15

– Ну и кто что думает? – задал вопрос Вербицкий, разворачивая свое кресло спинкой к стене навигационной рубки.

– Рвота на потолке выглядела достаточно убедительно, – заметила Инна. Еще до последних событий (о них чуть ниже) она переоделась в серую форму «Ковчега», а после была вынуждена сменить комплект на новый. Недавно вымытые темные волосы девушки были еще влажными и оттого блестящими.

– Э, я, между прочим, тут ем! – бросил ей со своего места Тёма – вслед за остальными Олег стал – и про себя, и вслух – называть вице-капитана Артема именно так – удобно, не перепутаешь с рыжим.

– Заканчивай давай, – поторопил его Андрей. – Пора обсудить ситуацию, и аппетитной она не выглядит.

Они находились в рубке впятером – капитан и четверо его помощников. Остальные члены экипажа после эксперимента с невесомостью отправились на припозднившийся обед наверх, в комнату отдыха, капитанский же стол теперь располагался здесь. Вот только кому как, а Олегу кусок в рот не лез. Инна с Галей к своим порциям также едва притронулись, а вот Вербицкий съел все до последней ярко-оранжевой крупинки. Тёма орудовал пинцетом куда медленнее капитана и осилил к этому моменту едва полтарелки, но останавливаться на достигнутом, похоже, не собирался.

Насчет рвотных масс на потолке Инна ничуть не преувеличила – к счастью, украшали они не рубку, а только ведущий в нее коридор. Именно там, следуя инструкциям Коры, Андрей устроил им демонстрацию невесомости. Световой пульт, при помощи которого Вербицкий это проделал, и сам по себе мог бы свидетельствовать в пользу слов распорядительницы. Он представлял собой парящий в воздухе трехмерный план «Ковчега», каждый элемент которого можно было увеличивать, как бы вытягивая на себя, и снова уменьшать. При максимальном увеличении становилась видна шкала, один из секторов которой и отвечал за гравитационное поле. Капитан провел по ней пальцем сверху вниз, и сила тяжести в коридоре исчезла.

Олег в этот момент находился в рубке, твердо стоя ногами на полу, и наблюдал происходящее через открытую дверь. Сперва юноше показалось, что ничего не произошло: все ребята остались на своих местах, к потолку никто не взлетел, но внезапно лицо Артема, располагавшегося к Олегу ближе всех, исказилось – сначала как будто бы от ужаса и тут же – от дикого восторга.

– Йохху! – выкрикнул рыжий, и словно по команде коридор наполнился разноголосыми воплями, ревом, воем и визгом.

– Э-э-э, держите меня кто-нибудь! – завопила Мальвина. – Падаю же!

Но она не падала – наоборот, медленно поднималась вверх, словно воздушный шарик.

А вот Диля, как видно подпрыгнув, через секунду взвилась ввысь ракетой, едва успела подставить руки, чтобы со всей дури не впечататься головой в потолочную панель, снова отлетела вниз и так и заметалась челноком туда-сюда. Ада, взмахнув руками, словно птица крыльями, замерла с блаженной улыбкой на лице в нескольких сантиметрах от пола. Мелкая Ксюша, неудержимо запрокидываясь назад, орала как резаная и яростно колотила по воздуху руками и ногами, но всё на месте. Рома попытался ухватить ее за шиворот, чтобы поставить на ноги, но получил удар коленом в живот, и парень с девочкой стремительно разлетелись к противоположным стенам.

Мимо Олега в коридор шагнула Инна – то ли спеша на помощь Ксюше, то ли просто решив проверить действие невесомости лично. Переступила порог – и унеслась вперед и вверх, почти сразу же столкнулась с Адой так, что обеих развернуло, задела ногами некстати оказавшегося рядом Артема, каким-то чудом разминулась с продолжавшей метаться между полом и потолком попрыгунчиком-Дилей и колесом ушла вдаль.

Сзади к Олегу подошла Галя.

– Ты пойдешь? – тихо спросила она.

Кивнув, юноша набрал в легкие побольше воздуха – словно перед прыжком в воду – и осторожно высунул ногу в коридор.

