луис невольно потянулся к несуществующей ручке управления.
— Хочу показать тебе стену кольца. Гррр... чуть мимо...
Кзин, оскалившись, коснулся другого набалдашника, и картинка сдвинулась. Они смотрели на край Мира-Кольца.
Где находились телескопы, дававшие это изображение? На теневых квадратах?
Перед ними простирались горы высотой в тысячу миль. Говорящий нашел более точные настройки, и картинка продолжала увеличиваться. Луис восхищенно смотрел, как выглядевшие вполне естественно, не считая размеров, горы, внезапно обрываются в черноту космоса, словно срезанные острой, как нож, тенью.
А потом он увидел идущую вдоль горных вершин линию из серебристых точек и тут же понял, что это такое:
— Линейный ускоритель!
— Да, — ответил Говорящий. — В отсутствие телепортационных кабин это единственный реальный способ путешествовать на расстояния Мира-Кольца. Вероятно, это была основная их транспортная система.
— Но она же на высоте в тысячу миль. Лифты?
— Я нашел шахты лифтов вдоль всей стены. Например, здесь.
Серебристая ниточка превратилась в ряд крошечных петель на большом расстоянии друг от друга, каждую из которых скрывала горная вершина, если смотреть с земли. Тонкая, едва заметная трубка вела от одной из петель по склону горы и исчезала в облаках в нижних слоях атмосферы Мира-Кольца.
— Вокруг лифтовых шахт электромагнитные катушки расположены гуще, — сказал Говорящий. — В других местах расстояние между ними составляет до миллиона миль. Предполагаю, что они требуются только для старта, остановки и управления движением. Кабина может разогнаться до свободного падения, промчаться вдоль края с относительной скоростью в семьсот семьдесят миль в секунду, а затем очередная группа катушек остановит ее возле шахты лифта.
— Чтобы добраться до нужного места, может понадобиться до десяти дней. Не считая разгона.
— Это все мелочи. За шестьдесят дней можно добраться до Сереброглазки, самой далекой от Земли человеческой планеты. Вчетверо больше потребуется, чтобы пересечь Известный космос от края до края.
Что верно, то верно — особенно если учесть, что пригодное для жизни пространство Мира-Кольца намного превосходило весь Известный космос. Собственно, именно с таким расчетом оно и строилось.
— Ты заметил какие-либо признаки жизнедеятельности? — спросил Луис. — Кто-нибудь все еще использует тот линейный ускоритель?
— Вопрос лишен смысла. Сейчас покажу.
Картинка сжалась, скользнула в сторону и вновь медленно увеличилась. Была ночь. Над темной землей разошлись темные облака, и...
— Огни города! — Луис судорожно сглотнул: слишком уж быстро все произошло. — Значит, все-таки остались живые. Нам могут помочь.
— Вряд ли. Их не так-то легко будет найти, к тому же...
— Во имя черных мозгов Финейгла, что это?
Над светящимся полем безмятежно парил замок — тот же, в котором находились они сами. Окна, неоновые огни, потоки летящих светлячков-машин... странной формы летающие здания... до чего же прекрасный вид!
— Это все записи. Невмирс! Мы смотрим старые записи. Я думал, это передача вживую.
На одно чудесное мгновение ему показалось, что поиск завершился — оживленные города с миллионами огней будто специально для команды «Лжеца» были нанесены на карту... Но все эти изображения наверняка невероятно устарели, как и породившая их, уже несуществующая цивилизация.
— Я тоже так думал прошлой ночью и даже не подозревал правды, пока не понял, что нигде не вижу кратер длиной в тысячи миль, который пропахал «Лжец» при посадке.
Луис молча хлопнул кзина по голому розово-лиловому плечу. Выше он все равно не смог бы дотянуться.
— После того как я обнаружил замок, — продолжал кзин, не обращая внимания на фамильярность, — все стало уже намного проще. Смотри.
Картинка быстро заскользила влево. Темная земля размылась, утратив подробности, а затем они оказались над черным океаном.
Камера словно отодвинулась назад...
