Глава 24
Зарабатывать можно на всем. Один небезызвестный сын турецкоподданного знал только четыреста сравнительно честных способов отъема денег у населения. Другое дело, что не у всех эта коммерческая жилка присутствует. У меня она не развилась в виду не совсем правильного воспитания и сравнительно сытого детства. А вот Рис на этом поприще блистала.
Началось все с того, что она выпросила брошь, выпавшую с Талсиана. А после сразу умчала в закат. Точнее стала тесно общаться с Игроками: то к одному подойдет, то к другому. Пока наконец не остановилась на аббасе, над которым висела плашка Биолокатор. С ним она уже разговаривала долго, пару раз даже показала брошь. После чего Ищущий забрал вещицу мага крови и пошел к конторке, а Рис вернулась.
– И что это за беспочвенный альтруизм? Давай еще сапоги мои ему подарим.
– Ничего я не дарила, – сказала девушка, хотя не сводила взгляда с аббаса, – он поможет нам получить деньги за Талсиана.
– Так, ну-ка рассказывай свою левую схему.
– Да все просто. После смерти нашего общего друга, – Рис сделала кавычки пальцами, – взять на него поручение не представляется возможным. Но ведь осталось много Игроков, у которых оно осталось в инвентаре.
– То есть, надо, чтобы они его сдали.
– Именно, – девушка потянулась к моему пиву, глотнула и удивленно вскинула брови, – а ничего такое.
– Свое купи и ничевокай, – отобрал я у нее кружку, – только ты упустила маленькую деталь. Доказательством убийства Талсиана должна служить голова. А ее нет, потому что отсеченный череп сейчас удобряет пол пещеры.
– Там не было написано, что голова должна быть именно Талсиана. Я сейчас у Зурба это в поручении прочитала. Просто голова.
– Твое объяснение ясности не принесло.
– Как называется бабочка на броши?
– Я откуда знаю. Бабочка и бабочка. Капустница может или еще как.
– Сергей, ты чего. Не видел, что у нее на груди? Череп такой.
– Ну да, видел.
– Так эта бабочка называется «Мертвая голова». Понимаешь? Голова. Видимо, это очень важный для Талсиана предмет, с которым он никогда не расставался, раз тот служит доказательством смерти мага.
– Это только в том случае, – с наслаждением допил я пиво. Хотел заказать еще, да передумал. Второй стакан никогда не будет вкуснее первого, – если твои рассуждения верны.
– Верны, – ткнула меня локтем Рис, указывая конторку.
В отличие от нашей общины, бюро выдачи пыли не было огорожено стенами. Весьма опрометчиво, конечно. Вспомнились случаи в знаменитом зеленом банке, когда кассирша кричала через весь зал: «Маш, мне деньги нужны. Мужчина два миллиона снимает». И красный перепуганный мужичок, что через десять минут выныривает из затемненной стеклянной кабинки с одной мыслью – лишь бы до дома добраться живым и здоровым.
Но именно сейчас данный факт был мне на руку. Потому что я увидел, как Зурб отдает брошь, вешает листок с поручением на спицу и забирает пыль. Много пыли. Которую пришлось долго ссыпать со стола. Вот только на пол она не падала – исчезала в пути, оказываясь в инвентарном мешке Игрока. Наконец аббас отошел от стойки и направился к нам.
– Килограмм двести грамм, – бухнул он деньги на стол.
– Договаривались на полтора, – напряглась Рис.
– Я рисковал своим честным именем.
– Талсиан тоже рискнул. Своей тупой башкой, – негромко сказал я, смотря как черные наросты на голове существа тихонько шевелятся. Будто колосья на ветру, – аналогии провести или сам справишься?
Навык Убеждения повышен до тринадцатого уровня.
Мне даже показалось, что аббас побледнел. Насколько может побледнеть, к примеру, негр. Он тут же выложил недостающее количество пыли, слегка поклонился и проворно двинулся по направлению к выходу.
– Думал, что аббасы не врут, – сердито посмотрел я вслед горе-разводиле.
– Они чувствуют ложь, – улыбнулась Рис, – и в кругу своих соотечественников не врут. В их мире очень низкий уровень преступности и коррупции. Но вот стоит аббасу оказаться среди существ другого вида...
– Понял. Они уже не ограничены запретами и пускаются во все тяжкие.
