7. Каменный мост

Теперь нам пришлось идти пешком, и только спустя три дня мы добрались до реки, которую видели с высоты над Серым Городом.

Моста здесь не было, но река оказалась широкой и мелкой; в некоторых местах вода доходила нам лишь до лодыжек. Мы легко перешли ее вброд, а после, не останавливаясь, продолжили путь на север.

Мы углубились во второй еловый лес, но местность оказалась холмистой, и нам мешали глубокие коварные овраги, тянущиеся с востока на запад. Пришлось потратить много дней на то, чтобы вернуться и поискать обходной путь. Карта была начерчена без масштаба, поэтому не указывала четкого пути через лес.

Каждый вечер, перед самым закатом, мы останавливались, и Гаррет аккуратно вносил в карту поправки, стараясь добавлять детали к рисунку, который раньше изображал только общие очертания. Был учтен каждый овраг и отмечен самый быстрый и самый прямой путь на север.

Карта показывала горы и Серый Город; рядом с последним Гаррет нарисовал предупреждающий знак – череп, давая знать тем, кто последуют за нами, что города надо избегать.

В конце концов между деревьями мелькнула вторая река, отмеченная на карте, – в этом рисунок оказался точным.

«Еще неделя ходьбы, – подумал я, – и мы должны выйти к городу на острове и к Высокой Стене за ним».

С лесистого склона я посмотрел вниз, на реку, до которой теперь осталось меньше дня пути. Внизу на лугу росли отдельные широколиственные деревья и кусты. Вскоре мы покинем укрытие соснового леса и станем более уязвимыми для нападения с воздуха.

Солнце садилось, тени в долине удлинялись. Я уже раньше заметил то, что принял за брод на реке – место с мелкой водой и камнями у самой поверхности, – но теперь воздух стал более прозрачным, и я понял, что это мост, отмеченный на карте отца. Я показал на него Гаррету.

– Я вижу его! – воскликнул он. – На этот раз нам не придется мочить ноги.

Мы направились к реке, выбирая самый легкий путь между деревьями и кустами.

Не прошло и суток, как мы уже стояли на берегу, дивясь на мост ниже по течению на некотором расстоянии от нас.

Река разлилась широким бурным потоком, ее дальний берег выглядел устрашающе далеким. Никогда еще я не видел таких рек: в сравнении с ней чахлые речки Мидгарда казались едва ли не грязными ручейками. Но самым великим чудом был каменный мост: он тянулся над рекой тринадцатью длинными изящными широкими арками. Карта никак не могла передать его великолепия.

В Мидгарде строили только однопролетные мосты из дерева и веревок, нуждавшиеся в постоянном подлатывании. Этот же мост выглядел так, будто простоял века и может продержаться до конца времен.

– Как можно построить такой мост? – спросил я. – Как вообще можно было хотя бы начать его строить?

Каменные опоры уходили прямо в ложе реки. Какие приспособления могли сдержать воду, пока работали каменщики?

Мы разбили лагерь на речном берегу, но на некотором расстоянии от моста. До сих пор ничто не говорило о присутствии джиннов, но будь поблизости люди, мост наверняка был бы частью их торгового пути.

Когда солнце село, Гаррет уснул, а я остался стоять на часах. Все прошло без происшествий, и вскоре наступила моя очередь отдыхать. Сперва я мирно спал, но потом мне снова приснилось хлопанье крыльев. На этот раз мне снилось нечто большее, чем темнота и полог древесных ветвей над головой. Я снова очутился в центральном дворе Серого Города и снова обернулся, чтобы увидеть, как рой крылатых созданий влетает в открытый дверной проем высоко в стене. Время как будто застыло. Мгновение превратилось в вечность, мой ужас ушел, и я смог внимательно рассмотреть их.

Они были слишком далеко, и я не мог точно определить их размер, но теперь понял, что их тела напоминают тела насекомых, разделенные на три части, и поблескивают серебром словно отлично отполированные доспехи. Но головы их выглядели очень странно, что-то в них выводило из равновесия… Вот только на таком расстоянии я не мог определить, что именно.