— Видишь? На нашем пути к стене лежит залив одного из главных соленых океанов. Сам океан в несколько раз больше любого на Кзине или Земле, а залив — величиной с самый большой из наших океанов.
— Опять задержка! Нам никак его не преодолеть?
— Может, и сумеем. Но препятствие куда серьезнее. — Кзин потянулся к набалдашнику.
— Погоди. Хочу поближе взглянуть на ту группу островов.
— Зачем, Луис? Чтобы набрать там припасов?
— Нет... Видишь, как они образуют скопления, разделенные широкими пространствами воды? Например, эти. — Луис описал пальцем круг на экране. — А теперь посмотри на ту карту.
— Не понимаю.
— Сравни группу островов в так называемом заливе и на карте у тебя за спиной. Континенты в конической проекции слегка искажены... Теперь понял? Десять планет, десять скоплений островов. Они не в масштабе один к одному, но можно не сомневаться, что тот остров величиной с Австралию, а соответствующий ему континент выглядит не крупнее, чем Евразия на глобусе.
— До чего же чудовищная шутка! Луис, это что, типичное проявление человеческого чувства юмора?
— Нет, вовсе нет. Скорее сентиментальности! Если только...
— Да?
— Об этом я не подумал. Первому поколению пришлось покинуть родные планеты, но им хотелось сохранить хотя бы часть того, что они потеряли. Три поколения спустя это уже выглядело забавно. Так всегда бывает.
— Вам, людям, действительно кажется, что вы понимаете кзинов? — неуверенно спросил Говорящий.
Улыбнувшись, Луис покачал головой.
— Вот и хорошо, — промурлыкал кзин и сменил тему: — Прошлой ночью я посвятил часть времени изучению ближайшего космопорта...
Они стояли в центре миниатюрного Мира-Кольца, глядя в прямоугольное окно в прошлое.
Прошлое представало перед ними в виде величественных свершений. Говорящий сфокусировал экран на космопорте, это был большой выступ на выходившей в космос стороне стены. На их глазах в колыбель из электромагнитного поля приземлился огромный тупоносый цилиндр с тысячами светящихся окон. Поле испускало пастельное сияние, скорее всего, чтобы облегчить управление операторам.
— Запись зациклена, — сказал Говорящий. — Я уже смотрел ее ночью. Пассажиры уходят прямо в стену, будто используется нечто вроде осмотического процесса.
— Угу, — мрачно кивнул Луис.
Космопорт находился далеко по вращению — намного дальше того расстояния, которое они уже преодолели.
— Я видел, как стартует корабль. Они не пользовались линейным ускорителем. Он применяется только при посадке, чтобы уравнять скорость корабля и космопорта. При старте корабль просто швыряют в космос. Все так, как предполагал пожиратель листьев. Луис, помнишь расположение того люка? Мир-Кольцо вращается с достаточной скоростью, чтобы могло работать прямоточное поле. Луис, ты меня слышишь?
— Извини, — встряхнулся Ву. — Все думаю о том, как нам проделать лишних семьсот тысяч миль.
— Возможно, удастся воспользоваться главной транспортной системой, маленьким линейным ускорителем наверху стены.
— Бесполезно. Он наверняка разрушен. Цивилизация имеет тенденцию распространяться лишь тогда, когда у нее есть для этого транспортные средства. И даже если бы нам удалось заставить его работать, все равно поблизости нет шахты лифта.
— Ты прав, — кивнул кзин. — Я пытался ее найти.
На прямоугольном экране совершил посадку корабль. Летающие грузовики подтянули к его шлюзу суставчатую трубу, которая заполнилась пассажирами.
— Будем искать другую цель?
— Нет. Космопорт — все равно лучший наш шанс.
— В самом деле?
— Да, невмирс! Сколь бы огромен ни был Мир-Кольцо, это так или иначе колония. А на колониях цивилизация всегда сосредоточена вокруг космопорта.
— Потому что с родной планеты прилетают корабли, неся с собой технологические новинки. Мы же исходим из предположения, что кольцевики навсегда покинули родину.
