Глава 58

Трейси в досаде шлепнула ладонями по рулю – она догадалась, что это не «Лексус», еще до того, как увидела знак на решетке радиатора. Нажала на газ и понеслась к перекрестку, хотела проехать, но увидела большой желтый знак – тупик. Тогда она принялась внимательно оглядывать окрестности. Одинокий фонарь. Дома по одну сторону улицы. По другую – изгородь из сетки-рабицы, обшитая деревянными планками изнутри, чтобы не так просвечивала. Кроссуайт медленно поехала вдоль изгороди, вглядываясь в просветы между деревяшками – задний оштукатуренный фасад какого-то магазина, синие мусорные баки с торчащими из них картонными коробками.

И «Лексус».

Она нашла его автомобиль.

Значит, и он где-то рядом; вряд ли он рискнет пойти далеко – слишком поздно.

Трейси резко развернулась, выехала на перекресток и сделала левый поворот на Аврору. Ближайший мотель был на углу. Она въехала на стоянку, выпрыгнула из кабины и заспешила в офис. Не зажившая до конца ключичная кость заныла от напряжения.

Служащий у себя за конторкой смотрел телевизор. Он страдал ожирением, так что ему трудно было даже подняться с места.

– Чем помочь?

Она показала ему значок.

– За последний час молодая женщина, одна, приходила, чтобы снять комнату?

Мужчина поправил козырек красной кепки с рекламой автомастерской.

– Нет.

– Жизнь этой женщины в опасности. Если она здесь, я должна знать.

– Никого такого не было, – отвечал ей толстяк, на этот раз более озабоченно. – Семья какая-то заехала сразу после полуночи. И все, никого больше. А какая она из себя?

Трейси не знала. И уже смотрела сквозь стеклянную дверь на мотель напротив.

– Спасибо, – бросила она, выходя.

Описав на грузовике широкую дугу по стоянке, Кроссуайт вылетела на улицу. Машина, ехавшая в северном направлении, отчаянно засигналила, когда грузовик выскочил на дорогу прямо перед ней и встал, зацепившись левым передним колесом за бордюр. Трейси исправилась и въехала на стоянку мотеля. Табличка показывала, что вход в приемную с заднего фасада здания.

Из-за конторки ее приветствовала женщина крепкого сложения, с дыркой на месте переднего зуба. Трейси показала ей значок.

– Я ищу женщину, она пришла, скорее всего, одна, примерно час тому назад. Могла попросить комнату окнами не на улицу – чтобы потише, поспокойнее.

– Да. Приходила одна, минут сорок пять назад. – Женщина говорила с сильным восточноевропейским акцентом.

– В какой она комнате?

– В 27-м.

– Мне нужно туда попасть.

Женщина взяла пластиковую карточку-ключ, висевшую на крючке у вытяжного шнура.

– Идемте, я вас провожу.

Трейси пошла за ней. При ее размерах женщина двигалась на удивление ловко. Они быстро поднялись по внешней лестнице и свернули налево, на площадку второго этажа. Трейси считала номера на дверях: 24, 25, 26. Когда они подошли к двери с номером 27, женщина постучала в нее – видимо, по привычке, – а Трейси не успела ее остановить.

Кроссуайт взяла карточку и вставила ее в замок. Зажегся красный свет. Она вытащила карточку и попробовала снова. Опять красный.

– Медленней. Надо медленней. – Женщина взяла у нее карту и провела через щель замка. Загорелся зеленый.

– Встаньте за стену, – скомандовала ей Трейси. Здоровой рукой она распахнула дверь настежь, и только потом потянулась за пистолетом.

Женщина сидела в постели, натянув простыню до подбородка. Глаза у нее были круглые. На кровати возле нее стояла сумка с большим ассортиментом разных эротических игрушек.

– Где он?

Женщина молча указала на ванную.

Трейси встала сбоку от двери и потянулась к ручке. Заперто. Она стукнула в дверь. Та ответила глухим звуком.

– Полиция. Открывайте.

Не слыша никакого движения внутри, она сделала шаг назад, ударила ногой в ручку двери и отскочила в сторону, когда дверное полотно с грохотом повалилось внутрь. Никаких выстрелов не последовало. Только мужской голос визжал изнутри:

– О’кей, о’кей, о’кей!

