Глава 24
Я молчал, собираясь с мыслями. Он тем временем вынул портсигар (теперь уже не с рисунком на крышке — с гравировкой и как бы не алмазным вензелем) и предложил мне закурить. Я не отказался. Накорри был отменный, почти как у Веговера. Может, даже поставщик один и тот же.
— И давно у вас так? — спросил я наконец, выпустив ароматный дым. Он колечками поплыл к потолку пещеры, но сквозняк вытянул их наружу.
— Что вы имеете в виду?
— Ну… — Я неопределенно поводил свободной от курительной палочки рукой в воздухе. — Драконы правят миром и все в том же роде.
— Драконы не правят миром, — мягко поправил он и стряхнул пепел в костер. — Нам это совершенно ни к чему. Мы по натуре своей исследователи, созерцатели и хранители, если угодно, но никак не захватчики.
— В самом деле? Воюете вы, однако, отменно.
— Что поделать. Жить захочешь — не так извернешься. Это, — Ванеррейн снова глубоко затянулся, — наследие таких древних времен, что у нас даже легенд и преданий о них почти не сохранилось. Вроде бы тогда нам приходилось защищаться от хищников, по сравнению с которыми мы сами — так, безобидные твари вроде летучих рыбок.
— У них шипы ядовитые.
— А у нас дыхание огненное, — пожал он плечами. — Но все это к делу не относится, господин Сандеррин.
— Называйте меня Санди, иначе я чувствую себя, как на допросе. Или не «как»?
— Мы не любим сокращения. Имя дано не затем, чтобы его коверкать, — проигнорировал вопрос Ванеррейн. — Можете тоже называть меня по имени, Рок. И расскажите все-таки, что за теория заговора у вас родилась, мне крайне любопытно послушать!
Я не заставил себя упрашивать. Собственно, теории у меня никакой не было, а вот общие соображения — то, над чем я размышлял еще сидя в библиотеке, — имелись.
— Вам удалось сложить довольно непротиворечивую историю, — сказал он, когда я выдохся и умолк.
— Но в ней наверняка полно дыр?
— Разумеется. Вы создавали ее, исходя из неверных предпосылок. А вернее того, не располагая базовыми знаниями о том, о чем, собственно, взялись рассуждать.
— И почему я не удивлен… — пробормотал я, невольно вспомнив: в сказках драконы обычно любили поговорить с жертвой перед тем, как ее съесть. Совмещали, так сказать, пиршество духа с непосредственно обедом.
— Не стану устраивать подробный экскурс в историю, — сказал Ванеррейн. — Это долго, скучно и не слишком интересно.
— И проходит под грифом «совершенно секретно»?
— Разумеется. Но в общих чертах: когда-то очень давно стало ясно, что нам придется или научиться сосуществовать с людьми, или истребить их, или бежать все дальше и дальше в неизведанные земли в надежде на то, что там никогда не заведется эта напасть. Впрочем, в тех краях зачастую обитает что-нибудь похуже, вроде тварей, из-за которых мы уже однажды покинули родной мир и рассеялись… Сильно рассеялись, — невесело усмехнулся он.
— Дайте угадаю: снова спасаться бегством большинство отказалось, а устроить войну на полное уничтожение помешало то, что вас было мало, людей много, и они к тому времени придумали уйму разного оружия? И вдобавок среди них завелись чародеи? Как же это вы просмотрели?
— Да вот… не учли, насколько быстро вы живете, — ответил Ванеррейн. — Одно человеческое поколение для нас — как для вас, Рок, неделя, а то и меньше. Люди, однако, ухитряются за жалкие полвека-век изобрести множество невообразимых вещей, похоронить большую часть этих изобретений в ходе бесконечных войн — и так по кругу. Что до чародеев… мы сами виноваты.
— Хотите сказать, это те, в ком есть ваша кровь? — уточнил я.
— Нет, в них ее как раз нет. Я имею в виду: это мы в незапамятные времена выручили довольно большое племя… не из этого пространства. У них случилась природная катастрофа, людям грозило полное вымирание, вот мы и сыграли в добрых божеств. Нам ведь долго поклонялись, вы в курсе?
— Конечно.
— Ну вот, это их наследие. Забавные у них были ритуалы, с кровавыми жертвоприношениями и еще кое-чем… Через годы и годы это кое-что стало называться колдовством, ритуалы забылись, а остатки того племени смешались с местными жителями. Чародеи — их потомки.
— Надо же, какие превратности судьбы, — пробормотал я. — Сперва вы их спасаете, потом они ставят на вас колдовские печати, чтобы не взбрыкнули…
— Сосуществование — вещь не всегда приятная, — резко ответил он. — И вы догадались о том, что нынешние драконы отнюдь не безмозглые исполнители человеческой воли, а печати служат не столько для подчинения, сколько для защиты от чужого влияния. Колдовству мы, к сожалению, подвержены, как и люди, пусть и в меньшей степени, так что приходится принимать меры.
— Вот я и задумался, кто кем управляет на самом деле.
— Не переживайте так. Людьми управляет их король…
— В котором тоже течет ваша кровь? — перебил я.
— Да, небольшая толика, — согласился Ванеррейн. — Мы с ним даже родня то ли в двадцатом, то ли в двадцать первом поколении. Человеческом, разумеется. Но как вам родство с нами не мешает упорно считать себя человеком, так и его величество не мечтает дышать огнем и покорять пространства. Впрочем, о последнем мечтают многие люди и без знания о наших способностях, а иначе почему, вы думаете, прогресс движется с такой скоростью?
