Как показал Томас Тёрнер на примере хип-хопа, распространение стиля музыкальной сцены неизбежно сопровождается появлением его стереотипных образцов (Turner 2015). Если обратиться к фотоматериалам, можно заметить, что изначально стиль нью-йоркского сообщества, связанного с культурой хип-хопа, был очень разнообразным, а выбор обуви не ограничивался узким кругом спортивных моделей (и тем более одной моделью). И рэперы, и рокеры выбирали самую разную обувь: не только кроссовки, но и, например, грубые рабочие ботинки и другую неспортивную обувь. Рокеры могли носить не только кеды, но и кроссовки, в том числе таких статусных брендов, как Nike. Например, Слэш из группы Guns N’ Roses неоднократно был замечен на сцене именно в такой спортивной обуви. Само выстраивание четкой ассоциации между хип-хопом и кроссовками, роком и кедами, скейтбордической культурой и конкретными нишевыми марками можно считать характерным примером такой стереотипизации.

Однако в процессе превращения хип-хопа в глобальный феномен его стиль был упрощен до нескольких легко воспроизводимых образцов. Они транслировались посредством официальных фото, клипов, кино. Уже к середине 1980-х годов появились книги, альбомы и фильмы, явно или опосредованно учившие людей, как должен одеваться «человек из хип-хопа», в частности многочисленные и хорошо иллюстрированные руководства по брейк-дансу.

Так происходит с любой музыкальной или культурной сценой, которая становится популярной. Появление подобных стереотипных образцов помогает поклонникам и последователям по всему миру воспроизводить стиль кумиров и обозначать свою принадлежность к конкретной субкультуре.

Свою лепту в процесс вырабатывания стереотипных образцов и ассоциаций вносят и фанатские практики. Как видно по фотоматериалам, представители панка и рока носили самые разные кеды, что не помешало порталу Sole Collector назвать именно модель Converse Chuck Taylor «без сомнения самыми культовыми рок-н-рольными кедами всех времен» (Sole Collector 2014). Подобные обобщения со временем становятся частью популярного знания.

Наконец, стереотипные образы закрепляются в процессе коммерциализации субкультурных стилей, когда индустрия моды подхватывает их и присваивает им статус «символа крутизны», воплощения «аутентичного стиля». Ассоциация стиля Run-DMC с конкретной моделью кроссовок хорошо иллюстрирует этот процесс. «Суперстары» появились на обложке альбома Christmas Rap 1987 года без шнурков и с незаправленным язычком, как их часто носили участники группы. Томас Тёрнер называет этот факт наиболее показательным примером того, как обувь становится означающим для целого музыкального направления и его представителей (Turner 2015: 128). Затем связь «суперстаров» с группой была многократно закреплена не только в фанатском, но и в рекламном дискурсе. Не случайно в 2011 году, в честь двадцатипятилетия песни «My Adidas» немецкий бренд выпустил юбилейный вариант именно этой модели. Так придуманные для баскетбола кроссовки стали ассоциироваться скорее с музыкой и альтернативной культурой, чем со спортом.

В процессе стереотипизации родился облик человека из хип-хопа, своего рода жанровая униформа. Со временем стиль хип-хопа и рэпа эволюционировал, порой значительно изменяясь. Джанис Миллер в своей книге рассматривает этот процесс на примере стиля одежды таких музыкантов, как Фарелл Уильямс и Андре 3000. Их стиль заметно отличается от манеры одеваться Run-DMC и других знаменитых рэперов 1980-х годов. Но стереотипный образ стиля, частью которого является спортивная одежда и обувь, с течением времени не исчез, скорее пополнился новыми элементами. Канонический образ рэпера в кроссовках и сегодня остается актуальным в популярном воображении. Это же касается и образа рэпера как эксперта по кроссовкам.

Аналогичные процессы стереотипизации имели место и в случае с рок-музыкой. Стиль гранж довольно быстро оказался сведен к небольшому набору вещей: клетчатым фланелевым рубашкам, рваным джинсам, поношенной обуви, старомодным свитерам. Судя по газетным публикациям 1990-х годов, во многих случаях узнаваемым символом стиля и вовсе выступала только фланелевая рубашка в клеточку. Хотя Курт Кобейн очень часто появлялся на публике в другой одежде, его и других членов группы часто описывали в прессе как «одетых в клетчатые рубашки словно из магазина для малоимущих» (Egan 1994). А после смерти музыканта фанаты в знак скорби сжигали именно фланелевые рубашки. Со временем таким символом, в том числе гранжа и инди-рока, стали кеды. Произошло это во многом благодаря процессу коммерциализации стилистического наследия гранжа в целом и отдельных его представителей, в частности Курта Кобейна, о чем пойдет речь далее.