Глава 6
Мы вышли в узкий, слабо освещенный коридор с низким потолком. В нос ударил запах помоев и пота.
— Сюда, — шепнул мой спутник, поворачивая через несколько десятков шагов налево. — Осторожно, ступеньки.
— Что это за место?
— Гостиный двор, судя по всему. Мы были в одном из номеров. Понадеемся, что все еще спят и у Хамира нет здесь сообщников.
Спустившись, мы оказались в тесной комнатке с несколькими дверями. Слева обнаружился большой зал, заставленный старыми деревянными столами. У одной из стен друг на друга были составлены лавки. Из-за низкой двери неподалеку от ступенек доносились звон посуды и голоса, пробивался запах свежеиспеченного хлеба.
— Готовят, — с тоской проговорил Тирэн, сворачивая направо, к выходу. — Скоро завтрак, видимо.
Я шла за ним след в след. При мысли о еде в животе все скрутило тугой спиралью. В тот же момент раздалось громкое урчание — мальчик, судя по всему, тоже был очень голоден.
— Выходите тихонько, а я схожу на кухню, — шепнул он, остановившись у высокой двери с облупившейся краской. — Куплю кое-чего. И сразу за вами.
— Нет уж! — Схватив мальчишку за руку, потянула его за собой. — Уходим. Лучше поедим позже, но на свободе, чем кое-кто закусит нами же.
Тирэн вздрогнул, кивнул и рванул дверь. Та со скрипом отворилась. Не сговариваясь, мы побежали прочь от злополучного места.
Лишь спустя несколько минут, пару раз свернув то влево, то вправо, обогнув невысокие домики, мы остановились, чтобы отдышаться. А я наконец смогла осмотреться.
На улице царил предрассветный сумрак, освещаемый редкими магическими фонарями. Ни ветерка, а жара такая, словно день в самом разгаре. Я прислонилась к стене одного из домов с округлой крышей и громко, облегченно выдохнула.
— Нужно запомнить, откуда мы пришли, — шепнул Тирэн, усмирив сбившееся дыхание. — Мало ли что.
— Запоминай, — разрешила я, прикрывая глаза. — От меня в этом деле толку не будет, прости.
— От вас вообще толку мало, — внезапно выдал мой спутник.
Сказал он это спокойно и без злобы, как само собой разумеющееся. И мне стало обидно.
— Вот оно что. Ну спасибо, — буркнула ему в затылок, оттолкнулась от стены и пошла по узкой улочке по мощенной камнями дороге.
— Чего обижаться на правду? — догнав меня, пожал плечами Тирэн. — Господину такая жена и требовалась. Главное, чтоб сына родила. А умения ваши никому не нужны, в его замке есть кому готовить еду и убирать. Кто ж мог подумать, что так все получится?
— Ну знаешь ли!.. — Я остановилась и сердито уставилась на мальчишку. — Если бы твой господин был таким потрясающим, то не потерял бы супругу дважды за два дня! То его любовница меня в лесу блуждать заставила, то даргхаин в плен уволок… Тоже мне, сильный и могучий, оплот мужественности! Ха! Да монашки лучше охраняли мой покой!
Тирэн открыл было рот, чтобы возмутиться. Даже кулаки сжал — виданное ли это дело, обижать его господина? Но вдруг сдался, поник и пробормотал:
— Это все из-за меня. Я испугался тогда.
— Когда? — не поняла я.
— На приграничье. Когда объявили тревогу. Никогда раньше не сталкивался с подобным. Одно дело ездить с господином и прислуживать шардигару, и совсем другое — биться с живыми людьми. А ведь мне убивать нельзя никого — я клятву дал. В общем, растерялся совсем. Потому и пропустил, когда эта змея вас обманом взяла.
Тут уж и я пригорюнилась, вспоминая произошедшее.
— Но ты пытался меня остановить. А я тебе не поверила. Решила, что, если Ганна на свободе, значит, ей доверяют. И говорила она так убедительно! А я ведь тоже, знаешь ли, не каждый день битвы раньше видела.
Помолчав немного, обернулась и выдала:
— А вообще, все дело в Хакарке! Куда его понесло, когда нас похищать вздумали?
— Так он на защиту встал, — неуверенно ответил мальчишка, — воинов своих нам оставил. И мне велел за вами смотреть. Никто не верил, что Ганна может предать, госпожа. Она была прекрасным воином, верным.
— Угу, — хмыкнула я. — В первую очередь она была женщиной. И, судя по всему, с планами на будущее.
