Глава 17
наступлением темноты карьер приобрел совершенно апокалипсический вид. Марсианский пейзаж – такое вроде есть выражение. В окружающем пространстве явно присутствовали какие-то неземные мотивы.
Когда еще засветло мы, пробравшись через навалы отработанной породы, остановились на краю пологого, изорванного оползнями склона, я поначалу даже испугался.
Перед нами открылся огромный, уходящий за пределы видимости котлован: исполосованные горизонтами выработок воронки, холмы, изрезанные каньонами с рваными краями, провалы, на дне которых чернели полноценные озера – с трудом верилось, что сотворить такое было под силу человеку, пусть и вооруженному мощнейшей техникой. Правда, в плане техники меня тоже ждал сюрприз.
– Видишь, экскаватор стоит? – спросил Врач.
Я увидел, о чем он: странная конструкция, напоминающая строительный кран с двумя массивными стрелами, вытянутыми в противоположные стороны под углом к горизонту, левая стрела заканчивалась массивным зубчатым диском, правая плавно изгибалась почти до самой земли. Экскаватор? Скорее, земснаряд.
– До него километров пять, – сообщил Врач.
– И чего?
– Эта штука размером с двадцатиэтажный дом.
Но по-настоящему я оценил масштаб карьера, когда настала ночь и мы спустились вниз. Только на преодоление склона ушло полчаса. А внизу я вынужден был объявить, что дальше идти не могу: вывихнутая нога отзывалась адской болью на любое движение.
Врач устроил привал, вколол мне обезболивающее, я перетянул шнурки покрепче, вроде полегчало. Но лежа на дне огромной воронки и разглядывая далекие звезды, внезапно осознал: блуждание по этому марсианскому пейзажу может занять не один час. Прямых дорог тут нет, а цель пока что обозначена только далеким заревом.
Впрочем, куда мы идем – известно только Медбрату. Причем у меня имелись подозрения, что «известно» – это слишком громко сказано. Совместными усилиями и не без помощи рукоприкладства нам удалось добиться от него только заверений, что в наши планы не входит дойти до дверей НИИ и постучать.
– В этом мире всегда есть альтернативный вариант! – назидательно сообщил Медбрат.
– И ты уверен, что знаешь его? – спросил Врач.
– Вы уверены, что я его знаю. А это самое главное.
Сейчас Медбрат сидел на камне и курил, и при каждой затяжке сквозь темноту проступало его лицо с безмятежно-бессмысленным выражением. Что за альтернативный вариант? А никаких вариантов вообще нет?
– К сожалению, есть! – сказал в голове тихий голос. – Отвлекись от ноги и увидишь.
Вначале я хотел что-то ответить, но потом дошло, что не нужно ничего отвечать внутричерепным голосам. Между тем фраза прозвучала вполне реально. Точно так же было, когда со мной в контакт вошла та говорящая голова на подземной базе Кота.
– Что за хрень! – мысленно возмутился я.
Но ответа не было. И сам я больше ничего не чувствовал, кроме тупой боли в суставе да холода камней под поясницей. А спустя еще пару секунд вообще стало казаться, что все это мне почудилось. Я приподнялся на локте: Медбрат все так же понуро сидел на камне и смолил сигарету. Будем считать, что почудилось. Тем более что на фоне предстоящего мероприятия такие мелочи выглядят второстепенной ерундой: нас скоро либо замочат, либо мы… Да, хотел бы я знать, чем все это закончится.
– Пойдем, что ли? – спросил Врач.
Вопрос был обращен ко мне. С подтекстом: как нога? Плохо нога, Врач, хрен ли спрашивать! Но надо как-то до утра управиться. Иначе проще было проехать по шоссе до самого завода Компании.
– Пошли, – сказал я.
Врач заворочался в темноте, засопел, его громоздкая фигура возникла за спиной Медбрата и толкнула того в спину.
– Веди, Сусанин малахольный.
Медбрат двинулся вперед, Врач зашагал следом, скупо поблескивая лысиной в свете луны. Пристроившийся за ним Кот бликов не отбрасывал, пришлось признать, что он повязал на голову черную бандану не из желания походить на героя боевика.
– Давай помогу? – Полина неслышно подошла сзади.
– Давай.