— Это вы о летательных машинах? — уточнил я. — И что вы станете делать, когда их доведут до совершенства, а вас отправят на свалку истории? Или просто не позволите этому свершиться?
— Поживем — увидим, — улыбнулся он. — Мы отклонились от темы беседы, Рок, а времени у нас не так уж много — меня ждут более важные дела.
— То есть вот это все: какие-то иностранные чародеи — я верно угадал? Операция на территории королевства, дикий дракон в столице, наконец, — это все полная ерунда, по-вашему? — удивился я. — О покушении на меня просто молчу, кто я такой, в самом деле… даже не подданный королевства, если на то пошло.
— Это вы зря, — пожурил Ванеррейн и ухмыльнулся. — Еще и налоги, поди, не платите?
Вот тут он меня подловил. Действительно — не платил. Отстегивал Веговеру положенную часть за посредничество и считал, что он сам как-нибудь разберется…
— Мы снова отвлеклись, — напомнил он, — от нашего экскурса в историю. Я сказал: мы стали жить бок о бок с людьми.
— Как вы это устроили? — не сдержался я. — Допустим, договорились с наиболее дальновидными человеческими правителями, так? Ну или помогли им прийти к власти, неважно. А своих-то как убедили? Что им мешало разбрестись куда попало? Воспрепятствовать… м-м-м… очеловечиванию, наконец? Не поверю, будто вы в едином порыве устремились крепить дружбу с людьми!
— И правильно сделаете. Думаю, не нужно объяснять, какими методами мы достигли согласия и единодушия, верно, Рок?
Я кивнул. В самом деле, что же тут непонятного? Несогласных — переубедить, самых упрямых — укротить… а то и укоротить на голову, вот и вся недолга.
— Остались, конечно, отдельные кланы, сумевшие избежать… скажем так, приведения к общему мнению. Они скрылись в отдаленных местах, и о большинстве с тех пор ничего не было слышно. Не сомневайтесь, мы отслеживаем любые упоминания о диких драконах, — явно прочел мои мысли Ванеррейн.
— А мать Кьярры прохлопали?
Он выразительно развел руками.
— Она никогда не говорила толком, откуда явилась. По обмолвкам я понял, что из какой-то неведомой дали. Сбежала от семьи — их осталось-то всего ничего, — когда ее решил взять в жены родной отец. У них, видите ли, образовался недостаток женщин, и выход показался им очевидным. Фиору, однако, он не устроил. К тому же, — добавил Ванеррейн, — ее тянуло в людные места. Наслушалась сказок об исходе своего клана и мечтала посмотреть, как живут другие. Долго искала такое место и в итоге отыскала. Прятаться она умела преотлично, поэтому долго оставалась незамеченной. Ну а потом этот казус с Баграни — вы верно догадались…
— Вы откуда знаете, о чем я догадался? — нахмурился я. — Мысли читаете?
— Не я. Кьярра вынужденно приобщилась к вашим рассуждениям в процессе… гм… лечения, а я многое узнал, когда общался с ней. Она совершенно не умеет фильтровать поступающие сведения, — с огорчением сказал он, — а потому получила порядочный информационный шок. Сперва от вас, потом от меня. Словами, как вы понимаете, пересказывать все от первого прадракона было слишком долго.
— Вы могли бы и мне показать. Я уже, в общем-то, привычный.
— Вам так кажется, потому что Кьярра обращалась с вами, как с человеком. Я имею в виду: выдавала свои воспоминания строго дозированными порциями. На это ей соображения хватило — сплошного потока вы бы могли и не перенести. А у меня нет привычки сдерживаться, я с людьми напрямую не общаюсь. Человеческий разум, — Ванеррейн снова усмехнулся, — все-таки слишком слаб и несовершенен.
— То-то вы, такие сильные и совершенные, служите наравне с людьми…
— А что нам оставалось, Рок? — вздохнул он. — Я сказал: мы могли устроить войну на истребление, вывести род людской под корень, но что дальше? Через какое-то время природа взяла бы свое, и теперь разум обрели бы… не знаю, кошки или собаки.
— Или киты, — подсказал я.
— Они и без того более чем разумные, — отмахнулся Ванеррейн. — Собственно, потому и не пытаются выбраться на сушу. Не важно, с ними нам делить нечего. По-моему, у нас даже предки общие. А вот молодая, быстро растущая, развивающаяся и агрессивная цивилизация снова сделалась бы угрозой нашему существованию. Не колдовство, так наука, не наука, так что-нибудь вовсе невообразимое стало бы козырем в игре против нас. И что же — все по кругу? Снова выжженная земля?
— Да, малоприятная перспектива, — пробормотал я. — К тому же, сдается мне, каждый такой раз был бы для вас как первый. Вот только что бегали собачки-кошечки, лаяли-мурчали, жрали друг друга, и вдруг — нате вам, драконов убивают только в путь…
— Верно мыслите. В долгой жизни есть преимущества, а есть и недостатки. К примеру — склонность обесценивать многие события прошлого. Для нас они случились только вчера. Мы бы не переосмыслили их, не учли на будущее и, как говорят люди, наступили на те же грабли, — попросту закончил Ванеррейн и предложил мне еще накорри. Лучше бы выпивку, но фляги у него при себе, похоже, не было. — Вот этого-то и хотелось избежать.
— Худой мир лучше доброй ссоры? — щегольнул и я знанием поговорок.