Трейси обогнула косяк и взяла его на мушку. Голый мужчина съежился в ванной, выставив перед собой руки, точно маленький мальчик, который пытается защититься от неминуемой порки.

– Простите. Извините.

Это был не Ковбой.

Он перестелил постель, до последней складочки разгладил покрывало, аккуратно свернул ее одежду и сложил стопкой в углу. Потом сел смотреть мультики.

Он взглянул на часы и вытряхнул из пачки сигарету.

– Ты куришь? Отвратительная привычка. Но бывают моменты, когда и от нее есть польза. – Еще один афоризм. Надо записать, а то забудет.

Рейна простонала что-то в ответ, но кляп во рту не давал разобрать, что именно. Он не успел дать ей рогипнол, так что она была в себе и следила за каждым его движением. Теперь, когда он связал ее и заткнул рот, в этом была даже своя пикантность. Как будто добавил фразу от себя на сцене, в живом представлении – и страшно, и возбуждает.

Он закурил сигарету, подался вперед и прижал кончик к ее торчащей вверх ступне. Она дернулась и напряглась, затягивая удавку. Когда петля сдавила ей шею, глаза выпучились. Господи, до чего же ему нравилось, когда у них вот так выпучивались глаза. В этот миг можно было заглянуть им прямо в душу и увидеть их такими, какие они есть – без претензий, без грима и без костюмов: просто шлюхи, голые и неприкрашенные.

Она застонала, кожа на ее ступне покраснела и задымилась. Судорога прошла по мышцам ног. Он почувствовал, что с этой все закончится быстро. Может быть, даже чересчур быстро. А ему этого не хотелось. Может, без сигареты? Он взялся за веревку на ее спине и потянул по направлению к голове, поднимая ей ноги.

– Ш-ш-ш, – прошептал он. – Расслабься. Вот так. Дыши. Ну что? Легче? А теперь смотри мультфильм. Это один из моих любимых. Ты же не хочешь его пропустить?

Трейси выбежала из комнаты на площадку второго этажа. Сверху ей была лучше видна улица. Следующий ближайший мотель был к северу от этого, примерно на середине квартала, наискосок от того места, где она стояла сейчас. Лестница задрожала под ней, и металлические перила загромыхали, когда Кроссуайт понеслась вниз, почти не замечая любопытных лиц, которые выглядывали из-за занавесок на окнах. На улице она даже не стала садиться в грузовик, а так и бросилась на ту сторону, бегом. У бордюра замешкалась, оценивая плотность движения, и кинулась в него, как в реку, проскочив под носом у грузовика. Шофер поглядел на нее как на сумасшедшую. На дальней полосе громко забибикала и резко остановилась какая-то машина.

– Эй, красотка! – высунулся из нее какой-то парень. – Куда это ты так спешишь? – Трейси обежала его капот.

Вскочила на тротуар, отталкиваясь от воздуха одной рукой, а другую плотно прижав к телу, чтобы уменьшить боль. Нашла вывеску «Приемная» и дернула на себя стеклянную дверь. Та задребезжала, но не открылась. Она выругалась и начала колотить по стеклу. И только тут заметила справа от двери звонок и карточку. На кусочке картона размером три на четыре дюйма было написано:

Она надавила на кнопку звонка и, сложив ладони чашечкой, прижала их к стеклу и заглянула внутрь. Босоногий мужчина в футболке вышел из-за угла, на ходу застегивая шорты. Трейси прижала к стеклу жетон.

Дверь он открыл быстро.

Все еще запыхавшись, Трейси выдохнула:

– Я ищу женщину. Она пришла одна, час или полтора назад, попросила комнату, на час или на два.

– Эй, я вас знаю: вы ведь детектив, вас показывали по телику. Вы еще охотились за тем серийным убийцей, Ковбоем.

– Женщина в последние полтора часа приходила?

– Я думал, того типа поймали.

– Слушайте, что я вам говорю. Жизнь этой женщины в опасности, мне нужно ее найти. Вы давали какой-нибудь женщине ключ?!