Опершись на ее руку, поднялся. Вроде ничего. Но это пока идем по ровному. Подозреваю, в этом карьере на мою больную ногу припасено еще немало склонов и подъемов. А в конце пристрелят, вот уж будет весело. Полина подала мой рюкзак. Жест напомнил, как она всего пару дней назад точно так же подавала мне парашют. А следом пришла еще одна мысль: что если в НИИ, куда мы идем, таких тварей, как приснопамятный Вадим, целый выводок? Я нащупал на поясе чехол с электрошокером. Вот только они-то теперь ученые, вряд ли позволят еще раз сыграть в такую игру…
Луна висела в зените, ее свет превращал ночь в неряшливые сумерки. Дно котлована, относительно ровное – мелкая щебенка, местами размолотая в пыль карьерной техникой, – плавно понижалось к центру и незаметно переходило в серую гладь воды. Мы шли по дороге, пролегающей почти впритык к отвесной стене. Светлая порода была все истерзана ковшами экскаваторов, казалось, здесь внизу бесновалась стая чудовищ, пытаясь выбраться наверх. Ну да, отметил я про себя, все верно: они тут держали нейрофоны, а потом выпустили их в мир.
– Какое-то библейское иносказание получилось, – подумал я голосом Прапора.
– Ну так и масштаб соответствующий.
– Что есть, то есть, – признал Прапор в моей голове.
Я пришел в себя, огляделся. Луна разгорелась так ярко, что валяющиеся на дороге камни стали отбрасывать тени. У нас тоже появились тени: черные силуэты, ломаясь на неровностях дороги, липли к ногам идущих. Отчетливо была видна противоположная стена карьера – грязно-белая, тоже исцарапанная глубокими бороздами. Далеко впереди над горами отвалов световая бахрома отмечала цель – комплекс зданий Компании.
Медбрат мерно шагал вперед, как отлаженный механизм задавая темп всей группе. Полина держалась чуть сзади, я обернулся на нее: опущенная голова, монотонные движения… Парад зомби. Изредка похрустывали камни под подошвами, да вкрадчиво осыпалась земля где-то в глубине чернеющих промоин. В остальном – тихо. Интересно, а если я сейчас отойду в сторону и присяду вон на том булыжнике – кто-нибудь заметит?
– Заметит, – уверил Прапор. – Твой Медбрат заметит. Но ты так не сделаешь. Ты его привел, тебе его и убивать.
В этот раз его реплика прозвучала более… четко, что ли. Это уже не было похоже на мои мысли чужим голосом. Словно радио настроили на нужный канал, убрали помехи. Даже образ Прапора сложился: короткие седоватые волосы, густая полоса усов, массивный раздвоенный подбородок – как живой, собака, встал перед глазами капитан Пархоменко, чтоб ему пусто было.
А между тем не наблюдалось в обозримом пространстве никакого Прапора. Залитый луной карьер – вот он. И спины товарищей равнодушно маячат впереди. И бегают блики на поверхности подступившего к самой дороге озера. Все это есть, все это можно потрогать. А Прапора нет. Но при этом он тоже есть!
Где-то читал, что при шизофрении в голове начинают звучать голоса. Не хотелось бы, конечно. Но факт налицо. А самое удивительное, что это меня нисколько не взволновало.
– Твой Врач во многом был прав, – сообщил меж тем Прапор.
– Насчет чего?
– Насчет потенциала системы, состоящей из миллионов нейрофонов. Но только он недооценил масштаб. Потому что не учел кое-что: в роли центрального процессора в нашем случае выступает предмет, сам по себе обладающий неограниченным потенциалом.
В памяти прокрутились слова Врача о возможности физического воздействия на реальность. Это он-то недооценил масштаб?
– Недооценил, недооценил, – снисходительно уверил Прапор. – Тут у нас уже не о воздействии, а о создании новой реальности впору говорить. Так что твой Медбрат пока так, на мелочи разменивается.
– Например?
– Будущее предсказывает, например. Ты думаешь, он типа пророка? Хрен там. Берешь исходные данные, задаешь направление, и система вычисляет результат с практически стопроцентной точностью. Похоже на чудо. Но всего лишь дело техники.
– Ты хочешь сказать, что ему сейчас известен результат нашей затеи?
