XIII
«Фэй, Фэй, Фэй! — кричал Пэдди. — Почему ты не улетела с этой треклятой планеты, когда у тебя была такая возможность?»
Она бледно улыбнулась: «Пэдди, я не могла оставить тебя здесь. Знаю, мне нужно было улететь. Знаю — моя жизнь важнее для Земли, чем для тебя. Знаю все, что Агентство вбило мне в голову — но я все равно не могла улететь, не могла не попытаться тебе помочь. И они захватили звездолет».
Они стояли в обширном бетонном зале стометровой длины, с высоким потолком, освещенном заревом синим и белым одновременно, как яркий лунный свет.
Пэдди озирался: «Они нас слышат?»
Фэй глухо ответила: «Каждое наше слово, надо полагать, усиливается и регистрируется».
Пэдди подошел вплотную к ней и прошептал ей на ухо: «Они хотят получить секрет в обмен на нашу жизнь».
Она взглянула на него, широко раскрыв глаза, почти с ужасом: «Пэдди… я хочу жить!»
Пэдди процедил сквозь зубы: «Я тоже хочу, чтобы ты не умерла, Фэй — и жила вместе со мной».
Фэй с отчаянием воскликнула: «Пэдди, я долго думала об этом. И я не вижу, чту мы выиграем от того, что будем держать язык за зубами. Котоны получат секрет двигателя — и что дальше? Земле он не достанется в любом случае, так как у нас — только четыре пятых информации. А эти четыре пятых, — она нагнулся к нему и прошептала так тихо, что даже он ее едва расслышал, — я помню наизусть».
«Ты…»
«Да. Я же тебе говорила — меня этому научили».
«Гмм!»
Фэй тихо сказала: «Если бы мы могли хранить молчание, сверхсветовой двигатель не достался бы никому. Через десять лет межзвездные полеты прекратились бы. С другой стороны, если мы все расскажем — и при этом сможем вернуться на Землю — на Земле будут знать столько же, сколько знаем мы».
«Что равносильно ничему, — с горечью отозвался Пэдди. — Из тридцати чисел ты помнишь только двадцать четыре. Двадцать четыре положения циферблатных регуляторов…»
Он прервался, моргнул. Перед его внутренним взором возникла картина из прошлого — картина, казавшаяся древней, как египетский саркофаг. Он вспомнил внутренность подземного хранилища на Ахабаце — куда, как он теперь понимал, пять Сыновей Лэнгтри приходили, чтобы заряжать энергией вольфрамовые цилиндры двигателей. Пять сегментов панели управления, по три циферблата на каждом.
«Фэй! — выдавил Пэдди. — Мне не нужно было родиться на свет».
Она тревожно взглянула на него: «В чем дело?»
Пэдди медленно ответил: «Теперь я вижу… теперь все ясно. Мы с тобой — кошмарные идиоты. Особенно я. По поводу инструкций…» Тут он наклонился к ней и прошептал: «Значения дублируются — помнишь?»
«О! Пэдди?»
«Когда я вломился в хранилище на Ахабаце, — продолжал он, — я проник туда, где у них стояла машина, сворачивающая пространство-время. И на пульте управления этой машины были пятнадцать циферблатных регуляторов. Инструкции содержат по шесть числовых значений на каждой, всего тридцать значений. Это тебе о чем-нибудь говорит?»
Фэй кивнула: «Значения дублируются. У нас в руках был весь секрет!»
«Весь! — повторил Пэдди. — Нам не нужно было соваться к котонам. Мы могли бы с тем же успехом лететь к Южному Кресту».
Фэй поморщилась.
«Нам нужно сбежать отсюда, — с огромным убеждением заявил Пэдди. — Каким-то образом. Потому что в твоей маленькой черепушке — секрет сверхсветового двигателя».
Фэй печально покачала головой: «Нас не отпустят, Пэдди. Даже если мы им все расскажем, нас все равно убьют».
«Не убьют — раньше у них перегорят предохранители во всех нейросбруях!»
«О, Пэдди! Давай подумаем — подумаем!»