– Ага. Да. Женщина приходила, – торопливо заговорил он. – С час тому назад. Маленькая. Блондинка.

– В какой комнате?

– Я не… Я не помню номер. Я… Мне надо посмотреть.

– Быстрее. – Трейси бросилась следом за ним к конторке, заваленной пачками бумаг, стикерами и фрагментами газеты. Мужчина начал рыться во всем этом. – Какая комната? – торопила его Кроссуайт.

– Я не… Я не… – Он повернулся и начал рыться в других бумагах на столе за конторкой. – Вот. Вот она. В семнадцатом.

Ноги женщины снова задрожали. Мускулы под мокрой от пота, влажно блестевшей кожей походили на натянутую тетиву, так она старалась сохранять позу и не затягивать веревку.

Долго она не выдержит.

– Посмотри еще вот этот, – сказал он. – Птичка – птенец ястреба, и, хотя он раз в десять меньше петуха, тот все же его естественная добыча. Такой у него инстинкт. Он не может от него отказаться. Он запрограммирован на убийство петуха, потому что… в общем, потому что он такой есть.

Он протянул руку с сигаретой к ее подошве и с силой вдавил горящий кончик в уже обожженное место. Женщина напряглась и застонала, звук уходил в кляп. Ноги вытянулись, тело судорожно забилось. Он еще глубже втер в ее подошву горящую сигарету, спазмы стали сильнее. В горле забулькало, и тонкая струйка крови показалась из-под веревки, которая сдавливала шею.

До конца мультфильма она не доживет.

– Хочешь узнать, чем кончится? – спросил он ее.

Трейси выскочила на улицу, как только ключ оказался у нее. Обычный ключ, с зубчиками. Пробежала глазами по фасаду здания, пока не уперлась ими в самую дальнюю дверь, в нише под знаком «Выход». Вот она, та комната.

Пробегая через парковку, Кроссуайт смутно чувствовала, что служащий, кажется, бежит за ней. В комнате работал телевизор: шторки голубовато светились, мелькали тени. Она приложила ухо к двери, услышала музыку, тихонько вставила в скважину ключ, повернула, нажала на ручку. Дверь не подавалась. Он закрылся изнутри на щеколду. Трейси достала «глок» и сделала от двери шаг. Прицелилась, выстрелила и пинком распахнула дверь.

Он сидел к двери спиной, приставив к горлу молодой женщины нож с длинным зазубренным лезвием. Та была связана и душила себя.

Трейси опять прицелилась.

– Опусти нож, Набиль.

Управляющий клубом «Пинк Палас» широко улыбнулся.

– Я опущу нож и получу пулю.

Трейси повернула голову к служащему, который застыл снаружи, как изваяние; поймав ее взгляд, он тут же развернулся и бегом бросился в офис.

– Отпусти ее, Набиль.

– Не могу, – сказал тот. – Представление еще не кончилось. Представление всегда надо доводить до конца.

Трейси взглянула на экран телевизора – мультик про Багза Банни. Посмотрела на женщину. Грудь у той часто поднималась и опадала. Какое-то шипение вырывалось из-за пропитанного слюной кляпа.

– Убери, по крайней мере, кляп, дай ей вздохнуть.

– Как вы нашли меня, детектив? Как вы узнали? – Котар не выказывал ни тревоги, ни тем более паники. Голос звучал спокойно и ровно. Он взялся рукой за веревку, ноги женщины поднялись. Дыхание стало ровнее.

– Тебя остановил на улице полицейский. Ты рассказал ему, что едешь расклеивать объявления о пропаже кота.

Котар улыбнулся.

– Кота Ангуса. А он сказал, что у него тоже дочки и что они убивались бы, пропади у них кошка. Он даже взял у меня один листок. И что, он позвонил по номеру, который там был указан?

– Нет, зашел сам.

Котар усмехнулся.

– Добрый самаритянин. Надо же. Этого я не предусмотрел. Интересно, почему такие истории никогда не печатают в газетах и по телевизору тоже не показывают? Журналисты только и делают, что ругают вас на все корки; вам это еще не надоело?