В следующий миг он словно провалился в яму. Дыхание перехватило, сердце сжало в ледяных тисках, Олег непроизвольно попытался вскрикнуть – но горло оказалось перекрыто глухой пробкой. Перед глазами юноши внезапно возник пол, он машинально выставил вперед руки, ладони наткнулись на что-то твердое – и тут же все вокруг пошло кувырком. Олег понимал, что летит, но не понимал куда. Что-то зацепилось за его ногу, что-то тупое ударило по ребрам, на мгновение перед взором пронеслось чью-то лицо, затем еще одно, потом мелькнули подошвы… Кисть вдруг наткнулась на что-то, и пальцы рефлекторно сжались, судорожно вцепившись в спасительную опору.

– Эй, полегче, мы здесь не одни! – послышался насмешливый голос.

Не без труда сфокусировав взор, Олег увидел перед собой Дашу из Галиной группы – то, за что он так ловко ухватился, оказалось широкой лямкой ее джинсового комбинезона. Ну и не только лямкой – под пальцы заодно попала и белая ткань футболки на груди девушки.

– Прости, я не нарочно… – Заставить себя разжать кулак было задачей почти непосильной, но Олег с ней справился, пусть и не сразу.

– Вот это-то и обидно, – усмехнулась Даша, оправляя футболку – и упорхнула. Как сначала показалось юноше, к потолку, но тут же пришло понимание, что под потолком висит он сам, а собеседница как раз устремилась вниз, на пол.

Как ни странно, голова Олега больше не кружилась – и это с его-то высотобоязнью! – дыхание почти нормализовалось, сердце стучало ритмично, без сбоев. Протянув руку, юноша дотронулся до потолка и, используя тот как точку опоры, развернулся лицом вниз. Немного не рассчитал усилия и снова едва не завертелся волчком, но, растопырив руки и ноги, сумел остановиться, словно улегшись спиной на потолке.

Внизу многие уже тоже освоились в новой среде. Диля наконец прекратила свои бешеные скачки и теперь, хохоча, кружилась в воздушном хороводе с Артемом и Адой. Мальвина, кажется, пыталась плыть брасом, но с места почти не сдвигалась – выглядело это, надо признать, весьма забавно. Инна, сидя на стене, обнимала вяло брыкающуюся Ксюшу. Галя висела у самых дверей рубки, то ли только выйдя, то ли собираясь вернуться…

А потом мелкую стошнило. Хорошо так, во все стороны сразу, словно рвотная бомба взорвалась. И почти тут же вывернуло Веру – недалеко от Олега, возле самого потолка. Юноша шарахнулся в сторону и уже не видел, кого вырвало третьим, – но были и третий, и четвертый, и, кажется, пятый…

– Выключайте! – крикнул кто-то. – А то сейчас мы все будем в этом дерьме!

– Не выключайте! – взвизгнула одна из девушек – кажется, Ольга. – Я упаду! Дайте сначала спуститься!

«А ведь я тоже упаду, если Вербицкий врубит гравитацию!» – холодной молнией мелькнуло в голове у Олега. Он дернулся, потолок тут же куда-то пропал, и перед глазами снова завертелась безумная карусель.

Опомнился юноша, лежа на полу. Спуск не был стремительным – как видно, капитан наращивал силу тяжести постепенно, и запаниковавший Олег заметил это лишь врезавшись затылком во что-то мягкое.

– Дружочек, не слишком ли ты настойчив сегодня? – уже не столь весело, как в прошлый раз, проговорила Даша, сталкивая его голову со своего живота.

– Прости, – только и смог выговорить юноша, и в следующий миг сверху на него обрушилась Диля, поставившая таким образом жирную точку в своем диком танце.

… – Прошу высказываться по очереди, – предложил Вербицкий помощникам. – Галя? – посмотрел он на Измайлову-старшую, занимавшую первое из пяти кресел – слева от входа.

– Никогда всерьез не верила в существование инопланетян, – рассеянно глядя куда-то вдаль – между Андреем и Олегом, – проговорила та. – И уж тем более в добреньких инопланетян, спасающих несчастных землян от космических ужасов. Но должна признать, что иного разумного объяснения всему происходящему с нами у меня нет. И дело даже не в невесомости – в медотсеке. Это не земная техника, я уверена.