— Именно. Надо также учитывать, что общество наше было весьма… скажем так, косным. Перемены для нас были чем-то из ряда вон выходящим, а такое отношение к окружающей действительности губительно. Не только для нас, — добавил он справедливости ради. — В итоге мы замкнулись бы в своем не таком уж обширном кругу и окончательно остановились в развитии. Помимо всего прочего, мы не были сплоченным народом, единый лидер если и появлялся, то века назад… А такая разобщенность тем более приводит к известному финалу: мы одичали бы, как семья Фиоры, и вымерли. Думаю, даже без участия внешнего врага — от междоусобиц, невозможности продлить род и так далее.
— Мне доводилось читать, что так заканчивали многие могущественные империи древности, — заметил я.
— Именно. Ну а наша… скажем так, притирка к людям заняла не один век. И не один цикл. Несколько раз приходилось начинать все заново — спустя время, в другом месте, благо мы могли позволить себе не слишком торопить события. И так до тех пор, пока не были отработаны механизмы взаимодействия, мы не научились понимать людей и не перестали делать ошибки на каждом шагу.
— Вы имеете в виду, что плоды неудачных экспериментов все-таки приходилось уничтожать? — уточнил я.
— Да. Следы погибших цивилизаций, которые время от времени откапывают ваши ученые, — это они и есть.
«Практично», — подумал я, но промолчал.
— Как видите, мы выжили и в целом неплохо себя чувствуем, — сказал Ванеррейн. — Однако у всякой монеты две стороны.
— Что вы имеете в виду?
— Мы уже вряд ли сможем существовать без людей.
Видимо, на моем лице отразилось непонимание, поскольку он спросил:
— Вы меня видели? В нормальном облике?
— Только опосредованно.
— Вы примерно представляете, насколько я крупнее Кьярры?
— Навскидку — раз этак в пять, а то и больше, — я уловил, к чему он клонит. — Хотите сказать, что даже ей не так-то просто добыть пропитание? А такой махине, как вы, и тем более транспортнику… Да он ведь даже не сумеет охотиться! Какого размера ему добыча нужна? Те самые киты разве что, но их еще поди вылови…
— Вот именно. Конечно, приди нужда, мы справимся, — усмехнулся Ванеррейн, — хотя большая часть вымрет. Оставшиеся измельчают до состояния предков… но на это потребуется несколько поколений.
— Зачем вы вообще пошли на такие… опыты? — не удержался я. — Я понимаю, боевой дракон, но транспортные — это уже что-то запредельное!
— Любопытство, — ответил он. — Насколько крупным может быть дракон? Таким? Или еще больше? Еще? К счастью, вовремя остановились, теперь взяли курс на повышение скорости, а не размеры. Лучше уж два раза слетать с меньшим грузом, но за то же время…
— Не проще использовать тайные пути? — в лоб спросил я.
— Об этом вы тоже догадались почти верно, — сказал Ванеррейн. — Нынешние драконы не умеют этого делать. И это тоже было частью нашего… большого плана.
— Постойте, я продолжу догадки! Если каждый сможет пользоваться этими дорогами, что помешает какому-нибудь юнцу… скажем, сдернуть в самоволку и натворить там дел? Раз, вы говорите, колдовские печати — не цепи, а защита, то они не удержат. Максимум — поднимут тревогу, а где искать пропажу? Одно появление дракона в неположенном месте, второе… Тут уж точно пойдут нехорошие слухи. Я прав?
Ванеррейн кивнул. Потом встал и прошелся взад-вперед, заложив руки за спину.
— Я знаю, о чем вы сейчас думаете, Рок…
— Немудрено, вы у меня в голове читаете, как по писаному.
— К сожалению, нет, это все же не книга. Не все образы можно истолковать однозначно, особенно, если вы не обращаетесь ко мне напрямую и не формулируете четкую фразу. Расплывчатые и спутанные обрывки мыслей — а сейчас у вас в них царит полный сумбур — вот что мне доступно. Я все-таки, — добавил он доверительным тоном, — не дознаватель, хотя и умею кое-что. Не мой профиль деятельности. Одним словом, это была фигура речи.
Тут я вспомнил, как реагирует Кьярра на «фигуры речи», и невольно улыбнулся. Вот мы и поменялись местами… Теперь я не умудренный годами и опытом наставник, а желторотый юнец против Ванеррейна…
— Так о чем же я думаю, Герт?
— О том, что мы хотели хорошо жить, но ради этого загнали собственный народ в кабалу. А из того, что вы даже не спрашиваете, кто такие «мы», я заключаю — вы и это поняли. Вряд ли вы полагаете, будто я исполнен собственной важности до такой степени, что именую себя во множественном числе!
— Нет, конечно, — усмехнулся я и посмотрел на свои руки. Пальцы едва заметно подрагивали, и немудрено, от такого-то разговора. Жаль, теперь я никак не мог уловить настроение собеседника. — Вы — это, скорее всего, некое ядро. Несколько… хм… персон или даже десятков персон, сохранивших знание о тайных путях и умение ими пользоваться. Вы уж точно на это способны, иначе как ухитрились оказаться возле Баграни так быстро, да еще с войсками? Кстати, как вы это объяснили подчиненным?
— Чрезвычайно могучим колдовством, конечно же, — без тени улыбки ответил Ванеррейн. — Вы правы. Существует несколько родов, хранящих знание. В случае необходимости мы сумеем быстро обучить остальных.
— Это если вас раньше не перебьют, хранителей, — буркнул я.
— Рок, не заставляйте меня сомневаться в ваших умственных способностях, вы же только что их демонстрировали во всей красе! Все предусмотрено. У нас было время учесть ошибки, — серьезно сказал он. — А вот теперь мы подходим к главному. К тому, с чего началась наша история.