— Но корабли все равно могут прилетать, — упрямо сказал Луис. — Даже с планет, покинутых столетия назад! Корабли с прямоточным двигателем подвержены релятивистским эффектам, замедлению времени.
— Рассчитываешь встретить древних космонавтов, которые пытаются обучить дикарей давно позабытым ими умениям? — проворчал Говорящий. — Возможно, ты и прав. Но я уже основательно устал, а космопорт очень далеко. Что еще тебе показать?
— Насколько мы удалились от «Лжеца»? — внезапно спросил Луис.
— Я же говорил, что не сумел найти кратер от нашего падения, так что мне пришлось бы гадать точно так же, как и тебе. Но я знаю, какой путь нам предстоит. От замка до края кольца примерно двести тысяч миль.
— Не близко... Но ты же нашел гору?
— Нет.
— Ту, большую? Кулак Бога. Мы рухнули практически на ее склон.
— Нет.
— Что-то мне это не нравится. Говорящий, мы не могли каким-то образом сбиться с курса? Ты должен был найти Кулак Бога, просто двигаясь от замка вправо.
— Но не нашел, — не терпящим возражений тоном ответил кзин. — Хочешь еще что-нибудь увидеть? Например, иногда попадаются пустые места, — возможно, это всего лишь потертости на карте, но вдруг там скрываются некие потаенные участки Мира-Кольца?
— Чтобы это выяснить, придется отправиться туда самим.
Говорящий внезапно повернулся к двустворчатым дверям, расставив уши подобно веерам, а затем неслышно опустился на все четыре лапы и прыгнул.
Луис озадаченно моргнул. В чем дело? А потом услышал...
Учитывая возраст механизмов замка, они работали удивительно тихо, но теперь из-за дверей доносилось низкое гудение.
Говорящего нигде не было видно. Достав лазерный фонарь, Луис осторожно двинулся следом.
Обнаружив кзина наверху лестницы, он убрал оружие, и оба уставились на поднимающуюся, словно на эскалаторе, Тилу.
— Они движутся только вверх, а не вниз, — сказала Тила. — А между шестым и седьмым этажами лестница вообще не работает.
— Как ты заставила их работать? — задал очевидный вопрос Луис.
— Ничего сложного — хватаешься за перила и толкаешь их вперед. Лестница не поедет, если не держаться. Так безопаснее. Я сама узнала случайно.
— Кто бы сомневался. Сегодня утром я вскарабкался по десяти пролетам. А ты сколько преодолела, прежде чем выяснила, в чем суть?
— Нисколько. Я пошла наверх позавтракать, споткнулась на первой ступеньке, схватилась за перила и...
— Можешь не продолжать.
Тила обиженно взглянула на него:
— Я же не виновата, что ты...
— Извини. Позавтракала?
— Нет. Засмотрелась на людей внизу. Вы знаете, что прямо под нами нечто вроде городской площади?
Уши Говорящего широко раскрылись.
— Правда? И она не пуста?
— Нет. Они все утро шли туда со всех сторон. Сейчас их, думаю, уже сотни. — Она лучезарно улыбнулась. — И они поют.
Вдоль всех коридоров замка располагались просторные ниши с коврами, диванами и столами, предназначенные для того, чтобы любая компания, прогуливаясь, могла подкрепиться где угодно. В одной из таких обеденных ниш на нижнем уровне замка длинное окно изгибалось, образуя стену и пол.
Луис слегка запыхался, спустившись по десяти лестничным пролетам. Его привел в неожиданное восхищение вид обеденного стола, в крышке которого были сделаны углубления в виде суповых тарелок, салатниц, блюд и подставок под кружки. Десятилетия или даже века оставили на твердой белой поверхности многочисленные пятна.
— Они не пользовались тарелками, — предположил Луис. — Раскладывали еду в выемки, а потом мыли стол из шланга.
Выглядело это не слишком гигиенично, но, с другой стороны, на планету не завезли ни мух, ни москитов, ни волков. Зачем им завозить бактерии?
— Кишечные бактерии, — ответил он на собственный вопрос. — Для пищеварения. И если какая-нибудь бактерия мутировала, став болезнетворной...