Они подумали. Пэдди сказал: «Он торопится, этот Жре-Хаинга, он что-то знает, что-то почуял. Почему он торопится? Скорее всего, на другие планеты уже донесли, что он нас поймал. Все шпионы, все агенты, все секретные службы засучили рукава и готовы нас перехватить. Он не может допустить, чтобы мы молчали, пока до нас не доберутся другие».
На несколько секунд наступило молчание. «Думай!» — прошептала Фэй.
«Послушай! — встрепенулся Пэдди. — Мы ему скажем, что ты полетишь за инструкциями, а я останусь заложником. Потом ты вернешься на Землю и заявишь, что нам известно все, что нужно знать о сверхсветовом двигателе. И выкупишь меня — скажем, обменяешь на двадцать двигателей».
«По текущим расценкам, — сухо заметила Фэй, — это двадцать миллионов марок. Ты уверен, что не набиваешь себе цену?»
«Это все, что я могу придумать, — развел руками Пэдди. — Другого способа выжить и вернуться на Землю у нас нет».
«Жре-Хаинге это не понравится, — сказала Фэй. — Он хочет, чтобы мы ему доверили секрет. Он нас отпустит только после того, как получит инструкции».
«Хотел бы я знать…» — пробормотал Пэдди.
«Что?»
«Может быть, он согласится полететь за инструкциями вместе с нами? Мы привезем его туда — ты знаешь, куда — и там совершим обмен».
Фэй выдохнула: «Это было бы справедливо! Причем он сразу получил бы то, что хочет получить, а он торопится. Давай спросим».
Пэдди и Фэй осторожно миновали выстроившуюся как на параде команду и, провожаемые множеством перламутровых глаз, зашли в знакомую кабину, где они провели столько времени, путешествуя вдвоем.
Жре-Хаинга последовал за ними. Люк захлопнулся, и маленький звездолет отчалил от материнского корабля котонов. Пэдди и Фэй напряженно, молча стояли у пульта управления; Жре-Хаинга удобно устроился на сиденье в глубине кабины.
«Как видите, — сказал он, — я в точности соблюдаю ваши условия. Вот ваш звездолет, мы одни. Отвезите меня к тайнику. я вызову туда свой корабль — и вы можете лететь куда хотите, вас никто не тронет. Я выполнил свою часть договора — теперь очередь за вами».
С сомнением потирая нос, Пэдди взглянул на Фэй: «Ну, по правде говоря, мы хотели бы проверить корабль. Кое-кто из ваших людей — по случайности, разумеется — мог заснуть в трюме или, скажем, застрять в носовом шкафу, укладывая запасы».
Жре-Хаинга кивнул: «Разумеется, проверяйте — сколько хотите». Повернувшись к Фэй, он прибавил: «Тем временем, может быть, вы могли бы направить корабль по курсу».
Не говоря ни слова, Фэй заняла пилотское сиденье и включила сверхсветовой двигатель — корабль, доставивший их на орбиту Коту, исчез, блеснув напоследок на огромном расстоянии за кормой.
Пэдди вернулся. «Никого, — проворчал он. — Ни души ни в трюме, ни в камбузе».
Жре-Хаинга иронически наклонил голову набок: «Вас беспокоит то, что я добросовестно соблюдаю условия сделки?»
Пэдди что-то неразборчиво пробормотал. Фэй сидела, глядя в пустоту через иллюминатор. Внезапно она потянула на себя рычаг, выключив двигатель. Корабль вздрогнул, слегка загудел и вернулся в нормальное пространство-время.
«Взгляни наружу, Пэдди, — сказала она. — Под днище корпуса тоже».
«Само собой», — отозвался Пэдди. Он снял с вешалки скафандр, надел его, застегнул и защелкнул шлем на воротнике. Жре-Хаинга молча наблюдал за происходящим.
Пэдди прошел в шлюз и исчез за бортом. Фэй ждала за пультом управления, краем глаза поглядывая на котона и пытаясь угадать, какие махинации и планы скрывались под его бритым черепом.