— Нет-нет, — затараторил Тирэн, — все знают, что господин искал жену-чужестранку. У кенарийцев есть закон третьего поколения, по нему он обязан был взять в жены иноземную женщину. Ганне не на что было рассчитывать.
— Мал ты еще, — отмахнулась я. — Что есть закон, если женщина уже приняла решение его обойти? Ни-че-го. Пустое место. Будь ему хоть тысячи лет, он рассыплется в прах перед ее напором.
— Но это глупо. Все, чего она добилась, — собственная смерть.
— Зато она попыталась. Хакарк дал ей надежду своим поведением и даже не понял этого. А значит, что?
— Что?
— Я была права! Во всем виноват он. Когда мы доберемся до моего супруга, непременно заставлю его просить прощения!
Тирэн споткнулся, пробежал несколько шагов вперед и, неловко остановившись, проговорил, глядя на меня с сомнением и восхищением одновременно:
— Давайте сначала до него доберемся, госпожа. А там уж… делайте, что хотите.
Внезапно развеселившись, я хихикнула, представляя, как супруг умоляет его простить. Тирэн покачал головой, видимо, догадываясь о ходе моих мыслей, но говорить ничего не стал.
Миновав еще несколько домиков, мы вновь повернули налево и остановились, нерешительно переглядываясь. Впереди, примерно в тысяче саженей от нас, раскинулся огромный рынок. Оттуда же доносилась нежная спокойная мелодия, навевающая скорее дремоту, чем желание раскошелиться. Однако там были люди, и много. Стоило миновать буквально десяток домов, перейти широкую дорогу, и мы могли смешаться с толпой.
— Это Хастария, госпожа, — заключил Тирэн. — Ночной базар есть только у южан. Но точно не столица. Скорее, окраина. Слишком маленькие здесь домики. Я видел картинки с изображениями Халифа, самого большого города. Там высокие дома и жизнь кипит ночью больше, чем днем.
— Наверняка ты прав, — кивнула я. — Нам рассказывали в монастыре о других странах. А одна из девушек даже готовилась выйти замуж за хастарийского подданного. Если все так, то днем здесь ужасно жарко, и именно ночью можно найти помощь и ночлег.
— Тогда идем на базар? — испуганно глядя вперед, спросил мой юный спутник.
— Да. Поправь капюшон и спрячь сумку под одежду. Еще не хватало, чтобы нас по краденой вещи опознали.
— Вы так говорите, словно осуждаете меня. — Тирэн покачал головой и, приподняв подол длинного наряда, прицепил сумку Хамира к поясу своих штанов. — А ведь я ничего не крал. Взятое — это всего лишь плата за нанесенный нам ущерб. Ну, как я выгляжу?
— Очень… эм-м-м… — Осмотрев мальчика с головы до ног, не удержалась и прыснула: — Такое ощущение, что под одеждой женщина на сносях. И ей вот-вот придется рожать.
— Замечательно. — Тирэн невозмутимо пошел вперед, рассуждая вслух: — Я отложил несколько золотых монет в карман — нужно разменять на базаре. Нам необходимы медь и серебро для расчетов в гостиных дворах. Люди, расплачивающиеся золотом и говорящие на всеобщем, привлекут слишком много внимания. Уж поверьте.
— Откуда ты столько знаешь? — изумилась я.
— Повидали бы с мое!
Мальчишка хмыкнул и затих, не желая говорить о себе.
До базара мы дошли быстро. Я беспокойно осматривалась, приглядываясь к снующим туда-сюда людям. Кто-то носил такую же одежду, как и мы; на других были белые и красные ткани, расшитые золотыми и серебряными нитями. Головы хастарийцев покрывали или капюшоны, или замысловато повязанные платки. Многие прятали лица за теми же платками, не желая обнажать даже незначительные части тела.
У широкой, вымощенной тщательно отшлифованным камнем дороги нам пришлось остановиться, пропуская несколько совершенно поразивших меня повозок Они были запряжены людьми. Мужчины, заменяющие лошадей, носили широкие, зауженные книзу штаны и мягкие даже на вид тапочки, сшитые из кожи. То есть торс был полностью открыт моему взору. Широкие плечи, могучая грудь, тугие напряженные мышцы…
— Одежда промокнет, — шепнул Тирэн, натягивая капюшон на мое лицо.
— Что? — опомнилась я, с трудом отводя взгляд от загорелых мощных тел и хватаясь за брачный браслет. — Какой ужас, правда? Аморальщина!