В реальной жизни я обращался к Прапору на вы, но тут само собой получилось вот так фамильярно. Выкать голосам в голове как-то…
– Я очень надеюсь, что результат вашей затеи он просчитал с ошибкой, – сказал Прапор. – Из-за того, что одна деталь: ты тоже способен на контакт с артефактом.
– А разве нейрофон для этого не нужен?
Блин, вообще, конечно, странно: иду, мирно веду мысленную беседу с человеком, который уже несколько недель пытается меня убить… И ничего, даже интересно наблюдать за развитием событий.
– И никогда не был нужен. Если бы ты немного развил свои способности, то смог бы и в любом другом месте быть на связи.
– Какие способности?
– Особые. Все, на кого не цепляется нейрофон, обладают ими. Раньше из таких получались колдуны да шаманы. Теперь вас называют экстрасенсами. А с нейрофоном вы, ребята, вообще горы можете свернуть. В буквальном смысле.
Прапор закурил, пару раз затянулся, почесал нос и неожиданно добавил:
– Поэтому давай-ка прямо сейчас пристрели своего Медбрата, пока не поздно.
Я опешил, даже с шага сбился:
– Чегой-то?!
– Тогой-то! Дойдет до артефакта, мало не покажется!
– Какого артефакта-то?
– Какого надо. Куда он вас всех ведет? Вот если дойдет – всем хана.
– Вам всем хана! – возразил я. – Вы людей на нейрофоны подсадили, вот вся эта ваша контора медным тазом и накроется!
– Дурак ты, – поморщился Прапор. – Сам же чувствуешь, что ему верить нельзя.
– Это тебе верить нельзя! Ты меня как бешеную собаку по всей Москве гоняешь.
– Это я немного сглупил, – признал Прапор. – Надо было тебя сразу к себе брать. Или убить. Но я решил попутно этих «сопротивленцев» разгромить, чтобы под ногами не мешались. А потом уже поздно было. Не смогли мы вычислить, что все это ваш Медбрат затеял.
– Он в себя пришел не так давно, – напомнил я. – А раньше в пьяном коматозе валялся круглосуточно.
– Ага, валялся!
Прапор сплюнул под ноги, и это движение как будто осветило пространство вокруг него: я смог разглядеть, что сидит он на камне посреди какой-то то ли пещеры, то ли тоннеля.
– Ты правда уверен, что он все это подстроил? – спросил я недоверчиво.
– Ну не все. Тебя он зацепил случайно. Ему нужна была флешка с кодами. Если бы ты не вмешался – сидел бы сейчас в Сколково и охранял периметр.
– Если он такой крутой, ему никакая флешка не нужна. Так бы все взломал.
– Хрен там! – в голосе Прапора прозвучало злорадство. – Это сейчас на него работает вся сеть. А сам по себе он бестолковый. Они год бились с защитой нейрофонов – и все впустую.
– Кто они?
– Труппу хакеров, которая сотрудничала с Сопротивлением, возглавлял он. И когда Медбрат понял, что в лоб защиту нейрофонов не взять, было решено выкрасть флешку с кодами. А потом взорвать центр управления. Что ты любезно и обеспечил. И тогда он переориентировал на себя всю сеть, то есть стал для системы новым центром управления.
– То есть он сейчас всем управляет?
– Мозгов у него не хватит всем управлять! Дурак он.
– Странно называть дураком человека, который развел тебя как лоха.
– Согласен, – признал Прапор. – Это я со злости. На себя больше. Заигрался… Но да ладно. Сейчас он не управляет системой. Возможностей его мозга хватает только на то, чтобы контролировать сеть и слегка… Впрочем я не знаю точно, на что он способен сейчас. Но знаешь, Петро… или Ужас тебе больше нравится?
– Неважно.
– Правильно. Так вот. Я сейчас не знаю точно его возможностей. Но когда он доберется до артефакта, я точно не буду знать его возможностей.
– Ишь ты!
– Вот именно! Поэтому доставай ствол и влепи ему пару горячих в затылок.
– В жопу иди! – возмутился я. – Сейчас дойдем до куда надо, там я посмотрю, что почем, а потом решу: Медбрата мне валить или вашу Компанию.
– Плевали мы на Компанию.
– Кто это мы?
– Мы это мы!