К тому времени ни у кого наверняка не осталось бы иммунитета. Не потому ли погибла цивилизация Мира-Кольца? Любой цивилизации требуется минимальная численность для ее поддержания.
Тила и Говорящий не обращали на него никакого внимания. Присев у окна, они смотрели вниз. Луис подошел к ним.
— Они все еще там, — сказала Тила.
Луису показалось, что его разглядывают около тысячи человек. Пение уже смолкло.
— Здесь не могут знать о нас, — заметил он.
— Возможно, они поклоняются самому зданию, — предположил Говорящий.
— Даже в таком случае вряд ли они делают это ежедневно. Мы далеко от окраины города. Они не смогли бы добраться до полей.
— Может, мы попали на какой-то особый день? Праздник?
— Вдруг что-то произошло прошлой ночью? — сказала Тила. — Что-то особенное? Может, кто-то нас все-таки заметил? Или, например, вот это. — Она показала на нить за окном.
— Мне тоже было интересно, — поддакнул Говорящий. — Как давно она падает?
— По крайней мере с тех пор, как я проснулась. Словно дождь или какая-то разновидность снега. Нить с теневых квадратов, миля за милей. Как думаешь, почему она упала именно здесь?
Луис представил расстояние в шесть миллионов миль между каждой парой теневых квадратов... нить длиной в шесть миллионов миль, порванную из-за столкновения с «Лжецом»... падающую вместе с «Лжецом» на поверхность Мира-Кольца или почти в том же самом направлении. Вряд ли стоило удивляться, что они наткнулись на кусок этой чудовищной нити.
Сейчас, однако, он не был настроен на долгие разговоры и просто ответил:
— Случайность.
— Эта нить окутала все вокруг и падает с прошлой ночи. Туземцы, скорее всего, и так поклоняются замку, поскольку он парит в воздухе.
— Полагаю, — медленно проговорил кзин, — если бы сегодня прямо из летающего замка явились строители Кольца, это никого бы не удивило, но воспринималось бы как нечто само собой разумеющееся. Луис, может попробуем «гамбит бога»?
Ву повернулся, чтобы ответить, — и не смог, только изо всех сил пытался сохранить невозмутимое выражение лица.
Возможно, у него бы это и получилось, но Говорящий уже объяснял Тиле:
— Луис в свое время предлагал нам выдать себя за строителей кольца, чтобы проще было установить контакт с туземцами. Вы с ним должны были стать служителями бога, Несс — пленным демоном, но, надеюсь, сумеем обойтись и без него. Из меня вышел бы скорее бог, чем строитель, — что-то вроде бога войны...
Тила расхохоталась, а за ней не выдержал и Луис.
Кзин — восемь футов роста, клыки и когти — внушал ужас одним своим видом, даже несмотря на сожженную дотла шерсть. Наименее впечатляющей его чертой всегда был похожий на крысиный хвост, и теперь так же выглядела и розовая с лиловыми прожилками кожа. Без меха, визуально укрупнявшего голову, его уши напоминали нескладные розовые зонтики. Оранжевая шерсть вокруг глаз походила на карнавальную маску, и казалось, будто он отрастил себе на седалище мягкую оранжевую подушку.
От осознания того, насколько опасно смеяться над кзином, становилось лишь еще веселее. Согнувшись пополам и обхватив руками живот, не в силах вздохнуть от смеха, Луис попятился туда, где, как он надеялся, стояло кресло.
Громадная лапища сомкнулась на его плече и подняла в воздух. Все еще содрогаясь от беззвучного хохота, Луис увидел перед собой глаза кзина.
— Воистину, Луис, — услышал он, — тебе следует объяснить подобное поведение.
— В-в-вроде бога войны, — с невероятным усилием проговорил Ву и снова замолчал.
Тила судорожно икала.
Кзин поставил его на землю и подождал, пока пройдет приступ.
— Ты не слишком впечатляюще выглядишь для бога, — сказал Луис несколько минут спустя. — По крайней мере, пока снова не отрастет шерсть.
