Глава 8
9 июля 2014 года, 21.30
ул. Софийская
К Ларисе Корзун пришлось ехать практически на другой конец города. Дементьев подхватил Войтеха и Сашу у ресторана, и поехали они на его машине, поскольку Саша уже успела выпить два бокала вина. Они собрали все возможные в данное время пробки, и Войтех высказал предположение, что на метро было бы быстрее, но слушать его никто не стал.
В результате в дверь подозреваемой они звонили уже в половине десятого, поэтому Дементьев сразу достал «корочку» и раскрыл ее напротив глазка, а стоило за дверью послышаться шуршанию, как он громко объявил:
– Полиция, откройте!
– А почему полиция? – тихо поинтересовался Войтех, пока они слушали сначала неуверенную тишину, а потом неторопливое отпирание замков. – Ты же из Следственного комитета.
– Полиция – это просто, коротко и понятно, – объяснил Дементьев. – А про Следственный комитет даже не все знают, если не сталкивались или «Тайны следствия» не смотрели.
– Умно, – хмыкнула Саша.
Продолжить она не успела, так как в этот момент наконец распахнулась дверь, правда, не до конца: Лариса предпочла оставить цепочку. Сашу всегда удивляли эти цепочки на двери, неужели они действительно кого-то спасали? Если достаточно сильный мужчина как следует пнет дверь, она вырвется с корнем. А от какого-нибудь пистолета уж и вовсе не защитит.
Саша стояла чуть дальше от появившейся щели, поэтому Лариса свою бывшую однокурсницу не увидела. Она с сомнением посмотрела на Дементьева, держащего в руках раскрытое удостоверение, затем перевела взгляд на Войтеха.
– Что вам надо в такое время?
– Мы здесь по поводу убийства вашего мужа, – строго заявил Дементьев, решив сразу дать понять, что дело серьезное. Саше со стороны даже показалось, что голос его стал как будто чуть ниже. – Предпочитаете поговорить здесь или поедем к нам?
Это было блефом чистой воды. Корзун имела право закрыть дверь перед его носом и предложить прислать ей повестку. И Дементьев бы ничего не смог сделать: не его территория, не его дело, да и дела никакого, по сути, не существовало. Во всяком случае, дела об убийстве. Но обычно такое предложение пугало людей, и они предпочитали мирно поговорить на своей территории, поскольку дома чувствовали себя куда увереннее.
Так случилось и в этот раз. По красивому холеному лицу молодой женщины, с которого еще не успели смыть косметику, пробежала волна если не испуга, то волнения, которое она тут же попыталась скрыть за возмущением. Лариса переступила с ноги на ногу, как бы решая, что все-таки делать, а затем кивнула, прикрыла на секунду дверь, чтобы снять цепочку, и распахнула ее шире.
– Не понимаю, о каком убийстве вы говорите! – раздраженно протянула она. – Витя утонул в ванной.
– Он всегда принимал ванну в одежде? – не удержалась Саша.
Лариса только тогда ее заметила. Окинула удивленным взглядом, чуть дольше задержавшись на коротком белом платье, как будто гадая, что она делает в компании двух полицейских в таком виде.
– Саша? А ты каким боком к полиции?
– Доброволец.
Такой ответ Ларису не удовлетворил, это было видно по ее лицу, однако Дементьев уже шагнул в маленькую прихожую, а за ним поспешили и Войтех с Сашей. Несмотря на довольно поздний час, готовиться ко сну Лара еще не собиралась. На ней были далеко не домашние джинсы, слишком узкие и неудобные, чтобы лежать в них на диване, полупрозрачная блузка, а на полу у двери стояли туфли на высоком каблуке. Она либо только что пришла, либо собиралась уходить.
– Проходите в гостиную, – велела Лариса, тоном давая понять, что хозяйка здесь она и полиции не боится.
Дементьев не стал спорить, Войтех и Саша – тем более. Они прошли в глубь квартиры, незаметно оглядываясь по сторонам. Гостиная совершенно не соответствовала образу хозяйки: слишком маленькая, с дешевым ремонтом и старой мебелью. Дементьев без приглашения сел в продавленное кресло, заранее подтянув к нему поближе кофейный столик на шатких ножках, столешница которого была покрыта темными и светлыми пятнами, и раскрыл папку, которую взял с собой исключительно для солидности. В ней лежали документы совсем по другом делу, но он не собирался демонстрировать их Корзун. Саша и Войтех нерешительно остановились у входа в комнату.
– Итак, где вы были в момент смерти вашего мужа? – Следователь строго и торжественно посмотрел на молодую женщину, совершенно не смущаясь того, что она пока еще стояла, и смотрел он на нее снизу вверх.
Лариса сложила руки на груди, демонстрируя хладнокровие, хотя Саша видела, как она нервно сжимает пальцы. Для хладнокровного убийцы ей не хватало уверенности в себе, но ведь они уже пришли к выводу, что если это действительно серия, чтобы скрыть убийство Вити, то как раз нервная, спонтанная, почти паническая.
– Дома я была, – вздернула подбородок Лариса. – С чего вы вообще взяли, что его убили? Насколько мне известно, когда его нашли, квартира была заперта!
– А она открывается изнутри и снаружи? – вставила Саша. – И у тебя были ключи?
Она поймала на себе строгий взгляд Дементьева и тут же замолчала. Наверное, ей не стоило лезть, ему лучше знать, как вести допрос и ломать преступника, но не сдержалась.
– Конечно же, у меня были ключи, это ведь и моя квартира тоже, – надменно, защищаясь, сказала Лариса. – Ты же не думаешь, что я живу здесь добровольно? – Она с явным отвращением окинула взглядом старую гостиную.