Внезапно крылатые создания составили в небе силуэт серебристого папоротника…

И тут я проснулся оттого, что Гаррет начал меня трясти. Через его плечо я увидел, что серые облака на востоке слегка окрасились розовым: почти рассвело.

– Почему вы меня не разбудили? – спросил я.

– Я знал, что не смогу снова заснуть, а ты устал, – ответил Гаррет. – Ты бы сделал для меня то же самое. Держи завтрак…

Я сел и, взяв кусок холодного мяса, без энтузиазма принялся его жевать. Мы не рисковали развести костер: по другую сторону моста могло залечь в ожидании все что угодно.

– Я слышал в ночи какие-то звуки, – сказал Гаррет. – Где-то рядом с центральным пролетом. Как будто женский плач. И посмотри-ка туда!

Он показал на мост. В сером предрассветном мареве было видно, что над ним в вышине кружат черные птицы. Сердце мое пропустило удар, но потом я понял, что они совсем не похожи на крылатых созданий, несущих смерть с неба. Птицы летали слишком далеко, чтобы я мог точно определить их вид, но они напомнили мне грифов, которые парили над бойней и Колесом в Джиндине.

– Похоже, нас ждет богатое событиями утро. Давайте выступим, – предложил я и начал было вставать, но Гаррет положил ладонь на мою руку.

– Думаю, нам надо вернуться, – сказал он. – Двинемся обратно к Барьеру.

Я удивленно посмотрел на него:

– Вернуться? Почему?

– Мы прошли долгий путь и многое видели, Лейф, куда больше, чем я ожидал. Мы добрались до второй реки. Мы узнали, кто угрожает нам с воздуха, и выяснили, что эта угроза находится рядом с разрушенным городом. Мы должны принести добытые знания другим – пока еще можем.

Я испытующе посмотрел на него, но гентхай отвернулся.

– Вы думаете, что-то должно случиться, да? Дело в мосте?

Гаррет кивнул и показал на реку:

– Если я попытаюсь перейти по нему, я умру. Мне снился каменный мост. Я погибну на нем.

– Тогда вы возвращайтесь, Гаррет. Унесите с собой то, что мы узнали, и вы спасете жизни людей. Но я должен идти дальше. Здесь можно еще столько всего увидеть, и я собираюсь пройти весь путь до конца. Я хочу проследовать по маршруту на отцовской карте, посмотреть на Высокую Стену, ворота…И выяснить, можно ли через них проникнуть. Я хочу доставить эти сведения гентхаям. Если они проедут через Барьер, им нужно будет знать как можно больше.

Наступило молчание. Я сделал большой глоток из фляги и уставился на другой берег реки. Она бурлила не так сильно, как вчера; теперь, несмотря на быстрое течение, вода лизала берега в успокаивающем ритме. Но река казалась очень глубокой.

Гаррет снова повернулся ко мне.

– Не думай, что я боюсь, – сказал он. – Но если я сейчас погибну, я не смогу принять участие в том, чего ждал всю жизнь. Когда армия воинов-гентхаев переправится по мосту, чтобы напасть на джиннов, я хочу быть вместе со всеми.

– Тогда вы заслуживаете того, чтобы быть с ними. Возвращайтесь.

Гаррет нахмурился и покачал головой.

– Нет. Дай мне гхетту! – потребовал он.

Я вздохнул, вынул из куртки маленький кусок белой волчьей шкуры и протянул ему. Внезапно я понял, что задумал Гаррет, но ничего не мог с этим поделать. Он схватил залог любви и швырнул его в реку. Гхетту подхватило течение, а потом она утонула.

– Я хотел ее пристыдить, – сказал Гаррет. – Я надеялся, что Мейре станет больно, когда ей отдадут это после моей смерти. Видишь ли, она уже три раза отказывала мне, а когда я начал настаивать, назвала меня болваном. Но теперь это не важно. Да и кто может ее винить? Такой человек, как я, не создан для женитьбы. – Гаррет встал и, решительно глядя на мост, начал прилаживать за спиной щит и длинный меч. – Воину не нужна женщина, – сказал он без тени горечи в голосе. – Может, я никогда не проеду по этому мосту вместе с армией, но сейчас я храбро встречу смерть. Пойдем. Помни меня, Лейф. Если ты благополучно вернешься назад, расскажи другим о том, что я совершил.

