Глава 14 Интерлюдия с подсолнечниками
Недалеко впереди виднелись горы.
Луис летел всю ночь и большую часть утра — он не знал точно, как долго. Неподвижное полуденное солнце загоняло в психологическую ловушку, то ли сжимая, то ли растягивая время, — Луис не мог точно понять, что именно.
Эмоционально он чувствовал себя так, словно пребывал в очередном своем путешествии, почти позабыв об остальных. Полет в одиночестве над бескрайней, постоянно меняющейся поверхностью кольца ничем не отличался от полета в одноместном корабле за пределы известных звезд. Луис Ву был один во вселенной, и вселенная была игрушкой для Луиса Ву. И самым важным вопросом стал: достиг ли Луис Ву полного удовлетворения?
Его едва не повергла в шок возникшая над приборной панелью мохнатая оранжевая морда.
— Ты, наверное, устал, — сказал кзин. — Хочешь, я возьму управление?
— Лучше я приземлюсь. Ноги затекли.
— Тогда действуй. Управление у тебя.
— Не хочу никому навязывать свое общество, — Луис понял, что говорит совершенно искренне. Прежнее настроение еще не успело его покинуть.
— Тебе кажется, что Тила тебя избегает? Возможно, ты прав. Она не связывалась даже со мной, хотя я разделяю ее чувства.
— Ты принимаешь это чересчур близко к сердцу. Нет, погоди, не отключайся.
— Мне, Луис, хочется побыть одному. Пожиратель листьев всерьез меня опозорил.
— Но это же было так давно! Нет, не отключайся; сжалься над одиноким стариком. Ты видел ландшафт внизу?
— Да.
— Заметил обнаженные области?
— Да. Местами эрозия добралась сквозь коренную породу до неразрушимой основы кольца. Здесь когда-то давно серьезно нарушилось движение воздушных масс. Подобная эрозия не могла случиться за одну ночь, даже на Мире-Кольце.
— Разумеется.
— Луис, почему вообще рухнула огромная и могущественная цивилизация?
— Понятия не имею. Нам придется смириться с тем, что мы никогда этого не узнаем. Даже кукольники так и не достигли высот технологий Мира-Кольца. Мы можем только гадать, что отбросило их назад на уровень каменных топоров.
— Нужно побольше выяснить насчет туземцев, — сказал Говорящий-с-Животными. — Судя по тому, что нам о них известно, вряд ли они сдвинут с места разбитого «Лжеца». Надо найти тех, кто бы это сумел.
Именно на это и рассчитывал Луис.
— У меня есть мысли, каким образом мы могли бы выходить на связь с туземцами так часто, как нам бы захотелось.
— Ну и?
— Я бы предпочел сначала сесть, а потом все обсудить.
— Тогда садись.
Горы образовывали высокую сплошную гряду вдоль пути скутеров. Их вершины и ущелья между ними сияли уже знакомым Луису жемчужным блеском. Бушевавший ветер счистил каменную породу, обнажив материал основы кольца.
Луис посадил флотилию неподалеку от пологих холмов, возле устья серебристого ручья, который изливался с гор и исчезал в бесконечном лесу, покрывавшем подножие холмов подобно зеленому меху.
— Что ты делаешь? — требовательно спросила вышедшая на связь Тила.
— Сажусь. Устал летать. Но не отключайся. Хочу извиниться.
Она прервала связь.
«Вряд ли стоило ожидать иного», — с сомнением подумал Луис.
Но, возможно, теперь она будет больше готова его слушать, зная о грядущих извинениях.
— Мне пришла в голову эта мысль после всех наших разговоров об «игре в бога», — сказал Луис.
Увы, общался он только с Говорящим. Сойдя со скутера, Тила бросила на Ву испепеляющий взгляд и удалилась в лес.
Говорящий качнул лохматой оранжевой головой. Уши его дернулись, словно маленькие китайские веера в чьих-то нервных пальцах.
— В этом мире мы в относительной безопасности, — продолжал Луис, — пока находимся в воздухе. В том, что мы сумеем долететь до цели, нет никаких сомнений. Если понадобится, мы можем добраться до стены без единой посадки или садясь в тех местах, где проступает основа кольца. На ней не выживет ни один хищник. Но без посадки мы мало что можем узнать. Нужно убраться с этой гигантской игрушки, а для этого нам требуется помощь местных. Похоже, кому-то все-таки придется тащить «Лжеца» на протяжении четырехсот тысяч миль.