– Да, надоело, – сказала она, понимая, что надо, чтобы Котар продолжал говорить и оставался спокойным. Она почувствовала, что для него это спектакль, и надо, чтобы убийца был уверен до конца: звезда этого спектакля – он сам. Не опуская пистолета, она спросила:

– Можно я сяду?

– Только не на кровать, – тут же ответил он. – Я ее только что заправил. На стул – пожалуйста.

Она подтянула к себе стул от письменного стола и расположила его так, чтобы ее было видно через открытую дверь с парковки. Снаружи снова пошел дождь.

– Это всегда тяжело вынести, – сказал Котар. – Ты играешь роль, выкладываешься, а критиков хлебом не корми, дай разобрать твою игру по косточкам. Та блондинка с восьмого канала явно имеет что-то против вас.

– Похоже, правда?

Трейси повела плечом и сморщилась от боли.

– Я про это читал, – сказал Котар. – Плечо?

– Ключица.

– Больно, наверное.

– Даже странно, до чего сильно, такая ведь маленькая косточка. – Женщина послала Трейси умоляющий взгляд. – Может, отпустишь ее, Набиль?

– Не могу. Нельзя останавливаться.

– Ты ведь уже останавливался раньше.

– Откуда вы знаете?

– Ведь это ты убил Бет Стинсон почти десять лет назад.

Котар широко улыбнулся.

– Вы молодец. Нет, в самом деле молодец.

– А я вот подумываю бросить, – сказала она, ломая голову, куда, мать их, подевалась вся полиция и догадался ли этот дурак позвонить в 911. В то же время она ждала подходящего момента, чтобы выстрелить.

– Почему?

– Устала я от этого дерьма, Набиль. От всей этой возни подковерной.

– Это мне знакомо. Из-за этого и я бросил театр. А чем займетесь?

– Буду работать в школе.

– Я и это про вас читал. Что вы преподавали, биологию?

Женщина опять задыхалась, давясь кляпом. Котар бросил на нее раздраженный взгляд, как на досадную помеху, и снова потянул за веревку, создавая слабину. Та, кажется, перевела дух.

– Химию.

– Вам нельзя бросать. Вы бросите, а дураки останутся.

– Может быть, и так, – сказала Трейси. – Ну а ты? Что бы ты стал делать, не будь ты управляющим в клубе?

– Со мной все просто. Я был бы актером.

– Вот как? В кино снимался бы?

– Со временем, может быть. Но сначала я бы вернулся в театр. Сцена – моя страсть.

– И у тебя получалось?

– Да. Я умел вживаться в роль, как никто, понимаете? Режиссеры в один голос твердили мне, как я убедителен.

– А у тебя была любимая роль?

– Конечно, была. Макмерфи. «Полет над гнездом кукушки».

– Хорошая роль.

– Да. Я думал, с нее моя карьера так и взмоет.

– А что случилось? – Женщина на полу как будто затихла.

– Меня поимели. Случается. Лос-Анджелес – общественная уборная, а не город. Там кругом одни подонки. Актерство – дело такое: если ты не зарабатываешь много, значит, ты вообще ничего не зарабатываешь. К тому же теперь я работаю по ночам. По счетам-то ведь платить надо?

– Надо. – Трейси бросила взгляд во двор – патрульной машины все не было. Она вспомнила, как Сантос говорила ей, что некоторые убийцы разыгрывают сцену преступления в голове, как в театре, и подумала, уж не думает ли Котар, что это его главный выход. – А сейчас тебе надо принять еще одно решение, слышишь, Набиль?

– Да, какое?

– Как ты хочешь, чтобы тебя запомнили?

– Вы меня успокаиваете, детектив, или хотите польстить моему огромному эго? В книгах про серийных убийц так пишут. Вы читали? У нас у всех огромное эго.

– Нет, Набиль. Про это я ничего не знаю. У меня мало времени для чтения. Но я смотрю на ситуацию как практик. Ты хочешь получить шанс выйти отсюда живым и рассказать потом свою историю, может быть, даже прославиться, как Банди?

Котар улыбнулся и повернул голову к телевизору.

– Может, я отвечу вам, когда представление закончится? Уже недолго осталось.