— Но если я растерзаю несколько человек на куски собственными лапами, думаю, они станут меня уважать.
— Станут, но издали и из укрытия. Нам от этого будет мало толку. Нет, придется подождать, пока ты опять обрастешь. И даже тогда нам понадобится тасп Несса.
— Кукольник недоступен.
— Но...
— Я сказал — он недоступен. Как нам вступить в контакт с туземцами?
— Тебе придется остаться здесь. Попробуй еще что-нибудь выяснить в зале с картами. А мы с Тилой... — внезапно Луис вспомнил: — Тила, ты же не видела зал карт.
— Что это?
— Останься, пусть Говорящий тебе покажет. Я пойду один. Можете держать со мной связь с помощью диска-коммуникатора. Если что — придете на помощь. Говорящий, мне нужен твой лазерный фонарь.
Кзин что-то недовольно проворчал, но фонарь отдал, оставшись с модифицированным дезинтегратором Поработителей.
С высоты тысячи футов Луис услышал, как благоговейная тишина сменилась удивленным ропотом, и понял, что толпа внизу увидела его — яркую точку, отделившуюся от окна замка. Он начал спускаться к ним.
Ропот не смолк, но стал тише.
А затем началось пение.
— Чересчур заунывно, — сказала ему до этого Тила. — Не попадают в такт. И вообще, звучит как-то однообразно.
Именно потому, что Луис ожидал чего-то подобного, пение застигло его врасплох — и оказалось намного лучше, чем он предполагал.
Судя по всему, пели в двенадцатитоновой гамме. Таковой являлась и октава на большинстве человеческих планет, но с некоторыми отличиями. Не удивительно, что Тила скептически отнеслась к демонстрации туземцами музыкальных способностей.
Да, пели они действительно тоскливо, словно под медленную, торжественную и лишенную гармонии церковную музыку, но вместе со звуками в воздухе разлилось некое величие, духовная сила.
Площадь была огромна. Для Луиса после недель одиночества тысяча человек выглядела несметной толпой, но, даже если бы их пришло в десять раз больше, места хватило бы всем. Пение в такт не поддерживали громкоговорители, лишь одинокий мужчина на пьедестале посреди площади размахивал руками. Но на него никто не смотрел — все взоры были обращены к Луису Ву.
В его душе этот хор пробудил отклик.
Тила не могла постичь красоту распева. Музыка, которую она знала, исходила из стереовизоров и всегда передавалась через систему микрофонов. Записи можно было усиливать, исправлять, приумножать или изменять голоса, убирая ошибки. Но живую музыку Тила Браун не слышала никогда.
Зато ее слышал Луис Ву. Сбросив скорость скутера, чтобы нервные окончания успели приспособиться к ритму, он вспомнил иные концерты: когда-то он сам пел с бесчисленной толпой на утесах колонии Мы Это Сделали.
Сейчас Ву впитывал в себя чужую музыку, постепенно привыкая к резковатым и заунывным нотам, к неровным голосам, к повторам и величественности исполняемого гимна. Он поймал себя на невольном желании присоединиться к поющим, но решил, что мысль эта неудачная, и направил скутер на площадь.
Раньше здесь на пьедестале стояла чья-то статуя — подлетая, Луис опознал оставшиеся после нее отметины ступней длиной в четыре фута. Теперь же возвышался какой-то треугольный алтарь, спиной к которому стоял хормейстер. Над его серой мантией мелькнуло что-то розовое... Луис предположил, что это головной убор, возможно, из розового шелка. Выбрав пьедестал местом посадки, он уже почти коснулся поверхности, когда «дирижер» повернулся к нему лицом.
Ву едва не разбил скутер.
Он увидел розовую лысину. Единственную среди похожих на золотистые цветы голов и покрытых светлой растительностью лиц с пронзительным взглядом. Лицо этого человека было безволосым, как и у самого Луиса Ву.
Вытянув перед собой руки ладонями вниз, человек на пьедестале продолжал выводить последнюю ноту, а затем резко ее оборвал. Долю секунды спустя с краев площади донеслось ее эхо, и наступила внезапная тишина. Человек — жрец? — молча смотрел на Ву.