— Ваша — драконья, наша с Кьяррой или наша — общая? — въедливо спросил я.
— И то, и другое, и немного третье. Вы, кажется, неплохо знаете историю. В курсе, что произошло, когда отделилось независимое герцогство?
— Конечно. Тогда случился мятеж. Возглавлял его королевский родственник, к нему переметнулась часть драконов, и… — я осекся.
— Поняли?
— Кажется, да. Это были обычные драконы… Неужели никто из хранителей не перешел на сторону герцога?
— Вот это, Рок, как раз невозможно. Нас держит кое-что попрочнее колдовства, — без улыбки сказал он. — Так или иначе, мы предвидели подобное. Хватило пары поколений, чтобы молодые драконы начали воспринимать этот мир привычным и правильным. Далеко не всем рассказывают о том, что на самом деле было до эры единения. И мыслить они тоже стали более… по-человечески. Сложно поступать иначе, когда живешь с людьми бок о бок, постоянно общаешься с ними и сам частенько принимаешь участие в их развлечениях…
— Извините, перебью, — не выдержал я. — Неужели ни одного такого… развлекающегося не поймали на том, что он на самом деле дракон?
— Кое-кто начинал догадываться, но за подобным тщательно следят, Рок, вы же должны понимать. Сеть информаторов огромна. А во избежание казусов по пьяной лавочке…
— Имеется нечто покрепче колдовских печатей, — закончил я, не желая вдаваться в подробности о том, что же это. Может, клятва на крови, может, у дракона сердце в залог забирают, как в какой-то древней легенде, и держат в сейфе рядом с личным делом.
— Точно так. Но вернемся к нашим драконам, — сказал Ванеррейн. — Та молодежь поддержала притязания герцога и приняла его сторону. Что ж, вернуть их не удалось. Хорошо еще, они оказались достаточно разумны, чтобы не раскрывать истинной своей природы перед посторонними. Их экипажи знали, конечно, герцог с приближенными тоже, но и ему хватило ума держать это в тайне. Уж какими способами мы передавали им сведения, необходимые для того, чтобы с рождения связать юных драконов клятвами и обязательствами… Этого хватит на десять томов захватывающих историй, поэтому, с вашего позволения, я опущу подробности.
— Вот почему королевство, в сущности, не опасается герцогства… — пробормотал я, не слушая. — В случае серьезной угрозы в дело вступите вы с этим своим «могучим колдовством», и герцогу крышка. А пока… Войны тоже нужны, чтобы не засидеться, так? И чтобы показать молодежи, что такое настоящий бой?
— Именно. Вдобавок война часто оказывается движителем прогресса. И сокращает численность как людей, так и нашу. Переизбыток драконов тоже не нужен, — сказал он.
— Еще бы, их ведь кормить нужно!
— Именно. Поэтому мы решили, что для поддержания баланса герцогство подходит как нельзя лучше. Появится какая-то третья сторона, пятая, десятая — что ж, у нас есть планы на разные расклады… Но мы снова ушли в сторону, Рок!
— На то я и провожатый, чтобы водить окольными путями, — ухмыльнулся я. — Бывший, правда, но привычка-то — вторая натура!
— Вижу, — проворчал он. — Итак, вернемся к Фиоре, матери Кьярры. Как вы любезно отметили, наши наблюдатели ее благополучно проворонили, за что понесли соответствующее наказание. Бой за Баграни вы видели и мое чудесное спасение тоже, так?
Я кивнул. Перебивать не хотелось, но я все же спросил:
— Неужели вы собирались героически погибнуть?
— Нет, разумеется, — фыркнул Ванеррейн. — Я допускал, что противник может пойти на подобную уловку, и был к ней готов. Всего-то и нужно было подождать, пока он ослабнет окончательно, отцепить его от себя и пронырнуть подальше в море. Мы ведь хорошо плаваем, что, кстати, возвращает нас к китам и общим предкам.
— Теперь вы отвлеклись.
— Видимо, это заразно. Да, на худой конец, я мог превратиться в человека, выскользнуть из когтей этого смертника, а далее — как уже было сказано. Однако Фиора успела раньше. Какого ужаса она натерпелась…
— Да я сам чуть не поседел, когда увидел эту бойню!
— Не из-за сражения, — отмахнулся Ванеррейн. — Она боялась воды. Жила у моря, представьте себе, но никогда не улетала далеко от берега, охотилась только в скалах и в своих заповедных местах. И даже не знала, что мы отличные пловцы!
— Выросла где-то в засушливой местности, вот и все объяснение, — пожал я плечами.
— Наверно. Так или иначе, на этот раз она переборола страх и смогла окунуться…
— Очевидно, вы поразили ее в самое сердце.
— Вот вы смеетесь, Рок, — сказал он без улыбки, — а у нас такое случается. Увы, чаще всего без взаимности. В лучшем случае вторая сторона соглашается принять чувства первой, в худшем… увы. Сердце будет разбито.
Я, кажется, понял, к чему он клонит, но на этот раз перебивать не стал, а то мы заговорились, и Кьярра, наверно, уже замучилась летать под холодным дождем.
— Фиора выудила меня из моря и уволокла вот в эту самую пещеру, — продолжил Ванеррейн. — Признаюсь, когда я сообразил, кого вижу перед собой, то преувеличил серьезность своих ранений. Это было несложно.
— Нарывались на лечение? — спросил я не без намека.