«Я думаю, — сказал Жре-Хаинга, — о великих деяниях. Все воображаемые богатства станут моими. Я посвящу целый квадрант планеты равнине Арма-Гета — ее расширят. Горы сравняют с землей, равнину покроют черным стеклом. На этом зеркальном пространстве пребудут в молчании статуи моих предшественников — и среди них возвысится новый, внушающий благоговение монумент: мой облик, увеличенный в тысячу раз. Он останется там навечно, отмечая поворотный пункт истории — предмет поклонения всего живущего».
Фэй повернулась, глядя в боковой иллюминатор. Где было Солнце? Эта малозаметная звездочка? Может быть…
Пэдди вернулся через шлюз. За ним последовала другая фигура. Внутри прозрачного шлема Фэй заметила голову с огромными глазами — голову котона.
«Он привязался ремнями к корпусу, — сообщил Пэдди. — Вы все еще называете это соблюдением наших условий?»
Жре-Хаинга выпрямился в кресле: «Успокойся и помолчи, ничтожный человек! Кто ты такой, чтобы противиться моим желаниям? Ты должен бесконечно радоваться своему везению — тебе позволили добровольно раскрыть тайну, которую иначе насильно вырвали бы из твоих уст». Он снова откинулся на спинку кресла: «Но теперь мы все вынуждены соблюдать условия сделки».
Котон, зашедший в корабль вслед за Пэдди, стоял, не шевелясь. Жре-Хаинга пошевелил пальцами в воздухе: «Вон отсюда! Плыви в космосе, пропади в бездне пространства. Ты больше не нужен».
Котон колебался; взглянув на Фэй и снова на Сына Лэнгтри, он медленно повернулся и зашел в шлюз. Они видели, как он оттолкнулся от корпуса звездолета и стал постепенно удаляться — одинокий, потерявший всякую надежду.
«Теперь вы, наконец, довольны? — спросил Жре-Хаинга. — Мы одни. Отвезите меня к тайнику. И больше не задерживайтесь. Мне предстоит сделать много важных вещей в этой Вселенной. И не забывайте о лучемете у меня в руке — я не теряю бдительности».
Пэдди неторопливо присел рядом с Фэй за пульт управления: «Поехали! Задавай курс».
Дельта Треугольника сияла слева за бортом, холодная и далекая. Внизу раскинулась тускло-черная планета. Жре-Хаинга, стоявший у иллюминатора, произнес: «Вторая планета Дельты Треугольника, если не ошибаюсь?»
«Верно», — коротко ответил Пэдди.
«И теперь куда?»
«Увидите в свое время».
Жре-Хаинга промолчал и снова уселся в кресло.
Пэдди подошел к передатчику, настроился на частоту переговорного устройства шлема скафандра и сказал в микрофон: «Алло, алло!»
Все прислушались. Из приемника донесся едва слышный ответ: «Алло, алло!»
Жре-Хаинга тревожно пошевелился: «Там есть кто-то еще?»
«Нет, — успокоил его Пэдди. — Никого, кроме нас, тут нет. Ты засекла сигнал, Фэй?»
«Да».
Под кораблем плыла мертвая поверхность планеты — равнины, плоские и тусклые, как старый черный бархат, изборожденные кратерами сплетения горных хребтов, словно изрытые чудовищными кротами. Прямо впереди возвышался огромный каменный столб.
«Вот он, Злобный Дракон», — сказала Фэй.
Она опустила звездолет на черный песок равнины. Гул генератора смолк, корабль стоял неподвижно.
Пэдди сказал все еще сидящему в кресле Сыну Лэнгтри: «Теперь слушайте внимательно — и не пытайтесь нас обмануть, это не даст вам никакого преимущества. Вы можете расправиться с нами, но тогда вы не получите свои четыре инструкции».
Котон уставился на него немигающими перламутровыми глазами.
Пэдди продолжал: «Я туда пойду и возьму инструкции. Они хорошо спрятаны. Вы сами их никогда не найдете».
