Глава 61

Набиль Котар перерезал веревку. Ноги женщины упали резко, как будто под действием пружины, глухо стукнув в пол. Голова упала вперед, безвольная, как у тряпичной куклы.

Трейси ослабила напряжение на спусковом крючке. Еще несколько миллиметров, и она бы всадила пулю Котару в лоб.

Котар оттолкнул от себя женщину. Она откатилась на спину со связанными запястьями и лодыжками, кашляя и тяжело, с присвистом, дыша. Котар положил нож на ковер и сел, упершись затылком в стену как раз под табличкой «Не курить». Устало посмотрел на Трейси и улыбнулся.

Впервые с тех пор, как Трейси вошла в эту комнату, она смогла перевести дух.

– Мне придется надеть на тебя наручники, Набиль.

Он кивнул, улыбка сменилась решительной гримасой.

– Я знаю.

Кроссуайт подвела Котара к двери, его руки были скованы за спиной. Дождь унялся, но темный от воды асфальт блестел так, что казалось, будто перед ними не парковка, а озеро.

– Видели «Рэмбо: Первая кровь»? – спросил у нее Котар.

– С Сильвестром Сталлоне, да? – Это был один из любимых фильмов Кинса.

– Помните ту сцену, когда он выходит со своим командиром, а там вокруг полно полицейских машин, и все полицейские только и ждут шанса, чтобы его грохнуть?

– Я не дам этому случиться, Набиль, – ответила она и вдруг забеспокоилась, не задумал ли он сцену самоубийства.

– Я просто подумал, что похоже.

– Все будет точно так, как мы с тобой говорили. – И она крикнула из двери: – Мы выходим! Освободите мне дорогу к патрульной машине и откройте заднюю дверцу. – Она повернулась к Котару: – Что-нибудь еще, Набиль? Может, поднять капюшон?

Он посмотрел на нее, но лишь на секунду, и снова отвернулся к сцене перед ними – полицейские в форме, в гражданском, в форме спецназа. Котар расплылся в улыбке.

– Вы что, шутите? Я родился, чтобы сыграть эту роль.

Снаружи какой-то офицер уже повторял приказ Трейси. Заводились двигатели, патрульные автомобили пятились или, наоборот, проезжали вперед, освобождая проход через парковку к одинокой черно-белой машине с открытой задней дверцей. Кроссуайт видела, что на площадках второго этажа и на крыше залегли бойцы спецназа, их винтовки были нацелены на дверь. Как бы ей ни хотелось верить, что Набиль Котар сдался и никому не причинит вреда со скованными за спиной руками, ей все же не давала покоя мысль о том, что он продолжает жить в эпизоде из фильма, который сам снимает в своей голове, и неизвестно, какая сцена заготовлена у него для финала – возможно, исполненная драматической иронии. Она вполне допускала, что конец этого приключенческого фильма с элементами экшен мыслится им как трагический и для него, и для нее.

– Все точно так, как мы договорились, да, Набиль? Медленно, постепенно. Без резких движений. Я тебя поведу. Мы подойдем прямо к машине, и я помогу тебе сесть назад. Нормально?

– Да, нормально, – сказал он, стреляя глазами вправо и влево.

– Выходим! – снова завопила Трейси. Она взяла Котара за рукав футболки и направила к выходу.

Набиль сделал три шага и вдруг встал.

– Подождите.

Трейси поглядела на снайперов.

– Нам некуда торопиться, Набиль. Это твое представление.

– Как я выгляжу?

– Ты выглядишь прекрасно. Хорошо выглядишь.

Луч прожектора с вертолета нащупал их, и Трейси заметила капли пота, бегущие по его лицу.

– Все хорошо, все спокойно, – повторила она. Они продолжили шагать, направляясь к машине. То и дело она поглядывала на него, проверяя, не паникует ли он. Котар улыбался.

– Эй, вы что-то сказали в комнате, мне еще так понравилось. Что это было?

– Никто из нас живым отсюда не уйдет?

– Да, – сказал он. – Точно. – Он остановился в нескольких шагах от автомобиля и обвел взглядом толпу. Трейси ни секунды не сомневалась – он воображает, что стоит сейчас на сцене, а вокруг – его зрители. Повысив голос, он послал его в сторону собравшихся, точно как актер на уличном представлении.

– Никто из нас живым отсюда не уйдет, – произнес он. – Но умирать сегодня не обязательно. – И он повернулся к ней: – Ну как?

– В яблочко, – ответила Трейси. – Затемнение.

Она положила ладонь ему на макушку и помогла сесть в автомобиль. Когда он подтянул ноги внутрь, захлопнула дверцу. Только тогда она почувствовала, как расслабляется ее тело, как напряжение начинает покидать мускулы. И только тогда поняла, какую ответственность на себя взвалила. Парковка была заполнена патрульными машинами полиции, фургонами спецназа, машинами «Скорой помощи». Была даже одна пожарная машина. Парамедики вбегали и выбегали из мотеля, суетясь вокруг Рейны. Над их головами к первому вертолету присоединился второй, а за ним третий, полицейский. Журналисты толпились на той стороне улицы, от вспышек их фотоаппаратов делалось светло, как днем.

Джонни Ноласко встретил ее у машины полиции.

– Что, черт возьми, случилось? Как ты вляпалась в такую ситуацию?

Но она была не в настроении отвечать.

– Работала.

– Я же перевел тебя на документы.

Трейси сделала на него шаг.

– Отойдите с дороги, капитан. Мне еще подозреваемого зарегистрировать нужно.

– Ничего еще не кончено, – сказал Ноласко.

Они стояли нос к носу, глаза в глаза.

– Ошибаетесь, – сказала она. – Вот теперь кончено. Помните, вы спросили у меня, как, по-моему, все это закончится? Не слишком хорошо для вас, капитан.

– У меня были надежные улики.

– Скажите это жене Дэвида Бэнкстона и его дочери. – Она открыла пассажирскую дверцу машины и хотела уже сесть, как вдруг заметила среди полицейских Криса Вуда. Тот еле заметно ей кивнул. Она ответила ему тем же и скользнула в машину. С заднего сиденья тут же раздался голос Набиля Котара:

– Эй, детектив?

– Да, Набиль.

– Я тут придумал первую строчку для моей книги. Хотите послушать?

– Конечно, Набиль.

– «У Ковбоя было время убить». Как вам кажется?

«Уже нет, – подумала Кроссуайт. – Слава богу, уже нет». А вслух ответила:

– Думаю, что у тебя еще будет время над ней поработать.