— Ближе к делу, Луис. Мне хочется размяться.
— К тому времени, когда мы доберемся до стены, необходимо знать о Мире-Кольце намного больше, чем сейчас.
— Бесспорно.
— Почему бы не поиграть в бога?
Говорящий поколебался.
— Ты в буквальном смысле?
— Именно. Мы подходим на роль строителей Мира-Кольца. Мы не обладаем таким могуществом, как они, но даже то, что у нас есть, выглядит достаточно божественно для туземцев. Богом мог бы стать ты...
— Спасибо.
— ...а мы с Тилой — его служителями. Из Несса выйдет неплохой пленный демон.
Говорящий выпустил когти:
— Но Несса с нами нет и не будет.
— Вопрос решаем. Если...
— Луис, это даже не обсуждается.
— Жаль. Чтобы у нас все получилось, без него не обойтись.
— В таком случае придется тебе придумать что-то другое.
Луис все еще пребывал в некоторых сомнениях насчет когтей кзина. Насколько те подчинялись его воле? Они оставались выпущенными. Если бы обсуждение шло по интеркому, Говорящий наверняка бы уже отключил связь.
Собственно, именно потому Луис настоял на посадке.
— Только представь всю интеллектуальную красоту нашего предприятия. Из тебя получится отличный бог. С человеческой точки зрения ты выглядишь адски впечатляюще — хотя, полагаю, тебе придется поверить мне на слово.
— Зачем нам Несс?
— Нам нужен его тасп. Будучи богом, ты разорвешь усомнившегося на куски, а потом сожрешь — в наказание. А как награду — используешь тасп кукольника.
— Без таспа никак нельзя?
— Но это же прекрасный способ вознаградить истинно верующего! Порция чистого удовольствия прямо в мозг. Никаких побочных эффектов, никакого похмелья. Говорят, будто тасп даже лучше, чем секс!
— Мне не нравится это по этическим соображениям. Хотя туземцы всего лишь люди, не хотелось бы подсаживать их на тасп. Куда милосерднее было бы их убить, — сказал Говорящий. — И вообще, тасп кукольников действует на кзинов, а не на людей.
— По-моему, ты ошибаешься.
— Луис, нам известно, что он был разработан для возбуждения мозговой структуры кзинов. Я знаю, что это такое. И ты прав — ощущения по-настоящему религиозные. Дьявольские.
— Но разве тасп не влияет на людей? Думаю, вполне. Я знаю Несса — либо его тасп действует на нас обоих, либо у него с собой два таспа. Если бы он не имел возможности контролировать поведение людей, меня бы здесь не было.
— Это все пустые рассуждения.
— Может, вызвать его и спросить?
— Нет.
— Кому это повредит?
— В том нет никакого смысла.
— Ну да, я забыл — ты лишен всякого любопытства.
Большинство разумных видов не отличались свойственной обезьянам пытливостью.
— Решил сыграть на моем любопытстве? Понимаю. Ты хотел подтолкнуть меня к определенным поступкам. Луис, кукольник может и сам найти дорогу к стене, так что пусть летит один.
Прежде чем Луис успел ответить, кзин повернулся и одним прыжком скрылся в зарослях, завершив дискуссию столь же окончательно, как если бы выключил интерком.
Тиле Браун казалось, будто против нее весь мир. Она беспомощно плакала, охваченная щемящей жалостью к самой себе.
Как нельзя кстати подвернулось весьма неплохое место, чтобы выразить скорбь. Пышный темно-зеленый полог над головой не пропускал прямые лучи солнца, но у земли становился тоньше, не препятствуя ходьбе. Безрадостный рай для натуралистов.
Плоские отвесные каменные стены, постоянно влажные от водопада, окружали глубокий чистый бассейн, в котором сидела Тила. Шум падающей воды почти заглушал ее всхлипы, но стены усиливали звук, словно в душевой кабине. Казалось, будто вместе с Тилой рыдает сама Природа.
Девушка не замечала Луиса Ву.
Оказавшись в одиночестве на чужой планете, даже Тила Браун не смогла бы далеко уйти без комплекта первой помощи — висевшей на поясе маленькой плоской коробки со встроенным маячком. Луис проследовал за его сигналом до самой одежды Тилы, сваленной в груду на гранитной полке.