— Это точно, — фыркнул мой спутник. — Я, конечно, понимаю, что вы из монастыря и немного диковаты, но заливать воротник слюной — верх неприличия. Хоть бы меня постеснялись.
Я закашлялась, еще ниже опустила голову и сварливо пробубнила:
— Просто они напомнили мне супруга, по которому я очень тоскую.
— Угу. — Тирэн схватил меня за рукав и потащил через дорогу к центральному входу на базар. — Там могут продавать рабов, госпожа. И все они… как бы лучше выразиться… могут напомнить вам супруга. Вы уж как-то постарайтесь справиться со своей тоской. Будет нехорошо, если нас поймают из-за вашей несдержанности.
— Скажешь тоже! — излишне громко возмутилась я. — Это был сиюминутный порыв. Между прочим, у меня вообще потрясение от увиденного. К подобному, знаешь ли, готовить нужно заранее. И вообще, прекрати называть меня госпожой. Хотя бы здесь. Это слишком чужеродно звучит.
— Хорошо, — легко согласился мальчишка. — После тебя, Дарна.
А на самом базаре царила невероятная атмосфера! Стоило нам войти, как я позабыла обо всех неприятностях, о цели визита и о просьбе Тирэна быть осторожнее. Всюду стояли прилавки с потрясающе красивыми вещами, украшениями, аксессуарами, толстыми гобеленами невиданной доселе красоты… И к каждому я подбегала, открыв рот, восхищенно щупая ткани, перебирая богатства и слушая щебет продавцов на неизвестном языке.
Тирэн шагал рядом с недовольным лицом и подталкивал меня в бок, если я задерживалась больше минуты на одном месте. Однако непослушная я совсем забыла про осторожность, увидев очередной прилавок, увешанный разного рода оружием. Поразили меня не ножи, мечи или арбалеты, а небольшой, но потрясающе красивый крест с изображением Двуликой. Он был выполнен невероятно достоверно, покрыт серебром и инкрустирован двумя камешками — глазами богини. Крест просто очаровал меня. Не в силах бороться с таким искушением, я заныла Тирэну на ухо:
— Купи его мне.
— С ума сошла? — прошипел мальчишка, толкая меня, чтобы проходила дальше. — Он стоит небось больше, чем у нас есть.
— Трис-тьсят сиря-бряник, — бойко отчеканил вездесущий продавец на ломаном всеобщем. — Бери, не пожалеть.
«Один золотой равен двадцати серебряным монетам, — сразу начала считать я. — Значит, с двух золотых нам дадут сдачу серебром. Десять монет!»
— Ну же, Тирэн, — взволнованно задергала мальчишку. — Давай, купи.
— Да зачем тебе этот крест? — не сдавался парнишка. — Лучше уж заговоренный нож мне купим…
— Эт-ся он и есть-ся, — снова вмешался продавец. Сняв с витрины так приглянувшийся мне крест, он слегка приподнял руку Двуликой и потянул низ в сторону. В одной руке продавца остались небольшие серебряные ножны, а во второй он теперь держал самый настоящий кинжал. Острый, тонкий, смертельно опасный.
— Богохульство! — ахнула я.
— Потрясающе, — одобрил Тирэн. — Берем. За двадцать пять серебряных.
Они торговались больше пяти минут! При этом Тирэн так вошел в азарт, что позабыл об опасности, о нашей цели и обо мне. Он хмурился, морщился, несколько раз порывался уйти, но тут же возвращался, все больше нервируя продавца. Мальчишка, капюшон которого давно спал с головы, доказывал, что серебро, покрывавшее крест, с примесями дешевых металлов, что камешки — подделка, что лицо богини вырезано неаккуратно, и просто-таки требовал сбить цену.
Сначала я пыталась его вразумить, но он даже внимания не обратил на мое робкое «Не хочу я этот крест». Вспомнив дядю с его вечной любовью к спорам, я просто смирилась, отступила и ждала, чем все закончится.
— Два-ди-сать один монет! — прокричал продавец, ударив кулаком по прилавку. — Или про-ва-лий сюда!
— Договор! — Тирэн сунул крест мне в руки и передал трясущемуся от ярости мужчине две золотые монеты. — Сдачу давай!
Мы уходили под щебет множества голосов. Все восхищались моим спутником, а он шел рядышком, весьма гордый собой. Поглядывая на Тирэна, я так и не решилась сказать, что не стану носить крест со спрятанным внутри оружием. Решила отложить разговор на потом.