– Квартира была заперта, и на теле не было обнаружено следов насилия, – согласился Дементьев, вперив в Корзун немигающий взгляд. – Но мы сейчас рассматриваем версию доведения до самоубийства. Или в данном случае правильнее будет сказать – принуждения. Вашего мужа и еще двоих мужчин. А также попытки аналогичным образом убить госпожу Рейхерд.
Саша только головой покачала, глядя на Дементьева. Очень правильно он не решился идти к Ларисе один. Кто ж так пристально смотрит на гипнолога-то?! Да была б на ее месте сама Саша, сто процентов не удержалась бы как минимум от внушения сбавить обороты. Когда тебя так сильно прижимают к стенке и вот-вот вытянут признание в убийстве, волей-неволей забудешь все свои принципы и попытаешься облегчить свою участь и избежать признания.
Однако Лариса то ли пользовалась способностями еще реже, чем Саша, то ли настолько растерялась под тяжелым взглядом человека, привыкшего колоть и не такие орешки, что отвернулась первой, еще сильнее сжимая кулаки.
– Вы на что намекаете? – уже не слишком уверенно возмутилась она. – Я могу понять ваш интерес к смерти моего мужа, но при чем тут Гриша и Слава? И тем более Саша? – она бросила на ту быстрый взгляд. – Между прочим, это она была свидетельницей гибели Гриши, почему вы ее не обвиняете в этих смертях?
– Потому что я ничего не говорил про Гришу и Славу, – усмехнулся Дементьев. – Я сказал: еще двоих мужчин, но вы сразу поняли, что речь идет о них. Поэтому я еще раз спрашиваю: что вы знаете об этом?
На самом деле он пока такого не спрашивал, но такое вот смещение вопроса с «Где вы были?» на «Что вы знаете?» порой действовало на допрашиваемых лучше любой сыворотки правды. Они так хватались за возможность перекочевать из списка подозреваемых в свидетели, что начинали рассказывать все подряд.
– Или мне самому рассказать вам, как все было? – угрожающе добавил он, намекая, что и так знает достаточно.
– Не понимаю, о чем вы! – с уже заметной истерикой в голосе воскликнула Лариса. – Я поняла, что речь идет о них, потому что… – она осеклась, в панике посмотрев на Сашу.
– Потому что ты знаешь, что погибают люди из нашей группы, – подсказала та. – Таков был твой план?
– Да я не понимаю, какой план! – закричала Лариса. – В чем вы меня обвиняете?! Да, я сказала про Гришу и Славу, потому что надо быть идиотом, чтобы не понять, что погибают люди из маленькой группы, которые когда-то обучались гипнозу! Но при чем здесь я? Я тоже там училась и теперь боюсь за себя!
– Давайте я объясню вам, как все это выглядит для следствия. – Дементьев расслабленно откинулся на спинку кресла. – Вы решили развестись с мужем. Почему, кто виноват – нам неважно. Важно то, что вы никак не могли поделить имущество. Вероятно, в тот вечер вы приехали к почти бывшему мужу, чтобы убедить его принять ваши условия. Но он отказался. Возможно, даже сказал что-то обидное, а может быть, бросил что-то вроде: «Не заставишь!» И вы решили: какая идея! И заставили его утопиться в ванной. От злости. А потом осознали, что натворили, и решили обеспечить себе алиби, изобразив серию. Так погибли еще двое мужчин и едва не погибли две женщины.
Пока он говорил, Войтех, не участвовавший в разговоре, чтобы не привлекать внимания к легкому акценту, молча отошел в уголок противоположной части комнаты, чтобы в случае чего Ларисе было сложнее его загипнотизировать вместе с остальными.
Когда Дементьев перешел в тяжелое наступление, он бесшумно вышел из комнаты, нашел кухню, где налил в стакан воды из чайника. Вернувшись в гостиную, он коснулся плеча Ларисы, подталкивая ее к дивану.
– Вы лучше присядьте, – мягко посоветовал он. – Возьмите воды, не волнуйтесь.
Обалдевшая Лариса машинально подчинилась. Вручая ей стакан с водой, Войтех как бы невзначай коснулся ее пальцев. Шансов было мало, но он настроился на видение, как только мог.
И короткая, яркая вспышка на этот раз не заставила себя просить дважды. Она оказалась совсем неинформативной. Войтех лишь увидел берег озера и погибшего через минуту Гришу с другой точки. Он даже не успел нигде рассмотреть вытянутую фигуру, но видение намекало, что в тот вечер с Ларисой тоже произошло что-то важное.
– Кого вы боитесь, Лариса? – нарочито мягко спросил он, присаживаясь рядом с ней на корточки и продолжая держать за руку. – Или правильнее будет спросить: чего вы боитесь?
Та сначала попыталась сделать глоток воды, но зубы стучали о край стакана так сильно, что ей это не удалось. Руки дрожали, и она пролила на себя несколько капель, но даже не заметила этого. Саша поняла, что Лариса действительно боится, но вовсе не того, что полиция раскроет ее преступление. Никакая она не убийца, это же понятно. Камеры не зафиксировали Ларису не просто так: ее там не было. Она давно не пользуется гипнозом, иначе не отвела бы от Дементьева взгляд первой, не попытавшись хоть как-то защититься от его напора. И даже не смерть ее сейчас так сильно пугает.
– Ты видела его, да? – догадалась Саша. – Ты тоже видела длинного высокого человека?
Лариса кивнула, снова попытавшись хлебнуть воды, и на этот раз ей это удалось, возможно, потому что Войтех участливо придержал стакан.