Я готовился выступить с тяжелым сердцем: Гаррет заразил меня ощущением грядущей беды. Может, мы оба умрем на этом мосту…Я задумался, увижу ли снова Квин.

Вскоре мы уже шагали по мосту, который вблизи впечатлял еще больше. Он был таким широким, что пять или шесть человек смогли бы проехать по нему в ряд; но там, где арки соединялись, он сильно сужался, и в таких местах свободно по нему прошла бы только одна лошадь. Однажды армия гентхаев и вправду может проследовать по этому мосту, но только гуськом, и любой фургон с припасами придется или бросить, или выпрячь из него лошадей и перетащить через реку.

Мы шагали по мозаике из серых, голубых и красных плит. На нашей стороне мост окаймляли парапеты, и примерно через каждые двадцать шагов на них красовались очень искусно вырезанные из камня головы хищных животных и птиц. Посередине первого пролета из парапета торчали две черные металлические пики, и я задумался – зачем они нужны.

Я пристально посмотрел на центральный пролет, над которым все еще кружили грифы. У меня на глазах три птицы нырнули вниз, к мосту. Солнце теперь стояло над самым горизонтом, как зловещий красный глаз, выглядывающий из-за перистых облаков и превращающий воды реки в кровь, и в неярком свете я увидел, что рядом с левым парапетом кто-то сидит.

– Гаррет, видишь? Вон там… Прямо под теми птицами!

– Люди, – ответил Гаррет. – Пятеро. Трое из них дети. Похоже, их привязали к мосту.

Его ответ меня поразил. Единственным выжившим людям полагалось находиться взаперти за Барьером. Люди – здесь?! Такое противоречило всему, во что верили обитатели Мидгарда. Что это значит? Тут потрудились джинны?

Мы сорвались на бег, домчались до центрального пролета и остановились, потрясенные видом учиненной здесь бойни. Справа, рядом с восточным парапетом, лежали трое мертвых мужчин. Их раздели догола и четвертовали. Над ними на ограде торчали семь пик, и на три пики были насажены головы; лица и бороды покрывала запекшаяся кровь.

На трупах пировали три грифа, перья на их шеях были в крови. Третий гриф клевал самую дальнюю из трех голов.

Гаррет побежал вперед, и птицы, взлетев, начали угрожающе кружить.

Я свернул к западному парапету: здесь семь пик пустовали, но под ними лежали две бледнокожие женщины с золотистыми волосами, привязанные к железным кольцам, вделанным в основание низкой стены. На их телах, прикрытых лохмотьями, я не увидел ран, но в волосах запеклась кровь.

Самым жалостным зрелищем были трое детей не старше двух лет от роду. Они сжались рядом со своими матерями и при моем приближении начали истерически вопить.

Женщины не издали ни звука, но смотрели на меня широко раскрытыми глазами, как будто утратили рассудок. Я опустился на колени, вытащил нож и разрезал веревки, которыми были связаны их руки и ноги.

Женщины даже не попытались шевельнуться, поэтому я взял одну из них за руку и осторожно поднял; она встала, пошатываясь.

Вторую поднять оказалось трудней, а едва встав на ноги, она начала трястись. Дети завыли еще громче, но недостаточно громко, чтобы заглушить звук, который внезапно донесся с северного берега реки: грубый, угрожающий рев медной трубы.

Гаррет показал на пролет моста, упирающийся в дальний берег.

– Воины! – крикнул он. – Они идут сюда!

Я поднял одного ребенка и схватил за руку ближайшую женщину.

– Пошли! – закричал я и повел ее к южному берегу.

Вторая женщина заковыляла за нами. Гаррет поднял оставшихся двух детей и понес их под мышками.

Едва мы добрались до следующего пролета, как я увидел, что за нами, крича, кто-то бежит, и понял: нас догонят задолго до того, как мы доберемся до берега. Я выпустил руку женщины и сунул ей ребенка. Она стояла съежившись, как будто ожидала, что ее ударят.