Та-а-ак… А вот этот обмен репликами мне знаком. В прошлый раз, помнится, нехорошо закончилось. И снова я как бы вынырнул из той «внутричерепной» реальности в эту. А здесь все ярче, уже почти слепя, разгоралась луна, и серебристая дорожка протянулась по водной глади прямо в сторону… Да нет, не было впереди никакой водной глади – широкая световая полоса шла прямо по земле. Больше всего она напоминала луч прожектора. Но только источник этого луча находился не вверху, а внизу…
И я мысленно двинулся по лучу туда, где в толще земли скрывался пульсирующий сгусток чистой энергии… И почти сразу же сознание подхватила какая-то сила, и я понесся вперед и вниз, будто с горки, понимая, что уже не смогу ни вырваться, ни хотя бы замедлить это стремительное скольжение…
И вдруг все исчезло. Я ощутил себя висящем внутри необъятной пустоты. Здесь не было ничего, но одновременно с этим здесь было все. Я видел в этой пустоте миллионы лет истории Земли, я мог прикоснуться к сознанию любого из неисчислимого количества людей, когда-либо населяющих нашу планету… От абсолютного знания меня оделял один маленький шажок… Но ощущение было такое, будто я стою на краю глубочайшей пропасти, и этот шаг низвергнет меня в такую глубину, из которой я уже не выберусь…
А в следующий миг я стремительно полетел в обратном направлении – и вот уже снова шагаю по темному карьеру, и каждый шаг левой ноги отдается тупой болью в разболтанном суставе. Луч исчез. И луна больше не слепила своим светом.
– Ну вот и познакомились, – прошептал я под нос.
А с кем, собственно, познакомились? Или с чем? Что это было вообще? Будто обморок. Я оценил обстановку: наша группа все так же двигалась вперед, Медбрат загребал сандалиями по щебенке, за ним шли Кот с Врачом…
Вот только чувства мои обострились до предела. Точнее будет сказать – до беспредела. Хлынувший со всех сторон поток информации чуть не сбил меня с ног. Я снова оглядел своих спутников…
Коту действительно хреново. И сотрясение вовсе не такое безобидное. А Врач чувствует, чем это закончится, подозревает. Жизненный опыт, помноженный на интуицию. Я бы на его месте сейчас развернулся и убежал. Я бы и на своем месте сейчас развернулся и убежал. Но прав Прапор: кто привел сюда Медбрата, тому его и убивать. Чуть притормозил, подождал Полину. Она нагнала в два шага и, перекинув автомат за спину, слегка прильнула к локтю.
– Иди отсюда, родная, – попросил тихо, не оборачиваясь.
– Не пойду, – так же тихо откликнулась она.
Ну что ж… Все равно не успеет отъехать на безопасное расстояние. А вдвоем с ней как-то и помирать теплее. Это тепло, исходящее от нее ко мне, я теперь ощущал почти физически. И сразу захотелось дать ей что-нибудь взамен. Да только что у меня есть? Нет ничего. А через полчаса, возможно, не будет и меня самого.
– Не передумаешь?
– Нет, – качнула она головой.
– Ну тогда держись рядом.
Поднырнул под козырек ее кепки, быстро поцеловал – пусть идет дальше с веселым сердцем. И так же коротко она приобняла меня, поблагодарила за знак внимания. Жить бы еще да жить… Но Медбрат уже подходил к повороту карьера. Его я совершенно не чувствовал, как дырка в реальности, провал, слепящий своей пустотой. Мне были видны только контуры этой прорехи, но этого было достаточно, чтобы понять: Прапор действительно его недооценил. И снова опоздал.
Буквально пятьсот шагов назад, когда Медбрат еще не вступил в поле артефакта, можно было убить его, выстелив в затылок. А сейчас такая попытка обернется бесполезной тратой патронов и жизней.
Теперь нам остается только ждать. Потому что будет один недолгий момент, когда Медбрат утратит контроль… Вот этот момент упустить нельзя.
Поэтому сейчас я просто пойду за ним. Вылечу ногу, всего лишь трещина, делов на секунду, и пойду за Медбратом. Как Кот, как Врач, как Полина. Но, в отличие от них, мне известно, что ждет нас в подземном комплексе. Как говорится: предупрежден – значит вооружен!