– Я поехала на озеро, потому что думала, что там будет Витя, – принялась рассказывать она. Негромко, уже без истерики в голосе. – До этого мы несколько недель не виделись, впереди было очередное заседание суда. Это он морально давил на меня, а не я на него. – Она бросила взгляд на Дементьева, но тут же снова повернулась к Войтеху. Из всей троицы только он один вызывал у нее симпатию, несмотря на то, что Сашу она знала двенадцать лет, а его видела впервые. Но что-то такое было в нем… сочувствующее. Хотелось не только рассказать ему, но и обнять, найти в нем утешение. – Он игнорировал мои звонки и предложения, думал, я сдамся. И я поехала туда, чтобы показать ему, что у меня все хорошо, что меня вовсе не волнует скорое заседание, которое может оставить меня на улице без гроша в кармане.
– Коровьев? – усомнилась Саша. Ей казалось, что Лариса рассказывает совсем не о том человеке, которого она знала в университете. Конечно, после выпуска они мало общались, она вот даже не знала об их браке, наверное, почти никто из бывших однокурсников не знал, раз не упоминали на озере, когда он не приехал.
Лариса кивнула.
– Я потому и вышла за него почти сразу после университета, потому что он казался мне веселым, успешным, перспективным. Несколько лет прожила с ним, пока не осознала, какое он чудовище. Он, кстати, не стеснялся пользоваться внушением, когда ему было выгодно. Он никогда этого не стеснялся, даже когда мы еще учились, просто умело скрывался. Потому я и боялась, что он оставит меня без всего. Судья был на его стороне, кто бы сомневался! Но когда я ехала на озеро, я не знала о его смерти! Там немного перебрала… – Она неловко повела плечами. – Увидела вас с Гришей в лодке, и мне стало интересно, что у вас. Неужели ты тоже изменяешь мужу? Про тебя вечно говорят с завистью. Папа устроил на хорошую работу, мужика отхватила – обзавидуешься. Богатый, красивый и всего на восемь лет старше, не старик, с которым в постель ложиться противно. А сама туда же…
Саша сжала зубы, поняв, что Лариса искала на нее компромат. И если бы – вдруг! – хоть что-то показалось ей подозрительным, не постеснялась бы растрепать другим, а то и сразу Максиму. Конечно, как ей поверить, что два бывших однокурсника разного пола просто разговаривают наедине в лодке?
– Гриша ушел со мной, – продолжила Лариса, – а потом я увидела, как он снова пошел в твою сторону. Я и побежала следом. Кустами, чтобы остаться незамеченной. И увидела его. Длинного человека. Он стоял рядом с деревом и как будто смотрел, как Гриша лезет на него. Мне кажется, Гриша тоже его видел.
– Почему вам так кажется? – уточнил Войтех.
Дементьев молчал, полностью передав инициативу ему.
Лариса пожала плечами.
– Не знаю. Гриша лез на дерево, не оглядываясь, но затем, когда забрался повыше, как будто посмотрел на этого человека внизу. Человек кивнул, Гриша сложил руки и прыгнул вниз, словно нырял. – Лариса прикрыла глаза и замолчала, наверное, вспоминая, и воспоминания эти были тяжелыми.
Саша тоже молчала, но теперь она окончательно убедилась в том, что Гриша нырял в воду, а не падал на землю. В своем воображении.
– А этот… – Губы Ларисы искривила жутковатая ухмылка. – Так улыбнулся… Затем Саша закричала, набежали люди, и я даже не увидела, куда и как он исчез.
– Улыбнулся? – переспросила Саша. – Ты видела его лицо?
Лариса кивнула.
– Фоторобот с нами составить сможете? – наконец снова подал голос Дементьев.
И в нем больше не было ни строгости, ни давления.
9 июля 2014 года, 23.40
Ларисе Корзун все же пришлось поехать с ними. Никто не хотел ждать до завтра и давать таинственному убийце лишнее время. Прежде всего, сама Лариса.
Войтех так и не понял, как именно Дементьев организовал составление фоторобота по несуществующему делу в столь поздний час. Не представлял он, и какими глазами смотрел на следователя эксперт, ваяя со слов Ларисы вытянутую физиономию то ли страшного урода, то ли мутанта, то ли просто искаженного призрака. Им с Сашей пришлось все это время ждать в машине, а после следователь появился уже с фотороботом и каменным выражением на лице, бросив лаконичное:
– Ты должен мне бутылку коньяка. Хорошего, дорогого.
Войтех не стал задавать уточняющих вопросов, только молча кивнул, разглядывая фоторобот подозреваемого. Он был вынужден рассказать о своем расследовании Директору ЗАО «Прогрессивные технологии», чтобы тот не отправил его на другое задание и по возможности финансировал это. Чтобы поддерживать легенду, даже берясь за расследования самостоятельно, Войтеху приходилось брать все расходы на себя. В этот раз Директора дело заинтересовало, поэтому все связанные с ним расходы ложились на «кошелек» нанимателя.
– Даже не знаю, чем нам этот фоторобот поможет, – пробормотал Войтех, вглядываясь в искаженные черты. – Надо остальным показать. Отвезешь Ларису домой? Мы с Сашей возьмем такси.
Последняя фраза была обращена к Дементьеву. Войтеху казалось, что следователю совсем необязательно присутствовать при их очередном «мозговом штурме», но тот внезапно воспротивился:
– Ты собираешься меня сейчас кинуть с развязкой этой истории? После того, как я потратил на вас весь вечер? Ну ты чудак, Дворжак.
Выбор характеристики Войтеха немного удивил, но он даже не успел ничего ответить, как Лариса тоже запротестовала, заявив, что не поедет домой.
– Мне страшно! Вы же сами знаете, что я могу стать следующей. Я не хочу оставаться одна!