Я попытался ей улыбнуться, но, по правде сказать, моя улыбка получилась скорее похожей на гримасу.

– Туда! – закричал я, показав на берег. – Иди!

Она не двигалась, поэтому я слегка ее подтолкнул. Тут Гаррет начал реветь, кричать и махать им руками, как дикий сумасшедший великан; женщины и дети при виде такого отпрянули и наконец-то начали уходить.

А мы с Гарретом повернулись лицом к погоне. Гентхай вытащил свой длинный меч и, посмотрев вправо и влево, словно оценивая пространство от парапета до парапета, несколько раз взмахнул мечом и удовлетворенно крякнул.

– Сколько их там? – спросил я.

– Всего-навсего девять, – ответил Гаррет, – так что вряд ли стоит разделяться. Пусть шестеро будут мои, а трое – твои.

Сняв из-за спины лук, колчан, щит и короткий меч, я пристроил лук с колчаном рядом с парапетом. Потом поднял меч и щит и сделал несколько пробных взмахов.

– Первый удар – мой, – сказал Гаррет. – Скорость уступает место силе!

Я кивнул и шагнул назад, дав ему побольше места, чтобы он встретил первого врага.

Длинным мечом чаще всего пользовались сидя верхом, и лучшие воины держали два таких меча – по одному в каждой руке. Для пешего это оружие было куда менее удобным; тут многое зависело от ритма, от умения использовать вес меча, совершая им взмахи наподобие маятника. Но Гаррет превосходно умел обращаться с таким оружием и был достаточно высоким и сильным, чтобы пускать его в ход с опустошающим эффектом.

Я наблюдал, как первый воин бежит к Гаррету, держа у самого бока копье с зазубренным наконечником. Очень бледнокожий мужчина был одет в шкуры, украшенные звериными черепами; его золотистые волосы – того же цвета, что и у женщин, – висели длинными косами, и в них, похоже, были вплетены зубы.

Он миновал узкое место моста; за ним по пятам следовали двое других. Только когда они появились, я понял, что все трое сжимают одно и то же длинное копье, держа его как таран.

Имей они дело с многочисленными рядами врагов, такая тактика себя бы оправдала, но против длинного меча Гаррета она была безумием. Он шагнул в сторону и взмахнул мечом с такой силой, что начисто отделил голову первого человека от тела, а потом глубоко вонзил клинок в грудь второго.

Третий выпустил древко копья, упал на колени и потянулся к висящему на боку топору, но я шагнул вперед и обезглавил его быстрым, нацеленным в горло ударом.

Гаррет еще не успел извлечь свой меч из тела второго человека, поэтому я вышел вперед, чтобы встретить следующую атаку.

Я ждал, слегка расставив ноги, балансируя на пятках и высоко подняв щит, чтобы прикрыть голову. Передний воин метнул в меня топор. Я легко отразил его, и топор, крутясь, перелетел через парапет. Внизу раздался всплеск.

Потом, повинуясь воинским инстинктам, я крутанулся вправо, оказался среди атакующих и первому из них раскроил лоб острым краем своего щита, а второго убил коротким рубящим ударом по шее.

Они оба завопили, но я все равно успел расслышать нетерпеливый крик Гаррета:

– Пригнись!

Я тут же упал на колени – как раз вовремя, чтобы увидеть, как мелькнул длинный меч, описав смертоносную дугу там, где секунду назад находилась моя голова.

Спустя несколько мгновений все было кончено. Три раза клинок Гаррета описывал ужасную дугу, и когда я встал на ноги, все наши враги лежали мертвыми или умирали.

Но потом на дальнем берегу снова раздался рев рога.

Гаррет повернулся, вгляделся туда и покачал головой:

– Их слишком много. Иди. Я задержу их сколько смогу.

Я замотал головой.

– Мы будем сражаться вместе!

Гаррет положил длинный меч на плиты у своих ног и снял висящий за спиной щит.

– Я буду биться здесь. – Он показал на место, где парапеты сближались. – Тут они смогут добираться до меня только по одному. Но ты иди – другого выхода нет. Один из нас должен вернуться, иначе наше путешествие было напрасным.