Посреди густой зелени, на фоне грохота водопада эхо разносило плач Тилы. Она сидела почти под самой стеной воды, опираясь руками на край бассейна. Темные волосы закрывали склоненное лицо.
Ждать, пока она подойдет сама, не было никакого смысла. Раздевшись, Луис сложил одежду рядом с ее костюмом, вздрогнул от прохладного воздуха, пожал плечами и нырнул.
Ошибку он понял сразу.
Путешествуя, Луис не часто наталкивался на землеподобные планеты, а те, на которых он высаживался, как правило, были столь же цивилизованными, как и сама Земля. Если бы он сообразил поинтересоваться температурой воды...
Но было поздно.
Ручьи стекали с увенчанных снежными шапками гор. Луис почти закричал от холода, но уже успел нырнуть. По крайней мере, ему хватило ума не вдохнуть.
Голова его выскочила из ледяной воды, и он забил руками, задыхаясь от нехватки воздуха.
А потом ему вдруг понравилось.
Луис умел плавать, хотя и учился этому в водах намного более теплых. Он ритмично работал ногами, чувствуя кожей маленькие завихрения от несущегося с высоты потока.
Тила увидела его, но продолжала сидеть под водопадом. Луис поплыл к ней.
Ему пришлось бы кричать ей в лицо, чтобы она расслышала слова, так что извинения и признания в любви вряд ли выглядели бы уместно. Но он мог до нее дотронуться.
Она не отпрянула, лишь наклонила голову, и волосы вновь скрыли ее облик. Во всей ее позе ощущалась почти физическая неприязнь.
Луис не стал настаивать.
Он поплыл вдоль стен бассейна, разминая мышцы после проведенных в седле скутера восемнадцати часов. В воде он чувствовал себя просто чудесно, но в какой-то момент холод дал о себе знать, и Луис решил, что воспаление легких ему ни к чему.
Коснувшись руки Тилы, он показал в сторону берега. На этот раз она кивнула и последовала за ним.
Они лежали возле бассейна, дрожа в объятиях друг друга. Раскрытые наподобие одеял комбинезоны с терморегуляцией постепенно согревали их замерзшие тела.
— Извини за то, что я смеялся над тобой, — сказал Луис.
Она кивнула, молча принимая сам факт его извинений, но не простив.
— Знаешь, в самом деле было смешно. Кукольникам, самым отъявленным трусам во всей вселенной, хватило наглости разводить людей и кзинов, словно две породы скота! Наверняка они знали, чем рисковали. — Луис понимал, что говорит лишнее, но ему нужно было как-то объясниться, оправдаться перед Тилой. — И представь, что у них в итоге вышло! Вывести благоразумного кзина — не такая уж плохая идея. Мне кое-что известно про войны людей и кзинов, и я знаю, насколько свирепы бывали кзины. Предки Говорящего сравняли бы Зигнамукликклик с основой кольца, но Говорящий вовремя остановился. Однако выводить породу везучих людей...
— Полагаешь, они совершили ошибку, сделав меня такой, какая я есть?
— Невмирс, ты что, думаешь, я пытаюсь тебя оскорбить? Я только хочу сказать, что это смешная мысль. А в исполнении кукольников — еще смешнее. Потому я и смеялся.
— Ждешь, что я захихикаю в ответ?
— Это было бы слишком.
— Ладно.
Она вовсе не возненавидела Луиса за его смех. Ей хотелось утешения, а не мести. И это утешение шло от тепла комбинезонов и обнявшихся тел.
Луис начал поглаживать Тилу по спине, чувствуя, как та расслабляется.
— Надо бы снова собрать вместе нашу экспедицию, — наконец сказал он и тут же ощутил, как напряглась Тила. — Тебе это не нравится?
— Нет.
— Из-за Несса?
— Ненавижу его. Ненавижу! Он разводил моих предков, как... как скотину! — Внезапно она успокоилась. — Но Говорящий прикончит Несса на месте, если тот попытается вернуться. Так что все в порядке.
— А если я сумею убедить Говорящего, чтобы он позволил Нессу вновь присоединиться к нам?
— Каким образом?
— И все-таки?
— Но зачем?
— «Рискованная ставка» все еще принадлежит Нессу, а она — единственная возможность для человечества добраться до Магеллановых Облаков меньше чем за столетия. Если мы покинем Мир-Кольцо без Несса, мы потеряем «Рискованную ставку».
— Глупости, Луис!