Войтех задумчиво потер подбородок и вопросительно посмотрел на Сашу. Время близилось к полуночи, им нужно было место для общего совещания, а Ларисе – временное пристанище. Можно было, конечно, поехать в гостиницу, где остановились он и Сидоровы. Им там едва ли будут рады, но корочка Дементьева могла решить вопрос. Правда, не хотелось привлекать к себе лишнее внимание. Нев жил на другом конце города, и ехать всем к нему было плохой идеей. Как и оставлять ему на ночь в квартире незнакомую женщину. Войтех не был уверен, справится ли их старший товарищ с таким сюрпризом. Оставалась квартира Саши, но на месте Максима Войтех пустил бы сейчас только ее саму, а остальных выставил вон.
Саша правильно поняла его взгляд, и по ее лицу он видел, что ее мысли прошли примерно тот же путь, закончив на том же месте. Немного подумав, Саша сказала Ларисе:
– Ты можешь пожить пока у меня. И я даже сделаю вид, что не запомнила того, что ты пыталась поймать меня с Гришей на месте преступления.
Лариса смущенно опустила глаза, но ничего не сказала. В глубине души Саша подозревала, что бывшая однокурсница на такой вариант и намекала, желая посмотреть, как живет та, о ком ей рассказывали с такой завистью, и за кем Саша замужем, но бросить человека в беде все равно не могла. Она посмотрела на Войтеха.
– Позвонишь Сидоровым, чтобы подтягивались? Если Макс нас все же выгонит, я знаю пару лавочек у соседнего дома, где сможем поговорить. – Саша улыбалась, давая понять, что шутит насчет лавочек, но Войтех понимал, что она тоже не уверена в расположении Максима после того, как оставила его сегодня одного в ресторане, сбежав на расследование.
– Да что вы сразу лавочки? – пробормотал Дементьев, заводя машину. – Я тоже недалеко живу, между прочим, и обременений в виде потенциально недовольных домашних не имею. У меня, правда, места мало, но все же лучше лавочки.
Войтех кивнул, давая понять, что будет иметь это в виду, а сам уже набирал номер Лили, решив, что проще всего связаться с ней. Как оказалось, Сидоровы и Нев были еще вместе, Нева даже пока не выгнали из их отеля, несмотря на поздний час. Маленький отель еще два года назад, когда они впервые в нем остановились, напоминал Войтеху скорее мило-домашний пансионат, чем настоящую гостиницу. Туда без проблем пускали гостей постояльцев, и они не одно совещание провели на маленькой общей кухне.
До дома Рейхердов Сидоровы и Нев умудрились добраться первыми.
– А кормить будут как в прошлый раз? – первым делом поинтересовался Ваня, когда Дементьев припарковался на свободном месте и все четверо вышли из машины.
– В какой из прошлых? – уточнила Саша. – Когда мы некроманта искали или отмечали паузу в истории с Ангелом?
– В последний раз мы больше пили, – хохотнул Ваня.
Саша ничего на это не ответила. Того раза она не помнила, потому что сразу после ритуала Нева ушла спать, поскольку до этого нормально не спала несколько недель. К тому времени, как она проснулась, Сидоровы уже уехали в Москву, а Максим прибрал последствия вечеринки.
Дверь Саша открывала с определенной опаской, не зная, чего ожидать. Конечно, когда она говорила, что им срочно нужно уехать, ни один мускул не дрогнул на лице Максима, но Саша слишком давно его знала, чтобы поверить в это показное безразличие. При малознакомой женщине он ни за что не показал бы, что зол на жену. И уж тем более он этого не показал бы при хорошо знакомом Войтехе.
Максим еще не спал. Когда Саша осторожно открыла дверь и прошла в прихожую, стараясь лишний раз не шуметь, он выглянул из гостиной, в которой достаточно громко бормотал телевизор и слышались звуки стрельбы. Максим собирался что-то сказать, но, увидев компанию за ее спиной, только удивленно приподнял брови, осмотрел каждого по очереди, чуть задержав взгляд на Дементьеве и Ларисе, и остановился на Дворжаке.
– Знаешь, – усмехнулся Максим, – я всегда считал, что без определенной степени наглости в этом мире ничего не добиться, но твоя уже почти начинает восхищать.
– Точно: восхищать! – хохотнул Дементьев. – А я все искал подходящее определение, чтобы описать свои чувства по этому поводу. Но у меня каждый раз не получается ему отказать. Даже не знаю, почему.
– Потому что тебе интересно, – ничуть не смутился Войтех и перевел взгляд на Максима. – А тебе?
Тот несколько секунд сверлил его взглядом, а затем кивнул в сторону кухни.
– Проходите. Родители с детства приучили меня не выгонять гостей, даже тех, которые явились без приглашения. Вот всю жизнь и страдаю.
Саша благодарно поцеловала его в щеку и что-то едва слышно сказала. Они вдвоем скрылись в гостиной, а все остальные прошли в просторную кухню Рейхердов, где посередине стоял огромный стол, за которым с комфортом могла расположиться даже такая огромная компания. Ваня первым делом по-хозяйски налил воды в чайник и щелкнул кнопкой.
– Ваня, это неприлично, – заметила Лиля.
– Да ладно тебе, – махнул рукой ее брат, залезая в шкафчик, где, как он знал, стояли пачки с чаем и кофе. – Мы ж здесь не первый раз. Почти дома.
Лариса тем временем попросила у Дементьева еще раз посмотреть на фоторобот, и когда тот протянул ей листок, почти целую минуту разглядывала его, напряженно хмурясь.
– Что-то хотите изменить в нем? – тут же насторожился Войтех.