Когда прилавки внезапно закончились, я подумала, что мы покинули ночной базар, чему жутко обрадовалась. Только вот радость была недолгой.
— Рабы, — шепнул Тирэн, сбавляя шаг и натягивая капюшон как можно ниже. — Пойдем отсюда скорее.
Мы быстро шли по широкому проходу. На невысоких постаментах восседали люди в серых одеждах. Хозяева. Позади них, на цепи, скрючились рабы. На шеях сверкали магические ошейники бесправия.
Я не могла поверить в увиденное. Но больше всего поразило количество желающих прикупить себе раба. Тут и там слышалась ругань, потенциальные рабовладельцы яростно жестикулировали и трясли пузатыми кошельками, ругаясь и торгуясь как между собой, так и с хозяевами.
— Скорее, — подтолкнул меня Тирэн, направляя куда-то влево. — Идем через тот выход. Мне здесь не по себе.
Я кивнула и… сбилась с шага, уставившись в огромные черные глаза. Холодные, красивые и при этом полные боли. Девушку вывели на один из постаментов в шаге от меня. Она шла с прямой спиной, выставив вперед красивую грудь, закрытую лишь подобием бюстье из тонкого серого льна. На ногах были широкие штаны, зауженные книзу. Ступни оказались босыми, хотя хозяин и положил рядом старенькие кожаные тапочки.
Тут же заволновались мужчины вокруг, устремились поближе, шумно что-то выкрикивая на хастарийском.
— Дарна, — Тирэн дернул меня за рукав. — Ну же, идем!
— Погоди.
Я не могла уйти. Не знаю, что меня так поразило в этой незнакомке. Она явно была местной: черные как смоль волосы до поясницы, смуглая кожа, длинный прямой нос и высокие красивые скулы… Хастарийская принцесса. Надменная, гордая и невыразимо несчастная.
Продавец что-то говорил, расхваливая девушку. Все одобрительно галдели, толкались локтями, вытягивали шеи, тянули руки, чтобы дотронуться до рабыни.
— Нам все равно ее не спасти, — шепнул Тирэн, прижатый ко мне толпой. — Представляю, сколько за нее попросят!
— Дахала минота. Кахали. Саинур, — закончил свою речь продавец, и тут все стихли. Девушка тонко усмехнулась и медленно повернулась спиной. На ее предплечье красовался очень даже симпатичный рисунок: черный цветок со множеством лепестков вокруг маленького бутона.
— Кахали, — выдохнул мужчина рядом со мной. А после него это же слово эхом разнеслось по базару. Толпа стала стремительно расходиться, а я так и стояла, не понимая, что произошло.
— Она — клятвопреступница, — пояснил Тирэн. — Дала кому-то клятву верности и нарушила ее. Теперь каждому, кто с ней свяжется, боги уготовят нелегкий путь и мучительную смерть.
— Почему? — удивилась я.
— Как — почему? — удивился мальчишка. — Потому что так говорят легенды!
— Ха!
Быстро приблизившись к продавцу, злобно что-то шипящему в сторону девушки, я спросила:
— Сколько ты хочешь за нее?
Мужчина обернулся к нам, смерил профессиональным взглядом и ответил:
— Пи-сяти солота! Вон какая!
— За кахали?! — хохотнул Тирэн. — Он нас за дураков принял. А я ему еще хотел три золотые монеты отдать!
— Будет согласен! — тут же закивал сообразительный торгаш и толкнул в нашу сторону девушку. — Тири солота! Она твоя!
— Не-е-ет. — Мой спутник ловко достал мешок Хамира, вынул необходимое количество монет и передал мне. — Плати сама и бери ее себе. Если хорошая жизнь надоела.
— Покупаю, — согласилась я, передавая деньги торгашу и пожимая его мозолистую темную руку. Вокруг наших ладоней на миг возникло голубое сияние и тут же рассыпалось на сотни мелких искорок.
— Твоя ти-пери, — выдохнул мужчина и радостно подкинул на ладони золотые монеты. — Бери.
— Сними ошейник! — приказала, хмуро разглядывая столь неожиданную покупку.
— Сами пожелай. Указать рука и махнуть. Но не делать это лучше. Ошейника держать чута сильнее. Не дать уйти далеко ваша рабыня.
Я провела рукой слева направо, думая о том, что хочу убрать с шеи купленной девушки ошейник. Магические оковы спали практически моментально.
