XIV
Лицо Жре-Хаинги приобрело странный оттенок сырого теста с сиреневым отливом. Он надел скафандр и, под дулом собственного лучемета, вышел спиной вперед через шлюз звездолета.
Пэдди ждал его. Теперь он сделал шаг вперед, а котон побежал навстречу — трусцой, вприпрыжку, проявляя необычную подвижность.
Встретившись с ним на полпути, Пэдди задержался, ожидая, что котон бросит на землю лучемет. Но тот пробежал мимо — его глаза-блюдца сосредоточились на листках золотистой фольги. Пэдди колебался. Не заметив лучемета на поясе котона, он повернулся и побежал к кораблю.
Фэй впустила его. Пэдди снял шлем и заглянул в напряженное, побледневшее лицо Фэй: «Что случилось?»
«Энергия не подается. Двигатель не включается».
Плечи Пэдди опустились; он уже открывал застежку скафандра, но остановился: «Не включается?»
«Мы застряли, — сказала Фэй. — А звездолет котонов прибудет со дня на день». Она отошла в сторону, под прозрачный носовой купол, обращенный к пику Злобного Дракона: «И Жре-Хаинга ждет их прибытия».
«Ох! — пробормотал Пэдди. — Лучше уж уйти по черному песку, идти до последнего вздоха и умереть на этом пепелище…» Он тоже подошел к пульту управления: «Ты уверена, что подачу энергии нельзя восстановить? Мне самому так однажды казалось, но я ошибался». Он попытался включить двигатель — корабль молчал.
Пэдди прикусил губу: «Этот мерзавец вставил в двигатель какое-то реле, отключающее подачу энергии после приземления. Представляю, как он теперь злорадствует!»
«Он добыл свои драгоценные инструкции, — сказала Фэй, — и теперь может прятаться от нас в осыпи под столбом, пока не прибудет его звездолет. Мы его никогда не найдем».
«Мы — крысы на тонущем корабле. Попробуй передатчик, Фэй! Позови на помощь».
Фэй покрутила переключатель: «Дохлый номер».
Пэдди содрогнулся: «Не прибегай к таким сильным выражениям, пожалуйста». Он стал расхаживать по палубе — два шага поперек к левому борту, четыре шага обратно к правому борту, два шага назад в центр кабины: «Попробуй антигравитационный генератор. Это автономный блок, он никак не связан с двигателем».
Фэй передвинула металлическую бобышку. В кабине наступила невесомость.
«Теперь, — торжествовал Пэдди, — мы по меньшей мере можем покинуть эту планету — поверхность постепенно начнет вращаться под нами, как только мы оторвемся от нее и трение исчезнет».
«Жре-Хаинга увидит, что мы улетаем, — сказала Фэй. — Он поймет, как мы это сделали. Котоны найдут нас так же быстро, как если бы мы ползли на четвереньках по равнине».
Пэдди взялся рукой за стойку и крепко сжал ее. «Если бы только это была его шея! — процедил он сквозь зубы. — Я бы сжимал ее и смеялся бы ему в лицо, пока его ноги стучали бы по палубе…»
Фэй невесело рассмеялась: «У нас нет времени на бесплодные фантазии, Пэдди». Она выглянула в иллюминатор: «Мы уже поднялись над равниной сантиметров на тридцать».
Пэдди задумчиво прищурился: «Я знаю, как пробудить к жизни двигатель. Мы потеряем миллион марок и нас здорово встряхнет, потому что ускорению теперь ничто не мешает — но мы это сделаем».
«Сделаем — что, Пэдди?»
«Этот маленький звездолет оснащен четырьмя дюзами. Когда двигатель выключен, в каждой из четырех труб сохраняется большое количество энергии. Если эту энергию высвободить за кормой, мы полетим вперед. При этом, конечно, дюзы будут разрушены».
«И ты знаешь, как это сделать?» — с сомнением спросила Фэй.
«Думаю, что достаточно отрезать лучеметом конец трубы — она взревет пламенем, как взбесившийся огнемет». Пэдди выглянул в иллюминатор: «Нет, ты только посмотри на этого котона! Расселся там безмятежно и величественно, как властелин мира, и насмехается над нами! Дай-ка мне лучемет, я сделаю из него добропорядочного христианина — и в то же время отрежу конец выхлопной трубы».
Он снова надел шлем, прошел в шлюз и открыл наружный люк. Жре-Хаинга прытко спрятался за скалой, и Пэдди разочарованно отвернулся. Он покрепче взялся за край корпуса звездолета, нацелился на конец нижней дюзы, прошептал молитву святому-покровителю и нажал на курок.
Труба разломилась — из нее на какую-то долю секунды полыхнуло голубое пламя, опалившее черный песок. Корабль рванулся вперед и стал подниматься по диагонали.
Болезненно кряхтя, Фэй выбралась из эластичной амортизационной сетки и подбежала к шлюзу: «Пэдди!» Как только она взглянула в иллюминатор внутреннего люка, у нее душа ушла в пятки.
