20
«Ковчег», день третий
Возвращаясь в каюту с результатами анализа, Олег, Дима и Рома встретили в коридоре процессию в составе Максима, Геры, рыжего Артема и Стаса, несущих тело Артемио в холодильную камеру.
– Ну что? – спросил рыжий, останавливаясь и тормозя остальных.
Олег не собирался никому ничего рассказывать, не доложив сначала обо всем Вербицкому, но Дима, как выяснилось, имел на этот счет иное мнение:
– Снотворное, – ответил он приятелю, опередив вице-капитана. – Очень сильное и очень много. У бедняги Артемио просто не было шансов проснуться.
– Черт, – буркнул рыжий.
– Андрей еще в каюте? – спросил Олег.
– Они с Тёмой и Инной ушли за Галей, а потом собирались в рубку, – сообщил Максим. – Война войной, а завтрак по расписанию.
– Тогда и мы туда, – обернулся к спутникам Олег.
– А как мы потом вернемся без тебя? – спросил Рома. – Вдвоем же, типа, нельзя ходить!
– Могу с вами прогуляться, – предложил Стас. – Тут и без меня отлично справятся. Справитесь же?
– Справимся, куда денемся, – хмыкнул Гера.
Мамаев был последним, кого Олег охотно принял бы в компанию, но больше никто присоединиться к ним не предложил, и юноша кивнул:
– Хорошо, так и сделаем.
– Ну что? – один в один повторил вопрос Артема Вербицкий, едва Олег переступил порог рубки. Время завтрака и в самом деле уже наступило, но никто, кроме Тёмы, тарелку с голубым варевом не взял.
– Адская доза снотворного, – сообщил юноша, проходя на свое место. – Без вкуса и запаха. По словам Коры, людям достаточно крупинки размером с просяное зернышко, чтобы проспать несколько суток, а в бутылку всыпали столько, что усыпило бы и инопланетянина. А человека вот убило.
– Едва ли на нас и на инопланетян действуют одни и те же лекарства, – с сомнением покачала головой Инна.
– За что купил, за то и продаю, – развел руками Олег. – Все вопросы к Коре.
– Снотворное взяли в медотсеке? – предположил Андрей.
– Да, – кивнул юноша. – Кора показала мне стенной шкаф, где оно хранилось. Что-то типа пузырька из темного стекла, без этикетки, на отдельной полочке.
– Там было как-то обозначено, что это именно снотворное? – уточнил капитан.
– На пузырьке нет. На полке есть какие-то значки, но если это и надпись, то не русская. Я бы сказал, вообще не земная.
– Ясно, – кивнул Вербицкий. – Кора!
– Да, капитан, – тут же возникла между ним и Олегом голограмма.
– Есть информация о том, кто заходил в медотсек?
– В первый день во время экскурсии там побывали все без исключения, капитан. После тоже заходили многие, учета я не вела.
– Едва ли кто-то смог бы похитить снотворное во время экскурсии, – заметила Инна.
– Это исключено, – подтвердила Кора. – Тогда никто даже не подходил к этому шкафу.
– А в другие разы? – спросил Андрей.
– Я же сказала: учета я не вела.
– А не было ли такого, чтобы кто-то интересовался шкафом? – зашел с другой стороны Вербицкий. – Спрашивал, что в нем? Как я понимаю, просто догадаться, что это именно снотворное, а не, скажем, витамины от перхоти, было затруднительно?
– Я бы сказала, невозможно догадаться, если только ты не владеешь профессиональным жаргоном жнецов и не знаком с их специфической графикой.
– Что? – не поняла Инна. – Каких жрецов?
– Жнецов. Это… Скажем так, это те, кто непосредственно занимался подготовкой корабля. Надписи в медотсеке сделаны ими для меня, а не для вас, они стандартные для «Ковчегов».
– Так спрашивал кто-нибудь вас о содержимом данного конкретного пузырька? – напомнил о своем вопросе Андрей.
– Да, – кивнула Кора. – Всего один человек за все время вашего пребывания на борту.
– И кто же это был? – дернулся вперед капитан, словно рыбак, заметивший нырок поплавка.
– Галия Измайлова, – ответила Кора.