— Послушай, ты сама говорила, что, если бы кукольники не сделали с кзинами того, что они с ними сделали, мы все стали бы рабами кзинов. Верно. Но если бы кукольники не вмешались в Законы о рождаемости, ты вообще бы не родилась!
Луис ощутил, как напряглось тело девушки. На ее лице появилось задумчивое выражение, и она крепко зажмурилась.
— То, что сделали кукольники, — продолжал он, — случилось давным-давно. Разве ты не можешь простить их и забыть?
— Нет!
Она откатилась из-под подогретых комбинезонов прямо в ледяную воду. Поколебавшись, Луис последовал за ней. Едва не задохнувшись, он всплыл на поверхность... и увидел Тилу на прежнем месте под водопадом.
Она призывно улыбалась. Быстро же у этой девушки менялось настроение.
Луис поплыл к ней.
— Очаровательный способ велеть мужчине заткнуться! — рассмеялся он, хотя вряд ли она его слышала — из-за грохота воды он не слышал даже сам себя.
Тила столь же беззвучно рассмеялась в ответ и протянула к нему руки.
— Спор все равно дурацкий! — крикнул он.
Вода была холодной, очень холодной, и единственное тепло исходило от Тилы. Они опустились на колени, обхватив друг друга и опираясь на шершавый камень на небольшой глубине.
Их любовь походила на восхитительную смесь тепла и холода, неся в себе утешение и покой. Никаких проблем она не решала, но, по крайней мере, давала возможность хотя бы ненадолго от них убежать.
Они вернулись к скутерам, слегка дрожа внутри своих подогретых коконов. Луис молчал. Теперь он кое-что понял о Тиле Браун.
Она не умела возражать, не могла сказать «нет» и настоять на своем. Если другие женщины могли шутливо, язвительно или гневно отвергнуть чужие притязания, то у Тилы не было подобного опыта. Жизнь не успела ее этому научить.
Луис мог бы измываться над ней до скончания веков, а она не знала бы, как его остановить. Но она могла бы его за это возненавидеть, и потому он продолжал хранить молчание — в том числе и еще по одной причине.
Ему не хотелось причинить ей боль.
Они молча шли, держась за руки и поигрывая пальцами друг друга.
— Ладно, — вдруг сказала Тила. — Если сумеешь убедить Говорящего — можешь вернуть Несса.
— Спасибо, — удивленно ответил Луис.
— Только ради «Рискованной ставки», — добавила она. — К тому же все равно у тебя ничего не выйдет.
Пришло время подкрепиться, а затем заняться формальной разминкой, состоявшей из отжиманий и приседаний. За ней последовала уже не столь формальная, в виде лазания по деревьям.
Наконец к скутерам вернулся Говорящий. На этот раз крови на его морде не было, и из пищевого автомата он взял не таблетку от аллергии, а влажный брусок теплой печени.
«Могучий охотник вернулся», — подумал Луис, продолжая держать язык за зубами.
Когда они взлетели, небо было так же затянуто тучами, как и при посадке.
Луис возобновил по интеркому прерванный спор:
— Но ведь это было так давно!
— Луис, понятие чести неподвластно времени, хотя, естественно, откуда тебе это знать? — сказал Говорящий. — Более того, нам до сих пор приходится иметь дело с последствиями данного поступка. Почему Несс выбрал в качестве своего спутника кзина?
— Он об этом говорил.
— Почему он выбрал Тилу Браун? Замыкающий наверняка поручил Нессу выяснить, обладают ли люди врожденным сверхъестественным везением. От него также требовалось узнать, стали ли покорными кзины. Он выбрал меня, поскольку, будучи послом у расы, для которой характерно высокомерие, я с большей вероятностью продемонстрировал бы желаемую для его народа покорность.
— Я тоже об этом думал.
Луис в своих размышлениях зашел даже дальше: не специально ли велели Нессу упомянуть о приманках для звездных сеятелей, чтобы оценить реакцию Говорящего?
— Все это не важно. Я вовсе не стал покорным, — заключил кзин.
— Может, хватит употреблять это слово? Оно сбивает тебя с толку.
— Луис, почему ты все время заступаешься за кукольника? Зачем тебе его общество?
Хороший вопрос, подумал Луис. Кукольник заслужил того, чтобы немного попотеть от страха. И если подозрения Ву были верны, Нессу абсолютно ничто не угрожало.
Было ли все дело в том, что Луису Ву нравились инопланетяне?