Он не только не полез по шкафчикам, но даже садиться за стол не стал. Предпочел пройти к окну и наблюдать за происходящим оттуда. Так он мог держать в поле зрения всю кухню.
– Нет, – Лариса покачала головой, продолжая смотреть на фоторобот. – Просто… его лицо кажется мне знакомым. Даже не само лицо, а как будто отдельные черты. Мне кажется, я уже видела его раньше…
Услышав это, Ваня даже оторвался от выбора чашки в еще одном шкафчике и скептически посмотрел на Ларису.
– Инопланетянина?..
Лариса смутилась, зато за нее ответила Саша. Она как раз вместе с Максимом входила в кухню к остальным. Рейхерды, по всей видимости, о чем-то договорились, потому что оба выглядели удовлетворенными своим тайным разговором.
– Мне тоже кажется, что это человек. Или это существо когда-то было человеком. Причем человеком, которого я видела. У меня хорошая память на лица.
– А я работаю в клинике пластической хирургии, так что запоминать черты лица – профессиональное, – не удержалась Лариса, бросив мимолетный взгляд на Лилю, как будто именно ее выбрала своей потенциальной клиенткой.
Саша не удержалась от смешка, вспомнив, кем именно работает Лара. Лиля даже не повернула голову в ее сторону. В свои тридцать два года она выглядела слишком хорошо, чтобы посещать подобные клиники. Она работала в косметической фирме, могла пользоваться последними разработками своей компании, тщательно следила за собой и старалась сильно не гримасничать, чтобы избежать появления ранних мимических морщинок. Вдобавок ей досталась хорошая наследственность. Возможно, однажды ей и понадобится помощь пластики, но уж точно не сейчас. Лиля лишь встала со своего места, забрала фоторобот и внимательно посмотрела на него.
– Искаженная проекция? – предположила она, обращаясь вроде бы ко всем, но посмотрев при этом на Нева. – Ведь не всем духам хватает силы сохранить облик после смерти?
Нев нахмурился и протянул руку, безмолвно прося дать фоторобот ему. Какое-то время он рассматривал его, а потом кивнул:
– Теоретически такое возможно. Довольно часто очевидцы, описывая явления призраков, упоминают искаженные черты лица. Наверное, может быть искажено и все тело.
Все присутствующие на кухне переглянулись, решая, насколько это возможно.
– Но постойте, – первым возразил Войтех. – А как же эти упражнения по гипнозу, о которых говорила Саша? Как призрак может такое делать?
Саша тоже вопросительно посмотрела на Нева.
– А если человек умел делать это при жизни, мог он сохранить способности к гипнозу после смерти? – осторожно уточнила Саша, сама до конца не веря в собственную версию.
Нев снял очки, но не для того, чтобы отполировать и без того прозрачные стекла, а чтобы помассировать переносицу. Обычно он любил и их расследования, и общие совещания, но только тогда, когда они спасали его от тоски и одиночества. Сегодня же у него был весьма приятный вечер наедине с Лилей, который прервался возобновлением активных действий по расследованию, и это немного огорчало.
– Опять же наверняка никто не знает, но проявление призраков часто происходит через привычные им навыки. Например, через игру на рояле. Я не знаю, можно ли отнести гипноз к таким навыкам, я не очень хорошо знаком с его техниками. Но исключать этого нельзя.
– А у тебя есть идеи, кто это может быть? – поинтересовался Максим. – Что-то я не помню, чтобы кто-то из вашей группы умирал до всего… этого.
Саша посмотрела на Ларису, ожидая помощи с ее стороны, но та тоже отрицательно покачала головой.
– Я давно ничего не слышала об Андрее Коростышеве, – сказала она, – но вроде он жив.
– Жив, – подтвердила Саша.
Андрей давным-давно уехал за границу, не то в Швейцарию, не то в Австрию, с однокурсниками не общался, но Саша точно знала, что он жив. Буквально на той самой встрече выпускников на озере кто-то рассказывал, что не так давно встретил его на каком-то горнолыжном курорте, и вот накануне встречи звонил с приглашением, но Андрей отказался.
– Как жив и Сергей Родионов. А больше из нашей группы никого и не осталось, только мы.
– Так может, это не из вашей группы? – пожал плечами Ваня. Он как раз залил чайный пакетик кипятком и удобно устроился за большим столом, подвинув к себе вазочку с печеньем.
– Антон сказал, что мы были его единственной группой.
– Ну так не один же ваш Антон в мире умеет гипнотизировать людей и учить этому других.
– Да, но почему тогда это лицо кажется нам с Ларой знакомым?
На этот вопрос у Вани ответа не нашлось, поэтому он предпочел закинуть в рот сразу два печенья и запить их чаем.
– А если это первый в серии? – предположил Дементьев, тоже потянувшись за печеньем. Ему чай никто не предлагал, сам он постеснялся последовать примеру Вани, а ел в последний раз очень давно. Не то в обед, не то вообще утром, он не запомнил.
– Селуянов? – переспросил Войтех. – Но не мог же он убить сам себя?
– Ну, его убил кто-то другой, – не стал спорить Дементьев. – А он уже пошел вразнос. Мстящие призраки ведь бывают?
Он посмотрел на Нева, как на строгого профессора. Ранее тот не раз развеивал его ошибочные представления о сверхъестественном, взращенные американским кинематографом.
– Бывают, – согласился Нев. – Но почему он погиб аналогичным образом? И почему убивает членов своей прежней учебной группы?
– Если он мстит за свою смерть, – развил мысль Дементьев, – то он мстит убийце, так? И таким же образом, каким был убит сам.
– А если он мстит всем, то потому, что не знает, кто из нас убийца, ты это хочешь сказать? – нахмурилась Саша.