— Зи-ря, — прокомментировал мои действия торгаш.
— Как тебя зовут? — не обращая на него внимания, спросила я у рабыни.
— Ни отве-ти-ти, — радостно осклабился продавец. — Немая. Забирала хозяин голос.
— Как это? — удивилась я. — Кто забрал? Верните обратно, раз теперь я хозяйка.
— Ни я забирала, ни я оттавала, — пожал плечами мужчина и замахал на нас руками. — Идти. Она ваша ти-пери. А у меня посиле-тний товара. Или тоже купити?
— Нет у нас больше денег! — Харкнул Тирэн, хватая меня за локоть и утягивая за собой. — Нам еще гостиницу искать. Светает совсем. Еще час-два — и пекло начнется.
— Пойдем, — кивнула я и поманила за собой девушку. — Возьми свои тапки и уходим! — крикнула ей в самое ухо.
Та вздрогнула. Отскочив, посмотрела на меня не как на спасительницу, а как на умалишенную.
— Она ж не глухая, — поморщился Тирэн, после чего глубокомысленно добавил, сворачивая к выходу из базара: — Хотя теперь — кто его знает…
Наша необычная троица выплыла к широкой дороге и на время замерла. Тирэн нервно теребил мой рукав, явно решая, куда идти дальше. Я с любопытством косилась на новую спутницу, думая, что с ней делать и куда девать. Сложив руки на груди, девушка ждала нашего решения.
— Че делать? — наконец выдал Тирэн, поворачиваясь к нам.
— Давайте коляску поймаем и попросим, чтобы в гостиницу отвезли? — предложила я, тут же выскакивая на дорогу перед несущимися запряженными в телегу мужчинами.
— Ох! — вскрикнула рабыня, дергая меня назад.
— Жить надоело?! — возмутился Тирэн. — Их нужно останавливать каким-то жестом.
Тут он вопросительно уставился на нашу новую спутницу.
Мотнув головой, она закатила глаза и вытянула руку, оттопырив мизинец.
Мужчины остановились, пригнулись в поклоне и стали ждать дальнейших распоряжений.
— Отвезите нас в гостевой дом, — велела я, делая невозмутимый вид и протягивая Тирэну руку.
Тот помог мне забраться в коляску, потом подсадил рабыню и наконец влез сам, крепко прижимая мешок, украденный у Хамира.
— Трогай, — проговорил мальчишка, оглядываясь по сторонам и облегченно выдыхая, как только базар скрылся из виду.
— Нам нужно как-то тебя назвать, — взглянув на рабыню, внезапно выдала я. — Нельзя же обращаться к человеку без имени.
Девушка посмотрела на меня и безразлично пожала плечами.
— Тирэн? — позвала я. — Есть лист бумаги? Может, она напишет…
Рабыня яростно мотнула головой.
— Имя говорить не хочешь, но нас понимаешь, — сделал вывод мальчишка. — Хитрюга! Так и назови ее. Лиса.
Я улыбнулась. Если кто здесь и напоминал лисенка, то это как раз Тирэн. Рыжий, юркий, находчивый и всюду сующий свой любопытный нос.
— Нет. — Я подняла глаза к небу, разглядывая потрясающе красивый рассвет, и произнесла, отчего-то вспоминая детство: — Когда-то давно мама рассказывала мне истории про маленькую принцессу южных земель. Красивую и непокорную. Она очень любила свободу и ненавидела подчиняться. Помню, всегда восторженно слушала ту сказку. Девочку звали Фрида, и она многое перенесла на пути к счастью. Ты не против такого имени?
Я перевела взгляд на рабыню. Та смотрела на меня огромными черными глазами, в которых плескалось любопытство. Спустя пару мгновений девушка неуверенно кивнула.
— Вот и хорошо, — радостно улыбнулась я. — Как только мы разберемся со свалившимися на нас напастями, найдем способ снять с тебя рабские путы. Все будет хорошо.
— Я бы не был так уверен, — нахмурился Тирэн, кивая головой вперед.
Опомнившись, я присмотрелась к пейзажу. Нас окружили низенькие круглые дома с покатыми крышами и узкими окошками. Еще менее приличные, чем те, откуда мы сбежали.
— Что это такое? — удивленно спросила у мальчишки.
В этот момент коляска остановилась, а один из пригнувшихся в поклоне мужчин бодро отрапортовал:
— Дома. Гости жадать там. За недорого.