– Ну вроде того. Скользкие типы, – она нетерпеливо посмотрела на кучу пыли на нашем столе и перевела взгляд на меня. По заранее оговоренным условиям, Рис должна была получить треть от всей вырученной суммы. И теперь лишь ждала моей отмашки.
– Пятьсот тебе, как и договаривались.
Девушка ловким движением смахнула пыль со стола и та сразу исчезла. Я неторопливо забрал свой килограмм, заметив, что былой ажиотаж такая куча денег во мне уже не вызывает, но вставать не собирался.
– Рис, так на что тебе столько пыли?
– На дело, – сразу «закрылась» спутница. Еще минуту назад улыбалась, а теперь физиономия кислее, чем у рэпера на концерте симфонического оркестра.
– Хорошо. А сколько?
– Много.
– Не знаю такого числа. Мне бы поконкретнее.
– Двадцать килограмм.
Я аж присвистнул. Попытался перевести это все в наши рубли и присвистнул второй раз. Для меня сумма была почти фантастическая.
– Ты никуда не вляпалась?
– Нет… Не знаю. В любом случае, отступать поздно. Если я не соберу сумму, то один человек погибнет. А я этого допустить не могу.
– Почему бы не прийти и не сказать все, как есть? У нас совсем недавно была крупная сумма. Думаю, все бы скинулись.
– Я вот иногда не понимаю, ты правда такой наивный или притворяешься? – нахмурилась девушка. – Всегда каждый тянет одеяло на себя. Закон жизни. Может среди людей это не так заметно. А вот у Игроков, что путешествуют между мирами и рискуют жизнью каждый день, которых и без того в разы меньше, чем обывателей, это проявляется острее. Нет, Сереж, спасибо тебе и все такое, но я более чем уверена, что Лиций и Троуг меня как минимум бы послали.
Выпалив это все скороговоркой, Рис замолчала. Ее щеки стали пунцовыми, а в глазах появился лихорадочный блеск. Возможно, все так и есть. И она действительно права. Человек человеку волк, а Игрок Игроку и того хуже. Но во всех правилах есть исключения.
– Сколько тебе надо собрать до полной суммы?
Рис на мгновение задумалась.
– Около четырех килограммов.
– Уже три. И не спорь. Отдашь, когда сможешь.
– Спасибо, – девушка теперь стала более красной, чем вареный рак.
– Ладно, сейчас квест на гарпий сдам и пойдем.
Все произошло без каких-либо приключений. Я протянул листочек, конторщик-механоид (больше человек, нежели железка) его принял. Мне отдали честно заработанные двести грамм, на чем сделка была закрыта.
– Пойдем, – на ходу кинул я Рис, спускаясь со второго этажа Синдиката.
На душе было как-то гаденько. Вроде день закончился на мажорной ноте – Оракулу помог, спас кучу людей от сумасшедшего мага крови, даже награду за Талсиана подняли. Но меня не отпускало тревожное чувство надвигающегося чего-то, мягко говоря, нехорошего. Подумать только, один из Всадников Апокалипсиса совсем скоро придет за мной. Точнее за моими Ликами. И что я могу ему противопоставить?
– Рис, ты за пару дней танк не нарисуешь?
– Пуговицу можно нарисовать, – хмыкнула девушка, – чтобы губу закатывать.
– Я так и подумал.
Прага пахла чистотой какого-то химического происхождения и сладковатым запахом солода. Хотелось задержаться подольше. Ходить по старому городу, пить пиво, есть вафли. Но уже совсем скоро здесь окажется Морос. И начнется, завертится…
Путешествие домой обошлось в тринадцать грамм. Причем, каждый заплатил за себя. Я же прикинул, что стоимость возможности попить хорошего пива – чуть больше двадцати тысяч рублей в оба направления. С одной стороны, наши люди в булочную на такси не ездят, с другой – если есть пыль, почему бы ее не тратить? Но это были размышления далеко идущих дней. Сейчас необходимо думать явно не о сортах пива.
– Я тебе позвоню по поводу копья, – на прощание сказал Рис.
– Какого копья?
– Ну кабиридского. Ты же сам мне отдал его.
– А, да-да, конечно. Звони.
Проверил телефон – по-прежнему ни одного сообщения от Юли. Пожал плечами и вызвал такси. Трястись в автобусе среди пролетариата не хотелось. Не дай бог кто на ногу наступит – спалю к чертовой матери. Доехали быстро. А может попросту я слишком углубился в свои мысли. Расплатился и вышел.