— Конечно. Раз уж мне так подфартило, глупо было не воспользоваться возможностью и не узнать Фиору как можно ближе… во всех смыслах. Она тоже не слишком хорошо умела отсеивать те воспоминания и чувства, которые стоит показывать незнакомцу, поэтому я не остался внакладе. С другой стороны, — добавил он, — память о том, откуда она явилась, кто ее семья, так и не открылась, и я подозреваю, что Фиора заперла ее от себя самой и выбросила ключ.
— А потом? Что-то подсказывает мне, что вы должны были поступить с неучтенным диким драконом… без сантиментов. Фиора была слишком опасна, не так ли?
— Совершенно верно, — согласился Ванеррейн. — Она скверно ориентировалась в нашем мире, а любое неосторожное слово может повлечь за собой лавину событий. Противник давно пытался разузнать побольше о нашем «колдовстве», но, конечно, это ему не удавалось. А тут еще и лазейка на Баграни!..
— К слову о колдовстве и Баграни: не сомневаюсь, это с вашей подачи чародеев посадили пусть на длинную, но все-таки цепь.
— И в этом вы правы. Они полезны, но опасны, и тот случай оказался просто подарком судьбы для нас и королевства.
— Такие подарки обычно готовят сильно заранее и собственноручно.
— Рок, вы же сами все прекрасно понимаете, даже слишком хорошо для обывателя, так зачем же расспрашиваете? — сдержанно улыбнулся он. — И снова вернемся к Фиоре. Вы верно сказали: я должен был ее ликвидировать. От нее не было никакой пользы, разве что удалось бы выпытать, где скрывается ее родня… Выпытать в прямом смысле.
— Я догадался, — мрачно сказал я. — Но вы все-таки ее не убили и не передали вашим дознавателям. Почему?
— Потому что она спасла мне жизнь, а это накладывает определенные обязательства на обоих.
— Погодите, вы только что заявили, что не собирались погибать!
— Но она-то этого не знала, — произнес он. — Для нее все происходило взаправду. И я ничего не мог поделать: хоть убеждай, что я справился бы сам, хоть нет, — тому, что сильнее колдовства, это безразлично. Кстати, в вашем случае все намного хуже: вы действительно умирали. И не раз.
— А вот с этого момента поподробнее, пожалуйста, — попросил я.
— Я имею в виду, Кьярра по-настоящему спасла вам жизнь. Как минимум трижды.
— И я теперь обязан на ней жениться?
— Не обязаны, конечно. Но такую связь, пусть даже одностороннюю, разорвать невозможно. Это пожизненно, Рок, — обрадовал он, а я вспомнил ее «ни за что тебя не брошу!». — А учитывая то, что вы тоже спасли Кьярру, все запутывается еще сильнее.
— Полагаю, мне лучше принять это как должное и не лезть в дебри, — пробормотал я. — К этому мы еще вернемся, а пока скажите, что стало с Фиорой? Вы ее отпустили?
— Разумеется, нет! — фыркнул Ванеррейн. — Я долго убеждал ее отправиться со мной к людям, и мне это удалось. Она очень старалась, очень… Но затея провалилась.
— Почему? — Я почувствовал себя Кьяррой.
— Фиора была замкнутой и недоверчивой. О нет, мне она верила безоговорочно и готова была выполнять мои приказы, даже терпеть колдовскую печать — я вынужден был обезопаситься, — но не выказывала ни малейшего желания познакомиться с нашей нынешней жизнью, — ответил он с сожалением и досадой одновременно.
— А Кьярра любознательная, — сказал я зачем-то. — Правда, доводит бесконечными вопросами, считает человеческое тело неуклюжим, а одежду неудобной, но в целом…
— Способна адаптироваться, — кивнул Ванеррейн. — Я заметил. Это потому, что в ней нет страха.
— Хотите сказать, Фиора боялась людей?
— Да. Видимо, страх внушили ей родители. Говорю: не смог дознаться, в чем там было дело. Может быть, историю с отцом она выдумала, а на самом деле просто оказалась единственной выжившей…
— Или все было правдой, только она помыкалась одна и решила вернуться. И обнаружила пепелище, — предположил я. — Тут-то все предостережения и всплыли… Кьярре она тоже постаралась их передать.
— Ей это удалось, только она не выедала дочери мозги ежедневно на протяжении многих лет, а потому Кьярра… скажем так, со здоровым скепсисом относится к заветам Фиоры. Конечно, первое ее знакомство с людьми оказалось не из лучших, но затем…
— Второе, — поправил я. — Первыми были старики-козопасы, а с ними она уживалась вполне мирно.
— Вы правы.
Ванеррейн промолчал, снова сел на камень и вытянул ноги. Лицо его казалось усталым — не от долгой дороги, конечно, скорее, от тяжелых мыслей.
— Больше всего Фиору угнетала невозможность в любой момент отправиться, куда ей вздумается, — сказал он наконец. — Я не мог этого допустить, не у всех же на глазах! Сопровождал ее, когда выдавалась возможность, но обязанностей у меня очень много, и я не часто мог уделять Фиоре достаточно времени.
— Подозреваю, она еще и ревнивой оказалась…
— Не без того, — усмехнулся Ванеррейн.
Думаю, от женщин у него отбоя не было: темноволосый, смуглокожий, зеленоглазый, с весьма интересной внешностью, статный офицер — кавалер хоть куда! Он и не отбивался — те ребята с драконодрома, помнится, подружек меняли, как перчатки… Сдается мне, и Ванеррейн не был создан для жизни с одной-единственной, да еще не им самим выбранной, а буквально свалившейся ему на голову.