– Ясно, – кивнул капитан. – Тёма? – перевел он взгляд правее, на второго своего помощника.

– А меня как раз невесомость убедила, – ненадолго перестав жевать, сообщил тот. – Да, и в земных условиях ее можно имитировать: например, в самолете, летящем по баллистической траектории. Я читал, так космонавтов тренируют. Но, во-первых, состояние невесомости в этом случае не продержится дольше тридцати секунд – а мы летали минуты три, не меньше, во-вторых, ему будут предшествовать и следовать за ним весьма значительные ускорение и торможение – и неизбежно связанные с ними перегрузки, и в-третьих – ни б один известный самолет наш «Ковчег» просто не поместится. Так что если мы не в космосе – значит, просто спим и видим сон.

– Один на всех? – усмехнулся Вербицкий.

– А я не знаю, что снится вам, – пожал плечами Тёма. – Вот мне снитесь вы – и невесомость.

– О'кей, – проговорил Андрей, поворачиваясь к Oneiy. – Твой черед.

– В детстве всерьез мечтал, чтобы меня похитили инопланетяне, – проговорил юноша, пряча растерянность и – надо честно признаться – затаенный страх за легкомысленной улыбкой и небрежным тоном. – Осторожнее надо быть с мечтами: сбудутся – наплачешься… Мы не на Земле – мне кажется, это уже совершенно очевидно. Но вот почему мы здесь? Точнее, зачем. Спасены, чтобы возродить человечество? Пятнадцать Адамов и пятнадцать Ев?

– Уже четырнадцать Адамов, – поправил Вербицкий. – Или скорее четырнадцать Ноев, раз уж это «Ковчег».

– Где-то тут должен быть подвох, – покачал головой Олег. – Короче, как учил классик, отбрасываем невозможное, и остается невероятное – космический полет, но в межпланетных бескорыстии и взаимовыручке что-то сомневаюсь.

– А я, наоборот, готова поверить, что они нас спасают, – не дожидаясь приглашения, заговорила Инна. – По-моему, это должно быть вполне естественно для разумных существ – помогать друг другу, разве не так? Другое дело, почему именно нас. И почему только тридцать? В «Ковчег» поместилось бы вдесятеро больше, и еще место бы осталось. Вот что непонятно.

– Может, на большее число пассажиров просто не хватит ресурсов? – предположила Галя.

– Могли бы меньше кушать, – не согласилась Инна. – И так половину не доедаем.

– Это кто как, – усмехнулся Тёма, отправляя в рот очередной пинцет «гречки».

– Словом, как-то все это неправильно, – заключила Инна.

– Не по-человечески, да? – хмыкнул Тёма. – Так они и не люди! Инопланетяне.

– Либо в их действиях присутствует логика, которую мы не способны постичь, либо не понимаю, о чем мы тут вообще болтаем, – отрезала Инна.

– Постичь и принять – не одно и то же, – веско заметил Вербицкий. – Постичь мы должны постараться, а вот принять, возможно, не сумеем никогда.

– А сам-то ты что думаешь? – спросил капитана Олег.

– Думаю, что как бы то ни было, нам следует держаться спокойно и достойно, – проговорил Андрей. – И тщательно обследовать «Ковчег» на предмет поиска других – помимо известного нам шлюза – выходов. Едва ли мы что-то обнаружим, особенно без помощи Коры, но попытаться стоит. Необдуманных действий не предпринимать – хватит с нас бедняги Руслана. Ну и быть готовым к тому, что наше пребывание здесь – чем бы оно, это самое «здесь», ни являлось – затянется. Как там сказала Кора – до пяти с половиной месяцев? Вот на такой срок и стоит закладываться.

– Она еще сказала, от пяти суток, – напомнила Инна.

– Будем надеяться на лучшее, но готовиться к худшему, – ответил Вербицкий. – Олег, насколько я помню, ты у нас юрист?

– Будущий, – кивнул юноша. – Точнее, как выражается Галина младшая сестрица, бывший будущий.