Он был высоким, ростом с Луиса, что весьма немало для туземца. Бледная кожа на его лице и лысине казалась почти полупрозрачной, словно у альбиноса с Мы Это Сделали. Вероятно, последний раз он брился много часов назад не сказать, что острым лезвием, и сквозь кожу пробивалась щетина, придавая ей серый оттенок, не считая двух кругов под глазами.
Когда он заговорил, в голосе прозвучали укоризненные нотки — или так показалось Луису.
— Наконец-то вы явились, — немедленно перевел диск-переводчик.
— Мы не знали, что нас ждут, — честно ответил Луис, чувствуя себя не уверенным для того, чтобы сыграть в гамбит бога самому. За свою долгую жизнь он успел на собственном опыте понять, что сочинить непротиворечивую ложь адски сложно.
— У тебя на голове растут волосы, — сказал жрец. — Следует полагать, что твоя кровь не слишком чиста, о Строитель.
Так вот оно что! Раса Строителей, судя по всему, была полностью лысой, так что жрец, видимо, подражал им, терзая свою нежную кожу тупой бритвой. Или... может, Строители использовали крем-депилятор или нечто столь же простое, всего лишь следуя моде? Жрец был похож на проволочный портрет в банкетном зале.
— Моя кровь никак тебя не касается, — сказал Луис, откладывая проблему на потом. — Мы направляемся к краю мира. Что ты можешь сказать о пути, который нам предстоит?
Жрец озадаченно уставился на него:
— Ты просишь у меня совета? Ты, Строитель?
— Я не Строитель. — Луис протянул руку, собираясь включить силовое поле.
Но жрец пришел в еще большее замешательство:
— Тогда почему ты наполовину безволосый? Как ты летаешь? Ты похитил секреты Небес? Что тебе здесь нужно? Ты пришел забрать мою паству?
Казалось, важнее всего для него был последний вопрос.
— Мы направляемся к краю мира. Нам нужна информация.
— Наверняка Небеса могут дать вам ответ.
— Не насмехайся надо мной, — бесстрастно сказал Луис.
— Но ты же явился прямо с Небес! Я видел!
— Ах, ты про замок? Мы обошли его весь, но мало что узнали. Например — были ли Строители в самом деле безволосыми?
— Порой у меня возникала мысль, что они бреются, как и я. Но твой подбородок, похоже, лишен волос от природы.
— Я пользуюсь депилятором. — Луис окинул взглядом море почтительно глядящих на него золотистых лиц. — Во что они верят? Вряд ли они разделяют твои сомнения.
— Они видят, что мы разговариваем на равных, на языке Строителей. Если ты не против, я бы предпочел, чтобы так продолжалось и дальше.
Тон жреца казался скорее заговорщическим, чем враждебным.
— Улучшит ли это твою репутацию среди них? Полагаю, что да, — сказал Луис.
Жрец действительно боялся потерять паству — как и любой жрец, чей бог явился во плоти и пытается забрать власть.
— Они понимают нас? — спросил Ву.
— Может, одно слово из десяти.
Луис пожалел, что его диск-переводчик работает так эффективно. Он не мог понять, говорит ли жрец на языке Зигнамукликклика. Если бы он знал, насколько разошлись два языка после того, как прекратилась любая связь, он, возможно, сумел бы определить, когда случился крах цивилизации.
— Почему этот замок называют Небесами? — спросил он. — Не знаешь?
— Легенды рассказывают о Зриллире, — ответил жрец, — и о том, как он правил всеми землями под Небесами. На этом пьедестале стояла статуя Зриллира в натуральную величину. Земли снабжали Небеса яствами, которые, если хочешь, я могу тебе назвать, ибо мы заучиваем их названия наизусть, но в наше время они больше не растут. Назвать?
— Нет, спасибо. И что случилось?
В голосе жреца послышались певучие нотки. Он много раз слышал эту историю и много раз ее рассказывал...