Дементьев сделал движение рукой, сложив пальцы «пистолетом», видимо, давая понять, что Саша попала в цель.
– Или по какой-то причине он винит вас в том, что произошло.
– Это более вероятно, – снова отозвался Максим, раз и навсегда отвечая на вопрос Войтеха, который тот задал, едва войдя в квартиру: интересно ли ему. – Потому что если бы он не знал, кто из вас убийца, то начать ему логичнее было бы с жены. По крайней мере, у нее самый яркий мотив.
Лариса бросила на него убийственный взгляд.
– Это не я!
– А я и не говорю, что ты, – ничуть не смутился Максим. – Я говорю, что на его месте я бы начал с тебя, если бы не знал кто.
Саша потерла лицо руками, понимая две вещи: Максим прав, и пригласить Ларису пожить у них было так себе идеей. Кажется, они не сойдутся.
– Но неужели мы не узнали бы Витю, если бы это был он? – все еще сомневалась она. – Ладно я, но Лара? Как можно не узнать человека, за которым была замужем?
– Я все-таки плохо рассмотрела его, – виновато развела руками та. – И черты сильно искажены. Я бы собственную мать в таком виде не узнала.
Саша снова посмотрела на фоторобот, который теперь лежал на столе. Она была уверена, что узнала бы и мать, и Максима, если бы пришлось. Лицо казалось ей знакомым, но неужели Витя?..
– Призрак лысый, – заметила она.
– Витя последние пару лет стригся налысо, – подтвердила Лариса. – Его отец рано потерял волосы, у него тоже были уже приличные залысины, вот он и стригся. Меня это бесило, но разве мое мнение имело для него значение? Возможно, именно это и кажется мне знакомым.
Саша промолчала. Лысым Селуянова она никогда не видела, значит, ей знакомым казалось не это.
– А мы можем как-то выяснить, кому и за что он мстит, – она вопросительно посмотрела на Нева. – У вас еще сохранилась спиритическая доска?
Нев медленно водрузил очки обратно на переносицу, едва заметно вздохнул и кивнул:
– Да, но она, конечно, у меня дома. Или мы все едем ко мне, или кто-то должен съездить со мной за доской.
– А поехали, – тут же вызвался Дементьев, поднимаясь из-за стола. – Кому нужен какой-то там скучный сон, когда тут такое? Главное, на мосты не опоздать.
9 июля 2014 года, 23.45
ул. Академика Павлова
Антон Степанов точно знал, что у частной практики есть масса плюсов относительно работы «на дядю». Его уход из университета был в некотором роде вынужденным, связанным с разочарованием в профессии, но очень скоро он осознал все преимущества новой жизни и перестал расстраиваться по этому поводу. Что ни делается – все к лучшему, как гласит старая истина, а старые истины обычно не лгут. Но случались и неудобства в виде внезапной сверхурочной работы. Конечно, Антон мог себе позволить отказаться, поскольку не испытывал недостатка в клиентах, но не тогда, когда клиент был давним, постоянным и за встречи в неурочное время готов был платить тройную стоимость. В таких случаях Антон предпочитал задержаться допоздна.
Секретаря из приемной он, конечно, отпустил, да и сам успел поужинать до того, как высокая моложавая, но испорченная анорексией дама приехала к нему на внеочередной сеанс. Психических проблем тут было – ложкой черпай, поэтому Антон никогда ей не отказывал. Хотя бы потому, что ему и самому было интересно разобраться, как все это сочетается в одной женщине.
И тем не менее дама его утомила, поэтому, когда спустя два с половиной часа она наконец покинула его кабинет, он не стал торопиться. Заварил себе зеленый чай и уселся на диван, читая новостные ленты в смартфоне. Все соседние конторы и магазины давно закрылись, не слышно было шагов за стенкой, ударов молотка чуть подальше, голосов в коридоре, поэтому Антон мог наконец насладиться тишиной и одиночеством.
Его палец скользил по экрану, пролистывая страницы, глаза улавливали буквы и складывали их в слова, но смысл едва касался сознания, поскольку мысли Антона были далеко. Они тянулись в клинику, где сейчас лежала дочь. И вместе с тем возвращались сюда, в его кабинет, где утром на этом диванчике сидела Саша.
Надо признать, ее визит сам по себе выбил его из колеи, даже без того, что она рассказала. Когда-то давно, когда Саша была еще зеленой второкурсницей, а самому Антону только-только исполнилось сорок, его амбиции взяли над ним верх, давно пылившаяся на полке кандидатская диссертация показалась уже не такой значительной, какой выглядела все годы после защиты, и он начал думать о докторской. Только докторская – это не кандидатская. Это совсем другой уровень, другое направление, другое мышление. Не каждому по силам, и Антон всегда считал, что ему это не нужно. А вот поди ж ты, то ли бес в ребро, то ли просто кризис среднего возраста, а захотелось чего-то более значительного.
Антон отбирал их тщательно. Присматривался, изучал, провоцировал. Сам не знал, почему выбрал именно второй курс. Первый казался ему еще совсем желторотым, многие из этих детей отсеются уже после пары сессий, в медицинском учиться тяжело, так какой смысл тратить на них время? Третий – слишком взрослые. Эти студенты уже поняли смысл учебы, на мелочи размениваться и отнимать у себя же время не станут. Старшие – тем более. А вот второй курс – самое то. В них уже можно вкладывать силы, а впереди еще много времени, чтобы обучить. Конечно, проще было набрать группу на психфаке, но какой интерес обучать гипнозу будущих психиатров? Что в этом необычного?