Или проблема носила более общий характер? Кукольник был другим, и именно это имело значение. Человеку в возрасте Луиса Ву вполне могла наскучить лишенная разнообразия жизнь, и общество инопланетян являлось для него насущной необходимостью.
Скутеры поднимались вдоль горного склона.
— Все дело в точках зрения, — сказал Луис. — Мы находимся в чуждой среде, намного более чуждой, чем любая планета людей или кзинов. И чтобы понять, что происходит, нам нужны самые разные мнения и соображения.
Тила беззвучно зааплодировала. Отлично сказано! Луис подмигнул ей в ответ. Вряд ли Говорящий мог в полной мере понять смысл их выглядевшего весьма по-человечески обмена репликами.
— Мне не нужен кукольник, чтобы объяснить суть этого мира, — заявил кзин. — Достаточно собственных глаз, носа и ушей.
— Возможно. Но тебе нужна «Рискованная ставка». Все мы нуждаемся в технологиях, которые воплощает в себе этот корабль.
— Ради выгоды? Недостойный мотив.
— Невмирс, это нечестно! «Рискованная ставка» несет пользу всему человечеству, и кзинам тоже!
— Это все мелочь. Хотя выгода не для тебя одного, ты все равно готов продать ради нее собственную честь.
— Моей чести ничто не угрожает, — рассерженно бросил Луис.
— Сомневаюсь, — ответил Говорящий и отключился.
— Удобная штучка этот выключатель, — со злостью заметила Тила. — Другого я и не ждала.
— Я тоже. Но, во имя Финейгла, как же тяжело в чем-то убедить кзина!
За горами простирались бескрайние кудрявые облака, сливаясь с бесконечным горизонтом. Казалось, скутеры парили над их белой пеленой, под ярко-голубым небом, на котором вырисовывались едва видимые очертания арки.
Горы остались позади. Луис на мгновение пожалел о лесном бассейне с водопадом, зная, что они никогда его больше не увидят.
За ними следовал фронт волны, созданной тремя летящими на сверхзвуковой скорости скутерами. Лишь одна деталь нарушала необозримый горизонт — Луис решил, что это либо гора, либо гроза, очень далекая и очень большая, размером с булавочную головку на расстоянии вытянутой руки.
— Разрыв в облаках, Луис, — нарушил молчание Говорящий. — Впереди и по вращению.
— Вижу.
— Заметил, как сквозь него пробивается свет? Как будто большая его часть отражается от поверхности.
Действительно, края разрыва в облаках ярко светились. Гм...
— Может, мы снова летим над основой Мира-Кольца? В таком случае это самый большой из всех оголенных участков ландшафта, что мы видели.
— Мне хотелось бы взглянуть поближе.
— Хорошо, — ответил Луис.
Серебристое пятнышко скутера Говорящего резко свернуло в сторону вращения. На скорости в две звуковые кзин едва успел бы бросить взгляд на землю.
Проблема заключалась в том, за чем наблюдать — за серебристым пятнышком скутера или за маленькой оранжевой кошачьей мордой над приборной панелью? Первая картинка была настоящей, зато вторая — намного более подробной. Обе несли информацию, но разного рода.
В принципе, ни та ни другая не давала удовлетворительного ответа. В реальности, естественно, Луис наблюдал за обеими.
Он увидел, как Говорящий оказался над разрывом...
В интеркоме эхом отдался вой Говорящего. Серебристое пятнышко внезапно стало ярче, и морду кзина залил яркий белый свет. Глаза его были крепко зажмурены, пасть открыта, и из нее вырывался пронзительный вопль.
Изображение потемнело — Говорящий пересек разрыв. Одной лапой он закрывал морду, обугленная шерсть на нем дымилась.
Под уходящим в сторону серебристым пятнышком скутера в облачном покрове появилась яркая точка, будто за кзином следовал снизу луч прожектора.
— Говорящий! — крикнула Тила. — Видишь что-нибудь?
Услышав ее, он убрал лапу с морды, показав идущую вдоль глаз широкую полосу необожженной шерсти. Вся остальная его шкура стала пепельно-серой. Он открыл глаза, закрыл, опять открыл и сказал:
— Я ослеп.
— Да, но ты что-нибудь видишь?
Охваченный тревогой за Говорящего, Луис даже не заметил, насколько странно прозвучал вопрос Тилы, но все же почувствовал в ее голосе беспокойство и намек, что кзин ответил неверно и ему следует дать еще один шанс.