– Эй, мужик, не видел тут пацана дохлого?
Я повернулся к знакомому гопнику. Ох, зря ты это сделал, зря. Вот именно сейчас, именно здесь. Подождал, пока такси развернется и станет выезжать со двора, оглянулся – женщина заходит в подъезд, больше никого и в несколько прыжков оказался рядом с недругом. Тот сегодня был один. То ли его друзья устали от безвыхлопной деятельности, то ли заняты более важным делами, однако мне подобное даже на руку.
– Ты? – полезли у него глаза из орбит.
– Я, – ответил ему чужим, не своим голосом, отдаленно кого-то напоминающим.
Он попытался ударить меня, но тщетно. Я уклонился и кулак пришелся лишь в плечо. Однако и это было слишком. Нельзя позволять мерзкому уроду меня даже тронуть.
∞
От широкого удара я легко уклонился попросту присев. Выпрямился, схватив обидчика за горло, поднял. Тот, прошлый я, такого бы и двумя руками сделать не смог, а у корла-полукровки лишь приятно напряглись мышцы.
– Ты че, да я знаешь, что с тобой сделаю, – гопник вцепился своими крохотными пальцами в мою руку и смешно болтал ногами. С каждой секундой поток бранных слов становился скромнее, а дыхание реже и более хриплым.
– Говорю один раз, – я немного опустил его и теперь наши глаза оказались на одном уровне. В свободной руке появился нож и барахтанье моего заложника на мгновение стали более ощутимо, – увижу еще раз, не важно где: в своем дворе, соседнем или просто в городе, разрежу тебе глотку от уха до уха. Внятно объясняю?
– Пусти… пусти, пожалуйста.
– Я не слышу ответа. Ты меня понял?
Для убедительности поднес клинок к небрежно побритой шее, прижал. Посмотрел на выступившую капельку крови.
– Понял, понял.
Навык Убеждения повышен до четырнадцатого уровня.
Я не осознал сразу произошедшее. Просто из-под штанины гопника вдруг потек тонкий ручеек. Он намочил ботинок и закапал на снег, делая его желтым, рыхлым. Нет, я видел в фильмах, что в минуту смертельной опасности у человека расслабляются разные органы. Но почему-то считал это кинематографическим преувеличением. А тут…
Рука разжалась сама. Гопник упал на задницу и подвывая, как семилетний мальчишка стал не убегать, а отползать в сторону. Только в метрах трех от меня он поднялся, но не побежал – поплелся. Все так же воя и сутулясь, словно горбун из известного собора.
Я стоял, смотрел на нитку мокрого следа, что остался после него и уже подмерзающей лужицей возле меня и сам чуть не плакал. Голос. Тот самый чужой голос. Я вдруг понял, кого он мне напоминал. Так говорил Янус – высокомерно, брезгливо, с высоты своей силы. Так говорил Разрушитель!
Я согнулся. Сильная дрожь пробежала по телу, взорвалась разрядом где-то в животе и меня вывернуло. Прямо на заснеженную дворовую дорогу и на сапоги. Я отошел, пошатываясь, словно пьяный. Наверное, со стороны выглядел именно таким. И поплелся домой.
– Хозяин, а я проснулся, тебя нет. – встретил меня Лапоть. – Во рту точно кошки хороводы устраивали и, главное… Хозяин.
Он на мгновение замер и тут же бросился снимать грязные сапоги.
– Это что же… что же…
– Пиво и желудочный сок, – меня немного колотило, будто я провел несколько часов на морозе, – пиво, кстати, неплохое. Не та моча, что я беру. Тебе бы понравилось.
– С тобой-то что? На тебе лица нет.
– Потерял я лицо, Лапоть. Взял и потерял.
Я прошел в ванную, раздеваясь на ходу. Включил воду и залез внутрь, не дожидаясь, пока ванна наполнится. Меня колотило все сильнее и сильнее, точно мышцы сковала судорога. И когда думал, что сейчас хватит удар, постепенно отпустило. Это произошло не одномоментно, спустя какое-то время, я даже сам не заметил. Как наревевшийся ребенок переходит на короткие всхлипы и вдруг затихает, устав плакать. Я замер в горячей ванне, полностью опустошенной сегодняшним днем.
– Хозяин, пирог сладкий испечь или кулебяку? – с той стороны двери послышался голос Лаптя.
– Что хочешь.
– Ага, значит, и то, и другое. Щас, я быстро.