– Теперь настоящий. Нужно составить что-то вроде кодекса или устава – правила поведения на борту.

– Конституцию «Ковчега»? – уточнила Инна.

– Суть не в названии, – проговорил капитан. – Нам необходим закон, по которому мы станем жить. Справишься?

– Думаю, да, – уверенно кивнул Олег. – Только где записать? Могу в своем телефоне, но на пять с половиной месяцев его батарейки не хватит, а розеток здесь, как я понимаю, не предусмотрено.

– У меня есть блокнот и ручка! – встрепенулась Галя. – В рюкзаке, в каюте. Только там несколько первых страниц изрисовано… Но я могу их вырвать.

– Хорошо, – заявил Вербицкий. – Значит, с этим решили. Теперь вот еще что. Мамаева предлагаю освободить.

– Нет! – в один голос воскликнули Инна и Галя.

– Не можем же мы все время держать его связанным? – продолжал Андрей. – Нужно дать ему шанс начать заново вместе со всеми. Конечно, сначала мне придется с ним переговорить…

– Я против! – отрезала Измайлова. – Он чуть не убил Олега! Не говоря уже о Ксюше, – Галя повернулась к Инне, ища у той поддержки, но сейчас вторая девушка лишь задумчиво промолчала.

– Это было в прошлой жизни, – покачал в ответ головой капитан. – На Земле, в клубе «Ковчег». Теперь все по-другому. Нас и так слишком мало, чтобы еще делиться на тюремщиков и заключенных.

– А чтобы резать друг друга ножом – не слишком мало? – не унималась Галя.

– Ставлю вопрос на голосование, – заявил Вербицкий. – Кто за то, чтобы освободить Стаса – после того, как я с ним поговорю?

– Я против! – повторила Измайлова. – Категорически!

– Тёма? – спросил Андрей.

– Полагаю, ты прав: нужно дать ему шанс, – заявил паренек, отставляя наконец пустую тарелку.

– Олег?

Юноша задумчиво почесал плечо, которое недавно взрезал нож Мамаева.

– Ну, не знаю даже…

– Пожалуй, я тоже за то, чтобы дать Стасу шанс, – вновь вне очереди заявила слева Инна.

Олег удивленно оглянулся на нее.

– Андрей правильно сказал: то, что произошло в столовой, произошло в прошлой жизни. Новую нам всем предстоит начать писать с чистого листа, – проговорила девушка. – И руки в этот момент ни у кого не должны быть связаны за спиной ремнем!

– Боюсь, Ксюша бы с тобой не согласилась, – пробормотала из своего кресла Галя.

– С Ксюшей я поговорю и все ей объясню.

– А я все объясню Стасу, – кивнул Вербицкий. – Думаю, он все поймет правильно.

– Ну, если так – то я тоже согласен, – кивнул Олег. В способности их капитана быть убедительным он не сомневался ни на йоту.

– А в качестве наказания пусть Мамай отдраит коридор от последствий невесомости, – не то в шутку, не то всерьез предложил Тёма.

– Четыре голоса против одного, – заключил Андрей. – Решение принято.

Галя промолчала, насупившись.

– И последнее… – проговорил Вербицкий, но в этот момент посреди рубки появилась Кора.

– Прошу прощения, что перебиваю, капитан, но в коридоре за дверью стоят Герман и Марина, они просят разрешения войти, – сказала распорядительница.

– Пусть войдут, – кивнул Андрей.

– Им же нужно открыть, – поняла Инна. – Сейчас… – она встала с кресла и шагнула к двери.

Та распахнулась, и в рубку вошли Гера и Мальвина – она же, как только что выяснилось, Марина. Лица обоих своей бледностью, пожалуй, дали бы фору Ксюшиному, когда ту держал в заложницах Стас.

– Что-то случилось? – встревоженно поинтересовался Вербицкий.

– Маша Родионова… – выдохнула Марина. – Там, внизу, в лабиринте…

– Что случилось? – повысив голос, с нажимом повторил свой вопрос капитан.

– По ходу, Машку убили, – выпалил Гера.