Гаррет рассуждал здраво, но я не мог заставить себя его покинуть. Я видел, что к нам мчатся вражеские воины, и перестал считать их, дойдя до двадцати. Их было не меньше тридцати. Враги настолько превосходили нас числом, что если я останусь, мы погибнем оба.

– Тогда позволь мне это сделать. Я задержу их, а ты уходи, – сделал я последнюю попытку, понимая, что напрасно трачу слова.

– Я видел это во сне! – крикнул Гаррет. – Я погибну здесь, на этом мосту! Даже если я убегу, я умру прежде, чем доберусь до берега. По крайней мере, у тебя есть шанс. Уходи немедленно, пока еще не поздно! Возьми карту!

Он протянул ее мне, и я, сунув карту за пазуху, повернулся, чтобы посмотреть на врагов.

Первый почти добежал до места, где мост сужался; Гаррет поднял короткий меч и щит и шагнул вперед, чтобы встретить воина. Раздался звон металла о металл, а потом – более глухой звук клинка, пронзившего ткань, плоть и кость.

Я повернулся и, оставив лук и колчан, но захватив щит и меч, побежал к южному берегу.

Две женщины почему-то задержались на краю моста. А потом, к своему смятению, я увидел, что враги стоят на обоих берегах – наверное, они некоторое время наблюдали за нами, ожидая, когда мы попадем в ловушку посреди моста. В следующий миг я разглядел, что у воинов, собравшихся полукругом перед женщинами, темная кожа и они в доспехах из синих металлических колец.

В утреннем свете клинок сверкнул красным, и я услышал вопль женщины. Я побежал быстрее. Противников было четверо или пятеро – не слишком много, если я атакую быстро и решительно.

Один из них держал за ногу ребенка. Я услышал, как одна из женщин начала кричать; слова ее лились невнятным потоком и оказались напрасны. Ребенка швырнули высоко вверх, он перелетел через парапет и упал в воду. Женщина завопила тонким высоким голосом; похоже, она была на грани безумия. Вопль ее внезапно оборвался, а потом двух других детей тоже швырнули в реку, и их унесло течением.

Воины слишком увлеклись бойней, чтобы заметить меня.

В конце концов, может, это и не ловушка. Я понял, что передо мной совсем другие люди, не те, с которыми мы сражались на мосту. Воины с северного берега пытались спасти своих женщин и детей, а мы помешали им и даже погнали пленников к их облаченным в синие доспехи врагам.

Я увидел удивление на лице одного из мужчин, когда я щитом и мечом сделал выпад вправо и влево. Прорвавшись мимо противника, я побежал вверх по склону к маленькой роще. Пускай погонятся за мной; после того что они сделали, я только порадуюсь этому. Они были убийцами женщин и детей, и их осталось всего трое – я буду доставать их по одному. Самый проворный умрет первым.

Деревья росли кругом. Едва ворвавшись в рощу, я резко остановился, удивленный открывшимся передо мной зрелищем. В роще находились пять человек: одна женщина и четверо мужчин – высоких, худых, темнокожих, с крючковатыми носами, с похожими как две капли воды лицами. Одетые все в те же странные синие доспехи, воины стояли по двое слева и справа от женщины, восседавшей на создании, какого я никогда в жизни не видел. Размером с лошадь, но с более толстыми ногами и почти вдвое длиннее лошади, тварь имела плоское рыло и острые, загнутые вверх клыки, но глаза ее казались почти человеческими и изучали меня со смесью интереса и злобы. Дальним родственником этого создания мог бы быть дикий кабан; несмотря на округлое тело, под черной шкурой играли мускулы…И с широкой спины этой твари, с высокого седла из красной кожи, женщина высокомерно глядела на меня.

Я опустил меч и щит и завороженно уставился на нее.