Я полежал еще, пока вода не остыла окончательно и выбрался. Эмоциональная истерика прошла и стало чуть лучше. Вытерся и пошел в комнату. Квартира уже наполнилась запахом пирога. Когда только Лапоть успел? Сел на диван, включил телевизор на случайный канал и уставился в очередную юмористическую передачу. Минут через пять понял, что не слушаю происходящее на экране, а машинально верчу нож, вытащенный из мешка.
Вот ведь, даже не заметил, как он оказался в руках. Убрал его в интерфейс и обратил внимание на сиротливо лежащий там же свисток. Тот самый, который Троуг беззастенчиво спер у Прыгающего. Совсем забыл про него. Вытащил, повертел со всех сторон, приложил к губам и дунул.
Видимо, свисток был каким-то ультразвуковым. Вроде тех, которыми отпугивают собак. По крайней мере, я почти ничего не услышал. Зато передо мной после хлопка материализовался испуганный Лапоть. Он подпрыгнул, схватил меня за плечо и стащил на пол.
– Молчи, хозяин, Христом Богом прошу.
Я хотел было спросить – на самом деле домовой верующий или это просто фигура речи, однако в этот момент в окно стукнуло. Бум! Словно крупная градина ударилась в стекло. И сразу зачастило, как во время дождя. Бум! Бум! Бум! Бум! Бум!
– Где ж ты такую вредную безделицу взял? – прошептал Лапоть.
– Где взял там уже нет, – еще тише ответил я. Хотя мог и не стараться, «град» не утихал, – а что там?
– Да самые бесполезные и вредные из всех живых существ, какие только бывают, – со злобой ответил мой приживала.
Тут уже мое любопытство достигло такого небывалого уровня, что я тихонечко поднял голову и выглянул в окно. В первое мгновение меня ослепило. Будто некто умалишенный обложил стекло многометровой новогодней гирляндой, а потом включил. И только после я разглядел флюориков. Это ж сколько их тут было? Я нервно сглотнул и вернулся к домовому.
– Лапоть, родненький, это что же, они теперь все время тут будут? Сейчас какая-нибудь бабка в окно выглянет и все. Скажет, облучаю. А потом вдруг и Стражи услышат. Тоже по голове не погладят.
Моя недавняя апатия сменилась паникой. Простой рецепт, как избавить человека от депрессии – подкинуть ему задачу, которую необходимо решить в короткие сроки. Вот только что-то у меня решалка категорически отказывалась работать.
– Ничего не будет. Кабы дело в деревне было или в селе, то туго бы пришлось. Существа глупые, бесполезные, одно беспокойство от них. Иной раз для лампы заведут такого, но рой в дом пустить – беда, – рассуждал Лапоть, лежа на полу. Он оперся на локоть, закинул одну ногу на другу и почесывал свою бороду. Ну чисто Сократ! – Но то деревня. Там шума нет. А тут город, – домовой важно поднял палец вверх.
– И что город?
– Тут вечно что-то грохочет, гремит, скрежещет. Эти же паразиты страх как резкие звуки не любят.
И мой мудрый домовой оказался прав. Со стороны проспекта раздался вой сирены и тут же шум крыльев за окном стих. Я аккуратно выглянул – флюорики срывались с места и покидали облюбованное стекло. Прошло несколько секунд и ни одного не осталось.
– Обычно в городах не селятся, – поднялся на ноги Лапоть, – в лесах или у рек.
– Ну так и есть, – я достал смартфон.
Посмотрел карту, отдалил. Черт, не видно ничего, пришлось включать компьютер. В нетерпении открыл браузер, повторил процедуру. Ну точно, вот. Прямо около меня Копосовская дубрава. Там пара озер, а еще дальше Волга. Идеальное место для расселения флюориков. Оттого и сюда их столько слетелось.
Ну вот и я выяснил, в какой стороне находится рой крылатых. Вопрос на засыпку, как с ними разобраться. Хотя… в мою голову пришла удивительная и вместе с тем веселая мысль. А стоит ли? Я еще раз просмотрел карту, нашел несколько интересных мест, которые могли бы подойти для моего плана. Выделил наиболее понравившееся – далеко от жилых домов, после завода теплообменного оборудования.
Усмехнулся, довольный собой, поднялся и вытянулся.
– Ну что, Лапоть, так и будем хозяина голодом морить? Где твои обещанные пироги?