Группа сначала была большой, Антон боялся упустить самых талантливых, но она постепенно уменьшалась, до конца дошли лишь семеро. Его любимчики, его гордость. Самые способные, талантливые. Конечно, даже среди них были послабее и посильнее, но все же лучшие. Тот же Слава Антоненко был талантливее Саши Романовой, но с его характером Антон боялся не совладать, поэтому уделял ему меньше внимания. Саша была слабее, но с подходящими принципами, ее он обучал тщательнее, а потому и казалась она самой сильной.
Они закончили университет, перешли в интернатуру, но продолжали заниматься. У Антона было уже достаточно материала, чтобы плотно засесть за диссертацию, как в один миг все рухнуло. Его вызвал к себе ректор, тщательно запер за ним дверь кабинета, чтобы никто не потревожил, и молча положил перед ним какие-то распечатки. Текст был на английском, но Антон хорошо его знал, поэтому не упустил ни одной детали.
В США несколько лет орудовала группа мошенников, которая проворачивала темные делишки с помощью гипноза, заставляла людей переписывать на себя имущество, дарить дорогие автомобили, выполнять поручения и многое другое. Поймать их было невозможно, потому что действовали они через чужие руки. Никто бы и не узнал о них, если бы ребята однажды не заигрались и не заставили одного человека убить другого. Один из мошенников не выдержал такого груза и пришел в полицию с повинной, сдав всех своих подельников.
– Ты же понимаешь, что такое может случиться и с твоими ребятами, – глухо сказал ректор, сев перед Антоном.
– Нет! – горячо возразил тот. – Мои ребята такого не сделают. Как минимум, они не умеют заставлять людей делать то, на что те в принципе не способны. И я как мог убедил каждого, что им не стоит пользоваться внушением без острой необходимости. Всех, кто этим убеждениям не поддался, я давно исключил.
Но ректор ничего не хотел слушать и настоятельно рекомендовал Антону решить вопрос с группой. Антон мог сколько угодно сопротивляться и доказывать, что его ребята ничего такого не умеют и не сделают, но сам понимал, что ходу его исследованиям, диссертации, методам обучения никто уже не даст. Да и опасно это. Случись что-то подобное у них, в России, первым делом придут к нему.
Антон решил вопрос единственно возможным способом: заставил каждого из группы пережить тяжелое, болезненное внушение. Саша разругалась с лучшей подругой, Андрей навсегда перестал общаться с братом-близнецом, Лариса запорола интернатуру и больше никогда не сможет работать врачом. У каждого нашлось в прошлом и настоящем что-то, чем он смог воспользоваться. Антон не был уверен, что такой метод отвадит его ребят от гипноза, но больше ничего сделать не мог. Хватит и того, что ни один из них теперь не хотел его видеть и испытывал отвращение к своим способностям. Не убивать же их, в самом деле.
Сам Антон спустя полгода тоже ушел из университета, потерял всякий интерес к преподаванию, а тупое чтение лекций казалось теперь самым скучным делом на свете. И тем неожиданнее для него стал визит Саши.
Подсознательно Антон уже несколько дней ждал проблем, хоть и не признавался себе в этом. На сознательном уровне он убеждал себя в том, что все сделал правильно, не подкопаешься. Если бы кому-то и «прилетело» в ответ, то не ему.
Однако неприятности пришли, откуда он их не ждал. Антон сомневался, что они могут быть связаны с его историей, но очень уж странным казалось совпадение. Что и почему могло происходить с группой, которую он когда-то учил? В этом не было смысла.
Он снова поднес к губам чашку и только теперь заметил, что она совсем опустела. Антон встал, убирая телефон в карман пиджака, и поставил грязную чашку на столик в углу. В обязанности секретаря входило в том числе мыть посуду, поэтому ему даже в голову не пришло взять чашку с собой и сполоснуть в туалете, хотя он и собирался зайти туда прежде, чем ехать домой.
Офисный этаж, на котором находилась и его скромных размеров «клиника», был погружен в звенящую тишину. Такая обычно нервирует большинство людей, но Антон ее едва замечал. Он даже не слышал эха собственных шагов, пока шел в туалетную комнату, погруженный в собственные размышления.
Вынырнул из них, лишь когда открыл воду, чтобы помыть руки. Краем глаза он уловил в отражении что-то постороннее, но когда поднял голову и посмотрел внимательнее, то ничего не увидел. Для верности Антон обернулся, ища взглядом, что мог принять за высокую худощавую человеческую фигуру. Однако за его спиной находились лишь три закрытые кабинки. Антон нахмурился и на всякий случай заглянул в каждую, но туалетная комната оказалась абсолютно пуста.
Решив, что ему просто показалось, Антон поторопился обратно к себе, чтобы забрать портфель и ключи от машины, оставшиеся в кабинете. Едва он пересек его порог, как снова почувствовал, что что-то не так. Взгляд быстро обшарил кабинет и остановился на кинетической игрушке на рабочем столе.
Их называли «вечными двигателями», хотя, конечно, они ими не являлись. Но если привести в движение эти хромированные орбиты с шариками, представляющие строение атома, они крутятся подолгу. Один из клиентов подарил ему эту штуку, решив, что у любого психотерапевта должна быть такая на столе. Наверное, он увидел это в каком-нибудь кино. Антона мельтешение раздражало, поэтому он никогда не запускал движение орбит, но гаджет все же держал на столе, чтобы клиенту было приятно.
Сейчас «вечный двигатель» активно вращался всеми шарами и орбитами. Причем делал это довольно быстро, словно кто-то запустил его, приложив немалые усилия. Но кто мог это сделать, если здесь никого нет?