Она была молодой, чуть старше подростка, но с решительным властным лицом, с кожей удивительного бледно-зеленого цвета. Но, посмотрев на ее рот (я вспомнил рассказы о загадочных созданиях за Барьером, которые якобы не нуждаются в пище благодаря способности поглощать энергию прямо из солнца), я увидел два ряда идеальных белых зубов. Она накрасила губы черным, как женщины в галерее Арены 13, и завязала длинные черные волосы на затылке. На поясе, перехватывающем платье из простого белого хлопка, висели два красивых кинжала с рукоятями в виде головы барана, шею женщины украшал узкий черный медальон с маленькими рунами. Потом я заметил на ее лбу небольшую татуировку в виде листа серебристого папоротника и живо вспомнил фигуру, которую образовали в небе летающие создания.

Внезапно у меня закружилась голова…Я едва сознавал, что делаю. Все мысли о недавно случившемся, стерлись из моей памяти.

Как во сне, я поднял меч, салютуя, и вернул его в ножны.

Губы женщины растянулись в улыбке, но выражение ее лица было надменно-снисходительным. Она протянула руку, направив на меня указательный палец, и пурпурная искра, сорвавшись с его кончика, устремилась ко мне.

Сердце мое дернулось и остановилось, горло перехватило, и я почувствовал, что падаю…

Когда снова открыл глаза, я стоял рядом с рекой, возле той женщины на странном создании. Я дрожал всем телом от холода и, опустив глаза, увидел, что раздет догола. У меня все забрали – оружие, кольчужную рубашку, одежду и ботинки.

Ко мне вернулась память, и при мысли о карте меня захлестнуло отчаяние. Они забрали и карту! Неужели все наши усилия были тщетны и бедный Гаррет погиб напрасно?!

Тут я заметил, что у меня скованы запястья и от них к седлу диковинного существа тянется цепь. Еще одну цепь мне накинули на шею сзади, не давая подойти к твари. Обе цепи были туго натянуты, и когда я попытался разглядеть, кто тянет меня назад, я почувствовал, как что-то кольнуло меня между лопаток. Горячая боль прострелила спину, невероятно сильная при таком небольшом уколе, заставив меня задохнуться и немедленно повернуть голову вперед. Но все же я успел мельком заметить синюю кольчугу одного из помощников женщины. Все четверо воинов, без сомнения, находились где-то позади меня.

Женщина повернулась в седле и посмотрела на меня сверху вниз, и впервые я увидел в ее глазах жестокость.

Тварь тяжело двинулась к мосту, и мне пришлось, пошатываясь, последовать за ней. Ковыляя, я посмотрел влево и увидел бледнокожих воинов, стоящих в кругу на речном берегу. Они были одеты так же, как те люди, с которыми мы недавно сражались, но выражение их лиц было угрюмым и непокорным. Однако стоило женщине на них посмотреть, все они, как один, опустились на колени на траву и низко склонились, коснувшись лбом земли.

Мы двинулись через мост, и когда добрались до того места, где он сужался, бока твари царапнули по камню.

Мы дошли до центрального пролета, и там, к своему ужасу и смятению, я увидел голову Гаррета, насаженную на пику на парапете. Я заплакал, а женщина повернулась в седле и снова посмотрела на меня с жестокой улыбкой.

Я подумал о том, что Гаррет видел во сне свою смерть – и сон оказался вещим. Никогда он не отправится в поход вместе с армией гентхаев, но я позабочусь о том, чтобы память о нем жила, чтобы он погиб не напрасно. Хотя карта моего отца исчезла, я все еще помнил, что было на ней нарисовано, и решил везде, где только можно, мысленно добавлять к ней новые детали.

Но сейчас я в первую очередь был полон решимости выжить. Я уцелею и вернусь в Мидгард со знаниями, которые обеспечат нам победу. Эта решимость не оставила места отчаянию.

«Мне еще столько всего надо узнать», – подумал я.

Воины, с которыми мы сражались на мосту, выглядели почти варварами; они не будут страшны конной армии гентхаев. Совсем другое дело – люди в синих доспехах.

«Какую силу пустила в ход женщина, чтобы заставить меня потерять сознание? – гадал я. – В чем источник этой силы?»

Судя по тем, кто меня захватил, не все живущие за Барьером обладали одинаковой силой, и было крайне важно разузнать, какую именно угрозу они собой представляют.

Я должен сбежать и принести эти знания домой.