«Я мог бы вызвать сто тысяч рабов и заставить их искать ваш тайник», — бесцветным тоном возразил котон.
Пэдди проигнорировал его слова: «Я возьму инструкции. Я положу их неподалеку, на этот плоский камень — видите? Фэй останется здесь, в корабле. Как только я положу инструкции на камень, вызывайте свой звездолет и прикажите его команде подобрать вас. После этого вы наденете скафандр и пойдете мне навстречу, а я оставлю инструкции на камне и стану возвращаться к кораблю. Когда мы будем проходить мимо друг друга, вы положите лучемет на землю и пойдете дальше. А я, не поднимая лучемет, вернусь на корабль, и мы улетим. Таким образом вы получите инструкции, и через день-другой звездолет доставит вас на Коту. Вы согласны?»
Жре-Хаинга сказал: «Я никак не могу вас обмануть. Но ты — сильный, натренированный человек. Когда я положу лучемет на землю, что помешает тебе напасть на меня?»
Пэдди рассмеялся: «Ядовитый хлыст, спрятанный у вас в рукаве — вот чего я боюсь. Что помешает вам напасть на меня?»
«Ты можешь успеть убежать от меня и вернуться в корабль. Но откуда я узнаю, что ты не подсунешь мне фальшивые инструкции?»
«У вас есть бинокль, — сказал Пэдди. — Я подниму инструкции так, чтобы вы могли их рассмотреть, и у вас на глазах положу их на камень. Их невозможно спутать с чем-нибудь другим — причем бинокль позволит вам прочесть каждую букву».
«Хорошо! — сказал котон. — Я согласен на такие условия».
Пэдди надел скафандр. Перед тем, как защелкнуть шлем, он повернулся к сидящему в кресле котону: «Предупреждаю еще раз — в последний раз. Не пытайтесь нас обмануть или застать нас врасплох. Знаю я вас, котонов! Вы — дьяволы, одержимые жаждой мести, вы обожаете пытки и ничто не заставит вас отказаться от самого гнусного предательства, если у вас появится такая возможность. Так что предупреждаю вас — будьте осторожны. Или все ваши надежды обернутся катастрофой».
«Что именно вы имеете в виду?» — поинтересовался котон.
«Неважно, — отозвался Пэдди. — Я пошел».
Он покинул корабль. Фэй и котон видели через прозрачный носовой купол, как он решительно направился по черному песку к пику Злобного Дракона. Его фигура исчезла в хаосе больших камней у основания столба.
Прошло несколько минут. Фигура Пэдди появилась снова; Фэй заметила у него в руке золотистый отблеск фольги.
Пэдди остановился у черного плоского камня и поднял инструкции, повернувшись лицом к кораблю. Жре-Хаинга схватил бинокль, приложил к огромным глазам напоминавшие воронки окуляры и внимательно рассмотрел блестящие листки.
Котон опустил бинокль.
«Все правильно?» — сухо спросила Фэй.
«Да, — ответил котон, — все правильно».
«Тогда вызывайте свой звездолет».
Жре-Хаинга медленно подошел к гиперпространственному передатчику, повернул переключатель и произнес несколько коротких фраз на языке, который Фэй не понимала.
«Теперь выходите! — Фэй почти не узнавала свой голос. — Выполняйте свое обещание — и мы выполним свое».
«Многое остается недосказанным, — пробормотал котон. — Ваша оскорбительная наглость заслуживает подробного обсуждения в пыточной камере…»
Фэй удивилась самой себе. Не задумываясь ни на мгновение, она прыгнула на Жре-Хаингу, выхватила лучемет у него из руки и — уже не так ловко — отскочила, одновременно подбросив лучемет дрожащими пальцами так, чтобы дуло было направлено на котона. Теперь она контролировала ситуацию! Жре-Хаинга ахнул, наклонился вперед и протянул к ней руку: у него из рукава вырвались два эластичных хлыста, почти доставшие до лица Фэй отравленными шариками на концах.
«Ах ты…! — закричала Фэй. — Убирайся отсюда — вон! Или я тебя сожгу на этом месте!»