— Однажды Фиора просто исчезла, — сказал он.
— И вы ее не искали?
— Искал, разумеется. Первым делом проверил Багралор и окрестности, потом ее любимые охотничьи места — она словно испарилась. Ну а что мне пришлось выслушать от начальства, — усмехнулся Ванеррейн, — можете представить сами. Мы еще долго отрабатывали версию похищения, но она не подтвердилась. И тем не менее все эти годы я ждал… История с Фиорой не могла не аукнуться.
— Как же она сбросила печать? — поинтересовался я.
— Вы знаете способ, не так ли?
— Неужели ее поставили в таком месте, что Фиора смогла дотянуться?
— Нет, — недобро улыбнулся он. — Она соблазнила одного юного дракона. Он давно заглядывался на нее — как же, такая экзотика! Ну и вот…
— Он облизал ей спину… или где там была печать, даже не зная, что именно делает? — Меня невольно разобрал смех.
Ванеррейн кивнул, тоже сдерживая улыбку.
— Погодите. Что ей мешало поступить, как Кьярра, — нацедить собственной слюны, а потом изваляться в ней или в человеческом облике просто завести руку за спину? — спохватился я.
— Она знать не знала о таких хитростях. Думаю, все было проще: сперва она спуталась с этим мальчишкой. Наверно, хотела заставить меня ревновать. Ну а после… гм… предварительных ласк поняла, что печати больше нет, и была такова. Хорошо хоть, не из-под носа у него улетучилась!
— Хорошо, что она Кьярре рассказала об этом фокусе, иначе мы бы сейчас не разговаривали.
Он кивнул.
— Ну а далее… вы снова догадались верно, Рок. До меня дошли слухи о диком драконе недалеко от Таллады, и я немедленно отправил туда надежного чародея.
— Почему сами не полетели, если думали, что это может оказаться Фиора?
— Не мог, — лаконично ответил Ванеррейн, но потом пояснил: — Тогда об этом немедленно узнали бы по ту сторону границы. Зачем мне какой-то дикий дракон? Почему командующий лично отправляется проверять слухи? А вот надежный чародей-исследователь — то, что нужно. Ну а тайными путями я в те горы попасть не мог, никогда там не бывал.
— Все равно ведь что-то просочилось.
— А вот это — уже моя вина. — Губы его сжались в узкую полоску. — С высоты прожитых лет начинаешь с пренебрежением относиться к бабочкам-однодневкам вроде каких-то юных чародеек, недавно устроившихся на драконодром и… не скрою, весьма изобретательных и страстных.
— Тродда! — догадался я.
— Она самая… Позор мне — проглядеть шпионку у себя под носом! Да каким носом — в постели у себя, — фыркнул Ванеррейн.
— Это вас страсть ослепила, — подсказал я. — Поздняя любовь — такое дело…
— О чем вы, Рок, какая еще — поздняя? — засмеялся он. — По нашим меркам я еще только-только зрелости достиг! Просто непозволительно расслабился… Она ведь больше десяти лет была рядом, успел привыкнуть!
— Очевидно, о диком драконе она услышала от вас?
— Да. А что-то еще — в части. Многие помнят Фиору, ее странности, исчезновение, наконец. Я представил это как перевод туда, откуда не возвращаются, но многие ли поверили? Очевидно, противник давно уже копает в направлении тайных дорог — за столько лет хоть что-то да просочится, это неизбежно. И у кого-то сошлась головоломка…
— Или им просто захотелось поймать дикого дракона на опыты, — хмыкнул я. — Или, если Тродда вынюхала, что Фиора была вашей любовницей, то могла решить — ею выйдет вас шантажировать.
— К сожалению, этого мы уже не узнаем, — пробормотал он. — Мой чародей мертв, Тродду Кьярра превратила в прелесть какую дурочку без малейших проблесков колдовского таланта, а Сарго… от него одни ошметки остались. Мы еще потрясем их якобы заказчика из той глуши, но, сдается мне, он нужен был только для прикрытия. Впрочем, это к делу не относится.
— Ну почему же…
— А, если учесть, что идея заковать Кьярру именно так принадлежала Тродде, возможно, вы и правы.
— Откуда это известно, если она обеспамятела, а ваш чародей… и, подозреваю, весь его отряд мертвы?
— От местного кузнеца, которому заказали диковинное приспособление, — ответил Ваннерайн. — Не сомневаюсь, Тродда и его бы прикончила, только ему повезло: накануне охоты на дракона отправился к родичу в соседнюю деревушку, а на обратном пути спьяну упал в канаву и уснул. Так и проспал все веселье.
— Вот уж поистине сказочное везение, — искренне сказал я.
— Да. След пропажи затерялся, снова всплыл в Талладе… и исчез. Нет, ваш приятель Веговер ни при чем, — правильно оценил он выражение моего лица. — У нас свои осведомители.
— Долго искали? — спросил я не без злорадства.
— Еще бы. Хотя бы Тродда нашлась, и та в беспамятстве…
— Кто ее так обжег, кстати? Сарго?
— Разумеется. Выместил на ней зло так же, как она сама — на Кьярре. Впрочем, поделом.
— Что ж не убил?
Ванеррейн пожал плечами:
— Не имею представления. Возможно, считал, что она еще пригодится, а урок пойдет ей на пользу… Те ожоги излечимы, вы в курсе.
— Да, слышал. А какую роль в этом сыграла Альтабет?