Но на это не было времени.
— Говорящий! — крикнул Луис. — Переключи управление своего скутера на меня. Нужно где-то остановиться.
Кзин пошарил по приборной панели.
— Есть. В какое укрытие, Луис? — Голос его был хриплым от боли.
— Назад в горы.
— Нет. Мы потеряем слишком много времени. Луис, я знаю, что меня атаковало. Если я прав, нам ничто не угрожает, пока мы летим над облаками.
— Так ли?
— Сам увидишь.
— Тебе требуется медицинская помощь.
— Да, требуется, но нужно найти безопасное место для посадки. Снижайся там, где облака гуще всего...
Под облаками оказалось вовсе не темно — сквозь них пробивался свет, большая часть которого отражалась в сторону Луиса Ву.
Внизу, колыхаясь волнами, простиралась равнина — не основа кольца, а живой напочвенный покров.
Луис опустился ниже, щурясь на яркий свет.
До самого бесконечного горизонта тянулись заросли одинаковых растений. Каждое из них имело единственный цветок, и все они поворачивались вслед Луису Ву. Казалось, за ним наблюдает чудовищных размеров аудитория, безмолвная и внимательная.
Приземлившись, он спешился. Растения были высотой в фут — короткие узловатые стебли заканчивались цветком величиной с человеческое лицо. Обратную сторону цветка пронизывали волокнистые подобия вен или сухожилий, а внутренняя его поверхность представляла собой гладкое вогнутое зеркало, из центра которого выступала темно-зеленая луковица.
Все цветы вокруг заливали Луиса ярким сиянием. Поняв, что его пытаются убить, он с тревогой посмотрел вверх. К счастью, небо по-прежнему было скрыто облачной завесой.
— Говорящий, ты оказался прав, — сообщил Луис в интерком. — Это подсолнечники Поработителей. Если бы не появились облака, мы были бы мертвы, как только поднялись над горами.
— Есть укрытие, где можно спрятаться от подсолнечников? Какая-нибудь пещера?
— Вряд ли. Земля здесь плоская. Подсолнечники не могут точно сфокусировать свет, но он все равно очень яркий.
— Во имя милосердия, — вмешалась Тила, — что с вами? Луис, нам нужно сесть! Говорящий страдает!
— Я в самом деле страдаю, Луис.
— Тогда, думаю, придется рискнуть. Садитесь оба. Будем надеяться, что облака продержатся достаточно долго.
— Хорошо! — изображение Тилы склонилось над приборной панелью.
Минуту-другую Луис исследовал пространство между цветами. Как он и предполагал, ничто не могло выжить в их владениях. Между стеблями не росла трава, никто не летал над ними и не обитал в пепельно-серой почве. На самих растениях не было ни паразитов, ни грибков, ни болезненных пятен. Если болезнь поражала один подсолнечник, другие немедленно его уничтожали.
Зеркальные цветы являлись ужасающим оружием. Главная цель их существования заключалась в том, чтобы фокусировать солнечный свет на зеленом фотосинтетическом наросте в центре. Этот же свет мог уничтожить травоядное животное или насекомое. Все живое они атаковали, как врага, и превращали в удобрение для себя.
— Но как они тут оказались? — удивился Луис.
Подсолнечники не могли сосуществовать с любой менее экзотической растительностью — для этого они были слишком могущественны. Соответственно, они не могли быть родом с изначальной планеты кольцевиков.
Строители Мира-Кольца, вероятно, обследовали ближайшие звезды в поисках полезных или декоративных растений. Возможно, они добрались даже до Сереброглазки в Человеческом космосе и решили, что подсолнечники — декоративные.
«Но их надо было хотя бы как-то оградить, — подумал Луис. — Любому идиоту хватило бы для этого ума. Скажем, соорудить земляной вал, окружив его широким кольцом голой основы. И они никуда бы оттуда не делись. Но случилось иначе — и виной тому могло быть единственное семечко. Теперь никто не знает, как далеко они распространились».
Луис вздрогнул. Так это и было то самое яркое пятно, которое они с Нессом заметили далеко впереди. Насколько хватало взгляда, ни одно живое существо не пыталось бросить подсолнечникам вызов.
Со временем — если бы дать им его — подсолнечники могли бы завладеть всем Миром-Кольцом.
Но времени потребовалось бы немало. Мир-Кольцо был запредельно огромен.