Пэдди лежал без сознания, раскинув руки. Шлем у него на голове треснул, воздух со свистом выходил наружу — видно было, как из трещины вырывалась струйка морозного водяного пара. Из его носа, расплываясь по всему лицу, текла кровь.
«Пэдди!» — отчаянно закричала Фэй, вложив в этот крик всю свою душу. Она не могла закрыть наружный люк, пользуясь внутренним переключателем — нога Пэдди висела, вывалившись наружу. Она не могла открыть внутренний люк, не выпустив воздух из корабля.
Всхлипнув, Фэй опустила голову и приложила ладони ко лбу. Затем она выпрямилась и поспешила к вешалке для скафандров, засунула в скафандр одну ногу, потом вторую, закрыла застежку-молнию, нахлобучила шлем, повернула и защелкнула его. Подбежав к шлюзу, она потянула на себя внутренний люк — внутреннее давление воздуха сопротивлялось, но она преодолела его. Поток воздуха, вырвавшийся из корабля, чуть не унес ее в космос.
Она схватила Пэдди за руку и затащила его невесомое тело внутрь, все еще преодолевая течение выходившего из кабины воздуха.
«Пэдди! — прошептала она. — Ты умер?»
Кабина наполнилась воздухом — теплым, чистым воздухом. Пэдди лежал на койке; одна его нога была заключена в лубок, голова забинтована. Фэй сидела и подтирала струйку крови, еще сочившейся из его носа.
Пэдди вздохнул, вздрогнул, не приходя в себя. Фэй сделала ему третью инъекцию вивеста-101, приговаривая при этом тихим, ласковым, как летняя трава, голосом.
Пэдди внезапно встрепенулся, снова вздохнул, расслабился. Фэй наклонилась над ним: «Пэдди?» Он равномерно дышал — он спал.
Фэй поднялась на ноги, подошла к иллюминатору. Дельта Треугольника превратилась в холодный светящийся диск за кормой, а ее планету уже трудно было заметить среди ярких звезд.
Прошло три дня. Гигантская акула звездолета котонов все еще не появилась. Может быть, им удалось ускользнуть из западни? Может быть, Жре-Хаинга предпочитал забыть о мести — теперь, когда у него в руках были золотистые листки с инструкциями…
Пэдди очнулся на четвертый день. «Фэй!» — пробормотал он.
«Да, Пэдди, я здесь».
«Где мы?»
«Мы в безопасности — надеюсь».
«Двигатель еще не работает?»
«Еще нет. Но я нашла неисправность. Мы его починим, как только ты почувствуешь себя лучше. Я пытаюсь разобрать двигатель — замкнулась и оплавилась соединительная шина. Механизм в полном беспорядке».
Некоторое время Пэдди лежал и молчал. Его лицо подергивалось, уголки рта приподнялись — но он не улыбался, это была болезненная гримаса. Он ворчал, разговаривая сам с собой: «Что бы ни случилось, Сын Лэнгтри сам навлек это на себя и на свой народ. Он нас предал. Это его вина, а не моя…»
Фэй осторожно наклонилась над ним: «О чем ты, Пэдди?»
Пэдди пробормотал: «Я хотел его предупредить — прежде, чем он воспользуется инструкциями. Я не убийца».
«Что ты сделал?»
Пэдди вздохнул и отвернулся: «Одна точка, Фэй, одна маленькая точка может причинить ужасные разрушения».
Фэй вглядывалась ему в лицо. Он бормотал во сне? Нет, он говорил серьезно.
«Фэй! — слабым голосом продолжал Пэдди. — Мне не давало покоя устройство сверхсветового двигателя — с тех пор, как я узнал о его существовании. Я его изучал, из-за него я чуть не погиб — дважды, трижды, четырежды, десять раз. Одна из таких аварий произошла на Ахабаце. Я не понимал, чту делаю. Думал, что смогу прорыть туннель под хранилище, где у них установлена машина, сворачивающая пространство-время, и зарядить для себя дюжину аккумуляторов для двигателя.
Это оказалось не так просто — гораздо сложнее, чем я себе представлял. Энергия подается с одного конца к пятнадцати обмоткам. Эти обмотки сминают, деформируют, штампуют энергию, как пресс.
Когда все соотношения напряжений точно отрегулированы, огромное количество энергии пытается вырваться, сопротивляется, но замыкается на себя и застывает — образуется небольшой плотный сердечник свернутого времени-пространства. Но если хотя бы одна из катушек разрегулирована, образуется слабина — вся поступавшая в установку энергия вырывается наружу одновременно. Ее достаточно, чтобы расколоть планету.
Когда я попробовал зарядить аккумулятор на Ахабаце, в установку практически не подавалась энергия — оставался только небольшой статический заряд, но даже он разнес на куски установку и все хранилище».
«И что же?» — затаив дыхание, спросила Фэй.
«Так что… когда этот котон, Жре-Хаинга, повернет рубильник — разверзнется геенна огненная».