— Никакой. Она действительно правая рука матери-заступницы, в самом деле занимается благотворительностью и не смогла пройти мимо страждущей. А вы двое ее очень заинтересовали.
— Когда она заявила, что чует в Кьярре необузданную силу, я начал прикидывать, как скинуть труп с поезда, — сознался я.
— Вам пришлось бы не прикидывать, а делать это, если бы Альтабет оказалась чуточку глупее и не сделала вид, будто поверила в вашу историю.
— Не понял…
— Она же вам сказала, что была замужем за состоятельным… хм… человеком.
— Это ваше «хм» красноречивее многих слов. За драконом, что ли?
— Да. Такое редко, но случается. Обычно мы заключаем браки в своем кругу. Не важно, главное, перепутать дракона с чародеем Альтабет никак не могла.
— Удивительное дело, неужели она его пережила… — вслух подумал я.
— Отчего же? Он и сейчас здравствует. Только… для публики она овдовела. Очень уж заметна разница в возрасте — Суорр-то не старится. Но не о том речь! — Ванеррейн пнул выкатившуюся к его ногам головню. — Альтабет дала знать куда следует при первой же возможности. После выходки Кьярры сомнений уже не оставалось, так что с момента прибытия в столицу вы находились под наблюдением. Ну а уж когда вы отправились в библиотеку искать сведения обо мне…
— То-то старый хрыч за конторкой так и зыркал на меня, — пробормотал я. — А что же ваши люди не успели к эффектному финалу?
— Пока Кьярры поблизости не было, не имелось смысла соваться в дом с риском спугнуть так называемого Сарго. А вы — обычный провожатый, и ваша жизнь в этой игре — самая мелкая монета, уж простите за избитое сравнение, — без тени иронии ответил он. Что ж, хотя бы честно. — Ну а когда Кьярра появилась… Мы просто не успели. Первым делом я проверил Багралор, но здесь никого не было. Потом исчез Эррин, и стало ясно, что у Кьярры есть другое убежище.
— Но она знала, что надежнее Багралора не найти, и когда меня немного оживили, забрала меня сюда… Так?
— Да. Я уж не стал мешать ей с важным делом, — ухмыльнулся Ванеррейн, — поймал, когда она вылетела прочь в расстроенных чувствах. Удрать она не успела, я все-таки боевой дракон. Ну а потом мы немного побеседовали… И вот я здесь.
— Что ж, с этим ясно… — Я потер лоб. В голове гудело от обилия информации, будто там осиный рой поселился. Спасибо, хоть не жалил никто. — К слову, не представляете, куда могла исчезнуть мать Кьярры?
Он покачал головой.
— Скорее всего, в поисках лучшего места она наткнулась на что-то или кого-то, с чем не смогла справиться. Следов ее уже не отыскать.
— Понятно, — протянул я. — Кстати, а Кьярра не может оказаться дочерью того юного пособника побега?
— Теоретически — да, практически — я что, родную кровь не узнаю? И с этой родной кровью, — Ванеррейн свел густые брови, — нужно что-то решать.
— Непременно с моим участием, а?
— Можно и без вашего, если угодно, только вы сами потом пожалеете.
«Хватит мысли читать!» — подумал я как можно более выразительно и, скажем так, адресно. Кажется, удалось, потому что губы Ванеррейна тронула улыбка.
— Вы ведь все равно не дадите мне уйти, — сказал я. — Я слишком много знаю, как ни пошло это звучит. Можно навесить на меня сотню колдовских печатей, чтобы завязать язык узлом, но вдруг кто-то другой сумеет его развязать? И Кьярре нечего делать на воле, если только вы не запихнете ее в какую-нибудь дыру и этим вот вашим, которое сильнее колдовства, не вырвете у нее обещание никогда не приближаться к людям! Не думаю, будто вы станете так рисковать, Герт, в особенности после всего, что мне рассказали. Теперь я окончательно уверен — вы не выпустите меня живым.
— Вы правы, Рок, — сказал он. — Именно так я и должен поступить. Что касается Кьярры…
Снова хлопнули крылья, и в пещеру ввалилась Кьярра, мокрая насквозь.
— Не надо говорить про меня без меня! Бет говорит — так делать неприлично! — воинственно заявила она и добавила, обращаясь к отцу: — Я пролетела тысячу кругов и еще тысячу, и еще половину, но не устала, просто хочу знать, о чем вы говорите!
— Ни о чем серьезном, — заверил Ванеррейн. — Я просто объяснял, почему твое лечение не сработало.
— Почему? — спросили мы в один голос.
— Мало старалась, — невозмутимо ответил он, и в зеленых глазах зажглись огоньки. — Вдобавок, обе стороны должны быть вовлечены в процесс по обоюдному согласию и, желательно, ко взаимному удовольствию, а иначе это насилие.
— Я так и сказал.
— Я знал, что мы друг друга поймем, Рок, — кивнул Ванеррейн. — Правда, еще лучше мы сможем сделать это лет через пятьдесят, не меньше. Повидаете и узнаете побольше интересного, сделаете выводы… Тогда и обсудим, а пока вы слишком юны.
До меня начало доходить. Медленно, понимаю, но в последнее время мне досталось сильнее, чем за всю мою жизнь, вместе взятую. Где уж тут сохранить ясность мысли!
— Боюсь, я не доживу, — осторожно подбирая слова, ответил я. — Мне ведь недолго осталось небо коптить.
— Почему это? — возмутилась Кьярра. — Вовсе нет!
— Недолго, — с нажимом повторил я. — Спроси отца, если не веришь. Мне уже подписан смертный приговор.