Антон еще раз обвел настороженным взглядом кабинет и остановил его на «вечном двигателе». Тот притягивал его к себе против воли. Скорость вращения отметала любые предположения о случайном порыве ветра или неосторожном грызуне, которых здесь отродясь не бывало.
Антон торопливо пересек кабинет и сжал кольца гаджета, останавливая хаотичное ритмичное движение, ускоряющее сердцебиение. Следовало поскорее уйти отсюда, вопросами он будет задаваться позже.
Неужели кто-то все-таки что-то узнал?
Схватив ключи и портфель, Антон поторопился к выходу. Рука немного дрожала, когда он запирал сначала свой кабинет, а потом и общую приемную. Теперь тишина коридора давила на нервы и сознание, а эхо шагов заставляло сердце вздрагивать в груди.
Ничего, сейчас он выберется из здания на улицу. Час поздний, но место достаточно оживленное, тут и глубокой ночью бывают люди. А вообще, главное добраться до машины. В ней он точно будет в безопасности.
Антон уже толкнул дверь, которая вела к выходу из здания, но вместо маленького холла со второй дверью за ней оказался коридор. Тот же коридор, который он только что прошел. Антон обернулся через плечо, чтобы убедиться в этом. Да, точно такие же двери, кулер посередине и фикус в углу. Коридор за дверью представлял собой полное зеркальное отражение.
Это было бессмысленно и нереально, но это было так.
Антон сделал шаг назад, отпуская дверь и прикрывая глаза. На всякий случай ущипнул себя, проверяя, что не спит, но рассказ Саши уже снова воскрес в его памяти.
Упражнения по внушению. Изменение реальности для одного конкретно взятого человека. То, что он видит, нереально, существует лишь в его голове. Реальность на самом деле не изменилась. За дверью – выход.
Вот только кто мог его загипнотизировать? И когда? В кабинете, когда он позволил себе слишком пристально смотреть на «вечный двигатель»? Или раньше, в туалете, когда ему показалось, что он кого-то видел в отражении? Кто мог быть настолько силен в гипнозе, чтобы воздействовать на него, Антона Степанова, лучшего в своем деле?
Нужно было сбросить с себя морок, а до того момента оставаться неподвижным. Потому что за дверью – улица с машинами и другими опасностями, которые он не видит и не воспринимает. Зрение, слух, обоняние – все органы чувств его обманывают.
Но сколько можно стоять здесь? Как заставить себя очнуться? Антон владел техникой сопротивления гипнозу, но сопротивляться ему надо было в самом начале, а не когда кто-то уже залез в голову.
Пока он об этом думал, носа коснулся запах гари.
– О, да ты хорош, – пробормотал себе под нос Антон, криво усмехнувшись.
Или это не иллюзия?
Антон открыл глаза, снова оглядываясь на коридор. Тот уже наполовину был заполнен дымом. От него тут же заслезились глаза. Если это не иллюзия, то он задохнется, пока будет стоять на месте, пытаясь вывести себя из-под чужого гипноза.
Рядом что-то тихонько кликнуло. Антон резко повернулся к двери и подергал ручку, но она не поддалась: кто-то или что-то заперло его внутри задымленного коридора.
Или это тоже иллюзия?
Его прошиб пот, и в саднящем от дыма горле моментально пересохло. Антон пытался сохранять спокойствие, напоминая себе, что происходящее – нереально, но паника постепенно брала свое. Он отчаянно заколотил кулаком в дверь и задергал ручку сильнее, даже закричал, пытаясь привлечь к себе чье-нибудь внимание. Сейчас другой человек вполне мог помочь ему очнуться.
Однако на зов никто не откликался, дверь не поддавалась, а дым все сильнее разъедал глаза и дыхательные пути. Антон кашлял, не переставая. Вскоре ему пришлось снять пиджак, поскольку никакой другой ткани, которой можно было бы закрыть нос и рот, под рукой не оказалось.
Он перестал ломиться в дверь, снова поворачиваясь к коридору. Тот уже был полностью заполнен дымом, но огня Антон пока не видел.
Если это настоящий пожар, то надо скорее выбираться. Например, через окно в кабинете. Антон не любил решетки, поэтому предпочел установить антивандальные окна, которые нельзя разбить. Сейчас ему это было на руку.
Правда, если все это иллюзия, то он может под окном напороться на что-нибудь или выскочить на дорогу под колеса грузовику…
Как же понять, настоящий пожар или нет?
И тут Антона осенило: сигнализация. Пожарная сигнализация не сработала, а тот, кто его загипнотизировал, забыл о ней.
Стоило ему подумать об этом, как тишину коридора прорезал пронзительный звон, но сейчас он лишь заставил его улыбнуться. Антон отнял пиджак от лица, бросил его на пол и громко заявил:
– Поздно, приятель! Ты облажался! Прочь из моей головы!
Он сделал несколько шагов вперед, прямо навстречу густому дыму, но тот больше не пах гарью и не казался едким. Иллюзия рушилась, Антон возвращал себе контроль над собственным мозгом. Он снова плотно сжал веки, а когда открыл их, дыма уже не было.
Однако Антон все равно вздрогнул и испуганно попятился. Прямо перед ним, в глубине коридора, стояло какое-то существо. Вытянутый череп практически касался потолка, длинные руки свисали вдоль неестественно худого тела. Черты лица были искажены до неузнаваемости, но глаза горели ненавистью.
Преодолев первый испуг, Антон присмотрелся и даже подался вперед, вглядываясь в чужое, но почему-то знакомое лицо.
– Ты? – наконец удивленно выдохнул он. – Что тебе нужно?
Существо не ответило. Стоило моргнуть – и видение исчезло. Антон снова стоял один посреди пустого, скудно освещенного коридора.