«Но почему, Пэдди? — прошептала Фэй. — Мы же получили эти инструкции от погибших Сыновей Лэнгтри…»
«Все дело в двух маленьких десятичных точках, Фэй. В двух маленьких точках. В дублированных значениях на листках, найденных в библиотеке на Бадау и изъятых из банка на Лористане. У меня больше ни на что не было времени. Две маленькие точки».
Фэй выпрямилась и отвернулась.
«Это должно было стать нашим главным козырем, — оправдывался Пэдди. — Конечно, я сообщил бы ему об этом по гиперпространственному каналу связи, как только мы удрали бы на безопасное расстояние. Я никого не хотел убивать. Но теперь — что бы ни случилось, он сам виноват, потому что лишил нас энергии. Он сам виноват».
«Прошло уже девять дней, Пэдди», — напомнила Фэй.
«Хммф! Два дня ушло на то, чтобы звездолет подобрал его. В Монтрас он мог вернуться еще через четыре дня. Может быть, через три дня. Все это уже должно быть в новостях».
Подсоединив к приемнику аккумулятор карманного фонаря, им удалось настроиться на какую-то частоту, хотя для того, чтобы расслышать слова, приходилось прикладывать ухо к динамику.
Говорил шаул: «Внимание! Поступили сведения от Жре-Хаинги, Сына Лэнгтри с Коту. Осужденный на смертную казнь убийца, Пэдди Блэкторн, уничтожен патрульным катером котонов на мертвой планете, где скрывался этот преступник. Подробности пока что не опубликованы. Так закончилась самая крупномасштабная охота на человека в истории Галактики. Межзвездное сообщение восстановлено, все блокады сняты».
«Что же это такое? — капризно возмутился Пэдди. — Меня всего лишь уничтожили? Если бы это было так, меня нисколько не удивила бы такая новость. Потому что я первый узнал бы об этом достопримечательном событии. Но как же так? Никаких взрывов, никаких катастроф? Неужели Жре-Хаинга настолько осторожен, что не доверяет данным, унаследованным от его отца и от других мутантов-последышей Лэнгтри? Чего он ждет?»
«Успокойся, Пэдди, не перевозбуждайся! — сказала Фэй. — Займемся ремонтом двигателя. Завтра мы сможем подать энергию к передатчику и предупредим котонов».
«Ох! — отозвался Пэдди. — Ожидание меня убивает. Когда упадет второй сапог?»
«Новости, Фэй! — воскликнул Пэдди. — Пора послушать новости!»
Фэй вытерла пот со лба рукой, замызганной грязной смазкой: «Подожди десять минут — и все начнет работать. Осталось только зажать струбциной хомут и приварить блок переключателей. После этого подача энергии восстановится, и мы сможем узнать новости, не прижимаясь ушами к динамику».
Не обращая внимания на ее слова, Пэдди проковылял к приемнику. По кабине разнеслось тихое шипение гиперпространственной связи. Затем из динамика послышались три удара гонга — протяжный погребальный звон.
Оцепенев, Пэдди и Фэй слушали, как завороженные: «…невероятной величины кратер… миллионы погибших… в частности, погиб Сын Лэнгтри с Коту, Жре-Хаинга…»
Фэй выключила приемник: «Ну вот, таким образом. Можешь больше не беспокоиться. Что сделано, то сделано. Жре-Хаинги, с его нейросбруями, больше нет».
«Я хотел, чтобы все было по-другому», — глухо произнес Пэдди.
Она подошла к нему, взяла его лицо двумя маленькими руками: «Послушай, Пэдди Блэкторн! Я устала от твоего нытья! Помоги мне приварить переключатели — и полетим домой, на Землю».
Пэдди вздохнул, встал, обнял ее за плечи: «Это было бы просто чудесно, Фэй».
«Прежде всего нам придется избавиться от всей этой информации о сверхсветовом двигателе. А потом…»
«А потом мы поженимся. Купим все графство Корк! — с возрастающим энтузиазмом говорил Пэдди. — Построим себе дом длиной полтора километра и высотой… ну, такой высоты, какая понадобится, и у нас в доме из каждого крана будет литься шампанское! Мы будем выращивать лучших жеребцов из всех, каких видели на Дублинских скачках, и лорды Вселенной будут снимать перед нами шляпы!»
«Мы растолстеем, Пэдди».
«Ничего подобного! А раз в год мы будем забираться в старый звездолет и навещать места, где пережили столько приключений — просто, чтобы не забывать старые добрые времена. Ахабац, Туз Пик, планеты Союза Лэнгтри — и на этот раз все они будут бегать за нами, надеясь, что мы позволим им нести наш багаж…»
«Не забывай про Злобного Дракона, Пэдди, — прибавила Фэй. — У него под носом мы всегда можем остаться в одиночестве… Но теперь…»
«Но теперь?»
Через минуту Фэй отдышалась и сказала: «Прежде всего — переключатели! И больше не отлынивай, Пэдди Блэкторн! Еще десять минут, и мы полетим домой — на Землю».