— С конфискацией движимого и недвижимого имущества, — добил Ванеррейн. Вот это было подло с его стороны.
Кьярра переводила взгляд с него на меня, недоумевая, почему мы так спокойно беседуем о подобных вещах.
— Но ты сказал… — начала она, — сказал, что если я… если мы… Рок сможет жить долго, как Бет!
— Сколько? — шепотом спросил я.
— Неприлично спрашивать такое о даме, — ответил он, но все-таки озвучил, и я негромко присвистнул. Я сильно польстил Альтабет, сочтя ее своей ровесницей…
— И потом ты много чего сказал! — продолжала выкрикивать Кьярра. — А сам!..
— Чуть меньше эмоций, — попросил Ванеррейн, — я тебя не понимаю.
— Нечего тут понимать! — окончательно разъярилась она. От нее, по-моему, пар пошел. — Я сказала Року: ни за что его не брошу! Вот и все!..
…«Тьфу ты, даже попрощаться не успел, — досадливо подумал я, треснувшись головой о низкую притолоку лесной хижины. — С другой стороны, в следующую нашу встречу не нужно будет здороваться».
— Почему ты такой спокойный? — испуганно спросила Кьярра, глядя, как я потираю ушиб.
— Покойники вообще не переживают, — объяснил я. — Тем более ты меня спасла. Кстати, я не сказал тебе спасибо. Вот, говорю.
— Я обещала… — повторила она. — И… и вообще, нужно закончить лечение!
— Что, прямо здесь?
— Ты же сказал — в приличном месте, а чем тебе это не приличное? — нахмурилась она.
— Я не возражаю, но…
Тут я осекся. Не хотел напоминать, что Ванеррейн прекрасно знает, где находится эта хижина, от самой Кьярры — видел же ее воспоминания, да и в памяти Альтабет и Эррина мог покопаться. Все равно ведь не явится, так зачем портить Кьярре настроение?
— Но я сказал кое-что еще.
— Я долго была под дождем!
— Но ты там не мылась, просто мокла, а это разные…
Договорить она мне не дала.
И на этот раз все прошло, как надо, — возможно, потому, что я не сопротивлялся, а взял дело в свои руки. Я имею в виду — до искр из глаз, которые никак не желали рассеиваться в полутьме. Это были еще не звезды, но во мне жила уверенность — рано или поздно доберемся и до звезд…
— Мы не вернемся, правда, Рок? — тихо спросила Кьярра, привычно уже вжавшись лбом в мое плечо. — Ты говорил: много других мест. Таких, где нет чародеев. И драконов тоже нет. Может, и провожатых нет, а люди есть… Тебе нужны люди, а… а…
«Мне — ты», — договорила она мысленно. Вслух не могла — стеснялась, наверно. Кому скажи про стеснительного дракона — не поверят ведь.
— Устроимся как-нибудь, — ответил я. — Вспомню, как начинал работать. С голоду с твоей охотой точно не умрем, вот только одеваться на что-то нужно. Кое-где такое носят, что мы за своих точно не сойдем, а чужаков не любят.
— Ты же взял свои деньги у Веговера.
— Взял! Они в столице остались, а ни туда, ни к Веговеру я сунуться не рискну. Ладно, придумаю что-нибудь. Дилижанс ограбим, на худой конец, если я еще не забыл, как это делается…
— Не надо грабить, — серьезно сказала Кьярра, подняв голову. — У меня есть.
— Что?
— Деньги. Ну, золото. Я разве не говорила?
— Нет. — Тут я уставился на нее пристальнее. Сдается мне, она не упоминала об этом нарочно. — Откуда оно?
— Мамино. Она собирала. Осталось у меня. Можно брать, сколько хочешь. Там больше, чем у тебя, — хвастливо заявила она.
— Твоя пещера тоже засвечена, не стоит туда… Что смеешься?
— Кто же держит золото там, где живет? Ты сам так не делаешь! Оно в диких горах и еще в разных местах… Не в одном. Так не ограбят. А если ограбят, не все заберут.
— Разумно, — согласился я, подумав, что за полвека деньги в банке Веговера обрастут солидными процентами, если он не прогорит, конечно. Но я ведь тоже держу средства не в одном месте. — В таком случае… перед нами открыты все дороги!
— Да, — кивнула Кьярра и сказала тихо-тихо: — Рок… если я тебе надоем или ты захочешь другую — скажи. Я уйду. Только пока не говори. Хорошо?
— Обещаю.
— Но я всегда буду рядом, — добавила она. — Смотреть, чтобы с тобой ничего не случилось.
Кого другого такое обещание могло бы напугать, да только я не из пугливых. И дело предпочитаю словам… Им я и занялся.
И мне совершенно не хотелось думать о том, почему Герт Ванеррейн, видавший виды тип, прожженный интриган, вдруг решил нас отпустить. Правда, я подозревал, что драконы сентиментальны (хотя так сразу и не скажешь) и он просто пожалел Кьярру, как много лет назад — ее мать. И меня — ради нее. Уверен, будь у Ванеррейна возможность, он оставил бы Кьярру при себе и баловал — младшую-то дочку! Старшие дети давно выросли, если верить газетам. Но увы, этого он себе позволить не мог. И так уж не представляю, как он будет выкручиваться, второй раз упустив дикого дракона…
Одним словом, он доверил Кьярру — мне.
А оправдать такое доверие непросто. Мне явно будет чем заняться в ближайшие полвека. Тем более что о задании Ванеррейн, каким бы он ни был сентиментальным, не забыл…