— Небеса создали Строители вместе с миром и аркой. Тот, кто правит Небесами, правит землей от края до края. Так правил Зриллир в течение многих жизней, бросая с Небес солнечный огонь, когда он был чем-то недоволен. Потом люди начали подозревать, что бросать солнечный огонь Зриллир больше не может, и перестали ему повиноваться. Они больше не посылали на Небеса еду, снесли статую. Когда ангелы Зриллира швыряли с высоты камни, люди лишь уворачивались и смеялись. Потом настал день, когда люди попытались подняться на Небеса по лестнице, но Зриллир обрушил лестницу, а потом его ангелы покинули Небеса в летающих повозках. Позже все жалели, что мы потеряли Зриллира. Небо затянуло тучами, посевы зачахли. Мы молились о возвращении Зриллира.
— И насколько, по-твоему, все это правда?
— Я бы усомнился в ней до сегодняшнего утра, когда ты прилетел с Небес. Ты до ужаса встревожил меня, о Строитель. Возможно, Зриллир действительно вознамерился вернуться и посылает свое отродье, чтобы расчистить дорогу фальшивым жрецам.
— Могу побрить голову. Это поможет?
— Нет. Не важно. Задавай свои вопросы.
— Что ты знаешь о гибели цивилизации Мира-Кольца?
Жрец встревожился еще сильнее:
— Цивилизации грозит гибель?
Вздохнув, Луис впервые за все время повернулся к алтарю.
Алтарь занимал центр пьедестала. Он был сделан из темного дерева, и на его плоской прямоугольной поверхности была вырезана рельефная карта с холмами, реками, единственным озером и двумя выступающими вверх краями. На другие два края, более короткие, опиралась золотая параболическая арка.
Золото арки потускнело, но с ее вершины свисал на нити маленький золотой шарик, отполированный до блеска.
— Цивилизация в опасности? Столько всего произошло за последние дни — солнечная нить, твое появление... Это все из-за солнечной нити? На нас падает солнце?
— Сомневаюсь. Ты про ту нить, что вьется все утро?
— Да. Наша религия учит, что солнце свисает с арки на прочной нити. И нить эта действительно прочна, мы знаем, — сказал жрец. — Одна девушка пыталась ее поднять и распутать, и та отрезала ей пальцы.
Луис кивнул.
— Ничего никуда не падает, — заверил он, подумав про себя, что не упадут даже теневые квадраты, даже если перерезать все нити, — Строители позаботились о том, чтобы они вращались по орбите внутри Мира-Кольца. — Что тебе известно о транспортной системе на краю мира? — без особой надежды спросил он и тут же понял, что что-то не так. Что-то предвещало катастрофу — но что?
— Не мог бы ты повторить? — попросил жрец.
Луис повторил.
— Твоя говорящая штуковина в первый раз сказала нечто иное, — ответил жрец. — Что-то про какой-то запрет.
— Забавно, — пожал плечами Луис, но на этот раз и сам услышал, что переводчик говорил другим тоном и дольше.
— Используется запрещенная длина волны в нарушение... не помню дальше, — сказал жрец. — Лучше закончим наш разговор. Ты пробудил нечто древнее, нечто зловещее...
Жрец замолчал, поскольку переводчик Луиса вновь заговорил на его языке:
— «В нарушение указа номер двенадцать, препятствуя...»
— В твоей ли власти...
Остальное сказанное жрецом так и осталось непереведенным.
Диск в руке Луиса внезапно раскалился докрасна, и Ву отбросил его прочь. Коснувшись мостовой, тот засветился белым, но, насколько мог понять Луис, не причинил никому вреда.
Внезапно Луиса хлестнула подобная удару бича боль, и из глаз хлынули слезы.
Он все же сумел увидеть, как жрец величественно кланяется ему, и бесстрастно поклонился в ответ. Так и не сойдя со скутера, он коснулся ручки управления и унесся к Небесам.
Лишь когда Ву понял, что его лица никто не увидит, он зарычал от боли и произнес слово, которое когда-то слышал на Вундерланде от человека, уронившего вазу из стьюбеновского хрусталя тысячелетней давности.
